Однажды в декабре

Паскаль поднялся на второй этаж. Балконы выходили в зал, но он прошёл к широким дубовым дверям в конце коридора. Даже отсюда было слышно смех и активную дискуссию в комнате. — Меня не было в стране всего две недели. Странно, что за это время вы ещё не разнесли дворец. — Паскаль! — Люмьер крикнул так, что стоящий рядом Оскар скривился и, кажется, еле сдерживался, чтобы не дать ему подзатыльник. Уолдин поставил бокал и накинулся на Паскаля с объятиями. Наверное, такое проявление дружеских чувств вполне можно было расценивать как покушение на жизнь наследного принца. Паскалю показалось, что его почти сбили с ног, а потом чуть не задушили в объятиях. Гедеон сидел, закинув ногу на ногу, и изящно держал бокал в руке. Он окинул скептическим взглядом радостного Люмьера, который теперь и вовсе приподнял и начал кружить кронпринца. — Не ревнуй, Гедеон! Я не пытаюсь увести у тебя Уолдина, мы всего лишь друзья! — смеясь крикнул Паскаль. — Вы всего лишь придурки. — Гедеон невозмутимо сделал глоток вина. — В этом мы уж точно согласны, — добавил Оскар. — Я всё слышу, Вотермил! И мы ещё не договорили! — Ты ещё на дуэль его вызови, — подначивал Бернард. Люмьер отстранился, кинув лихорадочный взгляд на Оскара. — Дуэль! — Бернард! — взмолил Паскаль, но тот лишь невинно пожал плечами. — И в руках этих недоумков находится будущее нашей страны. — сочувствующе сказал Гедеон, жестом приглашая Паскаля занять место рядом. — Наш дорогой принц! Мы так скучали! — Люмьер подошёл, артистично размахивая руками. — Да, я тоже. Спасибо, что заботился о Киллиане. — Ты же знаешь, я всегда буду присматривать за ним. Он мне тоже как брат. — Люмьер, ранить Киллиана на тренировке не значит присматривать за ним. — Паскаль! — обиженно произнёс Люмьер, — Киллиан всего лишь растянул ногу на фехтовании, а Гедеон уже готов был свернуть мне шею! Ну и где тут справедливость? Я учу принца как постоять за себя, а ты пытаешься просто оградить его от всего мира. — И оградил бы. Пусть спокойно наслаждается жизнью подростка, пока может. Он даже не наследный принц. — Гедеон, Люмьер, — тепло сказал Паскаль, — Я очень благодарен, что вы продолжаете заботиться о нём. Когда мы выросли, у меня стало только больше обязанностей при дворце, а потом уехала и Паулина, выйдя замуж. То, что он не один, и я могу полагаться на вас — очень ценно. Правда. — Люмьер подошёл ближе и положил руку на плечо принца. — Вот давайте только без своих сентиментальностей, — Оскар открывал новую бутылку. — Мы не виноваты, что тебя никто не любит. Гедеон стукнул локтем Люмьера, от чего тот скривился и согнулся. Бернард уже пытался удержать Оскара, хотя и уступал ему силой. — Я прикончу его! — Хватит. — Чётко и громко сказал Паскаль. Все замолчали. Оскар смахнул выбившиеся пряди волос со лба и покинул комнату с бутылкой, отпив прямо из горла. Бернард хотел ещё что-то обсудить с Паскалем, но, видимо, решил, что это может подождать, и вышел следом. Гедеон допил содержимое бокала. — Мне нужно отыскать Николаса. А то он расстроится, когда узнает, что снова пропустил войну Вотермила и Уолдина. Он встал и направился к двери. — Я рад, что ты снова дома, Паскаль, — улыбнулся Гедеон, — Скоро вернусь с закусками. — И захвати мне пару тех лимонных пироженок! — вдогонку крикнул Люмьер. — Непременно. Когда дверь за Гедеоном закрылась, Люмьер навалился на Паскаля, перекинув руку через плечо. — Кстати, — тихо сказал Уолдин, — Корнелия сегодня прекрасна! — Как и Гедеон, — ответил Паскаль, уворачиваясь от подзатыльника.

***

Гедеон вернулся с двумя бутылками, тарелкой закусок, Николасом и ещё тремя одногруппниками. Все сели вокруг стола, а Люмьер радостно получил свои пирожные. Бернард открыл шампанское, разливая по бокалам. Оскар что-то увлечённо рассказывал, кажется, уже забыв о недавней ссоре. Они смеялись, по очереди говорили тосты и чокались. Люмьер в очередной раз начал рассказывать какую-то смешную историю из детства с Гедеоном, за что получил убийственный взгляд. Потом Бернард вспомнил, как они выбили окно в туалете Академии на первом курсе, когда прогуливали занятия по латыни и решили устроить тир с применением тёмной материи. Один из их одногруппников, которого Паскаль не знал лично, в красках описывал как они пытались скрыть следы происшествия и как потом оправдывались перед директором. — Меня, между прочим, посадили под домашний арест на две недели! — Николас, напомнить, что это именно ты и выбил то окно. Люмьер присвистнул. — Теперь я жалею, что не учился тогда с вами. — Как будто у тебя были лишь скучные учебные будни. Тебя же не просто так хотели исключить. — Но не исключили же, — широко улыбнулся Люмьер. — И сколько окон в своём корпусе ты выбил за годы обучения? — Гедеон, не знал, что ты такого плохого мнения обо мне! — Возмущенно сказал Люмьер, а потом задумался, что заставило Оскара и Бернарда уставиться на него с широко раскрытыми глазами. После недолгой паузы Люмьер сказал: — А двери считаются?

