Зарисовки по лоловерсу

      Одиноко. Одиноко. Как же одиноко. Одиночество душило, давило в груди, топило в себе. Невыносимо. Хотелось услышать хоть чей-то голос. Почувствовать чьи-то прикосновения.       Джон... Лололошка так соскучился. Он так скучал по нему. По его голосу. По самовлюблённости. По непонятным словам в его лексиконе.       — Я бы хвалил тебя за всё, что пожелаешь...       Нужно было сделать очередной обход бункера, чтобы убедиться, что всё исправно работало. Но он просто не мог заставить себя встать с... кровати? Да эту твердь не назвать ею. Кровать — слишком роскошное слово. Домашнее. А это — тюрьма. Этот чёртов бункер — его тюрьма. В которую он самовольно возвращается после непродолжительных прогулок по вымершему городу. Чтобы что?       — Зачем я живу...       Нужно просто заставить себя. Бороться. Заставить. Встать. Заставить...       — Я не могу так больше... Хоть кто-нибудь...       В углу комнаты появилась привычная чёрная фигура. Смотрящий. Всё смотрит и смотрит...       — Не надоело ещё?       Смотрящий продолжал просто неподвижно наблюдать за его сломом личности.       — Верно... Говорить ты можешь лишь в Пустоши, — Ло пробежался взглядом по мусору на полу, который ему в падлу уже убирать. — В которую у меня нет сил попасть. Хочешь, дам листочек? Попереписываемся.       Молчание.       Такое громкое... Что аж хотелось зажать уши.       — Кивни хоть. Или покачай головой. Я же знаю, что ты можешь.       Ло пристально наблюдал, двинется ли тот. Но Смотрящий лишь... смотрел.       — Ты меня наказываешь так, да? Появляешься, не помогаешь, не пытаешься объяснить, что хочешь от меня, но всё равно вечно крутишься рядом. Что тебе надо? Иди к Джодаху. Передай, что у него на одну проблему будет меньше. Скоро... Совсем скоро. Совсем скоро я...       Одинокая слеза скатилась по щеке. А ведь ему казалось, что он уже всё выплакал. Когда проводил всё свободное время от попыток выжить за тем, чтобы вспоминать. Потихонечку просматривать открывшиеся воспоминания. И любовно... Пересматривать их. Проживать заново. Привязываться, терять, дорожить, касаться, скучать...       Нет. Нет... Как же он скучал... По всем им. По каждому, кого смог вспомнить. У него был шанс встретить их всех снова, но он так бездарно его упустил.       Джон ведь говорил «сосредоточься, сосредоточься!», а он что? А он как обычно — витает в облаках!       — Ненавижу... Как же я себя ненавижу. Так мне и надо.       Было прекрасно понятно: он в будущем Архея. Думал о будущем при пробежке по Пустоши настолько сильно, что это воспринялось слиянием как спор с Джоном. Какая глупость! Он — самое настоящее посмешище.       И этой великой истории добивался Междумирец? То есть он... Да не важно!       — Я всех себя ненавижу! Всех. Кроме Джона...       Боги, как же он скучал. И всё по новой... И так он лежал часами напролёт — размышляя о том, что потерял. Сходя с ума. Испытывая вечные галлюцинации. Как будто...       Шеи коснулись холодные пальцы. Смотрящий стоял над ним, возвышался, смотря с интересом сверху вниз. И водил кончиками пальцев по его изголодавшейся коже.       Никогда прикосновение Смерти не ощущалось столь приятно, как сейчас. Хотелось просто, чтобы...       Ло откинул голову, сладко простонав.       — Ещё, я молю тебя... Сделай так ещё.       Смотрящий положил всю ладонь на его шею, поглаживая большим пальцем под кадыком.       Блаженство... Какое же блаженство. Он точно сходил с ума, не так ли? Это всё нереально. Не стало бы Время заниматься такими непотребствами...       А может, попросить задушить себя?       Пока размышления текли в больной голове, лицо (можно ли назвать это лицом?) Смотрящего стало так близко к нему, что можно было ощутить дыхание Смерти. И даже...       Он сам протянул руку к тьме, положив её на грудь. Сердце... Биение холодного сердца.       — Ты подражаешь живым... Хотел бы ты когда-нибудь попробовать быть обычным живым существом? Знаешь, я бы отдал тебе свою жизнь. Она мне опостылела. Хотя, такую мерзкую даже ты, наверное, не захочешь...       Ло вытер слёзы. А когда отнял руки от лица, увидел, что Смотрящий стоит в углу. Где стоял и ранее.       Снова галлюцинации, и ничего из происходящего только что реальным не было? Он не знает...       Но было хорошо. Да, определённо. Хорошо...       Ёщё никогда холод не был столь тёплым.