Тени в темноте

Кейл подумывал сбежать на территорию других своих друзей. Но как долго он сможет убегать и прятаться? Возможно, было бы лучше посмотреть правде в глаза и прояснить ситуацию раз и навсегда. Он вздохнул и помассировал свою ноющую голову. — Доброе утро, молодой господин. Вы хорошо себя чувствуете? — Доброе утро, Рон. Честно говоря, нет. Кейл воспользовался тазом, который принёс Рон, чтобы освежиться и умыться. Он взял протянутое Роном тёплое полотенце и вытер лицо. — Это опять из-за ночных кошмаров? — Нет. Просто… думаю о визите графа и графини. — Ах… — Рон сочувственно нахмурился. — Не хотите ли присоединиться к своим друзьям за завтраком? Молодой господин Гилберт и юная леди Амиру поспешили сюда, услышав эту новость. — Хм, — промычал Кейл в знак согласия. Он соскользнул с кровати и надел простую одежду, которую приготовил для него Рон. Рон вежливо отвернулся, пока Кейл переодевался, что Кейл оценил. Наконец, Кейл надел мягкие комнатные тапочки с кроликами. — Пошли. — Подождите. Можно я сделаю вам причёску, юный господин Кейл? Кейл моргнул. Его волосы отросли довольно сильно, и иногда это его раздражало, особенно во время еды. Он кивнул и сел, а Рон достал расчёску. Рон осторожно собрал волосы Кейла в полухвост, чтобы чёлка не мешала. Ощущение, когда его волосы расчёсывают, было неожиданно приятным. Как только это было сделано, Кейл сказал: «Спасибо тебе, Рон». — С удовольствием, юный господин, — ответил Рон, и казалось, что он говорит искренне. Он продолжал улыбаться, пока вёл Кейла в столовую. Кейл слышал голоса своих друзей даже издалека. Обычно весёлый голос Амиру звучал тихо и угрюмо. — Я сразу же прибежала, как только услышала новости. Где Кейл? — Он ещё спит, — ответил Эрик приглушённым голосом. — Вчера ему потребовалось много времени, чтобы заснуть. — Как вы думаете, граф и графиня знали о том, что произошло? — спросил Гилберт. — …Если они знали об этом и ничего не сделали, я не буду сидеть сложа руки, — сказал Эрик. — Я собираюсь принять Кейла в свою семью. Кейл остановился прямо у двери в комнату, как только услышал, что сказал Эрик. Его хён, который обычно был милым и добрым, казался рассерженным. Рон тоже остановился и ждал вместе с Кейлом, его присутствие было знакомым и успокаивающим. — Не думаю, что они знали, — сказала Амиру. — Может, нам стоит им рассказать… Мне кажется, что с Кейлом несправедливо обошлись и неправильно поняли его — Нет, все это время. И мы тоже. — Но захочет ли Кейл, чтобы они узнали? — резко спросил Гилберт. — Разве он не собирается разорвать все связи со своей семьёй? — Но если бы они не знали, почему он так поступил, разве они не продолжали бы пытаться с ним связаться? — заметила Амиру. — Вы же знаете, что все говорят. Все говорят, что граф Хенитус очень заботится о своём сыне и потакает ему, несмотря на все… все… «проделки». — Голос Амиру задрожал, несмотря на её обычно прямолинейность. — На данный момент я… я не знаю… Стал бы граф связываться с Кейлом из-за беспокойства о Кейле или о своей репутации? Кейл решил, что ему пора войти. — Кейл! — они приветствовали его обеспокоенными взглядами. — Доброе утро, Кейл! Хорошо спалось? — выражение лица Эрика быстро сменилось на приятное и дружелюбное. Это было бы убедительно, если бы Кейл не слышал их разговор. Кейл не хотел снова и снова видеть, как его друзья страдают из-за него. — Спасибо, что пришли, — сказал он сначала Амиру и Гилберту. — Простите, что заставил вас волноваться. — Ерунда. Для чего нужны друзья? — сказала Амиру, и Гилберт подтвердил — Не нужно извиняться. Кейл улыбнулся и сел рядом с Эриком. Он начал есть приготовленные для него яйца бенедикт и заметил: «Что вы, ребята, просто смотрите на меня? Ешьте свою еду. Вам нужна энергия, чтобы пережить этот день». Его друзья смущённо улыбнулись ему. Они были так увлечены разговором, что не притронулись ни к еде, ни к чаю. Они быстро взяли в руки ножи и вилки и присоединились к Кейлу за