Неверная

       Ева уехала рано, дома ждал муж. Такси подъехало быстро. Она прокручивала на повторе вчерашний вечер, эту ночь, хотелось войти в дом, молча взять чемодан, собрать его, и приехать к Вилланель. Только она ей не нужна, на постоянной основе, нет. У неё есть жена, своя жизнь, о которой Ева не знает ничего. Это роман, она стала увлечением, а сама влюбилась.        Вилланель с горестью обнаружила постель пустой. Ночь — это было волшебно, спокойно, это было то, от чего живот сладко тянуло. Слабость ненавистна, стараясь её подавить, Вилланель собралась и вышла из отеля.        Хелен решила ничего не писать и не звонить своей жене, пусть объявится сама. Несколько дел было улажено, одна новость немного разозлила, ехать в Париж на встречу, пусть и на день, ей не хотелось. Сюрпризом стало появление Вилланель. Как обычно, игнорируя секретаря, она ворвалась в кабинет, едва постучав. Было видно, что она не в себе, безукоризненность в одежде потеряна, но всё равно она остаётся очаровательным созданием в клетчатой, тёплой рубашке, джинсах и мощных ботинках. Отодвинув стул с Хелен, она забралась к ней на колени, обняла за шею и нежно поцеловала.       — Соскучилась? — изумилась Хелен.       — Я вчера была сволочью.       — Тебе было больно.       — Я сама виновата.       — Это точно. Скажи мне, ты убила Анну, чтобы любить меня сильнее? Наша годовщина уже на следующей неделе, целый год вместе, может, уже пора?       — Что?       — Полюбить меня чуточку сильнее, ты меня слушаешь?       — Я тебя достаточно люблю.       — Хочу быть ближе к твоим мыслям.       — Ты сегодня в образе тошнотворного романтика? Что такое, Хелен? Где твоя строгость? Наказывай, за Россию.       — Нет, ты справилась хорошо.       — Да? Стандарты ниже, чем я думала.       — Ты жива, цель мертва. Остальное прибрали, я обо всём позаботилась.       — Не посылай больше Константина следить за мной. Я его убью.       — Он не мешал тебе спать с ней.       — Я не хочу это обсуждать.       — Ты дала ей хороший шанс остаться в живых?       — Она его заслужила несколько раз. Но причины с моей стороны были слишком веские.       — Я не против, что ты избавилась от прошлого. Как насчёт будущего, поговорим с Поластри по поводу банкета? Мы уже выбрали много вариантов. Она разбирается в этом.       — А что нужно от меня?       — Оформление, алкоголь, утвердить меню, включить то, что нравится тебе. Музыка.       — Найми кого-нибудь.       — Это наш праздник, всё должно быть так, как хотим мы.       — Мне безразлично, какого цвета будут салфетки.       — Хорошо, что ты наденешь?       — Хочу фрак.       — А я хочу платье. Что-то откровенное, что-то для тебя.       — У тебя идеальный вкус, я буду предвкушать.       — Ты голодна?       — Да, я ничего не ела.       — Попрошу принести, побудешь со мной?       — Мой день абсолютно свободен. Договорись с Поластри, встретимся, взгляну на то, что вы выбрали.        Хелен звонит секретарю и просит принести ланч. Вилланель ещё раз целует губы жены, её всегда заводил тон, которым она говорит с подчинёнными.       — У меня для тебя есть ещё кое-что на утверждение, — потянувшись за мышкой, Хелен пробудила компьютер, несколько кликов и, повернув в пол-оборота Вилланель, она демонстрирует фото квартиры.       — Воу, уже?       — Хотела подарить за то, что ты не отказалась от России. Ты всегда выполняешь работу в срок. Я подумала, может, если у тебя будет свой дом, там буду я, и мы будем чаще вместе.       — Чаще?       — Не только в постели, в отеле.       — Понимаю. Хорошо. Оформлена будет на меня?       — Потянешь налоги?       — Да, мой босс мне отлично платит.       — Ох, детка, кто твой босс?       — Сначала ланч, иначе я упаду в голодный обморок.        Ланч был отвратительный, Вилланель легко избаловать высокой кухней, она мечтала о яичнице и тосте, но тех самых!        Ева плакала в спальне, разговор с Нико закончился хлопком входной двери. Но слезы пришлось смахнуть и взволнованно сесть на кровати, когда на телефон поступил вызов от Хелен. Это было приглашение в то же место, что и в прошлый раз, с одной оговоркой, Вилланель тоже будет присутствовать. Ева отвлеклась от слез и села считать объёмы заказа, нужно было рассчитать каждую порцию, будут приглашены чуть больше ста человек, у Хелен большая семья и круг общения, Еве интересно, кто будет со стороны Вилланель? День проходит незаметно, Ева хочет быть вовремя дома к моменту, как Нико вернётся с работы, так что встреча назначена чуть раньше ужина. Она долго выбирает, что надеть, она взволнована, и как они будут смотреть друг на друга в присутствии Хелен? То, что произошло вчера! Боже, она сбита с толку, забывая, как дышать, явно нервничая. Строгое чёрное платье-чулок с высоким воротом, словно водолазка, чтобы скрыть след от укуса, Нико не заметил его под слоем тонального крема, но женщины такое видят сразу. Колеблется перед пальто, это подарок Вилланель, стоит ли в нём появляться? Но оно так идеально смотрится с платьем, что плотно прилегает к телу. Ева крутится у зеркала, рассматривая тонкую талию и идеальные бёдра, может, она всё ещё может соблазнять молоденьких? Неуверенность в себе следует закопать.        