Оскверненная душа: Забытое наследие. (Том 2)

Отвергая одну истину ради другой,

– нельзя стать правым.

🐍🐍🐍

      — Где ты был? — Резко спросила Дафна.       Первым порывом Гарри было огрызнуться, но он сдержался. Все-таки следовало этого ожидать, ведь он действительно слишком долго отсутствовал – Гарри пропал из их виду с самого утра до позднего вечера, и то только из-за того, что Гринграсс случайно увидела его в библиотеке.       — Неважно, — отмахнулся Поттер. — Чего ты хотела?       Попытка уйти от вопроса не удалась.       — Ответь на вопрос.       — На какой?       — Хватит уже. — Гринграсс выглядела раздраженной. — Если не хочешь отвечать, так и скажи!       — Расскажи ей. — Вмешалась Тая, до этого тихо дремавшая на столе под горой учебников.       Гарри только пожал плечами. Он ни за что не сказал бы правду – его секрет никто не должен знать... Особенно директор Хогвартса. Однако у Гарри прямо сейчас было кое-что, что наверняка могло бы помочь избавиться от небольшого неудобства. Мальчик достал из сумки одну из книг и протянул ее Дафне.       — Думаю, ты догадываешься, откуда это, — понизив голос сказал Гарри. — Если хочешь, бери... и не забудь спрятать ее.       Слизеринка даже не осознавала, что безо всяких сомнений приняла книжицу. Она удивленно посмотрела на Гарри, но тот не собирался говорить еще что-либо. Спустя миг Дафна опустила свои глаза на книгу из Запретной Секции, если Гарри действительно на это намекал, но та оказалась без заголовка – просто скучная серая обложка. Открывать и изучать на виду у всех не стоило, так что она спрятала ее в своей сумке.       — Так ты не собирался ее прочитать?       — Вообще-то я собирался ее вернуть.       Дафна кивнула и тут вспомнила как несколько дней назад Гарри разговаривал со статуей змеи. Она уже пробовала поговорить с каменной фигурой, но та оставалась совершенно неподвижной и безмолвной. Ей так сильно хотелось спросить у Гарри об этом, но как она могла это сделать?       Между ними повисло неловкое молчание. Скорее, оно было неловким для Гринграсс, Гарри же, осматривающему полки библиотеки, по большому счету было все равно. Не желая тянуть такую тишину, Дафна решила рассказать Гарри об одном случае, с которым на днях она столкнулась.       — Кстати, ты не поверишь, что я сегодня услышала. — Садясь на место рядом с Поттером, она выдохнула. — Никогда не думала, что кто-то может быть таким.       — Ты о чем?       — Грейнджер, — ответила Дафна и начала свой рассказ.

🐍 начало флешбэка 🐍

      Когда Дафна зашла в библиотеку в поисках некой книги по зельеварению, Снейп даже не удосужился сказать им, в какой именно книге следовало искать нужную информацию. Какой смысл рекомендовать учебник по зельеварению, если он был практически бесполезен и в любом случае приходилось рассматривать несколько библиотечных книг? Несмотря на покровительство Снейпа змеиному факультету, от него не было много пользы, кроме как легкий способ заработать дополнительные баллы для Слизерина. Правда, на Гарри Поттера это почему-то не распространялось. Профессор зельеварения всегда очень неохотно давал очки Слизерину, когда Гарри несомненно заслуживал их.       Так вот, в процессе поиска она ненароком услыхала разговор между Грейнджер и Уизли. Послушав минуту, она поняла, о чем шла речь, и покачала головой от глупости. Грейнджер доказывала Уизли, что маггловские законы более грамотные и надежные, чем законы волшебного мира. Она утверждала о необходимости искоренить всю "чистокровную чушь" и возмущалась секретностью всех родовых заклинаний, которые создавались и хранились исключительно в семейном кругу…       К изумлению Дафны, Грейнджер откуда-то знала о родовых заклинаниях, пока не услышала:       — Малфой постоянно хвастается, что знает несколько семейных заклинаний, которые недоступны другим, — говорила гриффиндорка. — Это несправедливо! Каждое открытое новое заклинание должно быть доступно всем…       Дафна поразилась таким поступком со стороны Малфоя, разве его отец не учил, что это часть семейных секретов, недопустимых для разглашения? Покачав головой, Гринграсс вернулась к поискам нужной книги по зельеварению.       К тому времени, как она нашла искомое, Рональд Уизли уже давно покинул библиотеку, оставив Гермиону Грейнджер одну. Дафна уже собиралась выйти из библиотеки, но что-то заставило ее задержаться. Поразмыслив немного, Гринграсс решила дать Грейнджер немного просвещения о волшебном мире – она немного пожалела магглорожденную, поскольку, если та будет продолжать в таком же духе, то в конечном итоге ополчит против себя подавляющее большинство волшебников.       — Даже если все семьи раскроют личные заклинания, большинство из магглорожденных все равно не смогут их сотворить, — начала с этих слов Дафна.       Грейнджер аж подпрыгнула на своем месте, ее голова настолько быстро повернулась к ней, что можно было подумать о свернутой шее.       — Что?       Дафна повторила точно те же слова.       — Это еще почему? — спросила Грейнджер, подозрительно взглянув на нее.       Она вздохнула.       — Магглорожденные, вы – первые, кто оказались волшебниками в семье магглов. Вам приходится изучать магию с самого начала, без каких-либо унаследованных волшебных способностей. Вот посмотри на Гарри Поттера, у него есть способности к парселтангу, и я не удивлюсь, если он когда-нибудь научится использовать магию на змеином языке – это все благодаря наследственности. Если нет дара, то этому невозможно научиться. Вот почему чистокровные могут иметь преимущества над магглорожденными.       — Ты хочешь сказать, что магглорожденные слабее чистокровных? — фыркнула Грейнджер. — Я самая лучшая ученица в Хогвартсе!       Гринграсс взглянула на гриффиндорку по-новому, поражаясь ее самомнению. Ее эго могло соперничать с эго Малфоя, если не переплюнуть.       — Я такого не говорила. И ты не лучшая ученица. Как я помню, ты тогда заняла третье место, и это только среди первокурсников. — Она вздохнула. — Неважно, я имела в виду, что магглорожденные никогда не смогут научиться наследственным способностям, как змеиный язык или метаморфомагия, или еще что-то другое… Даже некоторые чистокровные тоже не смогут, если не унаследовали это.       — Значит, это темная магия! — воскликнула Грейнджер. — Это нечестно, когда одни волшебники имеют больше прав, чем другие…       — Ты магглорожденная, Грейнджер, — перебила ее Дафна. — Ты очень мало знаешь о волшебном мире, и здесь очень многое основано на наследственности, другими словами, на крови. Даже гоблины используют кровь для дополнительной защиты, в зельях тоже зачастую используется в ингредиентах чья-то кровь.       — Ты не права! — подняла голос Грейнджер. — Я читала, что Министерство Магии запретило магию крови, а значит, это самая тёмная магия.       Дафна застонала, от таких слов магглорожденной у нее даже голова разболелась. Темная магия, подумать только! Она настолько верит книгам? Только определенным? Может быть, проще всего без слов подсунуть ей нужную литературу? Гринграсс уже передумала: ей больше не хотелось как-либо помогать Грейнджер, а то глядишь, и собственные мозги можно утратить.       — Именно поэтому чистокровные не любят магглорожденных, — резко сказала Гринграсс. — Вы не хотите нас даже слушать, не хотите изучать причины, почему у нас так устроено, сразу рветесь к тому, чтобы уничтожить все, что веками строили волшебники намного умнее вас… Если вам не нравится разница, то уходите к магглам и живите у них. Не будете же вы приезжать в какую-то страну, может быть, в Китай, и требовать от китайцев говорить исключительно на английском только потому, что вы считаете их язык неудобным или отсталым?       Ученица львиного факультета в возражении мотнула головой, но Дафна не дала ей слова.       — Лучше всего спросите у профессора МакГонагалл, она вам лучше всего объяснит.       Она закончила, резко повернувшись спиной к Грейнджер.