столом. Вскоре послышался тихий звон столовых приборов и фарфоровых чашек. Северо-восточные дворяне переглянулись. В конце концов Амиру отложила нож и вилку. — Кейл, насчёт графа и графини… — осторожно начала Амиру. — Сомневаюсь, что они понимали, что происходит, — ответил Кейл, покачав головой. — И ты верно подметил. Он не хотел говорить о насилии по множеству причин. Об этом было трудно говорить, и он всегда справлялся со своими проблемами и эмоциями, подавляя их и притворяясь, что их не существует. Так он выживал в роли Ким Рок Су в мире, где ему приходилось бороться за свою жизнь. В данном случае он не был жертвой — жертвой был настоящий Кейл Хенитьюз, так что, возможно, ему вообще не стоило поднимать эту тему, даже если он и пережил эти воспоминания. Но именно ему пришлось жить как Кейлу Хенитьюзу и иметь дело со всеми и со всем, что произошло после этого. Точно так же, как он решил попросить семью отречься от него, ему пора было снова принять решение, поскольку именно такой жизнью ему предстояло жить. В отличие от них, когда они были детьми и не могли сами принимать решения и строить себе дом, теперь у него была власть. И он знал, к чему лежит его сердце. Он улыбнулся своим друзьям. — Самым быстрым способом для них было бы прочитать дневник. Интуитивная реакция всех присутствующих в очередной раз удивила Кейла. Ужас и скорбь отразились на лицах его друзей, когда они вспомнили книгу ужасов, ужасы, от которых их друг долгое время страдал без их ведома. — Ты уверен, Кейл? — с беспокойством в голосе спросил Эрик. — Да. — Если ты решишь так поступить, мы поддержим тебя, Кейл, — мягко сказала Амиру с грустной улыбкой. Остальные северо-восточные дворяне тоже кивнули, выражая свою поддержку. Кейл не хотел присутствовать при том, как пара Хенитьюз отреагирует на книгу. Он никогда не умел справляться со взрывными эмоциями других людей. Он не был уверен, что это тело не отключится перед лицом гнева Дерута, если Дерута разозлит чтение дневника. В этом теле были определённые триггеры, которые он не мог контролировать, например, вкус шоколада, который вызывал у него сильную тошноту и дискомфорт. Немного подумав, Кейл спросил: «Хён, ты можешь отдать им это?» Эрик удивлённо моргнул. Однако он быстро согласился. — Конечно! Всё, что я могу сделать, чтобы помочь, Кейл. *** — Спасибо, что подождали, — сухо сказал Эрик, входя в гостиную для гостей с чёрным дневником в руках. Супруги Хенитьюз приветствовали его кивками. Виолан сразу же спросила: «Эрик, где Кейл? В чём дело?» Хотя Эрик обычно был дружелюбен и часто улыбался, сейчас его лицо было холодным и серьёзным. Это заставило Хенитьюзов занервничать, они гадали, не случилось ли с Кейлом чего-то плохого или не сделал ли он что-то не так. — Кейл хотел, чтобы я передал вам кое-что. Это его дневник, который он вёл с девяти до четырнадцати лет. Он попросил меня показать его вам только при условии, что Бассен и Лили не будут знать, что в нём написано. Вы согласны? Граф и графиня колебались. Они переглянулись в замешательстве. Не зная, что содержится в дневнике, им было трудно что-то обещать. Эрик крепче сжал дневник. Как бы он хотел, чтобы его не существовало. Как бы он хотел, чтобы ничего этого не было. Если бы только граф и графиня заметили, что происходит в их поместье, под их властью… если бы он заметил… Кейлу не пришлось бы терпеть столько боли и мучений. Эрик добавил: «Это объяснит, почему Кейл не хочет возвращаться». В последние годы Дерут и Виолан пытались восстановить или наладить отношения с Кейлом, но безуспешно. Поскольку Кейл всегда избегал их или отказывался с ними разговаривать, это могло быть их единственным шансом понять, что на уме у их сына. — …Хорошо, — решил Дерут. — Бассен и Лили не узнают о его содержании, если Кейл не поделится с ними. Эрик повернулся к Виолан, которая тоже кивнула. Он протянул дневник супругам Хенитьюз, и тот показался ему намного тяжелее, чем был на самом деле. — Вам не обязательно