Хелейна будет жить!

***

Оказывается, у меня имелись фрейлины. Я узнала об этом на пятый день осознания себя в этом теле. И то только потому, что Марис Баратеон, Беттани Хайтауер и Джоанна Ланистер не просто из рук вон плохо относились к своим обязанностям, но и имели нахальство сплетничать о принцессе самым бессовестным образом. — Пришлось сказать королеве, что мы были на прогулке. Теперь, если эта ненормальная пожалуется на одиночество, у нас будут проблемы, — недовольно надула губы симпатичная блондинка с красиво уложенными локонами, заходя в комнату. — Не будут. Мы подтвердим, что гуляли по саду все вместе, а если принцесса станет возражать, скажем, что она сошла с ума! — фыркнула следующая за ней высокая девица с густыми бровями и черной косой. Я закатила глаза и отвела в сторону портьеру, за которой скрывалась, глядя в стрельчатое окно. — Действительно. Я могу сойти с ума. Могу вернуться в ум снова. Вам же, леди Баратеон, это не грозит. Невозможно сойти с того, чего не существует. Прикрывшая дверь рыженькая Беттани и златовласая Джоанна явно смутились, а вот Марис Баратеон недовольно скривилась и, сделав небрежный книксен, имела наглость парировать: — Не понимаю ваших намеков, моя принцесса. — Резонно. Чтобы понимать намеки, надо иметь мозги, — отрезала я. — Но вы не переживайте, Марис, они требуются далеко не всем женщинам. Мой старший брат, например, интересуется исключительно формами, а что у женщины в голове его совершенно не волнует. Я передам ему как вожделенно вы пялились на его царственный зад. Джоанна широко распахнула глаза, у Беттани отвисла челюсть, а Марис возмущенно фыркнула: — Никуда я не пялилась! — Вы считаете моего брата настолько несимпатичным, что отводите взгляд? — Нет, конечно, я не это имела в виду! — смешалась Марис. — Так вы находите его привлекательным? — Я не… Конечно, он же принц! — О! Так вы считаете его симпатичным только потому, что он — принц? И ваше вожделение вызвано его статусом? Как некрасиво, леди Баратеон! Вы хотите пойти путем падшей женщины? — Я не… Я ничего подобного не говорила! — растерялась девушка. — Полагаю, я должна сообщить матери о вашем недостойном поведении, — протянула я с самым ханжеским видом. — И, конечно же, я более не нуждаюсь в ваших услугах. — Принцесса! — в отчаянии воскликнула покрасневшая Марис. — Вы не так меня поняли! — Ага. Вы имеете наглость снова обвинять меня в том, что я — тупая? — восторжествовала я. — О, думаю, ваши подруги охотно подтвердят ваше недостойное поведение и оскорбление короны. Потому что в противном случае они станут вашими соучастницами, а никто из них не желает оказаться в темнице за измену. Не так ли, леди? Под моим пронзительным взглядом обе девушки попятились и закивали, хотя Беттани и одарила Марис короткой извиняющейся улыбкой. Я потерла ладошки: — Ну вот и все. Вы свободны, леди Баратеон! Марис в расстройстве выскочила из комнаты, а я торжествующе усмехнулась и иронично изогнула бровь: — Теперь вопрос к вам, мои дорогие. Напомните, кто из вас должен следить за моим гардеробом и драгоценностями? Беттани и Джоанна испуганно переглянулись.