🐍 конец флешбэка 🐍

      — Я не удивлен, — тихо сказал Поттер.       Он задумался о Гермионе Грейнджер. Девчонка из Гриффиндора была довольно глупа, но, безусловно, с отличной памятью и хорошими способностями к быстрому освоению заклинаний. Грейнджер на каждом уроке можно было назвать просто ходячей энциклопедией, так как она знала ответ на каждый теоретический вопрос. Если бы этой магглорожденной удалось получить достаточно власти, чтобы иметь возможность влиять на законы и само устройство магического мира, то она обязательно бы его уничтожила. В отличие от нее, Гарри с самого начала делил волшебный и маггловский миры, не воспринимая их одним целым. Объединение двух миров приведёт к резне, как происходило в давние времена с «охотой на ведьм». Даже призрак профессора Бинса во время первого вводного урока в начале семестра кое-как упомянул как в темные века сжигали ведьм.       Как Гарри успел вычитать из книг Запретной Секции, существовала масса чрезвычайно сложных заклинаний, на успешное выполнение которых способны исключительно чистокровные или полукровные, хотя там же было указано, что подобная информация не проверялась в полной мере. В список чрезвычайно сложной магии входило заклинание Доверия – Фиделиус, то самое, которое Дамблдор применил для его дома в Годриковой Впадине… а помимо этого: Огонь ада, способный сжечь все вокруг, пока не будет остановлено; проклятие саморазрушения, ускоряющее старение предмета до такой степени, что проклятый объект за считанные секунды обратится в пыль… Существовало еще множество других форм магии, требующих недюжинных сил волшебника, среди которых многие были запрещены из-за несчастных случаев, и что более интересно – большинство из погибших или сильно пострадавших были магглорожденными.       Подкинуть немного информации о призыве Огня Ада Гермионе Грейнджер, и не придется ждать долго, прежде чем она сама себя и уничтожит. Поттер поднял глаза на потолок, обдумывая эту мысль, которая может навсегда избавить его от надоедливой заучки.       — Что ты задумал? — Спросила змея.       Гарри покачал головой, отметая мысль.       — Не беспокойся, Тая, — Шепнул Гарри. — Просто глупая мысль.       Когда Поттер открыл для себя волшебный мир, все здешние правила и законы показались ему чересчур средневековыми и, чего греха таить, безумно глупыми. Однако он не спешил критиковать все и вся, поэтому первым делом начал изучать основы основ, традиции, общую историю и законодательство волшебного мира. В этом ему больше всего помог учебник, который на Рождество подарила ему Дафна Гринграсс. Вскоре после этого Гарри начал понимать основы устройства магического мира и причины, по которым все было так устроено. Тем не менее у него возникло несколько мыслей о недостатках, таких как крайне ограниченные права оборотней, хотя, возможно, виноват в этом был его положительный опыт встречи с одним из них.       Его мысли вернулись к единственной странной встрече с оборотнем с серебряным мехом. Он хотел бы еще раз увидеть конкретно этого оборотня, но его чувство самосохранения было сильнее. К тому же не факт, что этот оборотень до сих пор обитает в Хогвартсе.       В любом случае Поттер понимал, что его знания все равно ограничены. Каким же образом двенадцатилетний мальчик мог знать законы и многое другое лучше, чем правительство Министерства Магии с их многолетним опытом и практикой?       Еще одна деталь, которую Гарри начал замечать все чаще: подавляющее большинство волшебников считали магию не более чем просто удобным инструментом. Особенно магглорожденные, такие как Грейнджер, которые, видимо, привыкли к маггловским технологиям, упрощающим жизнь, начинали думать о магии так же. Сам Гарри так не думал – он по-настоящему полюбил магию. У мальчика было сильное желание открыть как можно больше, отодвинуть всевозможные границы самой магии и, что не менее важно, стать настолько сильным, чтобы никто и никогда больше не мог ему навредить. Также неплохо было бы обеспечить себе вечную жизнь, обманув саму смерть.       Гарри на мгновение замер, затем слегка усмехнулся самому себе. Его мысли совпали с мыслями Тома – избежать смерти любой ценой. Гарри нисколько не встревожился, так как считал, что тогда Том был абсолютно прав. К тому же какой смысл уходить, когда он так много пережил? Пережить страдания и все тяжелые моменты лишь для того, чтобы пойти и умереть? Нет! Он был обязан хотя бы сокрушить всех, кто так или иначе приложил руку к угрозам его уничтожения. Этот список включал и самого опасного и могущественного волшебника магической Британии, а именно, Альбуса Дамблдора. Насчет Темного Лорда Волдеморта он был не так уж уверен.

🐍🐍🐍

      Октябрь заканчивался, весь замок окутали холод и сырость. В больничном крыле мадам Помфри была перегружена. Почти вся школа кашляла и чихала. Ее «Бодроперцовое зелье» действовало моментально, единственным недостатком этого зелья было побочное действие: у каждого, принявшего его, из ушей валил дым в течение трех часов.       Сама Помфри неоднократно обращалась к директору с просьбой найти еще одного целителя хотя бы на короткое время. К сожалению, Дамблдор пребывал в уверенности, что она справится без проблем. Целительница фыркнула своим мыслям. Без проблем, как же!       В Хогвартсе, где училось около полутысячи учеников, каждый день что-то случалось: ошибочное обращение с растениями, несчастные случаи с заклинаниями или зельями, последствия дуэлей между учениками… Как же ей одной было управиться со всеми?       Слова Дамблдора о том, что среди учеников, окончивших Хогвартс, не нашлось желающих работать целителем в школе волшебства, нисколько не убедили мадам Помфри. Она была достаточно осведомлена, чтобы знать, что желающих было довольно много, и среди них вряд ли больше половины отказалось бы от возможности быть в Хогвартсе.       — Что на этот раз? — со вздохом спросила она у входящего в палату ученика.       Она сдержалась, чтобы не рассмеяться, как бы неправильно это ни было. Его вид действительно вызывал улыбку: у ученика вместо ушей торчали кактусы, причем какие! Полметра длиной. Ее глаза опустились на его ало-золотой галстук.       — Мадам Помфри, вы можете убрать это быстро? — чуть не со слезами взмолился он.       — Сейчас мы это узнаем, Лонгботтом, — тихо проговорила она и указала на стул. — Садитесь и успокойтесь, не думаю, что это займет много времени…       Как Помфри и ожидала, исправить все удалось с помощью одного простейшего контрзаклинания — «Финита». Странно, что гриффиндорец не додумался использовать его, особенно когда этому обучают в первую очередь на первом курсе.       Как только мальчик покинул больничное крыло, тишину нарушил негромкий стук в окно. Помфри оглянулась и увидела бурую сову, сидящую снаружи на каменном подоконнике.       Один взмах палочкой – сова пролетела через открытое окно, приземлилась на подставленную руку и протянула лапу, к которой было привязано письмо.       Целительница поспешила отвязать его и села читать, а сова перелетела и приземлилась на спинку ближайшей кровати, тихонько ухнув.       Письмо пришло от Кьяры Лобоски, очень хорошей ученицы и многообещающей будущей целительницы, несмотря на один недостаток. Ей стало очень любопытно, что могла написать ей мисс Лобоска.       «Мадам Помфри, у меня к вам две просьбы. Если оно у вас еще есть, вы можете поделиться одним зельем? Мне хватит только на один раз, дальше я сама смогу их приготовить когда соберу нужные ингредиенты. Вторая просьба, скорее, это вопрос. Есть ли другой способ попасть на работу в Святом Мунго, чтобы не получить многочисленные ограничения из-за моей одной проблемы? Если нет, то хочу упомянуть, что я пыталась стать вторым целителем в Хогвартсе, но директор Дамблдор отказал. Может быть, если вы спросите, то получится? Я очень надеюсь, что получится. И простите, что сумбурно пишу.       В любом случае, хотела еще сказать вам спасибо за все уроки, что вы мне дали за эти годы.       С наилучшими пожеланиями. Кьяра Лобоска».       Помфри слабо улыбнулась, приятно было осознавать, что ее любимая ученица поддерживала связь, а не обрывала все с концами, как того стоило ожидать от всех, у кого был определенный недуг.       Ей хотелось прямо сейчас пойти к Дамблдору и показать письмо Кьяры. Что бы сказал Альбус в этот раз. К сожалению, прямо сейчас она этого сделать не могла из-за необходимости приготовить побольше бодроперцовых зелий, а то они заканчиваются литрами. Так или иначе, она обязательно посетит директора.       Вздохнув, целительница палочкой призвала к себе необходимые предметы: чистый лист пергамента, чернила, перо и пузырек волчьего зелья. Она, написав ответное письмо, упаковала его в небольшой пакет с зельем. Сова мигом подлетела к ней, готовая унести ответ к Кьяре.       — Будь поосторожнее с зельем, оно дорого стоит. — Тихо произнесла птице она, привязывая посылку к пернатой лапе.

