Fight for the future

Я объявила забастовку, ни разу не переступила порог второй части комнаты. Спать на холодном полу оказалось дурной затеей – всё тело ныло от боли, сломанный нос ужасно болел, жаль обезболивающих рядом нет. Сон, само собой, был тревожным: я постоянно просыпалась от малейшего шороха, будто каждый звук был предвестником чего-то неотвратимого. Проснулась с ощущением полной изоляции. Стены казались ближе, а белые, как снег, обои со временем начали придавать комнате угнетающий вид. Я провела несколько минут в неловком ожидании, надеясь, что кто-то, наконец, обратит на меня внимание. Они всё же единственные, с чьей помощью я всё ещё жива и здорова. Гордость не давала мне прекратить свои выкрутасы. Тишина в комнате свистела, всё больше подчёркивая моё одиночество. Ноги, вдобавок ко всему, опухали от неудобной розы, но решение оставаться здесь, всё же, было единственным способом показать свою позицию. Чувство безысходности переполняло, мысли беспокойно скакали, переплетаясь в неразрешимый узел. Я чувствовала себя ужасно: тело трясло от пронзающего холода, голова раскалывалась, надеюсь, что здесь я не простужусь. Приняла решение попытаться поспать, хотя бы немного. Сняла с себя свитер, аккуратно разложив на полу. Лежать на нём было куда теплее и приятнее, нежели на ледяной поверхности. Свернувшись в позе клубочка, я нашла утешение – в таком положении холод будто отступал. Но сон, как назло, не приходил, оставляя меня наедине с тревожными думами. Картины вчерашнего дня не покидали мою голову, раз за разом заставляя в страхе просыпаться, в надежде, что это нереально. Сидеть в гордом одиночестве вскоре стало для меня мучением. Я поднялась, натянула свитер на хрупкие, детские плечики и подошла к занавеске. Аккуратно отодвинув её, я приоткрыла окно в мир за пределами моего уединения. Девочки по-прежнему мирно спали, за исключением командира. Она выглядела так, словно её не касалась сонная благодать месяцами: воспалённые, красные глаза, обрамленные темными кругами, как сумерки. На полу она уселась напротив матрасов, время от времени прикладывая руку ко лбу Свет. Рядом с ней в ряд выстроились кружки с остатками кофе, свидетельствуя о долгих часах бодрствования. Вдруг Торрия уловила шорох занавески и бросила на меня резкий взгляд. В её глазах читалась жалость, невинность и тревога, но моя гордость не позволила мне ответить ей теплом — я лишь демонстративно закрыла шторы, скривив недовольное лицо. Но на душе стало тяжело: ведь я могла бы помочь, а не сыпать соль на рану, но иначе я не смогу узнать зачем я нахожусь здесь. Так скучно мне ещё никогда не было. За это время я прочитала почти все документы в столе и ничего интересного не было, одни счета за воду, энергию и контракты с покупателями, некоторыми организациями. Ответы на свои вопросы смогу найти только в записной книжке Торрии. Видимо, придется пытаться расшифровать записи после той кровавой фразы. Я вернулась к своему месту, обнимая колени, есть что-то успокаивающее в этом жесте, как будто он защищает от внешнего мира. В голове лишь тишина давила на уши, вытягивая из меня последние остатки терпения. Я задумалась о том, что Торрия запечатывает в своих записях, о чем ведёт бесконечные размышления. Нужны ли ей эти нотатки, чтобы оправдать собственные страхи? Или, быть может, они служат способом избавиться от них? Я наконец решилась — встала и направилась к её дневнику. Он лежал на полу, неприкрытый, как будто призывал меня подойти ближе. Стараясь не выдавать привычное любопытство, я приоткрыла одну из страниц. На странице были хаотичные записи, заметки, нарисованные каракули. Множество непонятных символов завлекло меня в свой плен, я долго мучилась, разыскивая хотя бы малейшие намёки. К тому моменту девочки проснулись, и начался невыносимый шум: разговоры, детский плач, гул посуды. Эти звуки отвлекали от главной