***

Костюм драконьей всадницы сидел на стройной фигуре Хелейны идеально. Брючный костюм и длинная накидка, похожая на распахнутое спереди платье в пол были пошиты из дорогой парчи с плотными вставками и выглядели дорого и богато. Я удовлетворенно покрутилась перед зеркалом и посмотрела на сумку с покрывалом и припасами. Испуганные внезапно проснувшейся стервозностью принцессы фрейлины постарались на славу, максимально подготовив ее к пикнику. Нетерпеливо притопывающий ногой Эймонд уже ждал меня у подножья лестницы. — Я рад, что ты не передумала. — Почему я должна была передумать? — удивилась я. — Эйгон часто обещал покатать меня на Солнечном Огне, но постоянно обманывал, — простодушно пояснил Эймонд. — Потом издевался. — Но я же не Эйгон, — резонно заметила я и похлопала мальчишку по плечу. Эймонд заулыбался, закивал, а я в очередной раз поразилась тому, какой он еще мелкий. Его макушка едва доставала мне до подбородка. К тому же яркий зеленый камзол только добавлял нездоровой бледности слишком светлой коже Эймонда, делая брата похожим на тощую гусеницу. Ящерка. Как есть ящерка! — Не носи больше эту одежду, — поморщившись, посоветовала я. — Тебе пойдут теплые цвета. Коричневый, темно-красный, винный. Ты скоро начнешь быстро расти, смени гардероб. Кожа и замша будут тебе к лицу. — Но мама любит зеленый… — начал было Эймонд. — Ты дракон или мамин сын? Эймонд снова вспыхнул, но промолчал. Только надулся букой. Но все его недовольство прошло, стоило нам приблизиться к драконьему логову. — А Пламенная Мечта не будет против? — осторожно спросил он, кусая губы. — Вдруг ей не понравится мой запах или что-то еще? — У нас с ней связь, — напомнила я. — Ты поймешь потом, что это такое. Словно часть тебя. Так что главное — держись крепко. Седло-седлом, но осторожность не помешает. Если ты свалишься со спины дракона, Алисента меня убьет. — Ты стала часто называть мать по имени, — вполголоса пробормотал Эймонд. — Сделала выводы и пришла к заключению, что для меня она королева, а не мать, — помедлив, сообщила я. Он задумался и через некоторое время кивнул, не став комментировать. В воздухе Эймонд так громко вопил от восторга, что я едва не оглохла. А когда мы приземлились на небольшом островке в паре миль от берега, снова выглядел раскрасневшимся и почти симпатичным. — Это было… Это было великолепно! Спасибо! — Обращайся! — фыркнула я и всучила Эймонду сумку. — Топай в конец пляжа. Вон к той скале. — Зачем? — удивился он. — Отдохнем. Перекусим. Познаем дзен. — Познаем… что? Я отмахнулась. Слова из прошлого мира так и вертелись на языке, и если сперва я пыталась контролировать речь, то вскоре поняла, что странности Хелейны объясняют почти все мои проколы. Она и раньше частенько несла какой-то бред. Я даже сомневалась порой — а первая ли я «попаданка» в это тело? Или был еще кто-то, но из реальности, где в приоритете были не люди, а насекомые? Эта версия многое объясняла. Эймонд тем временем послушно обустраивал зону для пикника, разровняв площадку. Островок был частью небольшой гряды и оказался единственным, пригодным к использованию в качестве места отдыха. Все прочие были слишком острыми и скалистыми. Тут же имелось плато величиной в половину Красного замка, небольшая поросль кустарника и узкая полоса пляжа. Идеальное местечко для уединения. — Что дальше? — растеряно спросил Эймонд, расправив на гальке плотное покрывало. Я скинула верхнее полупальто, посмотрела на припекающее солнце и достала завернутые в холстину пирожки и бутылку с лимонной водой. — Угощайся! А я пока поброжу по берегу. Подвернув штанины, я пошла к воде. Она здесь ничем не отличалась от морской воды на Земле. Тоже соленая, тоже прозрачная. И даже галька была похожа. Бродя вдоль линии прибоя, если не смотреть на небо и на горизонт, можно было представить, что это просто какой-то отдаленный иностранный курорт, куда отец вывозил меня в межсезонье для легкого развлечения. Те же камешки под ногами, так же пенится набегающая волна. Я покусала губы, подышала на счет и решила не травить душу. Хватит терзаться воспоминаниями! Теперь мое место здесь. И никто не мешает перенести сюда какие-то приятные моменты прошлого вместо того, чтобы бессмысленно их оплакивать. К тому же, тут столько нового и неизведанного что скорбеть попросту некогда. Часа через два, валяясь на спине голова к голове, мы с Эймондом рассматривали облака, развивая фантазию. Как я делала это в далеком детстве. — Вот это в нижнем ряду похоже на прическу Эйгона, когда тот помоет голову. — А он вообще ее моет? — Наверное иногда. Иначе мама возмутилась бы из-за запаха. — А то облако слева похоже на яблоко с листочком. — Точно! Хэл, это так здорово! Как тебе такое пришло в голову? Я никогда раньше не играл в эту игру. — Погоди, я тебя еще научу блинчики по воде пускать. — Что? Какие блинчики? — Плоская галька. Покажу попозже, — я сморгнула слезы, окончательно смиряясь с новой реальностью. Я не умерла. Я — принцесса. У меня есть братья и дракон. И я не позволю войне черных и зеленых разрушить свое счастье. Да и судьбу свою определю сама, без участия королей, королев и властолюбивых десниц.