🐍🐍🐍

      Вопреки всему, тренировки по квиддичу продолжались. Маркусу Флинту никак не мешала плохая погода – он очень сильно хотел отобрать кубок квиддича у Гриффиндора. И каждый раз после тренировок Трейси Дэвис возвращалась в холодные подземелья, вся промокшая. Она уже начинала думать, что идея попасть в команду квиддича была не такой уж хорошей, как ей казалось изначально.       Когда Трейси прибыла в гостиную, оставляя за собой дорожку мокрых следов, безо всяких слов Гарри взмахнул своей палочкой, окутывая теплом Дэвис. Пробиравший до костей холод подземелья быстро отступил от нее.       Гарри не обратил внимания на слова благодарности Дэвис, невозмутимо уставившись в пламя в камине, будто хотел глазами его заколдовать. Его палочка слегка шевельнулась и огонь на короткую секунду сформировался в змееподобную фигуру, прежде чем вернулся в прежнее состояние. Никто не заметил проявления магии.       Он думал о том, что происходило вокруг него. Его окружение было неплохим и до сих пор не доставляло ему серьезных проблем, хотя временами вызывало раздражение и некоторую степень презрения. Это усложняло все, когда его чувства были настолько противоречивыми. Поттер мог точно сказать, что если бы кто-то из них хотя бы раз попытался навязать ему свое мнение, он навсегда закрылся бы от них, как от неприятелей или даже врагов.       Дэвис и Блейз были несколько похожи в плане любви к квиддичу, но не заставляли Гарри присоединиться, за что невольно получили от него невысказанную признательность. То же самое можно было сказать о Нотте, хотя тот не был ярым сторонником квиддича, больше нацеленный на собственное магическое образование. Несколько лиц, как и Гринграсс, казались ему хорошими людьми, которым можно было доверить несколько вещей. И все-таки, по мнению слизеринца, никто из них не заслуживал того, чтобы он назвал их своими друзьями и начал всецело доверять им. Никто никогда не заслужит от него такой степени доверия, как Тая!       Гарри не понимал, как это произошло, но он вдруг последовал совету Таи и решил чуть-чуть открыться слизеринцам. Самым тяжёлым моментом для него был частный диалог, во время которого он решился рассказать им о своей жизни среди магглов, но не более того. К огромному шоку Гарри, Дафна без всяких слов внезапно обняла его. Гарри ненавидел физический контакт, особенно объятия. Отвратительное проявление слабости!       Увы, его тело будто обладало собственным разумом и не торопилось позволить ему вырваться из объятий Гринграсс. Шли долгие секунды, Гарри почувствовал притягательный аромат черники и ощутил, как в груди поднимался жар, а собственные эмоции грозились вырваться наружу. Его горло сдавило спазмом, и он опустил глаза, опасаясь эмоционального срыва. К облегчению для него, Дафна наконец отпустила.       Гарри Поттер не мог понять, как же Гринграсс до сих пор оставалась невредимой, когда любой мог бы воспользоваться ее слабостью?       — Мне надо идти, — вставая, сказал Гарри и быстро ушел.       Вернувшись в свою комнату, Поттер опустил змею на пол, сжал свои кулаки и зажмурился. Он не хотел иметь подобных чувств, но также хотел их испытать по-настоящему и при этом не чувствовать какой-либо боли, если это имело смысл. Гарри собирался, как и всегда, подавить их, продвинув на передний план всю свою ненависть, но прежде чем он начал, вмешалась Тая.       — Не делай этого, Гарри! — Зашипела она. — Это не бесполезные чувства, прими их!       — Не мешай, Тая. — Проскрипел сквозь зубы Гарри. — Я ни за что не позволю всему повториться!       — То есть, ты меня возненавидишь? Ты перестанешь доверять мне?! После всего, что у нас было... как скоро ты захочешь от меня избавиться, Гарри?       В этот раз слова змеи задели мальчика. Он распахнул глаза, шокировано уставившись на змею. Гарри не мог позволить себе потерять единственное существо во всем мире, которому верил. Этого было достаточно, чтобы все, что он испытал за последние минуты, ударило его разом. Он не стал подавлять давно забытые чувства, как всегда, а позволил им развиваться. Гарри боялся, что станет уязвимым – воспоминания о прошлом продолжали сильно давить на него.       — Очень надеюсь, что ты не ошибаешься. — Очень тихо прошипел он, оседая на пол. — Прости...       Ярко-зеленая змея заползла на его ноги, ее голова была на уровне головы Гарри. У мальчика глаза предательски защипало.       — Что бы ни случилось, у тебя всегда есть я, — услышал он шипение. — Всегда.

