Самый лучший друг

      Едва за Гермионой и недовольно покрикивающим Лионом закрылась дверь, ей навстречу медленно вышел Рон, сжимающий в пальцах нити парящих в воздухе разноцветных воздушных шаров, но лицо его не было праздничным и счастливым.       На мгновение всё внутри неё сжалось в ожидании скандала.       Грейнджер не была дурой и понимала, что он видел Малфоя и, возможно, слышал обрывки их разговора.       И понимала, как это выглядело со стороны.       И даже примерно представляла, что именно услышит в свой адрес.       Но сегодня она молчать не будет. Точно нет.       Уизли смотрел на неё со смесью злости, непонимания и брезгливости.       Выражение его лица всколыхнуло внутри всё, что копилось долгие месяцы — всё, что Гермиона хотела ему высказать, но сдерживалась, успокаивая саму себя с переменным успехом.       Не давая Рону заговорить, она, перехватывая сына поудобнее и вытаскивая из складок мантии крошечные сумки на столик у двери, быстро проговорила:       — Дай мне полчаса. Лион хочет есть, и ему пора сменить пеленки, а потом мы поговорим.       Продолжая буравить её тяжёлым взглядом, Рон отступил к стене.       Сейчас он был похож на маньяка из магловских фильмов ужасов, который завлекает детей воздушными шарами, для того чтобы беспощадно издеваться над ними в своём логове.       Быстро сбросив с плеч мантию, Грейнджер, не глядя на него, вручила ему верхнюю одежду и устремилась в комнату, которую они отвели под детскую.       Зная Уизли и его навыки создания уюта, она не надеялась на него в этом вопросе и занималась всем сама.       Распахнув дверь, Гермиона огляделась. Мягкая улыбка коснулась её губ.       Бежевые стены, по которым тут и там загорятся звёзды, едва в комнате станет темнее, а очередной день маленького человека подойдёт к концу.       Стеллаж со сказками — магловскими и волшебными — которые она планировала читать Лиону, когда тот подрастёт.       Пушистый ковёр под ногами. Когда сын начнет ползать, ему будет мягко и тепло.       В углу, рядом со светлой детской кроваткой под невесомым балдахином разместилось уютное кресло.       Грейнджер была наслышана о бессонных ночах в первые месяцы жизни малыша, поэтому хотела коротать их с комфортом.       А вот и пеленальный столик.       Аккуратно уложив сына на стол, она развернула синее покрывало вместе с пелёнками и, не сдержавшись, скривилась от увиденного.       Да, теперь причина беспокойства Лиона была более чем очевидной.       Быстрый взмах пальцев, и очередная благодарность миру, что в её жизни существует магия, а вместе с ней и Очищающие чары.       Переодев сына, Гермиона взяла ребёнка на руки и, опустившись в кресло, начала быстро расстёгивать пуговицы на вороте платья.       В дверях снова возникла фигура Рональда.       Как падальщик, который пристально отслеживал момент, когда жертва станет наиболее уязвимой, Уизли умел выбирать удобный для выяснения отношений момент.       Удобный для него.       Смерив взглядом прищуренных глаз Гермиону с причмокивающим сыном на руках, он глухо, едва сдерживая эмоции, процедил, засовывая руки в карманы брюк:       — Как это понимать? Что ты себе позволяешь? Что он себе позволяет?       Она подняла на него обманчиво безмятежные глаза и спокойно поинтересовалась:       — А что себе позволяешь ты? Как, позволь узнать, я должна была добираться до дома с ребёнком на руках?       — А как добираются все остальные? — презрительно скривился Рон, отступая на шаг.       Он напоминал быка, который берёт разбег, прежде чем броситься на тореадора.       Красная шея и лицо в красных пятнах выдавали едва сдерживаемый гнев.       — Остальные, Рон? — прищурилась Грейнджер, не сводя глаз с перекошенного лица Уизли: — Я понимаю, у тебя есть опыт, однако у меня это впервые. Я была в растерянности и уже готовилась вызывать «Рыцаря», но появился Драко…       — Ах, Драко… — противным елейным голоском пропел Уизли и зло ухмыльнулся, качая головой: — Что? Прошлая любовь не отпускает, да?       — Не начинай… — предостерегающе процедила она, пристально рассматривая фигуру Рона исподлобья. — Мы уже говорили на эту тему, и я не хочу повторяться.       — Так вот придётся повторить! — не справившись с эмоциями, всё-таки взревел он, взмахнув руками.       Его ненависть и обида разъедающим кожу потоком хлынули наружу.       Гермиона вздрогнула, а сын на руках, отвлёкшись от еды, зашёлся испуганным плачем.       Ничего хорошего из этого уже не выйдет.       Прижав ребёнка к груди, она медленно поднялась со своего места.       — Ты! — покосившись на заходящегося плачем младенца, прошипел Рон, тыкая пальцем в её сторону и делая шаг вперёд. — Ты слишком много о себе возомнила. «Золотая девочка», «спасительница целого мира», «умнейшая ведьма своего поколения»… Его лицо всё больше наливалось багровым, и он продолжал говорить, с усилием выталкивая слова из горла и заметно дрожа всем телом: — Тебе не кажется, что всё это слишком для тебя одной, м? На деле же ты — очень изворотливая дамочка, которая быстро сориентировалась в этой жизни. Ты поняла, что аристократишка слишком хорош для тебя, и, прикрывшись идеей правильности и самоотверженности, выбрала меня! Но любовь же подыхает последней, правда? — зло фыркнул Уизли, смерив Гермиону презрительным взглядом с ног до головы: — Подлая сука! Засунь все слова о всеобщем благе, правильности и рассудительности обратно в свою лживую глотку и скажи честно! Ты просто испугалась, что даже опальная семья аристократов — это семья аристократов. А ты всего лишь… ты. Тебе не место рядом с ним… а я... вот я в самый раз.       Он тяжело и хрипло дышал, уперев руки в бока, испепеляя её взглядом и ожидая ответных слов.       Грейнджер молчала, не отрывая взгляда от лица сына и покачивая его на руках.       Испуганный плач сменился хныканьем, а затем и вовсе сошёл на нет. Лион, повозившись в её руках, прикрыл глаза.       Аккуратно переложив ребёнка в кроватку, она повернулась к Рону лицом и тихо проговорила, складывая руки перед собой и опуская глаза:       — Мне очень жаль, что ты такого невысокого мнения о себе. Мне очень жаль, что ты до сих пор живёшь прошлым, и мне очень жаль, что ты считаешь, что я рядом с тобой из-за моей неуверенности в Драко и себе, — сделав шаг навстречу к нему, Гермиона окинула взглядом его мощную фигуру и спокойно продолжила, не сводя глаз с лица Рона: — Когда я согласилась выйти за тебя замуж, я надеялась исцелить наши раны — твои и мои — но в итоге мы ковыряем в них пальцами, делая только хуже с каждым днём. Да, я любила Малфоя, но я выбрала тебя, потому что так правильнее и лучше для всех…       — Ты ошиблась! — выплюнул Рон, складывая руки на груди и отворачиваясь от неё.       — Да. Я ошиблась и убеждаюсь в этом каждый день. На протяжении всей нашей совместной жизни… — безразлично пожала плечами Гермиона, глядя в пространство: — И ты доказываешь ошибочность моих решений каждый день.       Холодный взгляд голубых глаз обжёг.       Не говоря больше ни слова, он стремительным шагом вышел прочь из детской.       Выдохнув, она обессиленно опустилась прямо на пол, прикрыв ладонями глаза.