Хелен и Вилланель приехали на встречу раньше, обе не отказали себе в удовольствии сразу же сделать заказ, как можно больше шоколада. Хелен следит за реакцией Вилланель, когда Ева заходит в заведение, но та знает об этом и подавляет восторг и желание, это, оказывается, больно и неприятно укладывается внутри. Пожать руки, обмениваясь поцелуями в щёки, так принято и позволено, но Еве неловко. Она съездила на укладку и переборщила с духами, Хелен делает ей комплимент, а Вилланель молчит, хотя у неё много слов внутри, чтобы выразить своё восхищение этой женщиной.       — Как твой ожог?        Звучит слишком интимно и близко, но Ева обещает себе, что это единственный личный вопрос на сегодня.       — Болит, Ева, а вы тут со своими грёбаными десертами, — звучит грубо, взгляд колкий, она просто обижена на то, что Ева сбежала из постели с утра.       — Жаль, правда, мне тебя жаль. Обсудим сегодня объемы торжества? Алкоголь и поставщиков, у меня есть свои знакомые, если вы не против, было бы быстрее и удобнее связаться с ними.        Хелен обожает деловые ноты во всём, они на одной волне, пока Вилланель сидит обиженным ребёнком в углу и ковыряет чизкейк. Хелен уделяет ей минимум внимания, и это вовсе не то, чего хочет Вилланель, она ощущает прикосновение холодных пальцев под воротником рубашки, и это неприятно. Плечи сжимаются, лопатки сводятся, и боль от ожога ощутимее обычного.       — Не трогай, — стонет она и ловит на себе взгляд Евы, такой сочувствующий, что хочется пересесть к ней на руки, чтобы та пожалела.        Ева делит эту встречу на работу и понимание себя. Это всё в ней, это идёт изнутри неё, а раз это в ней, значит, в её силах это прекратить! Прекрати, Ева! Приказывает она себе, но поверх бумаг смотрит на Вилланель, ловит кайф от непонятного нечто загадочного ощущения, испытываемого к ней. Таинственная сила, магнетизм, и она полностью в его власти, она хочет, чтобы Вилланель смотрела так же, чтобы рисковала больше, игнорируя жену за столом. Ей досталось дома, это несправедливо, что страдает только её брак!       — Я хочу, чтобы было шоколадное фондю.       — Нет, это уже устарело, — отмахивается Ева.       — И что? Я хочу.       — Гости пачкаются, разводят беспорядок, очень часто шоколад капает на одежду, к тому же, сейчас это уже вовсе не популярно.       — Если она хочет, — настаивает Хелен, что-то записывая.       — Нет, я не буду позориться с этим.        Супруги одновременно посмотрели на Еву с удивлением, что-то резкое – от неё это неожиданность, а Ева лишь хочет, чтобы Хелен не позволяла Вилланель всё, что та захочет.       — Это каприз? — спрашивает Ева, — Если так, закажи ещё шоколад здесь, и не порти концепцию банкета.        Хелен удивлена и в восторге от того, как Ева смело пошла против желания Вилланель, а что ещё поразительнее, та послушалась, отказавшись от этой идеи. С алкоголем тоже пришлось поспорить. Самое неприятное заключалось в том, что эта встреча закончится и Ева поедет к мужу, а Хелен заберёт Вилланель. И тут появляется возможность не заканчивать всё прямо сейчас.       — Доедем до театра? Покажем Еве зал?        Отец Хелен подарил ей целый театр, вполне функционирующий, на первом этаже есть зал, достаточно масштабный, но унылый, вообще этот театр был чем-то из прошлого, Вилланель там не нравилось. Но расположение и площадь были идеальны, банкетный зал, куда поместятся все и даже живая музыка. Супруги охотно поделились всей этой информацией с Евой перед тем, как расплатиться, сделать пару звонков и сообщить водителю, чтобы подъехал к выходу.        Это была странная поездка, потому что Хелен заняла место возле водителя, позволив Вилланель и Еве поехать на заднем сидении. При этом Хелен не переставала обсуждать банкет с Евой, им нужно было поехать вместе, но это словно было испытанием. Ева старалась не смотреть на Вилланель и сидеть расслабленно, Хелен ни о чем не догадается, если не давать повода. Повод дала Вилланель, она пробралась рукой по кожаному сидению и коснулась своим мизинцем, мизинца Евы, поглаживание на заднем сидении могла в любой момент увидеть Хелен, если бы обернулась. У Евы чаще забилось сердце, волнение и трепет накрыли её с головой, и она вся была погружена в это касание. Вилланель заслужила её взгляд, по нему всё было понятно, желание граничило с истерикой, в которую обе хотели впасть, она происходила у них внутри и подавлялась спокойствием снаружи. Тогда Ева и подумала, что Вилланель как духи, что-то, что создал парфюмер, сам не понимая, как это получилось, нечто уникальное, что не подойдёт массам. Сочетание запахов сводящих с ума, то, что не поддаётся анализу, просто кто-то был сильно вдохновлён и сотворил это создание. Ева одна из тех, кто понимает этот аромат, кто по достоинству может его оценить, раскрыть каждую нотку. Да, ещё, конечно же, Хелен, что удручает, и Ева откидывается назад, сжимая мизинец Вилланель, а затем отпуская и отодвигая от своей руки.        