🐍🐍🐍

      День с самого начала не задался. Пасмурная погода за пределами Хогвартса точно отражала эмоции Гарри в настоящий момент.       Мало того, что ему пришлось терпеть весь урок Защиты от Темных Искусств и Историю Магию, так еще его сумка с вещами была безвозвратно испорчена во время небольшой стычки с третьекурсником из Хаффлпаффа. Возможно, ему следовало быть немного осторожнее и менее самоуверенным. Именно из-за его глупости и высокомерия он чуть не проиграл схватку. Благо, предусмотрительно призванный змееныш сыграл роль живого щита – он сделал бросок в воздух и принял на себя одно неприятное заклятие из-за которого по всему телу возникли уродливые фурункулы. Гарри мог испытывать некое облегчение, что это была не Тая, так как она могла не пережить такого удара, как не пережила увечий призванная кобра.       — Я предупреждал тебя. — Произнес Гарри Поттер, возвышаясь над обезоруженным хаффлпаффцем.       — Ты... — начал было он, но замолк как только Гарри направил на него свою палочку. — Что ты собираешься... А-а-а-а!!!       Он закричал как только проклятие Гарри попало в его лицо. Поттер использовал Фурункулюс, то самое проклятие, которым ранее поразили змею. Несколько однокурсников Гарри с разных факультетов даже не знали что делать, а профессоров поблизости не оказалось. К счастью для Гарри, никто не осмеливался вмешиваться... пока.       — Запомни, идиот. — Сказал Гарри, нисколько не заботясь о том, что его все услышат. — Если ты еще раз попытаешься это сделать, я и моя змея прикончим тебя. Расскажи об этом остальным.       Разочарованный Поттер отвернулся от него, он собирался пообедать, про себя надеясь, что все неприятности на сегодняшний день закончились. Как назло, в Большом зале в него врезалась рыжеволосая девочка, чуть не сбив его с ног. Сама девчонка не удержала равновесия и упала на пол. Брюнет узнал в ней младшую Уизли и, скорее неосознанно, протянул ей руку.       Прежде чем девочка успела ответить на его жест, вмешался ее братец, как следовало того ожидать, даже не разобравшись в ситуации.       — Что ты делаешь с моей сестрой?!       — Помогаю встать. — Он поднял бровь.       — Так ты же сам ее толкнул, змея!       Гарри убрал руку, переводя взгляды от сестры к брату и обратно. Он пожал плечами и без лишних слов направился к столу Слизерина – пусть Рональд думает, что хочет.       Увы, не успел он отойти, как вмешался самый раздражительный человек во всем Хогвартсе – профессор Локхарт.       — Что я слышу? Кто-то кого-то толкнул?       Будто только сейчас он понял, кто перед ними.       — Ах, ах, ах! Мистер Поттер, неправильно это все... Неправильно. Совсем неправильно, — словно попугай повторялся Локхарт. — Вам следует сейчас извиниться перед девочкой.       Поттер с ненавистью уставился на профессора. Извиняться он точно не станет, особенно если его вины абсолютно нет. Очень вовремя в его сознании всплыла одна идея.       — Сэр, это не я толкнул ее, а этот Уизли. — Гарри указал на брата Джиневры. — Все, что я сделал, лишь предложил ей помощь встать.       — Вот как! Тогда это достойный поступок! Пять очков Слизерину! — Воскликнул профессор, лучезарно улыбнувшись и повернувшись к Рону Уизли.       — Он врет! — Крикнул Рон.       Но Гарри не собирался оставаться рядом с теми, кого он презирал, так что поспешил уйти подальше от них.       Услыхав за своей спиной усиливающие крики и разгорающуюся ссору между сестрой и братом, на его лице невольно мелькнула ухмылка. Может быть, для него этот день все-таки закончится на хорошей ноте...       Каждые выходные он спускался в Тайную Комнату с коллекцией книг из Запретной Секции и узнавал многое новое. В этот раз он внял словам профессора Флитвика о неровном обучении и начал изучать более системно, продвигаясь от самого легкого к сложному. Он не осмеливался брать слишком много книг и на долгий срок, опасаясь, что кто-то обнаружит их пропажу.       Чего он там не находил: различные опасные заклятия и их модификации, окклюменция для защиты собственного разума, теория о тонкостях защитных чар, полезные советы по зельеварению и многое другое. Гарри пришлось вернуть более половины собранной коллекции, так как он просто не мог ни понять, ни разобраться – слишком много неизвестных терминов, правил и ссылок в них было. Это все равно что без переводчика пытаться расшифровать разные языки мира, зная лишь английский. Что же касается остального, вся информация, хоть и очень тяжело и медленно усваивалась, – она приносила ему немало пользы.       Как итог самообучения, у него участились успехи на зельеварении и остальных занятиях, где требовалось применение магии. Защита от Темных Искусств с самовлюбленным профессором не в счет. Еженедельные частные уроки с Флитвиком поднимали Гарри на новые высоты. Талант мальчика в боевой области магии был очень заметен. Восторгу профессора Чар не было предела, особенно если учесть, что тот совсем не подозревал, как упорно и часто практиковался Гарри Поттер.       За целый месяц он стал лучше понимать, как эмоции и чувства могли влиять на магию, и понимать возможность выполнения заклинаний на разных языках. Гарри начал испытывать все чары и заклинания, что он знал на змеином языке. Подавляющее большинство оказывались гораздо слабее, а некоторые, напротив, эффективнее. С небольшой помощью профессора Флитвика и после многочисленных проб мальчик пришел к выводу, что парселтанг усиливал хотя бы несколько защитных чар, не считая боевых, делал исполнение трансфигурации более легкой задачей, чем обычно. На остальную магию парселтанг влиял отрицательно, ослабляя ее, но и в таком случае можно было найти их применение, как однажды он сделал с сумкой Трейси Дэвис.       Конечно, заклинания также можно было применять невербально, но тогда, если верить учебнику, они становились менее мощными, так как слова являлись в какой-то мере дополнительными проводниками для магии. К тому же, не каждое заклинание можно было использовать невербально. Проверить на практике он так и не смог. Невербальное колдовство для него пока что являлось непосильной задачей. Хотя было одно исключение – чары левитации и отпирание замков, но это неудивительно, ведь Гарри Поттер мог делать это и без волшебной палочки.       — Редукто! — Крикнул Гарри.       Раздался взрыв, в стене появилась выбоина, а на пол посыпались куски камня.       Мальчик сорвался после очередного провала. Целую неделю он пытался без волшебной палочки, лишь движениями руки, поднять в воздух небольшой камень и метнуть его в нужную сторону. Все, что ему удавалось, – притянуть к себе, отбросить или просто поднять в воздух более легкий по весу предмет, например перо или свиток пергамента.       — Может быть, тебе надо отдохнуть, — предложила змея. — Ты пытаешься уже несколько часов без перерыва. А еще ты очень долго не разговаривал со своими друзьями с тех пор, как Дафна тебя обняла. Они наверное беспокоятся.       — Они не... — начал огрызаться Гарри, но остановился, сделав глубокий вздох. — они не друзья, Тая. Пожалуйста, забудь об этом.       — Я думала, что ты принял все, что чувствуешь.       Гарри вздохнул.       — Верно, но это не значит, что буду делать это постоянно.

