Мы в ответе за тех...

Гарри явился в больницу под вечер, какой-то притихший, уставший и как-будто немного смущенный. Очень скоро выяснилась причина его смущения. — Гермиона, мы пробовали и так, и этак. Звали, приманивали фруктами, обошли весь дом и весь сад, и не по разу. Он не откликается на нас. Мы чужие ему. Джинни пробовала одна его звать, с тем же результатом. А ведь я обещал тебе позаботиться об обезьёныше. Что делать? — О Мерлин! Вот ведь упрямое животное! Будет умирать от голода, но нести свой гордый протест! Мы не знаем, что видел Стэн в ТОТ день. Может, он стал свидетелем того, как погибла его любимая хозяйка. А ведь Стэн такой чуткий! — Хм, чуткий, да! --- фыркнул Гарри. — Сидел в кустах и смотрел, как мы с беременной женой носимся туда-сюда и выкликаем его имя! Хотя, конечно, у Джинни почти не заметно... — Демимаска способны с одного взгляда проникнуть самую суть вещей. Это маленькие мудрецы. Конечно, Стэн должен был разглядеть в Джинни будущую мамочку с маленькой девочкой в животе и понять, что уж вы-то точно не причините ему вреда. Ммм! Есть идея! — Да? А у меня никаких идей. Только не говори, что ты под мантией-невидимкой покинешь больницу и отправишься в усадьбу в Суррее ловить недоверчивого обезьяна. — А? Нет, я знаю, что ты меня отсюда не выпустишь. Но я думаю, Стэн — он ребенок, вечный ребенок. Приманить его, увлечь игрой — с этим лучше всего справятся твои сыновья. Возьми завтра Джеймса и Альбуса в усадьбу, пусть они побегают по саду, пусть шумят сколько хотят, пусть устроят себе пикничок у большого камня с самыми необычными фруктами. Если и после этого Стэн не объявится… Придется тогда уж мне подключаться. Но, думаю, до этого не дойдет. Насколько я понимаю характер Стэна, это сработает. — Идея хорошая. Да, думаю, сработает. Представляю, как косо посмотрят на меня мои подчиненные. Будний день, работа, а их шеф с семьей отправляется на пикничок. Зубами заскрипят. Да я шучу, не хмурься. Я у них вне критики. — А ты там и не нужен, Гарри. Предоставь это дело жене и детям, они лучше справятся. — Ладно, сестренка, жди от меня рассказа, как Поттеры-младшие ловили сумасшедшего обезьяна. — Он какой угодно, но только не сумасшедший. ***** Вот так и получилось, что, по идее, пришедшей в голову Гермионе, Джеймсу и Альбусу Поттерам была доверена сложная миссия обнаружить, где прячется невидимка Стэн. Никто лучше детей не смог бы спровоцировать демимаску объявиться и вернуться к людям. Гарри решил и вправду не вмешиваться в процесс приманивания гордой зверушки, а точнее, боялся своим присутствием навредить делу. Поэтому в тот день на вилле появились только Джинни и оба их сына. Джинни объяснила мальчикам, что им сегодня разрешается бегать и лазать везде в границах этого участка, пройтись по дому, по обоим его этажам, заглянуть во все комнаты. Но главное — это облазить весь сад. Можно прыгать, кричать, можно залезть на дерево, можно играть в прятки и кувыркаться в опавшей листве. Можно всё, что даже запрещает делать бабушка Молли на их участке в Норе. Единственное, чего нельзя делать — это лезть в заросший камышом пруд. А днем, сказала Джинни, их ожидает большой пир под огромным дубом в центре сада. Сказано — сделано. За несколько часов две маленькие шумные торпеды успели всё, что перечисляла их мать, и еще всякое другое. Больше всего им понравилось делать шалаш из веток в дальнем углу сада, искать клад и лазать по деревьям, изображая стаю обезьян, но и беготню по дому в догонялки никто не отменял. Заводила Джеймс придумывал всё новые игры, а егоза Альбус с энтузиазмом вовлекался в них. Джинни тихо и незаметно следовала за сыновьями единственно с целью уберечь их от неожиданных травм. Ни одного замечания и увещевания вести себя потише. Неудивительно, что, имея запрет на игру возле пруда, в конце концов дети пробрались именно туда. Ну и что, что в их распоряжении целый дом и сад. Пруд, весь запрятанный в камышовых зарослях, диковатый и непричесанный, так и манил к себе. Тихо посовещавшись, дети приблизились к запретной зоне. Альбус уже раздвинул обеими руками камыши, собираясь юркнуть в открывшуюся полость (мать, поджав губы, со стороны наблюдала, как ее младшенький