Ева впервые видела нечто такое роскошное и пустое, театр без людей – это волшебство. Внутри было пышно и в то же время легко, во вкусе Ренессанса, смешанном с византийским стилем. Белый цвет, усыпанный золотом, ярко-малиновые драпировки внутренних лож, на каждом этаже различные штукатурные арабески и основной эффект зрительного зала – большая люстра из пяти рядов светильников украшенных хрусталем канделябров. Хелен наблюдала за восторгом Евы, всматривалась в эти блестящие глаза и не понимала, почему Вилланель не может так же? На встречу сюда приехали осветители и музыканты, их Хелен позвала, допивая кофе, перед поездкой, и все уже были на месте по первому её требованию. Большие деньги решают всё. Вилланель вела себя таинственно, всё здесь было ей уже знакомо и мало интересовало. Она подгадывала момент, и когда он назрел, обняла Хелен с милыми словами:       — Я покажу Еве ложе наверху, а то становится скучно.        Поцелуй мог быть мимолетным, но Хелен придержала за затылок, и у всех на виду откровенно поцеловала жену.       — Пойдём за мной, — сказала Вилланель, обращаясь к Еве, и та проследовала без вопросов.        Они не дошли до ложа, Вилланель обхватила талию Евы и прижала к стене на лестнице, жадно целуя в губы. Это было вторжение языка, стон и всхлип Евы. Ева знала, что всё так получится, что это случится, к этому всё шло. Она не хочет прятаться по углам, изменять за спиной, это так мерзко, и всё же, она этого ждала.       — Ты совсем? — игриво, спрашивает она, ударив в плечо Вилланель.       — Я чуть не сдохла от нудятины, вам, действительно, интересно всё это? Кто что съест, и в какой обстановке? Чёрт, если бы она трахнула меня в задницу страпоном, я бы больше прочувствовала праздник, чем сборище незнакомцев в этом театре.       — Похоже, у тебя с женой разное понятие праздника.       — Одно радует, на этом празднике будешь ты. Я надену фрак для тебя и буду искать взглядом весь вечер. Я буду думать о тебе, Ева.        Вилланель страстно сжимает бедро Евы и поднимает его, платье задирается, обнажая чёрные чулки.       — Дьявол, зачем так сексуально? Чулки с ремешками? Я хочу это увидеть!       — Нас могут застукать, услышать!       — Так ещё интереснее!       — Давай вернёмся к Хелен.       — Шутишь? Я покажу тебе кое-что. Идём!        Помпезность театра сменилась техническими помещениями, здесь не было основного света, и Ева взяла Вилланель за руку, чтобы нигде не оступиться. В итоге они оказались над сценой, отсюда открывался вид на штанкет, софит, рампу и зал. Вилланель тут же начала ласкать Еву, не позволяя рассмотреть необычный взгляд на театр.       — У нас мало времени, Ева, — шептала она, забираясь рукой под платье.       — Здесь опасно.       — Со мной тебе следует бояться только меня. Я держу, и ты держись. Только помни о моём плече.       — Хорошо.       — Ева, ты сейчас… Моё плечо!       — Ой, извини. Кажется, я боюсь высоты.       — Закрой глаза. Доверься мне, тут безопасно, хоть и высоко. Такого представления эта сцена ещё не видела.        Вилланель сама расстегнула на себе джинсы и направила туда руку Евы, обе выразили одинаковые эмоции, наконец-то прикоснувшись друг к другу. Беззвучный стон, сведённые к переносице брови, момент привыкания. В белье Вилланель было тесно и жарко, пальцы Евы ещё пока неумело касались её и пытались отзеркалить то, что Вилланель делала с ней. Они нашли общий темп и позволили себе поцелуй, их будто что-то качало на волнах, это было потрясающее уединение, сброс настроек, забыть всё, работу, супругов, окружение, только здесь и сейчас.       — Хочу в тебя, если будет больно, скажи, — выдаёт Вилланель и просовывает пальцы в тесное пространство плоти между ног.        Ева больше не может быть в поцелуе, уткнувшись лицом в шею Вилланель, она старается сдерживать себя, чтобы не кусать, не оставлять засосов или покраснений, лучше вообще её не трогать! Первое, что она понимает, это не как с членом, совсем другие ощущения, ведь пальцы могут куда больше: ощупывать, растягивать, подгибаться, найти ту самую точку и заняться ей. Еве вскружили голову эти ощущения, сама она резко двигала пальцами в Вилланель, но та не возражала. Ева кончила быстрее, ведь Вилланель знала, что делает, даже после, она воспользовалась её слабостью, поставила на колени, спустив джинсы ниже, и притянув лицо Евы к себе.       — Не бойся, попробуй.        Ева была под таким эффектом, так ведома, что сделала это, несмело, но всё же коснулась губами, Вилланель застонала и помогла пальцами найти Еве нужный и верный подход. Вспышки молнии перед глазами, всё так мощно закончилось. Вилланель подняла Еву с колен и долго целовала, пока та не напомнила, что им пора. Поправляя одежду, они вернулись тем же путём, но Вилланель завела Еву в уборную. Та подумала, что окажется зажата ещё и тут, но девушка лишь предложила помыть руки.       — Иди вперёд, Ева, я побуду здесь.       — Всё в порядке?       — Я ещё на взводе, она заметит. Остыну и подойду.       — Что мне ей сказать?       — Скажи, что потеряла меня.        Ева волновалась за то, что Хелен может заметить что-то и в ней, беспорядок в волосах, что-то застёгнуто не так, румянец на щеках? Поправив ворот платья выше, рассмотрев себя в зеркале, она оказалась притянута к ненасытным губам. Сколько бы они не целовались, этого мало, это будто отнимают, ограничивают во времени.       — Вот теперь иди, — потухшим голосом, отпускает Вилланель.       — Если что, Хелен почует даже запах? Прочитает во взгляде? Да что угодно…       — Не бойся её, держись подальше, если хочешь.        Ева повернулась в сторону двери и получила шлепок по заднице, Вилланель игриво вскинула брови, закусив губу, Ева не расходовала её потенциал в сексе даже на ничтожные десять процентов. И это всё, о чём она могла думать?        Хелен в главном зале уже закончила с осветителями, отпустила музыкантов, она была одна и зарисовывала расстановку столов. Нужно добавить удобные кресла, может, подвесить их? Зона для тех, кто захочет присесть. Она прекрасно видела, как вернулась Ева, что удивительно, без Вилланель. Её приближение вызвало интерес, и она подняла наточенный карандаш над бумагой. На эскизе было больше, чем столы, фантазия разгулялась, Ева взглянула, и была удивлена.       — Это, определённо, талант.       — Талант — это уводить у меня из-под носа жену, чтобы отлизать ей.       — Хелен…       — Вы обе можете постараться меня обмануть, но я вижу вас насквозь. Я даже знаю, почему она не здесь. После секса ей нужно время, чтобы прийти в себя, обрести своё уверенное лицо, убрать с него румянец.       — Нет, всё не так, как ты подумала, мы были наверху, я потеряла её и решила вернуться к тебе.        Хелен не терпит лжи и грубо хватает Поластри за руку, дернув на себя.       — Покричать не пробовала?       — Мне больно.       — Мне тоже. Доигрывай и исчезни из её жизни.       — Между нами ничего не было, — настояла Ева.       — Покажи мне шею.       — Там засос, что оставил муж, у нас всё отлично в постели и нам не нужны другие, в отличие от вас!        Хелен задета, и она не сдаётся, поднявшись, она хватает Еву за скулы и целует! Проводит после языком по её губам и улыбается.       — Ты вся пропитана ей. И, кстати, скажи теперь ей, что между нами ничего, врешь ты сносно.        Ева обернулась, и увидела Вилланель, что, кажется, наблюдала за этим не так давно, чтобы понять, как всё получилось, она видела только конец, этот поцелуй.       — Мы здесь закончили? Хочу посмотреть квартиру, — будто ничего не происходит, требует Вилланель.       — Да, мы можем поехать, завезём Еву домой?       — Вызовем ей такси, ты ведь не против?       — Я доберусь сама.       — Нет, Ева, я вызову, — настаивает Вилланель, погружаясь в телефон, делая вид, что у неё нет вопросов по поводу увиденного.        Ева рада держаться сейчас подальше от всей этой ситуации. Сев в такси она будто переключается на другую жизнь, ей нужно к Нико, приготовить ужин, уделить ему время, попросить прощения и показать наработки насчёт банкета. Пусть видит, что она действительно работает, а не трахается по углам с девушкой младше неё лет на двадцать. Теперь это игра в жену, желание угодить, замаскировать другие отношения, а есть ли они?        За вечер Нико немного смягчился, заметив, как она старается вернуть всё так, как было. Это был ужин вдвоём, неспешный, информативный, Ева узнала много нового о работе мужа, в свою очередь, поделившись волнением за масштабный банкет. Конечно, будет команда из поваров и официантов, будет аренда ресторана, в котором они всё приготовят, останется только доставить. Было бы куда проще без чувств к заказчикам. Да, именно чувств! Ева никак не отделается от фантомного ощущения губ Хелен на своих. Этот поцелуй был мудрым, продуманным, защитным, она показала им, что готова бороться, если придётся. Ева не готова к борьбе. Перемыв посуду, она плетётся в душ и хочет заснуть, отключить себя как можно скорее. Нико без разрешения присоединяется, раньше это было обычным делом, но теперь что-то изменилось, что-то в Еве не так, она впервые отталкивает Нико, и тот зол, он даже пробует взять силой, но вовремя приходит в себя. В эту ночь Ева не спит, отвернувшись от мужа, она плачет и думает о ней.        Хелен и не думала оправдывать поцелуй, а Вилланель не спрашивала, всё и так было понятно, в браке всё должно быть общим. Вилланель думала, что если будет требовать объяснений, то сама должна будет их дать, а она не может. Как объяснить то, что происходит? Её накрывает, как в первый раз, с Анной, она даже избавилась от неё, доказав себе, что это не имеет над ней власть!        Хелен не терпит слабость и боль, везёт Вилланель к своему знакомому врачу, как только та съёжилась от боли на заднем сидении. Это было вовремя, самолечение только навредило. После визита к врачу Хелен взяла на себя роль заботливой жены: накормить, помыть, уложить спать. Вилланель была только рада остаться одна в номере отеля, после того, как жена о ней позаботилась.        Утром Ева жарит яичницу с беконом и варит кофе, Нико выходной, и у них есть только половина дня перед сменой в ресторане. Он даже предлагает прогуляться, на что Ева не хочет соглашаться. Она привыкла копить силы перед работой, а не растрачивать. Внезапный и настойчивый гудок с улицы заставляет Еву испуганно вздрогнуть.        