***

Позже разговор перетёк в обсуждение поездки Паскаля, а потом и в жалобы на предстоящие экзамены. С другой стороны стола уже вели дискуссию о каких-то исторических событиях. Паскаль извинился и покинул комнату. Балконы коридора второго этажа выходили в бальный зал. Он встал сбоку, облокотившись о перила, и начал рассматривать людей внизу. Отец по-прежнему вёл беседу с послом и несколькими министрами. Мама стояла возле стола с десертами, улыбаясь, и обсуждала что-то с подругами. Кажется, это были Миссис Кагер и Миссис Дон. К ним подошёл юноша в голубой рубашке с широкими рукавами, а сверху тёмным плащом, который украшал меховой воротник. Он сказал что-то, заставив всех рассмеяться, а потом съел пирожное и направился ближе к танцующим парам. Там его уже ждали Киллиан с Оливией. Паскаль решил, что не узнал Леона сразу, потому что они уже давно не виделись, и Кагер за это время успел ещё больше вырасти. Кто-то пригласил Оливию на танец, и она, галантно склонив голову, направилась в центр зала. Через пару минут к ним сзади подошел Оливер. Они встали в круг, заслоняя от остальных добычу Оливера, который стащил со взрослого стола три бокала шампанского. Сделав глоток, все трое рассмеялись, а потом спрятали бокалы под длинную скатерть. Оливер положил руки на плечи Киллиана и Леона. Они продолжали смеяться, рассматривая зал. Паскаль улыбнулся. Киллиан был ещё совсем подростком, и его не готовили унаследовать престол. Киллиан всё ещё продолжал вести жизнь без чреды политических заседаний и дипломатических миссий, чего в его возрасте уже не мог себе позволить кронпринц. Каждый раз, увидев, как брат смеётся, сердце Паскаля переполняло приятное тепло. Он любил учить Киллиана верховой езде, когда появлялось время. Брать с собой на прогулки за пределы дворца и встречать закат на лошадях в цветущем поле. Паскаль и сам регулярно посещал тренировки по фехтованию, но его очень радовали дни, когда они с Киллианом пересекались в зале и сходились в дружеском поединке, в котором Паскаль, конечно же, поддавался. Киллиан уже начал танцевать с Леоном, а Оливер стоял рядом, согнувшись от смеха. Паскаль задержался на балконе ещё на несколько минут, пытаясь лучше запомнить этот момент, а затем прошёл вдоль коридора к мраморной лестнице и спустился вниз.