цели, но я не собиралась сдаваться из-за пустяков. Мозг бушевал, глаза начали жечь. Я решила взглянуть на ситуацию с другой стороны: “Будь я безумным гением-долгожителем, желающим передать информацию совершенно постороннему человеку, не говоря об этом прямо, куда бы я спрятала подсказки?” — произнесла я тихо, поднимаясь на ноги. Я начала шагать по комнате из угла в угол, полагая, что хотя бы одна ясная мысль посетит ум. К сожалению, ясности не последовало. Раздосадованная, я сбросила всё со стола и стеллажа на пол. Топнув ногой в гневе, я принялась исследовать каждый уголок. За стеллажом была еще одна надпись, отодвинув полки разглядела фразу: «Я боюсь, что эта тишина меня поглотит». Сколько лет этому месту? Я застряла в этом мгновении, уставившись на фразу, выведенную кровью на белоснежных обоях. Но что поразило меня больше всего, так это загнутый уголок, который открывал кусочек скрытого текста. Только я начала тянуться к тайне, как штора зашевелилась, и в комнату вошла ошеломлённая Сузу с лицом, полным недоумения. За её спиной стояла Торрия, недовольная и настороженная, её взгляд метался, как остриё ножа, пронзая остатки спокойствия, пока она осуждающе качала головой. - Ты что тут устроила, новенькая? Это проявлением неуважения называют. – На лице Сузу тоже появилось недовольство, но вскоре она смягчилась. Не может долго злиться на кого-то. - Извините. – робко произнесла я, задвинув обратно стеллаж. – Я всё уберу. - Ладно, котик, я тебе верю! – на её лице появилась наивная улыбка. – Надо бы тебе имя придумать, а то по номеру окликать, как-то не очень…- она призадумалась - Вивид! Как тебе? - Вивид… - задумалась и в ответ просто пожала плечами. У меня было имя, точно помню, только не помню какое… - Ну и славно, будешь Вивид. – она снова улыбнулась и плавно вышла из комнаты. Торрия осталась, продолжая осуждающе на меня смотреть. Ссориться сейчас мне не очень хотелось, но оправдываться я явно не буду! Очевидно же, зачем я всё это устраиваю! - Ну? Я жду объяснений. Тебе прошлого разговора не хватило? – подняв брови, спросила девчушка, оценивающе взглянув на меня снизу вверх. Как же это меня взбесило! Зачем мне давать объяснения? Я лишь стремлюсь постичь причины, по которым я оказалась здесь, и разгадать тайну этого места. - Ничего не скажу, – пробурчала я, сердито вцепившись в угол стеллажа и вновь отодвигая его от стены. Буря эмоций снова постигла меня, как старая привычка отчаиваться, когда нет ясности. Я почувствовала, как мысли, подобно сорвавшимся листьям, разлетались по воздуху, и сама не могла найти упругую нитку логики в этом странном разговоре. Девчушка все еще стояла передо мной, словно вызов, вызвав меньшую опасность, чем непостижимость, в которой я оказалась. Каждый миг тянулся, как густое вино, насыщая воздух затаенным напряжением. Я знала, что что-то должно измениться, но шаги к разрешению все еще оставались глубоко похороненными в тени этих стен. - Блокнот. – она протянула руку вперед, дабы конфисковать мою единственную надежду. – Пока не научишься себя контролировать – даже не думай об этих записях. Эти слова добили меня, терпение лопнуло. Я почувствовала, как внутри меня закипает гнев, смешанный с безнадежностью. Блокнот, словно ключ к моему внутреннему миру, который теперь окажется в ее руках. Мысли о том, как слова, написанные на страницах, могли стать моим спасением, неожиданно обернулись страхом перед их потерей. Как же легко одна фраза может сломать хрупкий баланс, уводя в бездну отчаяния. - Нет. – неожиданно вырвалась фраза из моего рта, под влиянием собственных чувств. Я наступила на книжку ногой, дабы она не смогла так легко отобрать записи. Она лишь устало покачала головой, подобно тому, как старший отказывает младшему в игре. Каждый жест казался враждебным, каждый взгляд — холодным и осуждающим. Я смотрела на нее, пытаясь прочитать мысли, но вместо