Тёмный Феникс

      Время за полночь. На улице глубокая ночь. Улицы освещают только фонари. Там, где находился дом Синигами Миуюки, почти никто не жил, следовательно: машин не было, как и, собственно, зажжённых фонарей. И вот в такой темноте, в этом витающем в каждом уголке одиночестве шла тёмная фигура девушки. Она накинула на голову капюшон, пониже натянув его на глаза. На лице была надета маска, скрывающая нижнюю его часть. В общем счёте, фигура создавала из себя чёрное пятно человеческого обличия, в котором цветом разбавляли только два тусклых лавандовых огонька. Кто увидит такое, в любой момент могут вызвать полицию — такой человек явно не похож на кого-то хорошего и доброжелательного. По среднестатистическим взглядам. Но девушке везло — в том районе, отдалённом от кишащего людьми центра и окраины, почти никто не жил. И это всегда срабатывало ей на руку.       Синигами открыла ключами входную дверь и вошла в дом. Сняв с себя жилетку и толстовку, она стащила с лица маску — и всё это кинула на пол. Высокие ботинки приземлились рядом с тумбочкой, на неё упали перчатки. Девушка сделала глубокий вдох, томно выдохнула и подняла взгляд на зеркало. На неё смотрел монстр с измученными, наполненными ненавистью лавандового цвета глаза.        — Юки, — в прихожую выглянул Сато, — кушать хочешь?       Девушка медленно перевела на него свои глаза и хрипло ответила:        — Да…        — Хорошо, — он кивнул. — Иди в душ — Макото тебе там уже всё подготовил, — а я пока всё разогрею.       Синигами не ответила. Она лишь медленно поплелась по лестнице на второй этаж. Ёсида же вышел в прихожую вслед за другом и начал собирать скинутые девушкой вещи и убирать их в ящик, что всегда запирался на замок, после чего отправился в ванную комнату за оставшейся частью одежды.       Миуюки принимала душ не сказать, что долго, но минут десять она просто стояла под горячим напором, опустив голову с волосами вниз, и смотрела на свои дрожащие руки. Она не торопилась, так как знала — мужчины терпеливо будут ожидать её на кухне. Понадобиться — Сато погреет еду ещё раз, а Ёсида поменяет кружку чая на новый, если тот успеет остыть.       Помывшись и смыв с себя неприятное ощущение, девушка спустилась на кухню. Мужчины тут же подняли на неё обеспокоенные взгляды.        — Ну? — первым голос подал Сато. — Что-то новенькое выяснила?        — Только то, что этот ублюдок готов на всё, лишь бы испортить мне жизнь, — ответила Синигами, усаживаясь рядом с Ёсида.        — А на кой ему это надо?.. — поинтересовался мужчина помладше.        — Откуда мне знать… его шестёрка лишь сказал, что, цитирую: «Он не остановится, пока ты не будешь страдать так, что больше не сможешь выйти на сцену с этой тошнотворно милой улыбкой», — она перевела дыхание. — Без понятия, что ему от меня надо. Но его цели явно изменились, — Синигами взяла вилку с лазаньей в рот и начала жевать.        — Изначально он забавлялся тем, как ты пыталась найти своего брата… — вздохнул Ёсида. — А теперь он хочет, чтобы ты страдала?.. Странный тип.        — И до жути мерзкий… — прорычала недовольно и устало девушка. — Я до него обязательно доберусь…        — Никто в этом не сомневается, — сказал серьёзно Сато и доложил на тарелку подопечной свежего нарезанного огурца, — но пока кушай и иди спать. Тебе нужен отдых. К сожалению, в этот раз сделать тебе больничный мы не можем, иначе кто-нибудь может поставить тебя под сомнение.        — Ну да… неудобно, когда преступления Тёмного Феникса и болезнь Синигами Миуюки совпадают, — протянул Ёсида. — Найдутся ненормальные фанаты, которые смогут сложить «2+2». Поэтому приходится иногда выходить работать после «творческого занятия»…        — Да ладно, — Синигами пожала плечами. — Завтра всего лишь нужно поулыбаться на фотокамеру.        — Фотосессия для журнала? — поинтересовался Ёсида.        — Да, — ответил опекун девушки. — Причём для какого-то модельного. Что-то вроде рекламы новой одежды.        — А-а-а… — протянула Синигами. — Опять какое-нибудь розовое платье?.. Или что-то вроде рубинового, в котором я снималась в прошлый раз?        — Платье и классический костюм, — сказал Сато.        — Ого, что-то новенькое, — усмехнулся Ёсида. — Я даже удивлён.        — Бывает же.        — Хрен с ним, — девушка отодвинула пустую тарелку. — Во сколько съёмки?        — В де-евять, — протянул Сато.        — Да бли-ин… — в унисон выругалась двоица.        — Опять рано вставать…        — Опять не высплюсь…        — Не начинайте раньше времени, — попросил мужчина. — Лучше ложитесь сейчас спать, чтобы завтра не встать злыми.        — Злой встанет только крошка, я буду пыхтеть, как старая бабка.        — Как ты себя любишь, — хмыкнула девушка.       Синигами и Ёсида усмехнулись и, дав друг другу пять, посмеялись. Сато закатил глаза, вздохнув, и убрал грязную посуду в посудомоечную машинку.       После слишком позднего ужина все разошлись спать. Правда, Миуюки не сразу же уснула. И дело было не в том, что сегодня она вновь испачкала свои руки в крови и сожгла всё, что было вокруг неё. Её голову посещали воспоминания о своём брате и о мужчине, что всё ещё, даже спустя тринадцать лет, держал его при себе и не давал и малой возможности на понимание, где они находятся.       «Он хочет заставить меня страдать… — усмехнулась Синигами, глядя в темноте на потолок. — Хах… он уже меня заставляет страдать, держа Юи при себе. Заставить меня чувствовать ещё более сильную боль?.. Навряд ли у него это получится…», — и это была последняя мысль перед тем, как покинуть реальный мир и отправить в мир Морфея.