Вилланель хватило ночи в одиночестве, чтобы соскучиться, сначала ей показалось, что это тяга к Хелен, но, почистив зубы, она поняла, что сердце ноет по Еве. Это нытьё очень раздражало и заполняло тело всё больше. Прописанные врачом медикаменты сделали боль почти неощутимой, силы вернулись, и она их все хотела посвятить своему одержимому желанию – добиться Евы. Кожаные штаны, ботфорты, рубашка со строгим воротником, белый джемпер, Вилланель арендует ту же машину, что и в прошлый раз, и направляется к Еве.        Осмотрев унылый фасад, Вилланель хлопнула дверью, дотянулась до руля и пару раз протяжно посигналила. Всматриваясь в окна, она увидела, как дрогнула занавеска. Очень быстро на пороге появилась Ева. Её волосы ещё были в утреннем беспорядке, водолазка, которой она скрывает укус на шее, была заправлена в домашние штаны, ярко-зелёные носки выглядели забавно.       — Эй! Хватит будоражить жильцов! Тут многие ещё спят.       — Мне плевать, веришь?       — Что ты здесь забыла?        Кричать было глупо, Вилланель прошла через калитку к дому.       — Тебя хотела увидеть, — мило, ухмыльнулась она, запрятав руки в задние карманы.       — Увидела? Давай встретимся в ресторане.       — Не хочу, чтобы единственным местом, где я тебя вижу, была твоя работа. Мы заслуживаем большего. Поехали.       — Да, можно увидеться где-то ещё, но только не ранним утром на пороге моего дома.       — Он не на работе? Твой Адам.       — Нико, его зовут Нико, — в который раз, разозлилась Ева на это и сделала шаг назад, когда Вилланель приблизилась.       — Вчера вышло хреново. Целовать мою жену вообще плохая идея.       — Это вышло…       — Ну да, случайно. Можешь не объяснять, я знаю, как поступает Хелен. Вряд ли ты после моих губ вдруг захотела и её.       — Пожалуйста, тише, здесь не место…       — Поехали.       — Я никуда не поеду, Вилланель, я не одета, и Нико дома, я готовлю завтрак и…       — Ты из тех, вокруг кого всё горит и светится, а тебе холодно и темно? Ты это сама с собой делаешь, дай себе возможность быть свободнее.       — Твоя свобода ломает мою жизнь.       — Если она так легко ломается, выходит, хреново построена.       — Вилланель, пойми, я бы хотела поехать. Но не могу.       — Всё ты можешь, Ева, — улыбнулась Вилланель и одним рывком оказалась на нижней ступеньке, обхватывая Еву.        Было так легко, закинуть её на плечо и потащить в машину, Ева даже не вырывалась, она была в шоке!       — Ты что, похищаешь меня? — только взволнованно, пролепетала она.       — Да! Прямо из дома!       — Но я же в носках!        Обе засмеялись, Ева оказалась в машине, Вилланель запрыгнула, не открывая дверь, и тут же рванула с места. Ева не знала, что думать, что подумает Нико! Жена открыла дверь, и её похитили? Как она объяснит это? Но адреналин и веселье! Боже, это было что-то новое, казалось грандиозным, вызывало смех.       — Я оставила яичницу на плите! — смеясь, Ева смотрит на довольное лицо Вилланель, та сосредоточена на движении, но всё же поддаётся смеху, — Ты похитила меня! Ты сумасшедшая!       — Знаю, мне говорил об этом психолог. Всё уже случилось, покатаемся и заедем перекусить, я голодна.        Вилланель выбирает фаст-фуд. Накупив снеков, мороженое с брауни и пару стаканов кофе, она запрыгивает в машину, точно зная, что Ева не сбежит от неё в носках. Они вместе завтракают и обсуждают банкет.       — Спасибо тебе.       — Мне? Умм, за что? — кокетничает Вилланель, положив руку на сидение Евы за её шеей.       — За похищение.       — Заслуживаю поцелуй?       — Ну, не знаю, в следующий раз предупреждай о приезде, я хотя бы обуюсь.        Вилланель считает это мелочью, она хотела и она захватила. Ева в её руках, и она мягко целует её губы. Наконец-то это происходит, желание уже лезло через край, делая её нервной. Ева сладко отвечает на поцелуй, смакуя нижнюю пухлую губу Вилланель, а затем робко уделяя внимание верхней. Кончик языка касается шрама прежде, чем погрузиться в рот и столкнуться с языком Вилланель.       — Полезли на заднее сидение, я подниму крышу, — воодушевлённо, шепчет Вилланель, удерживая поцелуй на паузе, брови её насупились, взгляд горит.       — Нет, — смеётся Ева, — Я к такому не готова.       — Отказываешь мне?       — Да, я не готова.       — Ты заучила новую фразу? Теперь у тебя на всё будет такой ответ? Отталкиваешь меня?        Вилланель целует иначе, сжимая губы Евы, ласкает её лицо руками, оттягивает ворот водолазки, ей интересно увидеть след, и он прекрасен, ярко алый, и она влажно целует его, вызывая у Евы протяжный стон.       — Ладно, недотрога, можем мы хотя бы обниматься?       — Знаю, к чему это приведёт.       — Если тебя приведёт, будет отлично, я уже на месте и готова.        Вилланель включает зажигание и поднимает крышу, перебирается назад и ждёт Еву. Это неуклюже и тесно, Ева буквально падает в руки Вилланель, усаживается на её бёдра. Первое, что делает Ева, это всматривается в глаза похитителя пытаясь угадать, что той движет. Первое, что делает Вилланель, это выправляет водолазку из штанов Евы и задирает её кверху. Прохладные ладони касаются напряжённого живота и следуют наверх, подбирая и умещая в своих руках чашечки лифа, мягко сжимая их и грудь. Ева сдаётся и целует соблазнительные губы, она планирует сдаться окончательно, потому что терпеть нет сил. И ей так хочется гореть и светиться! Неожиданностью становится объятие, Вилланель прижимает к себе, обвив руками, и молчит.       — Эй, всё в порядке?       — Можно, я кое-что расскажу тебе?       — Конечно, я буду лучшим слушателем.        Вилланель помедлила, Ева удобно расположилась на её плече.       — Я была в Санкт-Петербурге. Я жила в этом городе, училась. Я была у бывшей. Я переспала с ней.       — Так, стоп, зачем ты мне это говоришь?       — Я не хочу скрывать от тебя такое. Она похожа на тебя. У неё когда-то был муж, жизнь, скучная, пресная, но она справлялась с ней, а потом появилась я. Я пыталась поговорить с ней и узнать, кто я и как мне измениться, чтобы всё не повторилось у меня с тобой.       — Так, и, зачем нужно было спать с ней?       — Это сильнее меня, тяга такая же, как к тебе. Перед тем, как покончить с ней, я сделала это.       — Хелен знает?       — Да.       — Она ведь не против, такие у вас отношения.       — Она против, но ей понравилось, что я с этим окончательно разобралась. Она сказала, что я освободила место в сердце, сказала, что для неё. Но я… Кажется, я освободила его для тебя, Ева.       — Так! — Ева выпрямилась и взяла её лицо в свои ладони, — Не вздумай влюбляться в меня, поняла?       — Знаешь, как говорят, за каждой тучкой скрывается радуга, моя жизнь была очень пасмурной, Ева, и, может, ты моя радуга?       — Ну да, в бежевых сапогах.       — Вообще-то, в зелёных носках!       — Ну, ты не дала мне времени принарядиться. Мне сегодня, кстати, на работу.       — Хочешь, я отвезу тебя? Сначала, конечно, домой, ты переоденешься, и в отель.       — Знаешь, хочу. Да, я хочу, чтобы ты меня отвезла. С ней точно покончено? Как её звали?        Вилланель думает, скорее, мечтает, что Ева понимает, что означает «покончила». Она мертва, а призраков Вилланель ненавидит.       — Анна. И всё, правда, в прошлом. Мне нужно навести порядок во всём этом, чтобы ничто не мешало нам.       — Мы ведь не планируем ничего серьёзного? Я не могу тебе запрещать быть с кем-то, как и ты мне.       — Говорить, что то, что происходит между нами это несерьёзно – самообман, но если тебе так удобнее… Несерьёзно было бы, будь у нас секс в тот же вечер, что мы познакомились, и потом, никаких номеров и встреч. Но дело дошло до похищения, я могу сделать это по-настоящему – увезти тебя.        Ева тянет руки к горлу Вилланель, расстёгивает тугую, верхнюю пуговицу на воротничке рубашки, осторожно отгибает и целует в открывшийся участок кожи. Она слышит, как Вилланель напряжённо сглотнула, её руки крепко сжали талию Евы, момент, и она оказалась в положении лёжа, а Вилланель прямо между её ног.       — Нет, — не согласилась со всем Ева, только взглянув на этот хищный взгляд.        Вилланель поправила кверху водолазку, что сползла, вновь оголив живот Евы, и руки пошли дальше, стягивать штаны вместе с бельём.       — Нет, Вилланель, мы же решили, что не будем.       — Хватит бояться.        Жаркие, жадные поцелуи опустились на торс брюнетки, она тут же попыталась это остановить. Она только вчера пережила грубость мужа, что хотел овладеть ей против её воли, но остановился, а теперь это делает Вилланель?       — Не хочу так, прекрати.        Слова будто не доходили до Вилланель, в крови которой было слишком много желания, она уже не видела преград, и что такого в том, чтобы это случилось? Решив, что Ева ведёт себя так ради приличия и всё изменится, когда дело дойдёт до интимных касаний, Вилланель решительно спустилась поцелуями ниже, а руками продолжила стягивать преграду. Еве было стыдно, и странно, быть трахнутой на заднем сидении в машине, при этом они договорились только на объятия, да что эта девчонка себе позволяет? Но противиться ей больше нет сил, если она продолжит сопротивление это станет актом насилия, а это не оно. Просто, это слишком быстро, слишком не вовремя.       — Тебе следует расслабиться, Ева.       — Ты можешь остановиться? Прошу тебя.        Вилланель прищуривает взгляд и поднимается выше, под ней почти обнажённое тело, и она хочет его как ничто другое в этом мире.       — Меня трясёт от желания впиться в тебя, что с тобой не так?       — Не знаю. Много чего. Это было и остаётся неправильным.       — Что я тебя хочу? Что мы нашли время и место быть друг с другом? Ты уже изменяешь мужу, ничего не поменяется от того, что я тебе отлижу.       — Поменяется! Ты получишь своё!       — У нас уже было много моментов, потянет даже на выигрыш в споре. Ты надо мной издеваешься? Нет, правда, я ни с кем ещё так долго не возилась, чтобы переспать!       — Ты ведь понимаешь, как это звучит? Слезь с меня!       — Нет. Мы будем здесь, ты нужна мне. Я буду очень злой, если не получу разрядку.        Вилланель выправляет свою рубашку, расстёгивает штаны, всё, чего она хочет, это контакт кожа к коже. Прижимаясь торсом к Еве, она запускает руку в своё бельё.       — Можно мне хотя бы целовать тебя?       — Ты вновь будешь делать это сама?       — Ты не оставила мне выбора. Мне нужно сбросить напряжение, ты слишком завела меня, вернуться к объятиям будет неприятно.        