🐍🐍🐍

      Джинни спешила в свою спальню, чтобы поскорее избавиться от груза из котла и книг Гилдероя Локхарта. Ей хотелось поскорее научиться колдовать, хотя бы для того, чтобы облегчить ношу. Она сейчас собиралась спросить у кое-кого, кто мог помочь ей.       Сбросив весь груз на кровать, Уизли достала из-под подушки небольшую черную книжку – дневник. Внешне дневник выглядел очень потрепанным, на обороте – выцветшая надпись: Воксхолл-роуд, Лондон. Страницы из-за времени стали желтоватыми, на первой – подпись: «Т. М. Реддл». Несмотря на непритязательный вид, дневник был уникальным в своем роде. Джинни помнила тот день как вчера, когда обнаружила дневник среди своих вещей после покупок в Косом Переулке, и после того, как попыталась в нем что-то написать, обнаружила его истинное предназначение.       Дневник оказался словно живым воплощением Тома Реддла и первым другом Джинни Уизли. Том принимал все настроченные ею жалобы и рассказы, после чего давал полезные советы и утешение при необходимости. В другое время он интересовался о происходящем в мире, просил краткое изложение истории за последние пятьдесят лет. Именно благодаря ему, она начала с самых первых занятий преуспевать в учебе и оправдывать свою принадлежность к факультету Равенкло.       К сожалению, в последнее время, ее начинало беспокоить то, что у нее совсем не было друзей, ну, живых друзей. А Полумна Лавгуд была странной, словно не из их мира. Том, конечно, пытался ее утешить, отвечая, что с годами они у нее обязательно появятся.       Ей было невероятно трудно найти с кем-нибудь общий язык, так что почти все время она держалась от всех подальше. Среди девочек своего возраста она разговаривала только с Полумной и то далеко не всегда. Ввиду всего этого, Джинни начала все чаще и чаще писать в дневник Тома Реддла, который был невероятно милым, добрым, честным и умным. Вот бы он был человеком! Джинни начала брать его с собой, так как от него всегда можно было получить подсказки и советы во всем, особенно по урокам. Том был лучше, чем любой друг – ему можно было доверить абсолютно любые секреты, даже собственные мысли! Том всегда был рядом с ней, ожидая сообщения от нее, чтобы помочь в первую же минуту.       «Том, у меня нет друзей, что мне делать?»       «Фред и Джордж сегодня снова меня дразнили, можешь ли ты научить меня заклятию, чтобы они перестали?»       «Сегодня на Чарах слизеринцы снова смеялись надо мной из-за моих старых книг. Я прокляла их летучемышинным сглазом, которому ты меня научил. Профессор назначил мне обработки, но ты не поверишь, он похвалил меня за сложное заклинание и дал двадцать очков факультету! Спасибо за помощь!»       «Дорогой Том. Снейп снова отнял у меня двадцать очков только за то, что у меня мантия старая. Он очень мерзкий гад!»       «Том! У меня не получается превратить спичку в шнурок, помоги мне.»       «Расскажи мне, Том...»       Именно так Джинни обычно проводила дни, пока не засыпала и ей снова не начинали сниться разные сны, по большей части кошмары.       И сейчас Джинни снова написала в дневник Тома:       «Том, помоги мне. Как заколдовать вещи, чтобы они были легкими?»       Чернила на бумаге растворились, а затем появились с ответом:       «Заклинание легкого пера. Представь, что вещь очень легкая, взмахни палочкой в кривую линию и произнеси "Кати Фтеро". Пытайся, пока не получится.»       Уизли тотчас принялась за освоение нового заклинания. Несмотря на неудачи, она не сдавалась до победного конца... И когда у нее, наконец, удалось, Джинни немедленно поблагодарила Тома Реддла.       Поскольку впереди было много времени, а все задания давно были сделаны благодаря небольшой помощи Тома, она начала делиться всеми впечатлениями минувших дней. После ее рассказа о том, что случилось с Колином Криви, Том был наиболее заинтересованным.       А когда она упомянула, что Поттера, кажется, уважают на Слизерине, Том ответил с предостережением:       «Извини, если тебе это покажется неправильным, но я не думаю, что Гарри Поттер – хороший человек.»       Джинни прикусила губу. На дневнике быстро появилось следующее сообщение:       «Я сталкивался с такими людьми, когда учился в Хогвартсе и встречал таких, как он. Не начинай доверять ему, даже если он сделает что-то хорошее.»       «Почему?»       Появился ответ Тома: «Не пойми меня неправильно, не все на Слизерине плохие, но именно те, кто добивается власти в этом факультете – не могут быть полностью хорошими. Случай с Криви – тому пример.»       «Возможно, ты прав. Он не только проклял его, но и оставил одного на улице, пока заклятие само не прошло почти ночью. Не могу представить, что произошло бы, если бы заклятие продержалось еще дольше. Я разочарована им.»       «Не надо так расстраиваться, рано или поздно ты бы сама поняла это. Раньше я не хотел говорить тебе в надежде, что ошибаюсь. И все же, он – слизеринец, многим из них нельзя верить, даже если они кажутся честными.»       Она почувствовала сильную усталость. Джинни хотелось прилечь хотя бы на минутку, но и прекращать диалог с Томом она не хотела.       «Почему в последнее время я так быстро устаю?» — Она быстро написала то, о чем думала в настоящий момент.       «Наверное, это из-за того, что ты слишком много учишься, ты и так лучше всех на своем курсе. Береги себя – отдохни немного, поспи, мы все равно можем поговорить позже.»       «Спасибо Том, ты мой лучший друг.»       «Я рад.»       Девочка улыбнулась, она спрятала дневник под подушку и легла. Ее глаза медленно закрылись, и к ней пришли сны: зло ухмыляющийся Гарри Поттер, которому отважно противостоял красивый юноша примерно шестнадцати лет. Джинни каким-то образом поняла, что это ее новый друг Том. Сон переменился, по какой-то причине ей приснилась огромная каменная голова неизвестного старика, у которой рот медленно открывался. Сон снова переменился, теперь перед ее глазами предстала стена, на которой изображена кровавая надпись. Уизли успела прочитать только первые два слова: «Тайная Комната», как проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо.       — Ч-что? — Протирая свои глаза спросила она.       Разбудившей ее оказалась староста Равенкло, Пенелопа Клируотер.       — Мерлин, спасибо, — к никому не обращаясь и с явным облегчением выдохнула староста. — Ты выглядишь слишком бледной, как ты себя чувствуешь?       — Я просто сильно устала. — Ответила Джинни. — Почему ты меня разбудила? Что-то случилось?       Клируотер поджала губы, испытывая сомнения, стоит ли рассказывать девочке, но в конце концов сдалась. Лучше Уизли узнает от нее подробности, чем от кого-то другого, например, от слизеринца.       Выслушав все подробности, она была словно громом поражена. В прошлый раз ей снилось поле, где лежали мертвые птицы, а позднее, она услышала, что у хижины Хагрида все петухи были перебиты. Джинни тогда думала, что это только совпадение. Казалось, ее сны всегда сбывались!       Как только Пенелопа вышла из спальни, Джинни заметила на своих руках редкие следы, очень напоминающие засохшую кровь... и запаниковала. Ее охватил страх... Страх того, что она во всем виновна. Уизли обратилась к единственному, кто всегда ее выручал, а именно к дневнику, в который и написала обо всем. Джинни пребывала в крайне беспокойном состоянии, пока не обнаружила в дневнике несколько слов:       «Ты ни во чем не виновата, тебя наверняка пытаются подставить. Остерегайся Гарри Поттера. Я чувствую, что во всем может быть замешан он.»       «Почему ты так думаешь?» — Джинни быстро написала вопрос.       «В отличие от тебя, Гарри Поттер – парселмут. Кто еще в Хогвартсе мог открыть Тайную Комнату Слизерина и выпустить монстра, как не он?»

🐍🐍🐍

      После ужина все возвращались в свои гостиные. Дафна переговаривалась со своей близкой подругой Трейси, Гарри среди них не было, но это не казалось странным. Сегодняшнее число для Гарри Поттера было самым нелюбимым. Впереди толпа вдруг сильно замедлила шаг, зачем-то остановившись. Из дальних рядов доносились взволнованные голоса.       — Пойдем? — Спросила Дафна у Трейси, на что та кивнула.       Они начали проталкиваться сквозь толпу, чтобы узнать причину образования затора с «первых рук». Они остановились рядом с Малфоем, и наконец, увидели причину.       На стене между двумя окнами большими буквами были намалеваны кровью слова, поблескивающие в свете факелов:

«ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА! ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!»