***

Минув тускло освещённые коридоры, срезав через малый зал, он оказался в саду с южной стороны дворца. Декабрь в этом году не слишком холодный, но на земле лежал небольшой слой снега. Мундир был утеплён достаточно, чтобы пробыть какое-то время на морозном воздухе. Паскаль направился к одной из беседок. Его уже ожидали. Девушка в меховой накидке подошла ближе и обняла принца. — Корнелия, — Паскаль сильнее прижал её к себе и поцеловал в макушку. — Я скучала, — она улыбнулась, привстав на носочки и коснулась его губ лёгким поцелуем. — Я получала все твои письма. Паскаль провёл рукой по волосам, обнимая Корнелию. Длинные светлые локоны украшали нити с нанизанными жемчужинами. Передние пряди заплетены в изящные косы, которые были собраны сзади заколкой цвета слоновой кости. — Утром я поговорил с отцом. Он отпускает нас с Киллианом в поместье после нового года. Пока у Киллиана не началась учёба в лицее, мы могли бы неделю побыть там вместе. Планы не меняются? — Нет. Я прибуду через два дня после новогоднего ужина дома. Ты... Ты всё ещё хочешь ему рассказать? — Мы в тайне помолвлены, Корнелия. Он должен знать. В последнее время мы с ним проводим меньше времени, но это не значит, что между нами что-то изменилось. Мне не нравится то, что я до сих пор не рассказал Киллиану, но, думаю, это будет подходящий случай. Впрочем, я и беру его с собой, чтобы провести больше времени с братом. Корнелия мягко улыбнулась и провела холодными пальцами по щеке Паскаля. — Что насчёт Паулины? — Не знаю. — Когда приедет ваша сестра? — Паулина должна прибыть через три ночи. Мы уже давно не виделись, но я буду очень рад снова пообщаться с ней вживую, а не только обмениваться письмами. Паскаль задумался, но вскоре продолжил: — Прошло несколько лет после того, как она вышла замуж и уехала. Конечно, Паулина возвращается домой как можно чаще, но мы уже не так близки, как раньше, кажется. И Киллиан. Не думаю, что он пишет ей. Даже у нас с Киллианом значительная разница в возрасте, а Паулина ещё старше. Она покинула дворец, когда ему было двенадцать. Но и до этого всегда была слишком поглощена политикой. Ты же знаешь. — Но переехать было её решением. — Этого я никогда не мог понять. Тогда у них с отцом постоянно были ссоры. Паулина быстро повзрослела, много училась и пыталась принимать участие в правлении страной. Это было важно для неё. Было её целью. Кажется, самые сильные конфликты начались тогда, когда Паулина стала более прямо говорить о своих намерениях, а отец, будучи приверженцем традиционного уклада, чётко дал понять, что здесь она не сможет получить больше власти и занять более высокопоставленное место при дворце. Каких бы усилий не прикладывала для этого. Хотел бы я, чтобы трон передавался и по женской линии. Мы с Киллианом другие. Я не жаждал всего этого, но у меня никогда не было выбора. А Паулина... Знаешь, она ведь всегда идеально подходила для этой роли. Но тогда всё изменилось. Она перестала появляться на собраниях и вскоре объявила о помолвке с герцогом Молиньери. После чего покинула дворец. — Его смерть была тяжёлой утратой для страны. И всех нас. В детстве я часто гостила у них в поместье летом. — Гердоний Молиньери скончался через два года после того, как они с сестрой заключили брак. — Ты был с ней тогда? — Должен был, наверное, но я не был. В то время отец возложил на меня больше обязанностей, а потом я уехал из страны на три месяца как посол. Как ты знаешь, у герцога не было наследников или братьев, поэтому его владения перешли в управление Паулине. Конечно, многие противились тому, чтобы овдовевшая герцогиня управляла такой территорией и капиталом, но среди родственников Молиньери не нашлось других претендентов, а Паулина была ещё и дочерью императора. Видела бы ты её теперь. Она очень изменилась. За два года стала настоящей герцогиней. Послышались шаги и чьи-то голоса возле калитки, которая вела в сад. Паскаль затих и прислушался. Решив, что компания вышла подышать морозным воздухом, чтобы передохнуть от танцев в переполненном зале, он жестом показал Корнелии, что пора уходить. Поцеловав её на прощание, Паскаль направился к двери для прислуги, чтобы так же вернуться к остальным незамеченным. Корнелия обошла сад с другой стороны, скрываясь за заснеженными ветками кустарников.

***

Паскаль вернулся во дворец, быстро окинув взглядом зал. Ни Люмьера, ни Гедеона видно не было, поэтому он снова поднялся наверх. Когда кронпринц был уже в нескольких метрах от комнаты, двери распахнулись, и четверо, включая Гедеона и Люмьера, вышли. Бернард направился в сторону лестницы. Рядом находился просторный балкон с диванами, перила и стены которого украшала позолоченная лепнина. Люмьер поспешно развалился на одном из диванов, немного вытянув ноги. Гедеон с Николасом сели напротив. Паскаль, захватив из комнаты остатки закусок, присоединился к Люмьеру. Они продолжили общаться, но вскоре Николас тоже вынужден был спуститься к остальным гостям. Шёпотом разговор мог зайти и о Корнелии, но в основном они обсуждали Киллиана, Академию, последние дворцовые новости и предстоящие рождественские праздники. Приятное звучание вальса резко прорезал оглушительный выстрел револьвера. Потом крик. И в ту же секунду другой. И снова. Паскаль вскочил и подбежал к перилам, выглядывая в зал. Оркестр перестал играть, а все гости замерли в оцепенении. Нервно мечась взглядом, Паскаль повернулся в сторону императорского трона. Бокал выпал из руки и с дребезгом разбился о мраморную плитку. Ноги предательски подкашивались. С двух сторон Гедеон и Люмьер дрожащими руками пытались удержать Паскаля, не давая ему упасть коленями на осколки хрусталя. Через мгновение замершую в ужасе толпу накрыло паникой. Крики, сорванные голоса, топот, плач, выстрелы дворцовой охраны в потолок, тщетно пытаясь остановить бежавших к выходам людей. Всё смешалось в один оглушительный шум. Люди внизу стали неразличимы в охватившем дворец страхе. Только один человек в зале оставался неподвижным. И Паскаль не мог отвести от него взгляда. Отец сидел на троне. На его голове была корона. На плечах — меха. По расшитым драгоценными камнями одеяниям от самого сердца стекали струйки крови. Ткань мундира ниже пулевого ранения стала багровой. Крики издали обрывочно доносились до Паскаля. — Император мёртв! Кто-то подхватил его под руки и повёл вдоль коридора дальше от лестницы. Тело трясло. Голоса звенели в ушах. Очертания комнат расплывались перед глазами. Паскаль попытался вырвать руку из крепкой хватки. Попытался встать на ноги. Но смог лишь сорвавшимся голосом, пробуя вдохнуть, прошептать: — Киллиан.