этого видела только тень непонимания. - Повторю ещё раз – отдай блокнот. – она подошла ближе, это знатно меня напугало. Внутри что-то рухнуло, сжалось, но сдаваться не собираюсь. Я отрицательно мотнула головой, стараясь скрыть свой бездонный страх. Я едва знала её, и не могла предугадать, на что способна эта сумасшедшая женщина. Может, в ее безумии таится желание проткнуть меня ножом, а ведь это лишь лучший из сценариев! Нагнетающая атмосфера словно шептала мне: «Сдайся, не сопротивляйся». Я не выдержала под неподъемным взглядом командира, и, собрав всю накопившуюся ярость, пнула дневник. Он с глухим звуком полетел к противоположной стене комнаты. - Умничка. - произнесла она, легонько гладя меня по голове. Я вздрогнула от неожиданности и, с недовольным выражением на лице, отступила в сторону. - А теперь убери весь этот беспорядок, - добавила Торри, подняв свой блокнот, и ушла в другую комнату. Эмоции, подобно водовороту, поглотили меня целиком, и слезы неудержимо струились по щекам. Внутри меня бушевала неукротимая ярость, желание кричать и разносить всё в пух и прах, но единственным проявлением гнева оставались удары о стену. Этот акт насилия позволял хоть немного успокоить нарастающий шторм непонимания и злобной неразберихи. Но за это пришлось заплатить дорогой ценой: моя хрупкая детская рука, израненная до крови, стала печатью моих страданий. Каждая ссадина, как след от боли, напоминала о том, как трудно порой сдерживать шквал эмоций, которые, казалось, разрывают на части. Но лишь в этом, пусть и болезненном, столкновении с реальностью, я находила способ справляться с бездной, разверзнувшейся в сердце. - Спокойно, скоро мои страдания окупятся и всё будет хорошо… - шептала я вновь и вновь, стараясь не поддаться тому ужасному истерическому состоянию. Настало время уборки. Всё, что я могла восстановить или привести в порядок, было возвращено на своё место. Я убрала всё, что требовалось убрать, а остальное беспорядочно сбросила на рабочий стол, ведь именно так изначально всё и выглядело! В каждое движение вложено было не только старание, но и надежда, что с каждым убранным предметом я облегчала не только пространство вокруг, но и свою душу. Ощущение лёгкости медленно прорастало в сердце, как первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь облака. Я глубоко вздохнула, вдыхая обещание перемен. В этой рутины уборки я находила утешение, позволяя своей напряжённой мысли заниматься лишь тем, что действительно важно. И пусть передо мной оставался ещё путь, я знала, что вселенная всегда находит способ вернуть равновесие. Время текло, словно песок сквозь пальцы, и вдруг в дверь застучали с такой яростью, что гул разнесся до самого дальнего угла комнаты. Я вздрогнула, сердце замерло, и, осторожно приподняв штору, устремила взгляд на командира. Торрия, словно пружина, сорвалась с места и бросилась к двери, торопливо отпирая ее. В комнату ворвались четыре фигуры, три из которых я узнала сразу: первой забежала альбиноска – Вернер, изможденная, с лицом, залитым кровью, в изодранной куртке. Следом за ней ворвались Эмма и Ви, преследующие меня с самого начала, а за ними – совсем маленький ребенок, на вид даже младше Свет. Однако она не походила на остальных: длинные, прямые черные волосы, словно звездное небо, и янтарные глаза, горящие в полумраке. Они едва переводили дыхание, слова путались, срываясь с губ. Командир, уже закрыв дверь и проверив ее на герметичность, резко обернулась к ним: - Что случилось? Где остальные? Доложите обстановку! — ее голос дрожал от напряжения. - Они… — начала одна, но ее перебила альбиноска, глаза которой пылали гневом. - Ты сумасшедшая! Отправить с нами кучку зараженных, находящиеся в рецидиве – очень подло! Еще мгновение - и мы стали бы их добычей. - Они пожирали всё на своем пути…За один укус шея на пополам… - прошептала Ви, голос ее дрожал, как