возвращать его после того, как вы его прочитаете. Он сказал, что он ему больше не нужен. Глаза Дерута загорелись, когда он узнал его. Золотые буквы на блокноте были написаны его рукой. «Моему любимому сыну, Кейлу» — Я подарил эту тетрадь Кейлу, когда ему было пять, — сказал Дерут, с удивлением проведя рукой по обложке. Он помнил, как Кейл обрадовался, получив её, а Дерут сказал ему, что теперь он большой мальчик и должен научиться быть наследником поместья. Услышав эти слова, Эрику пришлось отвернуться и выйти из комнаты. Он не мог сдержать слёз. Сколько же Кейл страдал в одиночестве, пока его родители жили в блаженном неведении? Все подвели этого ребёнка. *** Дерут и Виолан начали читать дневник, не зная, чего ожидать. Они видели, как мальчик тоскует по своей умершей матери. Их сердца сжимались от сочувствия, когда они думали о том, как одиноко было юному Кейлу в его горе. Деруту было жаль, что он не мог помочь Кейлу, потому что тонул в собственных печалях. Но пока они продолжали переворачивать страницы… Детский почерк стал более беспорядочным и закрученным. «Слуги снова забыли меня покормить. Я был так голоден. Освальд велел мне сесть к нему на колени. Он сказал, что у него есть для меня угощение. Шоколад был странным на вкус. Я не мог пошевелиться. Мне было больно. Я не мог сказать ему «нет».» В дневниковых записях часто упоминался человек, которого они считали добрым. Преподаватель мирового уровня, который нашёл подход к Кейлу и был рядом с ним. Дерута снова и снова хвалили за этого невероятного преподавателя. Но он был волком в овечьей шкуре. Дерут и Виолан пришли в ужас. Сначала они отказывались верить. Такое просто не могло произойти при них. Такие ужасные, ужасные вещи. Они не могли оторваться от чтения, несмотря на разворачивающийся перед ними кошмар. Казалось, что они читают вымышленный роман, а не то, что случилось с их собственным сыном. Тяжёлое осознание того, что произошло, медленно, но верно накрывало их, словно они погружались в глубины тёмного моря. Когда Дерута перестала интересовать книга, Виолан взяла её у него. Она заставила себя дочитать до конца, несмотря на то, что слёзы периодически застилали ей глаза. Она дошла до страницы с днём рождения Бассена и так сильно сжала дневник, что её руки побелели. — Ты, т-ты тоже хотел, чтобы репетитор учил Б-Бассена. — Виолан редко заикалась, но её переполняли эмоции. Дерута охватили такая скорбь и ужас, что он не мог вымолвить ни слова. *** — Пора бы нам найти нового наставника для Бассена, раз уж юный мастер Локхарт ушёл в армию, — сказала Виолан за ужином. — Как насчет молодого мастера Освальда? — Предложил Дерут. Лязг! Нож в руках Кейла упал и со звоном ударился о стол. «Нет!» — немедленно закричал он. Взгляд его был странным, и тогда Дерут не понял, но теперь… — Почему бы и нет, Кейл? Твои оценки растут как на дрожжах. Он станет отличным репетитором для Бассена. Разве он не учит тебя только раз в неделю? Кейл в панике перевёл взгляд на Бассена, который широко раскрытыми глазами смотрел на Кейла в замешательстве. Кейл долго смотрел на него в ответ. — Хенним? — Кейл? Кейл опустил взгляд на свою тарелку. Его ресницы дрогнули. — Я… Я хочу, чтобы О-Освальд учил только меня. Я планирую увеличить количество уроков с ним. … — И Кейл… — Виолан ахнула и крепко зажмурилась. — Он сказал, что хочет, чтобы Освальд учил его и только его. В тот момент, когда он смотрел на Бассена, у него был такой отчаянный вид. Освальд сказал, что Кейл просто завидовал, но я должна была… Я должна была заметить…! Дерут закрыл лицо руками. Он сидел, ссутулившись, как побеждённый человек, потерявший всё. — Как долго … Когда вы наняли Освальда Максимиллиана? Дерута душили рыдания. В его голове проносились воспоминания. Моменты, когда он кричал на Кейла вместо того, чтобы выслушать его, моменты, когда он обрекал Кейла на жестокое обращение, веря в Освальда, когда он говорил Кейлу, чтобы тот просто вел себя хорошо. Все