      Под надписью что-то висело на скобе для факела. Им потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать изуродованную Миссис Норрис – кошку Филча. Она выглядела по настоящему пугающе: разорванное тельце, с которого свисали внутренности и капала кровь, а на полу – алая лужица. Дафне, как и Трейси, сразу стало очень-очень дурно.       — Трепещите, враги наследника! — громко крикнул Малфой и, с гордостью выпрямившись, когда все уставились на него, продолжил, — сначала кошка, а следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь!       Драко Малфой, пока говорил, криво ухмылялся. Его нисколько не напугало разорванное тело кошки. Напротив, он казался воодушевленным.       — Что тут такое? — громко спросил Аргус Филч, услышав слова Малфоя.       Он бесцеремонно расталкивал толпу, пока не увидел свою кошку. Филч замер с неверящими глазами, а затем в ужасе отступил на шаг.       — Что… что с ней? — с дрожащим голосом произнес он. — Что они сделали с ней? Ублюдки!       Глаза завхоза Филча безумно забегали, словно он мог одним взглядом определить среди толпы учеников виновного.       — Я… я за это вас… — от ярости захлебывался он. — Я убью вас!       И тут он увидел яркую ухмылку на лице одного беловолосого мальчика. В этот момент крышу Аргуса Филча сорвало. Он с рычанием устремился к Драко Малфою, на лице которого, в свою очередь, ликование моментально сменилось ужасом.       — Аргус! Остановитесь! — донесся до них резкий голос директора.       Филч замер в нескольких шагах от наглого мальчика. Среди первокурсников возвышался Альбус Дамблдор в сопровождении других профессоров. Они подошли к стене с кровавой надписью. Директор взмахнул палочкой, сотворив небольшую коробку, куда с осторожностью положил кошачье тельце.       Никто не замечал, что Дамблдор в данный момент с трудом скрывал свою тревожность. Он нигде не видел Гарри Поттера, и все происходящее выглядело, по меньшей мере, очень большим совпадением.       — Идемте со мной, Аргус, — мягко обратился он к Филчу.       — Я не уйду, пока этого убийцу не покарают! — взревел он, указав на перепуганного Малфоя.       Очень невовремя в коридоре появился Локхарт, весь с сияющей улыбкой, крайне неуместной в текущий момент. Локхарт выглядел так, будто ничего такого не происходило — он продолжал лыбиться на все тридцать два зуба.       — Что случилось? Кому нужна моя помощь?       — Возможно, позже, Гилдерой, — спокойно ответил директор, затем он обратился к толпе. — Старосты, уведите всех в гостиные. Пересчитайте всех учеников. Если кто-то будет отсутствовать, сообщите любому профессору.       Альбус Дамблдор бросил короткий взгляд в сторону младшего Малфоя, после чего снова обратился к завхозу.       — Мальчик невиновен, Аргус, — он вздохнул. — Я обещаю, мы во всем разберемся, и виновник будет наказан по всей строгости. Пойдемте.       Все расступились перед директором с коробкой в руках, профессорами и крайне взбешенным Аргусом Филчем. Локхарт с гордостью осмотрел всех учеников и последовал за Дамблдором.       Пока все расходились, мысли Дафны обратились к Гарри. У нее было много вопросов: заметили ли другие его отсутствие? Где он? Она помнила, как Гарри разговаривал с каменной змеей, и все происходящее вокруг него было очень подозрительным. Ей не верилось, что Гарри Поттер мог бы сделать подобное, или она не хотела в это верить. Она сильно горела желанием напрямую спросить у Гарри, что он делал в том коридоре со статуей змеи, но боялась, что последствия могут быть очень неприятными. Дафна ожидала, что все будут активно обсуждать это событие, но каждый хранил полное молчание.       Добравшись до гостиной, староста Фиби Гриффитс начала перекличку всех студентов. Все шло нормально, пока она не дошла до имени «Гарри Поттер». Никто не откликнулся на это имя. Фиби повторила его еще два раза, после чего всем стало ясно, что среди них Поттера нет. Многие начали перешептываться друг с другом, положив начало слухам. Староста подошла к Блейзу Забини и потребовала, чтобы он проверил, не в своей ли комнате Поттер.       — Поттер? — в возмущении воскликнул Малфой. — Но он не может быть им! — ему никто не стал отвечать.       Дафна села на свободное место в кресле, она была взволнована. Только что произошло очередное подтверждение ее мыслей. Взглянув на Трейси, она увидела ее непонимающее выражение лица. Похоже, Трейси не знала про легенду Тайной Комнаты.       — Что ты знаешь о Тайной Комнате? — тихо спросила у подруги Дафна.       — Впервые слышу, — Трейси нахмурилась. — Почему все так встревожены? И где Гарри?       — Подожди немного, может, он правда в своей комнате, — она попыталась хоть немного успокоить Трейси. — Тайная Комната — это легенда Хогвартса. По легенде сказано, что Салазар Слизерин построил Тайную Комнату и оставил там какое-то чудовище... монстра. Это произошло, когда Салазар Слизерин поссорился с остальными основателями Хогвартса. Говорят, что только наследник Слизерина может выпустить монстра на свободу, чтобы избавить Хогвартс от тех, кто, по мнению Слизерина, недостоин на магию.       — Кто был недостоин? — осторожно спросила Трейси.       — Магглорожденные.       Забини как раз вернулся в гостиную. На вопросительный взгляд Фиби, он только покачал головой.       — Ладно, — староста сдержанно вздохнула. — Я сейчас иду к профессору Снейпу. Всем оставаться на местах, из гостиной не выходить, пока я не вернусь… — она осеклась.       Дверь в гостиную только что открылась, и все увидели в проеме Гарри Поттера с змеей на плечах. Он выглядел совершенно спокойным, словно вернулся с легкой прогулки. Вокруг воцарилась мертвая тишина.

