Самый лучший друг

      Помолчав, Эрни перевёл глаза на Драко и закончил свою речь:        — Я предоставляю слово мистеру Малфою, чтобы он аргументировал своё прошение для Совета.       Коротко улыбнувшись Макмилану, Драко шагнул в центр площадки для выступлений и легко коснулся гортани кончиком волшебной палочки.        Сотни глаз смотрели на него в ожидании, и он заговорил, обводя собравшихся внимательным взглядом.       Твёрдый поставленный голос, усиленный заклинанием, звучал уверенно и убеждённо:       — Я собрал вас здесь для того, чтобы ещё раз напомнить о том, кто мы. О том, что осталось за нашими плечами и о том, что может ждать нас в будущем, если… — серо-стальные глаза прищурились, когда Малфой встретился глазами с Джинни. — мы продолжим следовать устаревшим порядкам и закрывая глаза на то беззаконие, которое творится прямо на наших глазах.       Собравшиеся зароптали, переглядываясь.       Джиневра сверлила своего бывшего школьного врага нечитаемым взглядом.       На её плечах успокаивающе лежали руки Блейза, который едва заметно покачал головой, заинтересованно глядя другу в глаза, и, помолчав, Драко продолжил свою речь.       Его голос стал жёстче и зазвенел стальными нотками:        — В историях наших семей много чёрных пятен, много ошибок за нашими плечами. Многие из нас поддерживали Тёмного Лорда в войне, и моя семья не исключение. Да, на многих из нас клеймо предателей и убийц. Мы ошибались… — он поднял руки в капитулирующем жесте, не сводя глаз с аудитории и оценивая настроения толпы.       Представители семей, поддерживающие в войне Орден, презрительно кривились, отворачиваясь от оратора. Те, кто выбрал другую сторону и проиграл, покаянно качали головами и поджимали губы.       Джинни тяжело дышала, но пока прислушивалась к тихим речам Блейза, которые он ей говорил, склонившись почти к самому её уху.        Набрав воздуха в грудь, Малфой перешёл к самой интересной части своего выступления:       — Мы нашли в себе силы признать свои ошибки и сделать шаг к исправлению! Мы нашли в себе силы искоренить в себе зло. Мы решили выбрать путь созидания, неустанно вкладывая наши силы и наши ресурсы в лучшее будущее, принимая своё прошлое и своё происхождение, ежедневно делая шаг к улучшениям, но… — он ощутил, как ярость затапливает его сознание, тяжело перетекает по венам и наливается свинцом в голосе: — Есть среди нас те, кто до сих пор отрицает факт принадлежности к нам. Есть среди нас те, кто застрял в давно изживших себя нормах и принципах, и те, кто, прикрываясь маской добропорядочного волшебного семейства, творит беззаконие в отношении тех, кто не может постоять за себя, в отношении тех, кого обязаны были защищать! Предаёт тех, кому поклялись в верности, связав себя узами магического брака! Лжецы, вруны и трусы! И я говорю сейчас о семействе Уизли!              Обернувшись, Драко прямо взглянул в посеревшее лицо Джиневры. Откинувшись на спинку своего кресла, она испуганно смотрела в его глаза.       Едва заметно усмехнувшись, он продолжил говорить, окидывая азартным взглядом насторожившихся зрителей:       — Неоднократно они говорили о том, что случайно оказались среди Священных двадцати восьми, и я придерживаюсь этого мнения. Я считаю, что теперь среди нас нет места семье, чей представитель бьёт, унижает и насилует свою жену — тому, кто оставил мать своего ребёнка умирать в пустом доме, надругавшись над ней. Среди нас нет места тому, кто ежедневно подвергает опасности жизнь своего новорождённого сына.       Малфой замолчал, переводя дыхание, и, оценив реакцию слушателей, продолжил:       — Каждый из нас — гарант священности магии, часть нового будущего, которое мы строим совместными усилиями, и если семейство Уизли не желает поддержать наши стремления… им не место среди Священных двадцати восьми. Я считаю, что их время в Священном списке истекло. Я считаю, что они должны пересмотреть свои взгляды, а виновный в ужасных деяниях представитель их семьи должен предстать перед законом и судом. Время старых устоев закончилось. Встаньте рядом со мной на пороге нового и светлого будущего!       Его голос, усиленный магией и звенящий от сдерживаемой ярости, затих, оставив после себя вибрирующую тишину.       Потрясённые обличающими словами, собравшиеся волшебники и ведьмы тихо переговаривались между собой, бросая заинтересованные взгляды на Драко, который, тяжело дыша, всё ещё стоял в центре площадки для выступлений.       Эрни поднялся со своего места и медленно вышел в центр ораторской площадки, вставая бок о бок со своим школьным приятелем.       Переведя взгляд на Джиневру, он спокойно и благожелательно задал вопрос, который был необходим для продолжения процедуры обсуждения:       — Миссис Поттер, вам, как урождённой Уизли, есть что ответить на слова мистера Малфоя? Совет готов вас выслушать.       