***

Мы вернулись в замок уже в сумерках. Счастливый Эймонд сразу же помчался к себе, прятать «куриного бога» — камень с дыркой посредине, который он нашел на берегу, а меня перехватила в анфиладе разгневанная Алисента. — Где вы были? Вас с Эймондом обыскались фрейлины и слуги! — Летали, — флегматично пожала плечами я, все еще пребывая в собственных мыслях. — На драконе. Не знала, что обязана кому-то докладывать. Хлоп! Щеку обожгла резкая боль. В следующую секунду я жестко сжала тонкое запястье, не обращая внимания на болезненный вскрик матери. — Сделаешь так еще раз и лишишься руки навсегда. Я знаю, что ты королева, и отрубить тебе ее официально не получится, но найду способ. Алисента посмотрела на меня круглыми, расширившимися от страха глазами, безмолвно хватая губами воздух. Ее идеальная оливковая кожа как-то даже побледнела, а подбородок чуть подрагивал. — То же касается Эймонда. С этого дня он неприкасаем. — Да как ты смеешь… — пролепетала Алисента, пытаясь удержать лицо и косясь в сторону стоящего вдалеке стражника. Я только усмехнулась углом рта и, видимо, что-то в выражении моего лица напугало женщину просто до паники, ибо та затряслась всем телом, выдернула руку и почти бегом помчалась прочь.

***

Наутро меня вызвали к королеве официально. Сир Кристон явился ко мне еще до завтрака, когда служанка заканчивала укладывать косу в прическу, а Беттани стояла рядом и держала наготове выбранное для утреннего платья ожерелье и браслеты к нему. Этот индюк вломился в двери без стука, обозначил небрежный поклон и потребовал тотчас же явиться для аудиенции аж в Большой Зал. Немедленно. Так и сказал. Ну-ну. Я подумала, решила, что имеет смысл разобраться с мамочкой раз и навсегда, и не стала искать повода для отсрочки. К тому же и платье на мне было весьма боевое: с вышитыми красными драконами и молниями. Самое подходящее для разговора с дочерью дома Хайтауэров. Так что я поднялась, нацепила на руки браслеты, похожие на жесткие наручи, и молча направилась за гвардейцем. Вот только слушать по пути наставления Коля, который вздумал выговаривать мне из-за беспокойства, которое мы с Эймондом якобы вызвали своей пропажей, я вовсе не собирались. — Вы разговариваете с принцессой королевской крови, сир Кристон. Не забывайтесь, — заметила я, дождавшись паузы в его пылком монологе. — Я разговариваю с девочкой, которой не помешает поучиться скромности и почтительности, — со злым рокотом в голосе наставительно сообщил Белый Плащ. Я остановилась. Сир Кристон, продолжая чеканить шаг, прошел еще немного вперед, прежде чем сообразил, что остался в одиночестве, и повелительно махнул рукой: — Поторопитесь, принцесса! Еще чего! Я не тронулась с места, и ему пришлось вернуться. — А вы с достаточным почтением трахаете мою мать, сир Королевский Гвардеец? — вполголоса спросила я, глядя на него исподлобья в упор. — Она довольна миссионерской позой? Спросите при случае, как ей больше нравится кончать: под вами или задрав юбку перед Ларисом Стронгом? Коль так побагровел от гнева, что я на миг подумала, что он меня сейчас ударит, но тут неподалеку открылась дверь и в коридор вывалился расхристанный Эйгон в нижней рубахе. — Хэл! Я написал новую песню. Любовную! Хочешь послушать? Выглядел он… Ну, как может выглядеть наутро после бурной ночи не вполне протрезвевший Эйгон? Неподражаемо. Второго такого во всем Красном замке было бы не найти. — Доброе утро, мой дорогой брат, — сладким голосом так ласково протянула я, что Эйгон аж вздрогнул и попятился. — Твои песни — услада для моих ушей, буду очень рада оценить их после завтрака. А сейчас, прости, дела. Сир Кристон составит тебе компанию. Он, кстати, большой ценитель романтичных любовных баллад. Например, о королеве и ее верном щите, не так ли сир Кристон? Я в упор посмотрела в налившиеся бешенством глаза дорнийца. У него аж капилляры полопались. Незаметно от Эйгона Коль схватил меня за запястье и с силой сжал руку. Если б не браслеты, мог бы сломать кость. Хотя… вряд ли. У драконов крепкие кости. — Что за баллада? — заинтересовался наивный Эйгон. — Не слышал такую… — Можете обсудить по-мужски! — с ухмылкой ответила я и, не глядя, выдернула из захвата руку. Коль вздрогнул. Ну да, с момента, как я оседлала Пламенную Мечту, сил у меня заметно прибавилось. А еще я, кажется, стала быстрее расти, и даже грудь основательно так набухла, до полного первого размера. Прогнозы сбывались — драконья связь влияла на всадника. Только у Эйгона это происходило постепенно, поскольку яйцо вылупилось в его колыбели, а я стремительно «нагоняла» уже взрослую Пламенную Мечту. Глядишь, совсем скоро перерасту невысокого дорнийца, и будет он смотреть на меня, как на Рейниру — снизу вверх. Я перевела взгляд с брата на Коля и твердым голосом приказала: — Составьте компанию принцу Эйгону. Он нуждается в слушателе. Дорогу в Большой Зал я найду и без вас. Лицо гвардейца исказилось от ненависти, но перечить при свидетеле он мне не посмел.