🐍🐍🐍

      Поскольку сегодня было тридцать первое октября – день, в который погибли его родители, Гарри не стал посещать Большой зал, пользуясь возможностью в полной мере. В этот раз у него было более чем достаточное оправдание, если он исчезнет на весь день. В самом деле, ему было почти безразлично по поводу смерти своих родителей, но об этом другим знать необязательно. Гарри сейчас занимался изучением всего, что собрал из Запретной Секции – того, что ему было по силам освоить.       Тая нисколько не жаловалась – ей представилась прекрасная возможность поймать несколько больших крыс в здешних трубах.       Гарри находился в Тайной Комнате, не в первом зале, конечно, а в том самом помещении, за спрятанной стеной. Он просидел там до тех пор, пока не закончился ужин. Гарри собирался снова воспользоваться обнаруженным проходом, и не тем, который вел через туалет Плаксы Миртл. Другой вход-выход находился недалеко от гостиной Слизерина, но этажом ниже – очень удобное место, так как там практически никто не ходил.       Мальчик вышел из первой комнаты и замер, обнаружив то, чего раньше точно не было: след – влажную дорожку от статуи Слизерина до выхода, будто по комнате только что проползла змея исполинских размеров.       — Где ты, Тая? — Как можно громче прошипел он, опасаясь худшего.       — Я здесь. — Ответила змея, появившись неподалеку. — Мы уже уходим?       — Да, быстро!       Гарри немедля подбежал к противоположной стене и зашипел, открыв проход.       — Ко мне! Нам больше нельзя задерживаться!       Имея связь с Таей в обе стороны, Гарри мог почти верно предположить, о чем именно думала змея. Тая пока что не собиралась спрашивать у него, и, возможно, верно предполагала о возможности пробуждения василиска Шиссы.       Поттер был крайне осторожен, чтобы не раскрыться ненароком ненужным лицам. Коридор, как и всегда, был пуст, и он спокойным шагом направился в противоположную сторону от гостиной Слизерина. Гарри хотел сделать крюк, чтобы в случае встречи с кем-либо не дать подсказок, где именно он пропадает. До комендантского часа времени было более чем достаточно. Он поднялся на первый этаж и продолжал идти, пока не остановился перед неожиданной кровавой надписью на стене.       — Что за? — Пробормотал Гарри с недоверием.       — Что там написано? — Спросила Тая на его плечах.       Гарри повторил слова, написанные на стене.       — Уходим отсюда! — Яростно прошипела змея. — Тебя здесь не должны увидеть!       Он с ней был полностью согласен, но бег мог вызвать ненужный шум, что привлечет профессоров если окажутся поблизости. Гарри достал из сумки и накинул на себя мантию-невидимку, затем помчался прочь от этого места. К счастью, он никого не встретил. Оказавшись совсем недалеко от гостиной своего факультета, Поттер облегченно выдохнул, снимая мантию-невидимку, но вскоре услышал шаги и оклик от профессора МакГонагалл.       — Что вы тут делаете, мистер Поттер? — Спросила она. — Вы сейчас должны быть в своей гостиной.       Гарри вдруг охватило необъяснимо почти непреодолимое желание прикончить ее на месте, как и всех, кто попадется ему на пути. Как он сильно ненавидел всех! Его рука шевельнулась в желании выхватить волшебную палочку и наслать самое мощное проклятие какое знал. Едва сдержавшись, он чуть не ответил в грубой манере. Это могло бы выдать его, и тогда ложные подозрения пали бы на него. Он, как мог, быстро состроил недоумевающий вид.       — Почему, профессор? — Спросил он. — До комендантского часа еще рано.       МакГонагалл с подозрением смотрела на него, но затем со вздохом заговорила:       — Да, но причина не в этом. Возвращайтесь в свою гостиную, вам там все расскажут. — Бескомпромиссным тоном произнесла она.       Гарри был неслабо взволнован. Он все это время находился в Тайной Комнате, и многие могли заметить его отсутствие. Не только слизеринцы, но и другие факультеты, так как он сегодня не посещал Большой зал. Это могло спровоцировать появление слухов, как положительных, так и отрицательных. Остановившись перед входом, он попытался успокоиться. Что произошло в замке, черт возьми?!       — Что ты будешь делать, когда придешь? — Поинтересовалась Тая.       Перед глазами Поттера всплыла кровавая надпись: «Тайная Комната снова открыта! Трепещите, враги наследника!»       — Не знаю, оставаться хладнокровным, — не очень уверенно ответил Гарри. — С другой стороны, если меня будут считать наследником, то может быть больше людей будет меня бояться... Я больше боюсь реакции профессоров.       — Ты справишься во всем.       — Спасибо.       Гарри вздохнул, он постарался избавиться от любых намеков на тревожность.       — Эмрис. — Он произнес пароль и стена разошлась в стороны.       Поттер переступил порог и остановился. Каждая пара глаз была направлена в его сторону. Он обвел взглядом находящихся в гостиной и покачал головой. Никто здесь не хранил полного молчания. Их взгляды разнились: кто-то бросал на него мимолетный взгляд, а кто-то пристально следил за каждым движением Гарри Поттера. Увидев Дафну в кресле, Гарри подошел и слегка наклонившись к ней, спросил:       — Чего все так на меня смотрят?       Дафна вопросительно подняла бровь. Гарри тут понял, что она сомневалась в его искренности. Что-ж, он сам до этого довел. Гарри про себя сильно ругался на свою неосторожность. Ну хотя бы Трейси ничего не подозревает.       — Ты не знаешь? — Наконец подала голос Дафна.       Гарри сделал краткий вздох.       — Не совсем. По пути сюда я встретил профессора МакГонагалл, она сказала, что вы расскажете мне что случилось.       — А где ты все это время был? — Дафна устроилась в кресле поудобнее. — Если не секрет, конечно же. — Добавила она.       — Ты же знаешь меня, — он качнул головой, — этот день не тот, в который я бы хотел посещать Большой зал... Твоя очередь отвечать.       Дафна вздохнула, она начала рассказывать ему все, что случилось. Также она предупредила Гарри, что многие теперь могут считать его наследником Слизерина, и тут он удивил ее, фыркнув.       — Может быть я и есть наследник Слизерина. — Ухмыльнулся он.       «Это что? Признание?» — Подумала Дафна, но Гарри еще не закончил.       — А может это ты наследница, — продолжил он. — На самом деле никто не может быть уверен, что он или она не находятся в дальнем родстве с Салазаром Слизерином. Все таки прошло более пятисот лет, все возможно.       Гринграсс не могла спорить с этой логикой, однако оставалась одна деталь – способность парселмута.       — Разве тебя это не волнует? — Она с неверием уставилась на него. — То, что ты можешь быть настоящим наследником?       Гарри пожал плечами.       — Если это окажется так, то разве это плохо? — Риторически спросил он.       Голос Поттера звучал с такой удивительной и редкой честностью.       — В любом случае, если это окажется правдой, то я не собираюсь устраивать какую-то дурацкую охоту на магглорожденных волшебников и волшебниц. И точно уж не собираюсь освобождать чудовище Слизерина, кем бы оно ни было.       — Откуда ты знаешь про Тайную Комнату, о монстре Слизерина и охоте на магглорожденных? — Гринграсс прищурилась.       Гарри про себя выругался. Следовало быть осторожнее.       — Прочитал.       — И когда ты это успел?       — Когда мне было интересно, связаны ли Поттеры с потомками Слизерина. — Солгал он.       Немного подумав, можно было согласиться, что Гарри не был отрицательно настроен на магглорожденных, в отличие от Драко Малфоя. И все же, это могло быть превосходным слизеринским ходом: притвориться, что хорошо относишься к магглорожденным, и действовать с ними как пожелаешь, пока подозрения падают на других.       Несколько слизеринцев, сидевших рядом, услышав ответы Гарри, были вынуждены хотя бы частично отказаться от своих первоначальных подозрении на черноволосого второкурсника. Жаль только, что этого не слышал весь остальной Хогвартс.