Прерывисто вздохнув и сбросив с плеч руки Забини, Джинни встала на ноги и сделала шаг из-за стола.       Сложив руки на груди, Драко опустил голову, готовясь к прениям.       Что ж… он и не рассчитывал, что она промолчит, но у него найдётся парочка аргументов лично для неё.       Встав перед собравшимися представителями влиятельных семей, Джиневра окинула Зал Совета горящим взглядом и заговорила.       Её голос звенел от переполняющих её эмоций:       — Сегодня я говорю от лица уважаемой, пусть и не такой богатой, как многие из собравшихся здесь, семьи Уизли, и я подтверждаю, что в последние несколько лет в семейной жизни моего брата — Рональда Уизли… были некоторые сложности, но это сложности, которые семейная пара в состоянии разрешить самостоятельно. Ни я, ни мои родственники не видели оснований для вмешательства.       Малфой хмыкнул, довольный тем, что умение врать себе в угоду никогда не было сильной стороной гриффиндорцев, и задал вопрос:       — Джиневра, вы не отрицаете факт участившихся ссор между Роном и Гермионой? В последний год?       Смерив его холодным взглядом, она, помедлив, ответила:       — Да, они начали много ругаться. Гермиона была беременна, и под действием гормонов её характер ухудшился. Частенько она совершала выпады в адрес моего брата.       Кивнув, он, заложив руки за спину и окинув прямым внимательным взглядом наблюдателей, медленно проговорил:       — Поведение миссис Грейнджер несло прямую опасность жизни и здоровью мистера Уизли? Можно ли сказать, что доказанный факт рукоприкладства с его стороны был вынужденной мерой самозащиты?       Прикусив губу, Джинни покраснела. Зелёные глаза метали молнии. Она понимала, к чему ведёт этот белобрысый ублюдок.       Помедлив, Джиневра всё-таки ответила:       — Я не знаю, кем именно доказан факт побоев, мистер Малфой, и не уверена, что этим доказательствам можно верить, но точно знаю, что мой брат никогда бы не ударил женщину без повода. Я знаю, что Гермиона сознательно выводила его на эмоции и в период беременности, и после родов. Он бы не применил силу, если бы она не провоцировала его.       Перед глазами Малфоя пролетели картины, как эта рыжая куча дерьма и мышц заносит свою лапу над тонкой исхудавшей фигуркой, бьёт наотмашь, а потом наваливается всей тушей на слабое тело.       Передёрнув плечами, Драко повёл головой, отгоняя морок, мешающий хоть сколько-нибудь трезво мыслить.       Сдерживаемые всеми силами ярость и желание отомстить каждому за её боль, царапали и рвали его изнутри.       Когда он медленно шагнул вперёд, не отрывая замершего взгляда от лица Джинни, она неосознанно подалась назад, холодея внутри, а Забини рывком поднялся на ноги.       Психопатичная натура Малфоя никогда не была секретом для Блейза, и он знал, каких усилий ему стоило сдерживать свои порывы.       Сейчас все внутренние скрепы Драко трещали по швам: и без того бледное лицо было обескровлено; радужки светлых глаз стали почти прозрачными; аристократичные черты лица заострились.       Сейчас на Джиневру через полупрозрачные серо-голубые глаза смотрел неизвестный, но без сомнения смертельно опасный зверь.       Голос Драко, подчёркнуто спокойный и плавный, поплыл по притихшему Залу Совета. Ещё один мягкий шаг в её сторону.       — Вот как, миссис Поттер... то есть, вы считаете, что у агрессии в отношении другого человека может быть логичное обоснование, верно? Вы считаете, что «выведение на эмоции» — достаточное основание для того, чтобы муж мог избить, а затем изнасиловать свою находящуюся без сознания жену, зная, что в соседней комнате спит их общий ребёнок?       — Это не доказано! — гневно рявкнула Джинни, оглядываясь по сторонам и ища поддержки в лицах окружающих: — Откуда у вас такие данные?!       Взгляд Малфоя медленно обратился к Блейзу.       Забини всё ещё стоял, сложив руки на груди, и заинтересованно следил за разворачивающейся перед ним сценой.       — Мистер Забини, как главный колдомедик больницы Святого Мунго, вы можете поведать Совету, при каких обстоятельствах вам стало известно о состоянии мисс Грейнджер? Можете ли вы прокомментировать её состояние на данный момент?       Блейз едва сдержался от того, чтобы закатить глаза.       Как удобно, что все в сборе, правда, блядская твоя белобрысая рожа?       Применив к себе Сонорус и смерив Драко уничтожающим взглядом, Забини заговорил, изредка косясь на застывшее и ничего не выражающее лицо Малфоя:       — Несколько дней назад Гермиона Джин Грейнджер поступила в больницу Святого Мунго в крайне тяжёлом состоянии, с внешними следами насилия и без сознания. В результате наложения Диагностических чар мной было выяснено, что она долгое время страдала от нехватки сна, питания, а также от воздействия продолжительного стресса…       Он замолчал, оценивая обстановку. Слушатели заинтересованно подались вперёд. В Зале Совета царила практически мёртвая тишина.       