ххх

      Близнецы Хошино в свой выходной от школы день устроились на диване, собираясь посмотреть фильм по телевизору. Листая каналы, Руби остановилась на одном из них — там показывали новости об ещё одном преступлении непойманного убийцы.        — Тёмный Феникс столько лет убивает людей, а полиция так и не может его найти… — пробурчала девушка.        — Потому что нет улик. Убийца хорошо подчищает за собой, — спокойно сказал её брат, глядя на остатки сгоревшего здания. — Они даже не знают, кто это делает — мужчина или женщина.        — Думаешь, женщина на такое способна?        — Любой человек, если у него есть на то свои причины и силы, способен на всё, что угодно.        — Даже так… — Хошино-младшая вздохнула. — Его не могут поймать. Он выбирает жертв совершенно рандомных, не оставляет после себя никаких улик и пропадает, словно его и не было…        — Поэтому его и называют Фениксом — исчезает в огне и возрождается из пепла…        — Ты когда стал таким философом?!        — Да просто… — он пожал плечами. — Этого убийцу называют Фениксом — символом перерождения, новой жизни. Интересно же.        — Он убивает… а тебе интересно, — девушка фыркнула, после чего переключила канал, дальше ища нужный из них.        — Нас это не касается и помочь мы ничем не можем, поэтому, будучи обычными зрителями, почему бы не интересоваться и не наблюдать за происходящим?        — Тьфу на тебя, Аква…       Парень снова пожал плечами. Ему и правда было как-то всё равно на то, что творил Тёмный Феникс, однако то, как он скрывался от правосудия, и то, как не оставлял ни одной улики, его интересовали — сколько лет он ещё сможет скрываться? сколько времени ему необходимо на уничтожение всех улик? и кто это, в конце концов, мужчина или женщина? Ведь, как Аквамарин и заметил, на убийство способен любой человек, если у него есть на то причины, силы и возможности.