лист на ветру. - И насколько долго вы там торчали?! Когда заметили изменения? Где они? Вы их выпустили? - говорила То, присев к Ви, приобняв, дабы утешить. - А ты как думаешь, гений? Конечно выпустили, иначе сожрали бы нас! Радуйся, что мы свалили быстро! Я заметила подвох еще несколько ночей назад, когда эти твари начали вести себя слишком агрессивно, но свалила вину на пережитый стресс. Я несколько ночей не могла глаз сомкнуть, сидела на стороже. Мы там почти всю фазу сидели, пока вы тут в безопасном месте прохлаждаетесь! - нервно кричала Вернер, дрожа от пролива адреналина. - Тихо, тихо! Не ори так, Свет покой необходим, а ты разоралась, как резанная! Нам пришлось тогда отступить, мы Свет подвергли опасности. - огрызнулась командир, ладошкой хлопнув альбиноса по макушке. - Ну конечно, наша самовлюбленная героиня Торрия не учла риск смертей, а виноваты всегда мы! Указывает она мне тут, эгоистка. - Да успокойся ты, я такого не говорила. Тебе тоже отдых необходим, уж тем более твоим подопечным. Если захочешь свою сестру увидеть, то она там - показала пальцем в конец комнаты на Сузу. - Я сказала не указывай мне! Сама знаю, что делать. Она мне не сестра. – фыркнула Вернер, резко поднявшись на ноги и стремительно направившись во вторую часть комнаты. Сузу в этот момент выглядела очень расстроенной. Я напугалась и сразу отошла от занавески, которая в мгновение распахнулась. Прижалась к стене, надеясь, что она меня просто не заметит или проигнорит моё существование, но увы, так не случилось. - Это что за крокозябра? Не помню такую. – усмехнулась белобрысая, убрав руки в карманы. - Вивид звать. – раздался резкий голос капитана из дальнего угла комнаты. - Я тебя спрашивала, короткопалая? Или она немая, раз сама сказать не может? - Вернер закатила глаза, бросив на меня раздражённый взгляд. – Номер. - 1.0… – робко выдохнула я, надеясь, что это её успокоит и она оставит меня в покое. - Да ты врешь, очередная сумасшедшая. – прошипела альбиноска, угрожающе замахнувшись рукой, будто желая напугать. С хохотом она отступила в угол, развалившись на полу. Я вздрогнула, зажмурив глаза. Поведение Вернер всё больше выводило из себя, но, чтобы не разжигать новую ссору, я тихо выскользнула из комнаты, ища укромное место, где можно было бы укрыться от её безумных выходок. Выбор у меня был совсем небольшой, пространства стало до ужаса мало. Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Торрия осматривала новобранцев и залечивала раны, если это было необходимым, ничего интересного. Чтобы не стоять по середине комнаты, забилась в угол к Сузу. - Ты что такая грустная? – дабы разбавить неловкую тишину спросила я, повернув голову в сторону девчушки. - Сколько я не старалась, она не хочет считать меня своей сестрой… - огорченно вздохнула рыжая – Она просто эгоистка. Так, давай не будем об этом? Тяжелая тема… Мм, может пойдем тебя познакомим с девчонками? Интересно, что у них такое произошло, однако это не мое дело, надеюсь, что узнаю все подробности. Можно, конечно, спросить у Вернер, она, кажется, будет даже не против… Эта альбиноска – мерзкий собеседник! Не хочу с ней даже в одной комнате находиться. Предложение Сузу меня не очень воодушевило, не хотелось ни с кем разговаривать, но может быть это её чутка подбодрит? Ради неё можно потерпеть. - Конечно, пошли… - устало произнесла я, еле натянув улыбку, надеюсь ей станет получше. Сузу словно вновь обрела детскую наивность, её лицо озарилось мягким светом. Она взяла меня за руку, и мы направились к девочкам. Безмолвно, одними лишь жестами, она собрала всех в круг. Никогда бы не подумала, что в этом мрачном месте, пропитанном страданиями и страхом, может быть то, что сейчас так необходимо каждому из нас, — тишина и покой. Все выглядели испуганными и уставшими, но юный хакер успокоила небольшую толпу лишь своей улыбкой. Единственных, кого не