***

Королева расположилась за столом, где собирался Малый Совет. Видимо, хотела добавить значимости разговору, но добилась обратного эффекта. В огромном кресле ее миниатюрная фигурка, затянутая в темно-зеленый бархат, выглядела довольно-таки несуразно. Я плотно прикрыла дверь, огляделась и слегка склонила голову: — Ваша милость. У меня отчего-то не было сомнений, что шпионы Хромого Стронга услышат каждое наше слово. Не удивлюсь даже, если он сам торчал за стеной, таращась в специальную дырку. Пусть смотрит. Выглядела я безупречно — не как раньше, когда Хелейна ходила растрепанная и в небрежном одеянии, а как истинная принцесса. — Хелейна, дочь моя, — Алисента сплела пальцы. Заусенцы на большом и указательном кровоточили. — Предлагаю обсудить твое вчерашнее поведение. — А что вчера случилось? — я невинно похлопала ресницами. Алисента кашлянула. — Я пришла к выводу, что твое воспитание требует доработки. Отныне к тебе будет приставлена септа Юнелла, которая научит тебя послушанию и подготовит к дальнейшей жизни. Сегодня после обеда… — Нет. — Что? — Алисента опешила. — Нет. Я не верю в Семерых и больше не собираюсь посещать септу. Это раз. Я — принцесса королевской крови и не позволю дочери второго сына не самого великого дома диктовать мне какие-либо правила. Это два. Если ты попытаешься проявить насилие или как-то мне навредить, я скормлю тебя своему дракону. Это три. Про рукоприкладство я еще вчера сказала. Все это я сообщила тем же ровным нежным голосом, которым недавно разговаривала с Эйгоном, после чего мне на секунду показалось, что королеву сейчас хватит удар. Но она быстро пришла в себя. Хорошая школа. — Не смей дерзить мне, дочь! Извинись и, так уж и быть, я сделаю вид, что не слышала твои богохульные речи! — Попытайся на меня надавить, и расскажу Визерису, что слышала, как мейстеры обсуждали, что вскрыли королеву Эймму по приказу Отто Хайтауэра, хотя и ее, и ребенка можно было спасти. Что так дедушка расчищал тебе путь к трону. У Алисенты натурально отвисла челюсть. — Ах, нет, лучше я расскажу это сестрице Рейнире и дяде Деймону. А заодно о том, как вы с дедушкой зовете ее детей ублюдками, и как ты мечтаешь посадить Эйгона на трон. Бледная как молоко Алисента медленно покачала головой: — Что за демон в тебя вселился? Хелейна! Я сладко улыбнулась: — В мои сны никто никогда не верил, мама. Все считали меня безобидной сумасшедшей. И ты — первая. Вы все ошиблись. Теперь, когда у меня появился дракон, я вижу прошлое и будущее так ясно, что могу предсказать почти каждый следующий шаг. Я могла бы стать вам с дедушкой сильным союзником, подсказывая, чего нам всем ждать. Он скоро вернется ко двору в роли десницы. Гораздо скорее, чем ты думаешь. Боги Древней Валирии на моей стороне. Но если ты продолжишь настаивать на вере в Семерых и глупых септах… — Но вера в Семерых — единственная истинная, — быстро проговорила королева. — Я всегда вас этому учила! — Ты не дракон, — парировала я. — К тому же… Признай честно, мама, ты лицемеришь, — я обошла стол и приблизилась к королеве вплотную, так, чтобы тихий разговор точно не дошел до чужих ушей. — Лейна Веларион не переживет роды. Деймон Таргариен получит свободу и вновь захочет Рейниру. Они найдут способ избавиться от ее мужа. Лицо Алисенты искривилось в некрасивой гримасе: — Эта распутная тварь! — Не суди, и не судима будешь, — перебила ее я и принялась накручивать на палец локон, выпавший из ее прически: — Мне всегда было любопытно, как тебе удалось заманить Деймона в постель? Он был пьян? — Что? — голос у королевы внезапно сел и вопрос стал похож на беспомощный писк. Я наклонилась еще ниже и, отведя каштановый локон к затылку, сказала прямо в нежное ухо: — Брось, мама! Любому, кто потрудится об этом задуматься, станет очевидным, кто является биологическим отцом Эймонда, — я выдержала паузу и продолжила: — А Дейрона сослали в Старомест в младенчестве, потому что он рыжий и веснушчатый, да? В нем вообще нет валирийской крови? Не дергайся, я не собираюсь кричать об этом на весь двор. Если уж Визерис не заметил, что у него давным-давно сгнил член, или ему плевать, что как минимум двое детей рождены вообще не от него, то остальные тем более будут молчать. Я тебя не осуждаю. А в случае с Дейроном даже понимаю, твои кузены весьма симпатичны. Заметь, я не спрашиваю, кто из них его отец… Или ты сама не знаешь? — Хелейна… — всхлипнула королева. — Я не хочу септу, надзора и брака с Эйгоном. Это не приведет ни к чему хорошему. Когда дедушка вернется, мы с ним обсудим план действий. Ты хорошо поняла меня, мама? Алисента кивнула, впиваясь руками в подлокотники кресла так, что побелели костяшки. Я торжествующе улыбнулась. — Отзови от меня Коля и будь осторожна с мастером шептунов. Он не враг нам пока, но и не друг. Впрочем, ты сама уже догадалась, что он за человек, не так ли? Когда снимала свои изящные туфельки. Бледнеть было, кажется, уже некуда, но Алисента ухитрилась побелеть еще больше. — Он очень властолюбив, будущий лорд Харренхолла… — Ты ошибаешься, — слабым голосом поправила Алисента. — Будущий лорд — сир Харвин. — Это не надолго, — предрекла я. — Сир Харвин скоро перестанет быть препятствием. Он вообще скоро перестанет быть. Я вышла в полной тишине, мягко прикрывая за собой дверь. И только тогда услышала мученический сдавленный стон. Жалость трепыхнулась где-то глубоко внутри и застыла, погребенная воспоминанием о пощечине. Не стоило Алисенте распускать руки.

