Самый лучший друг

      Драко сжимал в руках её пылающие пальцы и не отрываясь смотрел в покрытое бисеринками пота лицо.       Длинные ресницы слиплись в иголочки и отбрасывали вытянутые тени на острые скулы.       Он и подумать не мог, что лицо Гермионы может быть таким худым.       Даже вздёрнутый, курносый нос, за который он частенько поддразнивал Грейнджер, будто обзавёлся не свойственной ему горбинкой.       Сейчас она походила на греческую богиню, замученную варваром до полусмерти.       Когда Блейз Забини, ныне действующий колдомедик общей практики больницы Святого Мунго, ступил в аскетично обставленную тёмную гостиную из зелёных языков пламени, первым, что он услышал, был дрожащий, полный нетерпения и плохо скрываемого ужаса голос лучшего друга.       Таких интонаций Блейз не слышал у него ни разу, поэтому едва ли не бегом рванулся на крик.       Он застал Малфоя на коленях около постели Грейнджер.       На первый взгляд Гермиона не дышала, и Забини не на шутку испугался.       Но нет. Дыхание всё-таки было, хотя слабое и поверхностное.       Он мазнул тревожным взглядом по лицу Драко и в несколько шагов приблизился к постели.       Голос Забини был серьёзным и сосредоточенным.       Его весёлый нрав всегда оставался за пределами его профессиональной компетенции:       — Посторонись. Я должен её осмотреть. По первому впечатлению у нас не так уж много времени.       Сияющая сеть Диагностических чар, раскинутая быстро и профессионально, во многих регионах мерцала бордовым, фиолетовым и тошнотворно-зелёным.       Золотистых участков, которые обозначали здоровые органы и ткани, было катастрофически мало.       — Что ты скажешь? — голос Драко звенел от напряжения, а взгляд безостановочно метался по сетке чар.       Рот Забини нервно дёрнулся.       Сосредоточенно нахмурившись, Блейз вновь и вновь взмахивал палочкой, добавляя очередное заклинание, движением пальцев увеличивая интересующие его регионы для изучения и конкретизации диагноза.       — Ну?! Не молчи… — требовательно воскликнул Малфой, сжимая пальцами плечо друга и нетерпеливо заглядывая в смуглое лицо.       — Я скажу так, — медленно проговорил Забини, прищурившись и всё ещё изучая взглядом заключительную диагностику: — Она долгое время не получала нормального питания. Нервная и иммунная системы — в перегрузе. Множественные очаги воспалений…       Чёрные глаза встретились с серебристыми.       Лицо Блейза было непривычно серьёзным.       Медленно, будто выталкивая слова из горла, он проговорил бесцветным голосом:       — Она изнасилована, Драко. Дважды. Я могу судить об этом по множественным внутренним разрывам и открывшемуся кровотечению. Кроме того, я с уверенностью могу сказать, что мы имеем ещё и сотрясение мозга. Я наложил на неё чары стазиса, и я буду настаивать на срочной госпитализации.       Ярость. Ледяная и безудержная, она затопила его сознание.       Отступив на шаг и ощущая, как холодеет затылок и сводит плечи от напряжения, Драко процедил, не отрываясь и смотря в тёмные глаза Забини остекленевшим взглядом:       — Сделай всё необходимое прямо сейчас. Я иду с тобой в Мунго…       Малфой наблюдал за своими действиями будто со стороны и думал, думал.       Его мозг, привычный к функционированию в условиях повышенного стресса, работал чётко.       Вот Драко аккуратно и бережно подхватывает на руки лёгкое, как пушинка, тело.       Вот на негнущихся ногах он идёт к голодной пасти камина и отсутствующим взглядом наблюдает за тем, как его ноги лижет зелёный огонь, поднимаясь всё выше.       В бешенстве ли Малфой? Без сомнения.       Быстрая регистрация в приёмной больницы и чистая палата, в которой он кладёт Гермиону на кипенно-белые простыни как самое дорогое сокровище.       Сможет ли рыжий ублюдок уйти от возмездия? Это исключено.       Отступив на шаг, Драко смерил хрупкое тело быстрым взглядом и стремительно покинул палату, а затем и больницу.       Грейнджер в безопасности. Блейз знает своё дело как никто другой.       В голове, будто части мозаики, один к одному сложились этапы действий, которые необходимо совершить прямо сейчас.       Серые глаза смотрели прямо перед собой, не мигая.       Ну, что ж, Уизли… отсчёт пошёл…