хватало в этом круге, — Вернер, Торрии и Свет. Маленькая раненная девочка спала мирным сном, набираясь сил, а капитан вскоре присоединилась к нам и села рядом с Сузу, сразу же вырубившись от усталости у неё на плече. Это зрелище заставило меня улыбнуться: наконец спокойствие, наконец безопасность. Чтобы никого не будить, мы разговаривали шёпотом. Они оказались приятными личностями: Ви мило картавила и часто злилась, когда буква “р” не сразу поддавалась её языку, энергичная и громкая. Её полное имя — Виндекс, и рыжую часто одёргивала Эмма, называя её полностью, чтобы та не будила всех. Как они придумывают такие забавные имена? Эмма была до ужаса стеснительной и редко вступала в наш диалог, но внимательно слушала каждое слово. Маленькую брюнетку звали Мэриэль, но кликали её Мари. Она оказалась немой, говорила только на языке жестов и расстраивалась, если её не понимали. Она вздрагивала от каждого резкого движения Ви, глядя на всех жалостным взглядом. Мы говорили о своих увлечениях: Ви, например, увлекалась оригами, рисованием, танцами, лепкой и многим другим — такой разносторонней личности я ещё не встречала. Эмма, учившая химию у Торрии и знавшая основы первой помощи, забавно краснела на комплименты, пряча лицо в кудрявых волосах и отмахиваясь руками. Мэри же, казалось, ничем не интересовалась, лишь изредка отрывая взгляд от стены, когда вопрос был обращён к ней. Вскоре к нам присоединилась альбиноска, и шума стало больше, но веселье не угасло. Вернер, как выяснилось, увлекался оружием и боевыми искусствами, забавно хвастаясь своим спортивным телом. Пока она красовалась, сонный капитан принесла нам консервированный суп, после чего снова улеглась спать на плечо хакера. Сузу выглядела так, будто боялась даже вздохнуть. Суп был холодным и невкусным, но лучше так, чем голодать. Наевшись, мы решили выспаться перед новым днём. Матрасы перенесли в другую часть комнаты, чтобы легче было сторожить. Ночью дежурили старшие, но основную ответственность взял на себя командир, почти не смыкая глаз. Места для сна было мало, но это лучше, чем спать в одиночестве на холодном полу. Со стороны, вероятно, мы походили на стаю пингвинов, плотно прижавшихся друг к другу, чтобы укрыться от пронизывающего холодного ветра. Эту картину следовало видеть! Чья-то нога неумолимо билась о мой бок, но это мелочь. Кто-то во сне выкрикивал обрывки фраз, и я не могла уснуть — слишком забавно и любопытно было следить за историей о китах в смокингах, покоривших всю галактику с помощью своего таинственного чемоданчика. Жаль, история оборвалась так быстро, я не успела узнать, что происходило дальше, и просто уснула. Сон во сне? Сон, который окутал меня, вскоре стал более ярким. Я оказалась на борту космического корабля, где эти величественные киты в смокингах весело обсуждали свои удивительные приключения. Их блестящие глаза сияли от восторга, а умные головы были полны задумчивости. В центре их компании стоял тот самый чемоданчик — от него исходил таинственный свет, переливаясь всеми цветами радуги. Я подошла ближе и смогла различить трепетные звуки, исходящие от чемоданчика. Каждое его открытие раскрывалось новыми чудесами: звезды, танцующие под музыку, планеты, образующие завораживающие узоры. Я была очарована. Киты делились рассказами о том, как они одолели зловещих дракону, сражаясь за свою свободу и возвращая гармонию во Вселенную. Но вдруг, в самый азартный момент, кто-то снова толкнул меня в бок. Я проснулась и оказалась в комнате, а в голове по-прежнему пульсировала мелодия космоса. Надеюсь, я увижу когда-нибудь этих забавных китов снова. В комнате царила полутень и не было ясно уже утро или ещё ночь, ведь окон там не было. Вставать совершенно не хотелось: глаза щипали от пробуждения, по комнате шел приятный холодок, а тело нежно покалывало, заставляя сомкнуть глаза, но погрузиться обратно в объятия сна не