ххх

      Фотосессия в новом платье закончилась в одиннадцатом часу. Пока Синигами готовили к съёмкам в новом классическом костюме, между гримёрами и фотографами завязался разговор об утренних новостях.        — Этот Тёмный Феникс творит всё, что ему вздумается, — негодовал фотограф, — и всё равно остаётся на свободе.        — Полиция делает всё, что в их силах, — сказала гримёрша, что занималась волосами девушки. — Не думаю, что они настолько безалаберны, чтобы оставлять на свободе такого преступника.        — Говорят, Тёмный Феникс не оставляет никаких улик, — сказала вторая гримёрша, занимающаяся макияжем — сейчас она подкрашивала глаза Синигами.        — Да не может быть преступление совершенно без улик, — фыркнул недовольно фотограф. — Отпечатки пальцев или ещё что-то. Неужели Феникс ни на одной камере не засветился?! Быть такого не может!        — Хочешь сказать, что это полицейские ничего не делают?        — Я хочу сказать, что они могут что-то упускать. Разве возможно убийство без улик?        — Всё-таки полицейские всегда прибывают на место преступление после того, как всё сгорает. От человеческого тела-то остаётся не так много, а от здания и вовсе только фундамент, и то, дай бог, и он останется.        — Ну да, — сказала гримёрша, закончив макияж и вздохнув, — Тёмный Феникс не просто всё сжигает. Он создаёт огонь из взрыва.        — Вы сказали: «создаёт», — подала голос Синигами, открыв глаза и посмотрев на гримёршу. — Что Вы имели в виду?        — А… я… — девушка замялась, отвела взгляд в сторону.        — Этот глагол обычно применяется к искусству, — продолжила молодая актриса с лёгкой улыбкой на устах, — а Вы применили его к убийце.        — Ну…        — Я Вас не обвиняю и не осуждаю. Мне просто интересно, — и добавила: — Как и всем.        — Просто… я подумала, что такой идеально проработанный способ ведение дела, даже будь то убийство, можно связать с талантом… Искусством назвать это будет чересчур, но… талантом, думаю, Тёмного Феникса назвать можно. Всё-таки он уже пять лет непрерывно продолжает убивать и не оставлять после себя ни единой улики. Никто не знает даже какого он пола…        — Идея интересная, — подал голос Сато, подойдя к сотрудникам компании и Синигами с лёгкой улыбкой на лице, — и я не против с вами обо всём обсудить, как, думаю, и Юки, но нам пора работать.        — Конечно! — девушка улыбнулась ещё шире. — Как хорошо, что Тёмный Феникс не целится на тех, кто участвует в шоу-бизнесе. Я бы тогда стала бояться жить…        — Это радует, — сказал фотограф, следуя за актрисой. — Если Вас, Синигами-сан, не станет, мир для многих пошатнётся.        — Типун тебе на язык, идиот! — сказала та гримёрша, что занималась причёской девушки.        — Не беспокойтесь, — сказал Сато, — Тёмный Феникс и правда убивает тех, кто никак не связан с шоу-бизнесом. Это не то, что даже радует, это по большей части успокаивает.       «Это пока, — подумала про себя Миуюки. — Если этот ублюдок выйдет в шоу-бизнес и будет использовать знаменитых людей, я не побоюсь окрасить свои руки и их кровью. Какая разница, кого убивать? — её улыбка освещала всех, кто был рядом, а мысли окрашивали её изнутри в чёрный. — Если чья-то смерть поможет мне добраться до Юи, меня не будет волновать, правильно это или нет, законно или противоречит всем законам страны и жизни. Мне всё равно на всех — абсолютно, — кроме Мамору, Макото и моего Юи. А тех, кто встанет у меня на пути… ожидает смерть в ярком пламени».        — Синигами-сан, улыбочку немного шире и голову чуть на правый бок! — попросил фотограф.        — Хорошо! — девушка хихикнула и приняла нужное положение для фотографии.       «Но сейчас придётся потерпеть…»