Ева берёт милое лицо в свои ладони и позволяет себя целовать, ощущая, как её рука двигается в штанах, как дрожит её живот, и ей немного жаль, что она не такая смелая, чтобы наконец-то переспать с Вилланель, чтобы секс был актом любви и принятия. Ева не может принять саму себя, новую себя, Вилланель должна это понимать.        Это занимает какое-то время, делает щёки Вилланель нежно-розовыми, а дыхание сбитым. Хелен бы никогда не стала так издеваться над ней, как Ева, и она думает об этом, настрой падает, всё замедляется, прервав поцелуй, Вилланель стонет, но не от удовольствия.       — Рука затекла, может, поможешь мне?       — Чем?       — Не притворяйся, Ева, ты знаешь как. Пожалей мою руку, знаешь, как болит ожог?       — Никто не заставляет тебя заниматься этим в таком неудобном месте.       — Я сейчас укушу тебя ещё раз, и ты проходишь в водолазке до конца месяца.       — Мне забраться рукой?       — Мне очень понравилось то, что мы сделали в театре, и ты была такой смелой.       — Приподнимись, — потребовала Ева, - Ты специально надела такие узкие штаны?       — Тебе не нравится?       — Они отпад, и ты. Я немного боюсь твоей красоты, честно признаться.       — Я так красива, что ты не хочешь секса со мной, понятно.       — Ты такая язва!        После смеха немного проще, Ева облизывает свои пальцы и проникает в ширинку, Вилланель тут же хватает её в своих штанах и провожает, вместе рывком набирают воздух от соприкосновения.       — Да, чёрт, так куда лучше. Пожалуйста, Ева, сделай, — направляет Вилланель тоном, — Я ни за что не подумаю, что ты делаешь что-то не так.        Ева стала смелее после таких слов, потирая между пальцами твёрдый стержень клитора. Будоражащее наслаждение быстро наращивало интенсивность, опаляя предельно обостренное ощущение, достигнутое самостоятельно. С Евой всё было куда ярче и правильнее, Вилланель схватила губами мочку уха и начала её посасывать.       — Ты такая… — застонала Ева.        Вилланель не стала отвлекаться, всё горело внутри, и она пыталась усилить это бесконечным напоминанием себе о том, что она здесь и сейчас с Евой. Обе вздрогнули, когда кто-то постучал в окно.       — Наплевать! Продолжай!       — Извините, вы перегородили мне выезд, — мужской голос звучал возмутительно, Ева была ошарашена тем, что кто-то видит, чем они здесь занимаются. Пытаясь остановиться, она даже, слегка приподнялась.       — Нет, Ева, пожалуйста.       — Мы должны убрать машину, закончим потом.       — Когда потом, я почти кончила, давай!       — Извините, я опаздываю! Я не могу стоять здесь и ждать, уберите машину.       — Я его сейчас убью, серьёзно, я ему лицо о капот разобью!        Вилланель сыпала угрозами, застёгивая на себе штаны и поправляя водолазку на Еве.       — Эй, не злись так.       — Да так всегда! Почему нам вечно мешают!       — Потому что сексом надо заниматься дома, ночью, в постели.       — Мне так больно, я хотела немного отвлечься, я хотела тебя!        Вилланель чуть ли не плакала от досады, перебираясь на сидение водителя. Бросив злобный взгляд на мужчину, она хотела переехать его, но вместо этого, сжигая резину, сорвалась с места.       — Эй, не расстраивайся, — рука с заднего сидения дотянулась до плеча и мягко погладила.       — Всё из-за какого-то идиота! Там было место, мог бы выехать!       — Не злись, остановись там, где мы никому не помешаем.       — Мы что, продолжим?       — Не хочу, чтобы ты была такой расстроенной.       — Уже не будет так здорово.       — Будет, я сделаю.        Вилланель от такого обещания немного остывает, ей приходит идея, заехать на подземную парковку. Оплатив пару часов, она проезжает на нижний уровень и находит место в углу, втиснувшись в парковочное место, она вызывает у Евы восторг.       — Ювелирно, как ты научилась так парковаться, мне нужно для такого два места!       — Это не единственный мой талант, — улыбается Вилланель и выходит из машины, Ева открывает заднюю дверь и сверкает своими носками, выпустив ноги наружу.       — Иди сюда, — приманивает Ева и цепляется за пояс Вилланель, — Как насчёт того, что мы их снимем?       — И?       — Уложу тебя на заднее сидение, разведу твои длинные ножки и сделаю всё языком.       — Ты не шутишь? Да!        Вилланель спускает штаны с помощью Евы, забирается в салон и снимает ботинки. Теперь она на месте Евы, самое время получить наслаждение от того, как можно смотреть на её волосы, что словно водопад падают вниз и этот взгляд, немного испуганный, но возбуждённый. Вилланель боится пошевелиться и спугнуть, всё будет так, как решит Ева. Тут им никто не помешает, полумрак и тишина.       — Недалеко отсюда у меня номер за пятьсот фунтов в сутки, но да, на парковке куда лучше, — иронизирует Вилланель.       — Ты знаешь, почему мы не там.       — Ты боишься постели. Очевидно это то, что сделает тебя окончательно неверной.       — Ты мне скажешь, если я ошибусь?       — Тут не бывает ошибок. Не торопись, главное правило.       — Твоё, потому что ты хочешь подольше?       — Твои мягкие губы, чёрт, Ева, это же моя мечта! Ты вчера уже была хороша в этом. Мне закрыть глаза, чтобы не смущать тебя?       — Да, пожалуйста. Тебя нужно разогреть или ты ещё…       — Сразу приступай.        Вилланель устроилась удобнее, Ева разместилась между её ног. Никакого разогрева, но ей всё равно хочется немного поцелуев не по теме. Ева пробует, ощущая себя до безобразия неопытной, и Вилланель не издаёт никаких звуков какое-то время. Можно было бы вспомнить что-то из порно, но Вилланель уже советовала не делать этого, и не вычитывать техники, просто чувствовать. Язык уже устал, и Ева решается просто накрыть губами слабость Вилланель и пососать в своём рту, через несколько секунд Вилланель уже елозила, и даже издавала слабый стон, так Ева поняла, что движется в правильном направлении. Следует пробовать и не бояться, ей уже нравилось это ощущение чего-то значимого на языке, этот контроль и вкус, эти реакции.       — Да, Ева! Съешь мой маффин!        Ева вполне могла бы посмеяться над таким сравнением, но сейчас это звучало очень эротично и подливало масло в огонь, всё действительно вспыхнуло сильнее, потому что Вилланель была близка. Она дрожала от движения языка снизу-вверх и стонала, когда Ева вновь присасывалась и втягивала в себя крохотную горошину клитора. Всё случилось, и в этот раз этому никто не помешал.        Прошло минут двадцать по ощущениям, когда обе шевельнулись, Ева крепко прижимала Вилланель к себе, они не спали, вслушивались в дыхание друг друга, отдыхали.       — Ты прекрасно стонешь из-за меня, — улыбнулась Ева, ей неловко начинать разговор, поэтому она начинает гладить спину Вилланель под одеждой.       — У тебя отличный потенциал, следует продолжить обучение.       — Но ты сказала, что не нужно ничего читать или смотреть, достаточно чувствовать.       — В сексе хорош тот, кто умён, нужно понимать чужие желания и воплощать их. Нужны фантазии, влечение, тогда можно проверить всё опытным путём. Сексу нужно учиться, это искусство.       — Стыдно в моём возрасте быть отстающей по этому предмету.       — Ты просто училась на другом факультете, скажем так.        Ева смеётся, интересное сравнение, учитывая, что с того факультета её вот-вот отчислят.       — У меня больше нет секса с мужем, — признаётся она.       — Причина?       — Шутишь? Ты!       — Это понятно, но причин может быть много. Например, ты не хочешь его, потому что хочешь только меня. Или ты растрачиваешь силы на меня, и на него не остаётся. А может, ты не можешь спать с ним после меня, потому что это предательство, или…       — Подожди, да, все пункты подойдут. Нам всем всегда хочется всё новенькое, заполучив новое, мы равнодушно относимся к тому, что имели до этого, но мы благодарны, как минимум, что это у нас было.       — Может, у тебя так. А у меня по жизни часто есть что-то новое, но я пробую и остаюсь верна своему основному выбору.       — Хелен твой основной выбор?       — Когда изменяют супругам принято не поднимать тему насчёт этого, вряд ли ты хочешь слышать о том, что ты не в главной роли, а я ничего не хочу слышать о твоём муже. Но мне, определённо, приятно, что сейчас я настолько в твоей голове, что секс с мужем уже неуместен. Мне тоже не особо хочется заниматься сексом с Хелен. С ней классно, но мысли о тебе то спотыкаются, то вихрем летают, и это сбивает, понимаешь?       — Нам нужно немного притормозить, чтобы не испортить брак.       — Притормозить? Я считаю минуты до момента, как ты вновь коснёшься меня губами.       — О, обнуляй таймер, — улыбается Ева и крепко целует Вилланель.        Вилланель соглашается посидеть в машине, пока Ева переоденется. Из дома слышен разговор на повышенных тонах, это похищение не лучшая идея. С другой стороны, внести ещё один раздор в брак Евы – это хорошо, это уже приносит результаты. Нико зол, потому что вынужден передёргивать, очевидно, раз Ева больше не его в постели. Вилланель довольно улыбается, сжимая руль. Ева вышла из дома со слезами, несмотря на ссору, она всё же переоделась, выглядела строго, ещё и волосы заделала. Нико имел право устроить скандал, когда твоя жена открывает двери и исчезает, это тревожные звоночки, а их уже горсть! Вилланель молчит, она знает, куда ехать, и ждёт, когда Ева успокоится и возьмёт себя в руки.       — Жалеешь? — спросила Вилланель, припарковав машину у отеля.       — Нет. Знаешь, возможно, ты даже не причём. Та верёвка, что нас связывала, перетёрлась со временем и давно хотела лопнуть, мы наматывали скотч. Не знаю, чего мы так боимся потерять? Боимся признаться, что потраченное время было не в радость?       — Разрывая верёвку с ним, не задень нашу, она ещё тонка, я не хочу тебя потерять, Ева.       — Почему это так романтично звучит? Ведь мы говорим о неминуемой боли.       — Любить нужно свободно и эгоистично, научись этому и никакой боли не будет.       — Ты учишь меня плохому.       — Я вообще из плохих, ты даже не представляешь насколько. Приготовишь мне ужин?       — Смена уже через полчаса, придёшь чуть позже?       — Схожу позаниматься в зал, рассчитывай, что я захочу мяса.       — Любой кулинарный каприз в рамках меню.       — Не хочу меню, хочу эксклюзив.       — Ты со мной только из-за еды.       — Одна из моих слабостей, а их немного.