Взгляд Драко был сосредоточенным и тяжёлым.       Помедлив и вглядевшись в побледневшее лицо Джиневры, Блейз продолжил говорить:       — Также диагностика выявила многочисленные внутренние очаги воспалений, ушибов, и я могу со всей уверенностью утверждать, что мисс Грейнджер претерпела насилие. По меньшей мере, дважды. В естественной и противоестественной форме…       По Залу Совета пронёсся гул осуждения и удивления. Собравшиеся оживлённо обсуждали услышанное. Постепенно в Зале становилось всё более шумно.       Малфой едва заметно удовлетворённо кивнул. Это именно то, что нужно: ткнуть их всех носом в порочность и грязь, чтобы понять, что порочности и грязи нет места среди них — таких избранных, а потому непогрешимых…       А Блейз просто красавчик! Сказать всё, умолчав о самом главном… до того времени, когда вскроются все карты.       Эрни Макмилан, поморщившись, осмотрел оценивающим взглядом возбуждённую услышанным толпу и призвал собравшихся сохранять спокойствие.       Джинни, решив напасть в ответ, прищурившись, протянула:       — Мистер Малфой, подскажите мне и всем собравшимся, откуда такая осведомлённость? Почему именно вы и никто другой так обеспокоены судьбой Гермионы Грейнджер?       — Всё очень просто, — Драко пожал плечами и повернулся лицом к представителям Священных двадцати восьми.       Сказать всю правду, но изложить её так, чтобы нанести контрольный удар…       — Я продолжительное время был влюблён в мисс Грейнджер, хотя отрицал факт наличия чувств, и для меня было тяжёлым ударом её решение выйти замуж за мистера Уизли, поэтому я сознательно избегал общения с Гермионой, но меньше месяца назад мы случайно столкнулись у дверей больницы. Мисс Грейнджер только что выписалась после родов, и поскольку её законный супруг не потрудился встретить свою жену с новорождённым сыном после выписки, я вызвался довезти их до дома. Через несколько дней я решил всё-таки наведаться к отвергнувшей меня любви и нашёл её в бессознательном состоянии. Я немедленно вызвал мистера Забини, который и оказал ей первую неотложную помощь… а дальнейшие события вам уже известны.       Джиневра тяжело дышала. Зелёные глаза беспрестанно бегали по окружающим её осуждающим лицам.       Передёрнув онемевшими от напряжения плечами, Малфой задал последний вопрос, который наверняка должен был сломать хребет рыжего семейства.       Общественность уже сегодня отдаст их ему на откуп… никаких сомнений.       — Джиневра, расскажите нам… где сейчас Рон? Я советую вам не врать, потому что я могу инициировать процедуру применения Сыворотки правды. Не здесь, конечно, но позднее — всенепременно.       Джинни всхлипнула, но ответила:       — Сейчас Рон вместе с сыном находится в доме семьи Поттер.       Драко холодно улыбнулся, качнув головой.       Маленькая рыжая дура…       Он задал свой последний вопрос и приготовился услышать ответ:       — Что сказал вам ваш брат, когда пришёл в ваш дом с ребёнком на руках?       Голос Джиневры был хриплым.       Спрятав дрожавшие руки за спиной, она тихо проговорила, опустив глаза:       — Он сказал, что… ему показалось, что он убил Гермиону…       Задержав дыхание и на секунду зажмурившись, Малфой опустил голову. В черепной коробке стучало от тока крови…       Не наломать дров и не убить рыжую суку без суда и следствия сегодня же…       Собрав последние силы и самообладание в кулак, сжатый до побелевших костяшек, он поднял затуманенный взгляд на публику и глухо проговорил:       — Вы всё слышали, господа. Теперь вам решать. Будет ли садист и насильник дальше безнаказанно жить среди нас или в наших силах передать его в руки правосудия и наказать по закону?       Медленно повернувшись на каблуках, Драко зашагал прочь от ораторской площадки.       Джинни беспомощно озиралась по сторонам, а Совет, больше не обременённый обязанностью сохранять молчание, загудел в обсуждениях…       Забини переводил взгляд тёмных глаз с безжизненного лица Малфоя на пунцовое и взбешённое лицо Джиневры.       Между двух огней? Не-е-т.       Между безжалостным молотом и раскалённой наковальней — вот так точнее.       Парадокс был в том, что он мог понять обоих.

***

      Через четверть часа Советом было принято решение.       В поручительстве и защите мистеру Уизли отказать. В разбирательстве возникших обстоятельств Визенгамотом не препятствовать. Семью Уизли и всех возможных потомков из списка Священных исключить….       Первая победа была одержана, но говорить о том, что Малфой был удовлетворён, было ещё рано…       Крепкая рука Блейза легла на плечо.       Мимо как рыжая комета пролетела Джинни. Воздержалась от обвинений и нападок? Удивительно…       — Выпьем? — тихо спросил Забини, не отрывая глаз от стремительно удаляющейся рыжей макушки.       — Напьёмся, Блейзи… но сначала проверим, как там дела у Тео.