получалось. Я отвернулась в сторону, надеясь вновь пробудить в себе ту фантастическую атмосферу, где киты в смокингах заглядывали в тайны Вселенной. В моем сознании всё ещё звучали их задорные разговоры, и я пыталась поймать ту мелодию, которая, казалось, унесла меня в бездну звезд. Но вместо этого я только чувствовала тяжесть реальности, обступающей меня со всех сторон. Поэтому я, полная решимости, еле-еле поднялась с постели и направилась проверить девочек в соседней комнате. Младшие девочки продолжали мирно спать, и было почти уморительно наблюдать, как Ви беззаботно размялась на двух матрасах, совершенно не переживая о том, что бедная Эмма оказалась на холодном полу. Однако, похоже, Эмма не испытывала особого недовольства своим положением. А Мариэль, мирно свернувшись калачиком, пристроилась под боком у Ви. В ту тишину проникал лишь тихий шорох одеял, и с каждым шагом в моем сердце раздавалось ощущение нежности и заботы. Этот легкий хаос среди матрасов, которые воссоздавали уютный мир собственных снов, напоминал о беззаботных днях детства. Наблюдая за ними, я ощущала, как в душе зреет искреннее счастье, словно эти моменты, наполненные простотой и игривостью, были самого нежного цвета жизни, дарующей нам вдохновение и надежду. Полюбовавшись этой забавной картиной, я вновь вспомнила о своих стремлениях и вышла в освещённое пространство другой комнаты. Яркий свет, как вспышка, настойчиво ударил в мои глаза, заставляя зажмуриться. - О, проснулась, доброе утро. Еду у Сузу выпроси, а на этом моё дежурство закончилось… - шёпотом пробормотала капитан, перебинтовывая торс раненой Свет – м-да… Надо будет скоро выбираться на склад за таблетками и бинтами. Торрия выглядела так, словно всю ночь держала тревожный караульный пост: усталость и подавленность отражались на её лице. Маленькой Свет, к сожалению, не становилась лучше, кажется, она смирилась с непомерной участью — даже от остроты боли не издавала ни звука. За всё это время она не произнесла ни слова, и я задумалась, как бы подбодрить её душу. Сложив повязку, капитан закончила заботиться о раненой девочке и с лёгким сердцем направилась к спящим детям, где, может быть, найдёт долгожданный отдых. Моё зрение, наконец, смогло привыкнуть к освещению, и я могла видеть чёткие детали. Измученная Свет пыталась погрузиться в сон, но острая боль явно не давала ей насладиться спокойствием, из раза в раз заставляя плакать. Позади неё сидели близняшки, которые шёпотом о чем-то говорили. На таком расстоянии я не смогла разобрать то, о чём они говорят. Подойдя ближе, я расслышала отрывок ссоры: - Почему ты так себя ведешь? Я каждый раз пытаюсь выяснить причину, а ты уходишь от разговора! – Сузу ударила альбиноску по затылку, отчего Вернер возмутилась. - Да потому что ты не понимаешь ничего! Если бы понимала, наверное, я могла бы считать тебя моей сестрой, но ты бестолковая, мне с тобой скучно. – огрызнулась девчонка, скрестив свои крепкие руки на груди. “Думаю пора узнать, что у них за конфликт такой” – промелькнула мысль у меня в голове и я сразу смогла заявить о себе. - Это, конечно, не моё дело, но, может, поделитесь? — осторожно произнесла я, смущённо касаясь затылка. - О, мелкая, а я тебя и не заметила! — усмехнулась спортсменка, резко поднявшись с места. Она направилась в другую комнату, по пути небрежно взъерошив мои кудрявые волосы. Её прикосновение оставило на коже неприятный холодок. - Ну вот, опять… Ладно, садись, поделюсь. — бросила она, мельком одарив меня печальным взглядом и похлопав ладонью по полу рядом с собой, словно приглашая разделить её одиночество. Я покорно опустилась рядом, ожидая, когда же она начнёт свою речь. Никогда бы не подумала, что стану для кого-то опорой, почти что психологом. Надеюсь, это странное, необъяснимое стремление помогать всем и каждому не станет моей погибелью… Да, мне искренне жаль этих детей, и