🐍🐍🐍

      Несколько дней все только и говорили о покойной Миссис Норрис. Про кошку многие бы забыли, если бы не действия Филча. Он постоянно находился вокруг того места, где прикончили его кошку. Филч не смог смириться с утратой своего питомца и зачастую вымещал свой гнев на других, к счастью, до рукоприкладства не доходило. Он заглядывал в каждый угол, даже туда, куда падала тень, прятался в коридорах и внезапно кидался на школьников, ища любые причины их припугнуть или довести до слез. А когда Филч замечал счастливое лицо у кого-то, то впадал на грань бешенства. Трудно было понять, почему этого человека до сих пор не выгнали из Хогвартса. Однако слова Альбуса Дамблдора о необходимости дать мистеру Филчу второй шанс были очень показательными...       Гарри то и дело встречал подозрительные взгляды, направленные на него. Многие смотрели на него так, будто он в любую секунду мог стать самым кровожадным чудовищем и наброситься на них. Факультеты Хаффлпафф и Гриффиндор были самыми худшими, они будто взяли себе в правило доставлять как можно больше неприятностей Гарри. Равенкло был более сдержанным факультетом, где подавляющее большинство равенкловцев не спешили обвинять Гарри, ожидая, когда появится новая информация, которая могла бы подробнее пролить на свет все.       Магглорожденные ученики начали держаться толпами. Поттер изумлялся их такому сильному страху, что они не хотели оставлять любого из своих наедине.       По меньшей мере, половина факультета Слизерин смотрела на него странно, не с испугом, а с какой-то странной смесью подозрения и восхищения. Они наверняка думали, что он наследник Слизерина из-за его умения к парселтангу и наличии фамильяра – змеи. Уверенности им прибавляло знание, что Гарри был очень способным учеником на своем курсе. Они также не забывали о его презрении к магглам, но при этом непонятным образом забывали о его нормальном отношении к магглорожденным волшебникам и полукровкам, пожалуй, за исключением Гермионы Грейнджер.       Драко Малфой все больше и больше выставлял себя дураком, по крайней мере, это замечали несколько старшекурсников и другие. Малфой постоянно бахвалился о том, что магглорожденные не заслуживают места в Хогвартсе, и с красками расписывал, как надо обращаться с ними. Пэнси Паркинсон была рядом с ним и с каждым его словом согласно кивала. А если кто-то заикался на Гарри, то альбинос словно срывался с крючка – он с такой тщательностью пытался переубедить всех подряд, что Гарри Поттер ни в коем случае не мог быть наследником Слизерина. По очевидным причинам старания Драко вызывали противоположный эффект.       Поодаль от них у камина сидел Гарри с спящей Таей и остальными однокурсниками. Его небольшой рассказ о своей жизни до Хогвартса в какой-то мере сблизил их, и все они начали чаще делиться друг с другом разными новостями или мыслями.       Услыхав, как Малфой поучал первокурсника о том, что Хогвартс только для чистокровных, Дафна закатила глаза и повернулась к Гарри, который сейчас казался абсолютно отрешенным от всего мира. Черноволосый слизеринец поглаживал левой рукой спящую Таю, а правой держал очень старую и потрепанную черную книжку, больше смахивающую на толстую тетрадь. Ей было интересно, что он читает, но она сочла это личным для него. Злить Гарри Поттера – себе дороже.       — Знаешь, мне кажется, что Драко твой фанат, — с ухмылкой прошептала Дафна, прерывая его от чтения.       — Это точно, — поддакнул ей Блейз. — Он так тебя защищает. Ты уверен, что он не собирается основать клуб фанатов Гарри Поттера?       Гарри Поттер не был настроен на шутки. Его занимало очень многое: слухи отовсюду, самообучение, мысли о следе в Тайной комнате... Он хотел вернуться в комнату, но также опасался того, что мог встретить василиска. Идти на смерть он никогда не хотел.       — Гарри? — озадаченный его молчанием спросил Блейз.       — Нет, — быстро произнес Гарри. — Я не хочу слышать о нем лишний раз.       Блейз и Дафна переглянулись, а Трейси с Теодором неуютно заерзали на своих местах. Они ожидали, что Гарри уже вышел из своего мрачного состояния, но видимо, еще нет.       — Хорошо, мы больше не будем, — согласился Блейз. — Но когда ты наконец перестанешь быть таким? Я думал, что мы твои друзья.       Дафна и Трейси напряглись, никто из них еще не осмеливался поднимать такой вопрос. Теперь все зависело исключительно от ответа Гарри, когда станет ясно кем он их считал. Девочки искренне надеялись на положительный ответ. В этот момент Тая приподняла голову и посмотрела на своего хозяина.       — Я не буду повторять то, что всегда говорила, но он прав, Гарри.       Слизеринец опустил свою книгу и прикрыл глаза. Даже на расстоянии можно было почувствовать, как в голове Поттера идет мозговой штурм. Только спустя некоторое время Гарри заговорил:       — Ты прав, мы... друзья, — слова ему давались с огромным трудом. — Но не проси меня измениться. Я такой, какой есть.       Может быть, это не совсем то, чего можно ожидать, но Блейз улыбнулся, удовлетворенный ответом. Гарри коротко кивнул и снова открыл свою книгу, но не возобновлял чтение – он был в гневе на Блейза Забини и испытывал желание как-нибудь ему оплатить, исполнить маленькую месть. К сожалению, Тая прекрасно знала какие эмоции бушевали у Гарри Поттера, и, вероятно, могла убедить его забыть о мести. Судьба Забини теперь зависела от способности Таи остановить Гарри.

🐍🐍🐍

      Тем временем в одной из пустых комнат на третьем этаже происходил исторический эпизод, когда Симус, Рон, Невилл и Гермиона сплотились в единую группу. Их объединило обсуждение Тайной комнаты. Начало всему положил сегодняшний вопрос Гермионы к профессору Бинсу о Тайной комнате, после чего все они узнали, что из себя представляла комната, созданная Салазаром Слизерином.       — Кто мог бы такое сделать: избавиться от сквибов и магглов? — спросила Гермиона у Рона и Симуса. — Кому вообще это нужно?       — Это легко, — хмыкнул Рон. — Поттер и Малфой.       — Перестань, — недоверчиво сказала Грейнджер. — Поттер, пусть и высокомерный осел, но он победил Сам-Знаешь-Кого, а Малфой... мне что-то не верится.       — Ты же слышала Малфоя, как он кричал: «Следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь!», помнишь? А Поттер, он темный, он же на Слизерине, и у него есть змея! Может быть, он победил Сама-Знаешь-Кого только потому, что владел какой-то темной магией.       — Но Поттеру тогда было...       — Точно! — вклинился Симус, перебив Гермиону. — А еще, когда на кошку Филча напали, Поттера тогда не было в Большом зале, разве это не подозрительно?       — Возможно, — Гермиона была вынуждена признать аргумент Симуса. — Но...       — Может быть, Поттер с Малфоем сговорились? — нервно предположил Невилл.       — Ты прав, Невилл, — кивнул Симус. — Вся семья Малфоев училась в Слизерине, я постоянно слышу это от него. Может быть, они тоже в родстве с Слизерином.       — Да, у Малфоев много веков мог храниться ключ от Тайной комнаты, — подхватил Рон, — и переходить от отца к сыну. А сейчас он, наверное, передал ключ Поттеру, чтобы тот сделал за него всю грязную работу.       — Может быть, — не очень уверенно протянула Гермиона.       — Но мы не можем этого доказать, — уныло сказал Симус.       — Вообще-то, мы можем, — Гермиона сильно понизила свой голос, с опаской оглядываясь вокруг. — Но это очень трудно, и нам придется нарушить школьные правила.       — Как? — нетерпеливо спросил Симус.       — Нам нужно проникнуть в Общую гостиную Слизерина и у самого Малфоя и Поттера выведать тайну, но так, чтобы они не знали, что это мы, — спокойно сказала Гермиона, но в ответ получила только молчание от троих мальчиков. Она закатила глаза от их глупости. — Это же просто, нужно только сварить оборотное зелье... Это зелье, которое превращает одного человека в другого. Мы можем превратиться в кого-нибудь из слизеринцев, и нас никто не узнает. Поттер, конечно, очень мало говорит, но Малфой любит болтать.       Невилл тихо сидел и подумывал отказаться от этой авантюры, он не хотел так сильно рисковать. А что касается Гарри Поттера, то Лонгботтом не знал, что думать – Поттер оказался абсолютно не таким человеком, каким он ожидал увидеть его, когда поступал в Хогвартс на первый курс.       Чего группа не заметила, так это того, что их подслушивала Джинни Уизли. Том, как всегда, был прав: Гарри Поттер был тем, кто творил зло.       Она описала все услышанное Тому Реддлу в дневнике, но ответ пришел с большой задержкой в несколько минут. Для Джинни это было впервые. Возможно, все происходящее намного серьезнее, чем она думала.       «У меня есть одна идея. Ты не беспокойся, но нам нужно провести один небольшой ритуал, который даст тебе возможность говорить со мной в любое время, без дневника. Сам дневник, с подсказкой как использовать его, ты подбросишь Поттеру. Таким образом я буду узнавать все о нем. Так мы сможем разоблачить его.»       «Я не уверена, что это хорошая идея. Мой папа говорил, что ритуалы нельзя делать.»       «Доверься мне. В отличие от других ритуалов, этот в любое время можно отменить. Вспомни, я разве когда-то ошибался? Подводил тебя?»       Джинни была убеждена. За все время Том говорил исключительно правду и его советы всегда работали. Набравшись сил, она с рвением написала:       «Хорошо, как и когда это сделать?»