***

На следующий день Эйгон искренне поблагодарил меня перед ужином: — Кстати, сестра, не знаю, как ты этого добилась, но я — твой должник, — с хмельной ухмылкой сказал он, играя бровями. — Я не планировал жениться, тем более на тебе, но мое мнение никогда не учитывалось. Признайся, как ты добилась невозможного? — Ты про отмену нашего брака? — легкомысленно спросила я. — Или про поющего песенки Коля? — Представляешь, Коль совершенно не разбирается в музыке, — пожаловался Эйгон. — Он сбежал через пять минут. И слуха у него нет, и мандолину от укулели он не отличает, тупой мужлан. Я про брак. Что ты сделала? — Так… поворожила слегка. Но я учту, что могу требовать ответную услугу. — Что угодно в рамках доступного, — шутливо раскланялся Эйгон. — О, тогда я подожду, пока тебе будет доступно как можно больше. И раз уж ты имеешь мужество признавать долги, обращайся и дальше. Что-то мне подсказывает, что я еще во многом смогу тебе помочь. Я улыбнулась. Он понимающе кивнул. «Засранец, но, возможно, будущий король», — подумала я. Потому что эту Рейниру на трон допускать было нельзя ни при каких обстоятельствах. И хотя кандидатура Эйгона, как правителя, не вызывала у меня энтузиазма, как брат он был не так уж плох.