пытается нарушить запрет и готовилась уже остановить его). Вдруг оттуда выглянула узкая мордочка. Альбус взвизгнул и отпрянул. Джинни мгновенно оказалась рядом с сыном. Из зарослей неторопливо появился джарви, подошел почему-то к Джеймсу и стал, как большая кошка, тереться о его ноги. — Мама! Кто это? Он не укусит? — полузадушенным голосом спросил Джеймс. Отступил на шаг от липнущего к нему зверька. — Неа. Сожжрет. Противного паццана, — проскрежетал джарви, продолжая при этом ластиться. Видно было, как соскучился зверь по людям. А Джеймс уловил смысл его ворчания, растерялся и стоял, не дыша. Не каждый день на тебя выскакивает хорек размером с большую таксу и, угрожая сожрать, елозит мордой по твоим ногам. — Мама! А кто это? А я тоже хочу! — отреагировал Альбус. Пора была вмешаться. И Джинни позвала сыновей прочь от пруда, к центру, к дубу, где уже ждали расстеленное покрывало и корзинка для пикника. — Пойдем и ты, ворчун, — позвала она. Джарви наперегонки с мальчишками поскакал на поляну. Там их ждала еще одна неожиданность. Большая корзина, стоявшая на земле, была приоткрыта. Лежащее сверху большое яблоко валялось рядом на траве. Надкушенное. Джинни тихонько подобрала яблоко. Сообща разложили на покрывале угощения: большую тарелку с кусками ягодного пирога, шоколадное печенье и красивые, яркие фрукты. Надкусанное яблоко получил разомлевший от нежности джарви. Люди расселись на покрывале и с большим воодушевлением принялись пировать. Набегавшись, дети нагуляли отменный аппетит и с удовольствием расхватали куски пирога. И снова взвизгнул Альбус. И было отчего. Прямо на глазах у всех и прямо в его руках на его куске пирога появился надкус. Кто-то вместо него ел его пирог. Кто-то невидимый. Разревевшись, Альбус уронил кусок на покрывало, и с пирогом стали происходить невиданные метаморфозы. Он уменьшался с каждой секундой. И вот когда последняя крошка исчезла, на краю стола материализовался демимаска. Не обращая ни на кого внимания, он схватил следующий кусок и, держа обеими лапами, жадно вгрызся в него. Серебристая челка падала на зажмуренные от удовольствия глаза, а вокруг раздавалось смачное чавканье. — Мама, он мне только что сказал, чтобы я его не боялся, — сказал зареванный Альбус. — Он сказал, что был голодный и очень грустный. А теперь он говорит мне спасибо. — А как он всё это тебе сказал? — поинтересовалась Джинни, понимая, что уже знает ответ. — Ну… он как бы внутри меня это сказал. И не словами, а картинками. Джинни протянула Стэну очищенный мандарин, и тот схватил угощение. Тут на покрывало запрыгнул сидевший неподалеку джарви. Так же, как до этого липнул к Джеймсу, он начал тереться мордочкой о демимаску. Тот ответил несильной оплеухой, и началась веселая потасовка, где в клубок сплелись джарви, Стэн и дольки мандарина. Джинни едва успела отодвинуть в сторону остатки пирога. Дети смеялись и хлопали в ладоши. Когда клубок распался и оба пушистых друга успокоились и доели мандарин, мальчики осмелели и принялись гладить их обоих, разобрали по рукам, несмотря на яростное шипение джарви. Эксперимент удался. Цель была достигнута, Стэн найден. Накормлен до отвала. Предстояло решать, что с ним делать дальше. Джинни, лучшая в мире мамочка, поступила так же, как чаще всего поступала со своими детьми. Она спросила: — Что ты сам хочешь, Стэн? Пойти со мной и мальчиками и жить у нас? Или хочешь остаться здесь? Мы может приходить и давать тебе еду. Но скоро в этот дом придут другие хозяева. “Почему? Здесь ведь так хорошо! Почему бы вам не поселиться здесь, в этом доме, в этом саду. Он сейчас ничей. Ты и твои трое мальчиков — вам же понравилось здесь”. — Что?! Да как ты!.. У нас девочка!! И мы… У нас… А почему бы, собственно… Вот так несвязно отреагировала Джинни на мыслеобразы демимаски, но зерно сомнения уже было закинуто в ее мудрую головушку. Она решила попросить мужа разузнать, имеется ли возможность их семье приобрести или арендовать эту усадьбу. Джинни Поттер и ее трое сыновей — почему-то она сразу поверила, поняла, что, да, демимаска почувствовал правильно, и она носит третьего сына — все они влюбились в это место, настолько влюбились, что не хотят отсюда уходить.