слова, которые он говорил. Все слова, о которых он будет сожалеть вечно. «Будь хорошим мальчиком, Кейл». «Ты не можешь перестать создавать проблемы?» «Просто послушай своего наставника!» Виолан потрясла Дерута и крикнула: «Когда, Дерут?!» Виолан была в ярости. Она злилась на себя, на Дерута и на давно умершего мужчину. Насколько мало Кейл доверял им из-за того, что они пренебрегали им? Этот ребёнок страдал в одиночестве, и даже в разгар своих страданий он пытался защитить сводного брата единственным известным ему способом, потому что думал, что больше никто не поможет. Они были золотыми черепахами. Девизом их семьи была защита своих. Несмотря на то, что Кейл оправдал ожидания, его родители подвели его. Поскольку Дерута не было рядом, Виолан пришлось самой сложить два и два. Эрик сказал, что этот дневник был написан, когда Кейлу было от девяти до четырнадцати лет. — Когда Кейлу было, о боже… он был, наш сын был… он был таким маленьким. Ему было всего девять… Она никогда в жизни не слышала ничего более ужасного. «О…!» Боль разорвала её сердце на миллион кусочков, и слёзы хлынули из глаз, как из прорвавшегося крана, от одной только мысли об этом. Кейл, её пасынок, отдалился от всех в особняке. Он был одиноким и непонятым мальчиком, которому не с кем было поделиться. Мальчик, который срывался, ломал вещи и убегал из дома. Она хотела, чтобы она заметила. Она хотела, чтобы он чувствовал себя в достаточной безопасности, доверял ей настолько, чтобы сказать ей. Она хотела, чтобы она больше старалась узнать его, вместо того, чтобы давать ему пространство. Казалось, что весь мир рушится. У Виолан закружилась голова. Этот бедный ребёнок. Её несчастный ребёнок. Сколько же он страдал… Даже страдая, он отчаянно защищал своего сводного брата так, как никто не защищал его самого. Он был таким добрым и неуклюжим ребёнком. Они с Дерутом должны были защищать его. Как они вообще могли называть себя его родителями? Они были одной из главных причин жестокого обращения с Кейлом. То, что сделано, уже не может быть отменено. Но… — Как? … Как мы вообще можем начать все исправлять? Это была титаническая задача, которая, возможно, была невыполнима. Освальд уже был мёртв от руки Кейла. Его никогда не привлекут к ответственности. — Дерут … что нам делать? Они были так многим обязаны Кейлу. Их бедный ребёнок прошёл через ад в поместье Хенитуз, где он должен был быть в безопасности и под защитой. Дерут не слышал Виолан. Он застрял в глубоком кошмаре. Всё. Всё, что Дерут сказал Кейлу, крутилось у него в голове. Он позволил зверю, нет, он пригласил дьявола в свой дом, чтобы тот сотни раз насиловал его сына, пока он сам находился в том же доме, совершенно не подозревая о криках и воплях своего сына. Когда его сын бунтовал, когда его сын убегал, когда его сын плакал и пытался заставить его выслушать, что он делал? Что он натворил?! Он делал все, что угодно, только не слушал Кейла. Он был причиной, по которой Кейл был вынужден взять дело в свои руки и убить Освальда Максимилиана. Он был причиной, по которой его сын сорвался. И что же он сделал после этого? Он всё замял. Он думал, что действовал в интересах Кейла, когда инсценировал несчастный случай и выплатил Максимилианам крупную сумму в качестве соболезнования. Он сделал это в надежде предотвратить преследование Кейла. Но что Кейл подумал, увидев всё, что сделал Дерут? Свет уже давно покинул глаза его сына. Это было похоже на то, что он убил своего собственного сына. Он подвел Кейла снова, и снова, и снова. Всё могло бы сложиться иначе, если бы он хоть раз, хоть раз остановился и прислушался к Кейлу. Если бы он больше заботился о Кейле… всё не закончилось бы так. Супруги горевали, оплакивая потерю невинности своего сына, злились на себя за то, что подвели своего ребёнка, и испытывали непреодолимое чувство вины и беспомощности, зная, что не могут ничем помочь Кейлу, зная, что не могут добиться справедливости для мёртвого человека.