я готова сражаться с ними бок о бок, даже несмотря на то, что мы едва знакомы. Но я буду помогать, пока это не станет угрозой для меня самой. Ведь даже в сострадании есть границы, за которыми начинается саморазрушение. - М…Когда мы начали обдумывать план побега, она уже погрузилась в себя, замкнулась, стала нервной и раздражительной. Постоянно вносила поправки в наш готовый план, что привело к ссорам со всеми, но больше всего пострадала я. Мы всегда были неразлучны, делили всё вместе, но однажды она просто перестала замечать меня. Я пыталась понять, в чём дело, боялась, что случайно обидела её, но она лишь уходила от разговора или молчала. Одиночество и безысходность сжимали сердце. Я не могла поделиться своими переживаниями — все были загружены побегом, не хотела мешать им радоваться, да и повода не находила, ведь, возможно, её поведение было вызвано стрессом. Она девушка гордая, никогда не признаётся в своих слабостях. Не знаю, что на неё нашло: раньше мы всегда находили общий язык, а теперь она молчит и избегает меня. Сегодня она высказала всё, что думает обо мне. Это был удар, от которого я до сих пор не могу оправиться. Прям трясёт всю! Что будет потом, когда мы выберемся? – её голос, едва слышный, задрожал, словно струна, готовая оборваться. Руки её, будто ища опору в пустоте, судорожно сжали край одежды, впиваясь в ткань, как в последнюю нить надежды. – Я просто боюсь… Я искала слова, но они словно улетели прочь, оставив лишь пустоту. Глядя на неё, понимала, что страх и гнев сжали её сердце, как камень. Я готова была броситься к ней и обнять, успокоить, но что сказать? Как измерить ту пропасть, что возникла между нами? Это неловкое молчание заставляло меня сгорать от стыда, незнания как помочь. — Я рада, что ты поделилась со мной этим, рада, что доверяешь. Но не загоняй себя в угол — ты не одна, мы рядом, мы переживаем за тебя. Вы обязательно помиритесь, я верю в это. Дай ей немного времени. Ты сама видишь, что происходит со Свет или Торрией, и она тоже страдает, просто не хочет этого показывать. Ты поступила правильно, высказав всё, что накопилось. — решительно произнесла я, раскрывая объятия. Сузу не смогла сдержаться, позволив эмоциям вырваться наружу. Она опустила голову на моё плечо, крепко обняв в ответ, словно искала опору в этом мире, где всё казалось таким хрупким и ненадёжным. Я нежно гладила её по спине, тихо напевая мелодию, которая внезапно всплыла в моей памяти. Казалось, это приносило ей утешение: дрожь в её теле постепенно утихала, словно волны, теряющие силу у берега. В этом мгновении, наполненном тишиной и теплом, мир вокруг нас замер, будто давая нам передышку перед лицом его непостоянства. Прошло несколько минут, и я чувствовала, как Сузу немного успокоилась. Её дыхание стало ровнее, а напряжение в плечах постепенно исчезло. Я подняла голову и посмотрела в её глаза — в них читалось не только печаль, но и надежда, которую она, возможно, не осмеливалась признать. Это тепло между нами было как спасательный круг, в который стремились прийти обе. "Знаешь," — тихо произнесла я, стараясь найти нужные слова, "Всегда есть свет, даже в самую тёмную ночь." Сузу выпустила из рук дыхание, и на её губах появилась легкая улыбка. Это было как луч солнца, пробивающийся сквозь облака. Я понимала, что не могу решить её проблемы, но могла быть рядом — в этом была моя сила. Мгновение затянулось, и нам не хотелось его прерывать. Мы просто сидели, впитывая этот момент. Время здесь не имело значения, важно было просто верить, что всё хорошо. - Спасибо тебе большое. – тихонько сказала Сузу, поглаживая мою спину. - Да не за что, я рада была тебе помочь и облегчить твою ношу. – я прижалась к её плечу, наслаждаясь этим моментом, в душе всё заиграло радостными красками, никогда не чувствовала себя такой счастливой. Как же спокойно… Знакомы совсем недолго, а уже как семья.