(Не) один из вас

      Город казался безжизненным, но это была наглая ложь, потому что среди руин всегда кто-то был.       Грейнджер встала раньше, чем Малфой. Гермиона проснулась ночью от звуков за окном и заметила, что его нет в доме. Утром он вернулся и лёг спать.       Драко не изменял себе — сбегал, когда что-то происходило. Гермионе оставалось только гадать, что же сподвигло его в этот раз.       Улицы были холодными, серыми, а воздух пах мокрым бетоном и угаснувшей весной. Несмотря на то, что был июнь, стояли холода. Гермиона надела на себя чёрную футболку и анорак Малфоя, который она стала надевать чаще, чем он сам. Гермиона не находила себе оправдания.       Иногда ей действительно становилось жалко его. Лишиться магии было сродни лишению руки.       Гермиона знала, что магазины поблизости были опустошены уже давно, но отчаяние толкало искать снова и снова. Выручай-комната издевалась, урезала ресурсы, и Грейнджер не могла представить, чего она добивается.       С каждым днём отчаяние росло. Оно напоминало холодную воду, в которую Гермиону погружали без её согласия.       Грейнджер подняла голову, смотря на серое небо, плотно затянутое низко плывущими облаками. Надежда дотлевала.       — Что тебе нужно?       Она закусила щёку изнутри и медленно моргнула. Через пару секунд Гермиона услышала, как вблизи раздался звонкий женский стон. Это было похоже на издевательство — повторять день за днём одни и те же действия, которые ни к чему не приводили.       Звуки донеслись раньше, чем Грейнджер увидела, как, нелепо ковыляя, из-за поворота вышла уродливая женщина.       — Авада Кедавра, — безэмоционально сказала Гермиона, и из палочки со свистом вырвался яркий луч заклинания.       Женщина сделала рывок вперёд, но не успела подобраться близко: заклинание разбилось о её грудь. Гермиона спокойно опустила палочку и расправила плечи. Тело женщины упало на землю с глухим грохотом, словно мешок.       — Ты так и не ответила, что тебе нужно, — отчаянно прошептала Грейнджер и убрала палочку в задний карман джинс на низкой посадке.       Поток тёплого ветра погладил Грейнджер по щеке, и она резко остановилась, задержав дыхание. Все волоски на её теле встали от этого «прикосновения», оно напоминало материнское тепло, которое было давно утеряно.       — Ты должна знать, я хочу помочь своей подруге, она больна, — с надрывом продолжила Грейнджер, стоя посреди улицы рядом с вонючим трупом, от которого исходил горький запах застоявшихся грибов. — Сколько мне нужно доказывать свои намерения? Или…       Но ветер не дал договорить, он резко поднял с земли помятую газету, которая быстро закружилась вокруг Гермионы, шелестя, касаясь её щиколоток.       Грейнджер наклонилась к ней и подняла с асфальта.       «Драко Малфой или мальчик, которого принудили       Какова истинная природа человека, на чьих плечах покоится наследие одного из самых известных чистокровных родов Великобритании? Драко Малфой — это верный сторонник Тёмного Лорда или просто юноша, сломленный обстоятельствами?       Напомним, что единственный наследник рода Малфой принял метку Пожирателя Смерти в пятнадцать лет. Казалось бы, решение, которое нельзя оправдать, однако сам Драко утверждает обратное. В суде он сказал:       “Мне предложили или принять метку, или умереть. Как поступили бы вы?”       Это заявление вызвало бурю обсуждений. Некоторые видят в словах Малфоя лишь попытку оправдаться и переложить вину на своих родителей, в первую очередь на Люциуса Малфоя. (Был приговорён к поцелую дементора, см. стр. 8) Другие же, включая известных героев войны, встали на его защиту. Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, давно известные своей приверженностью к справедливости, публично поддержали Драко Малфоя на суде.       Гермиона Грейнджер дала нам короткое интервью после окончания заседания.       “Я согласна с решением Визенгамота. Малфой на момент принятия метки был несовершеннолетним. Это было принуждение, а не сознательный выбор”, — отметила Грейнджер.       Тогда как Гарри Поттер отказался от комментариев для "Пророка", но во время заседания он предоставил несколько своих воспоминаний для Визенгамота.       Любопытно, что другой герой войны, Рон Уизли, отсутствовал на суде. Однако, по словам наших источников, он предоставил письменные показания в пользу Драко Малфоя.       Судьба Драко Малфоя, бывшего Пожирателя Смерти, наконец решена. После долгих разбирательств Визенгамот вынес вердикт, который вызвал жаркие дискуссии в магическом сообществе. На палочке Малфоя не было обнаружено следов применения Тёмной магии, что, вероятно, и повлияло на столь мягкий приговор.       Наказание для семьи Малфоев ограничилось крупным штрафом — семьдесят процентов от всех их сбережений в банке Гринготтс. Напомним, что состояние рода Малфоев считается одним из самых значительных в магической Британии. Как уточнил министр магии Кингсли Шеклболт, эти средства направлены на реконструкцию школы чародейства и волшебства Хогвартс, которая пострадала во время битвы.       Однако многие задаются вопросом: разве штраф способен компенсировать годы страха и ужаса, которые Пожиратели Смерти сеяли по всему магическому миру?       Визенгамот аргументировал своё решение тем, что Драко Малфой был несовершеннолетним в момент принятия метки и не совершал преступлений, которые могли бы быть доказаны. А что касается "лёгкости" наказания, то, возможно, это лишь видимость: для гордого рода Малфоев потеря значительной части их состояния и репутации — куда больший удар, чем может показаться на первый взгляд.       Так или иначе, реконструкция Хогвартса уже началась, а Драко Малфой, похоже, собрался покинуть магическую Великобританию, со слов его матери — Нарциссы Малфой.       Оставайтесь с нами, чтобы узнавать только свежие новости.       Ваша Рита Скитер»       Гермиона перевернула страницу, и там была её фотография рядом с Гарри. Внутри всё потеплело, когда Грейнджер окунулась в эти воспоминания. Тогда они были совсем молодыми, не понимающими, что хочет от них этот этот жестокий мир. Зато они были друг у друга.       Грейнджер поджала губы в улыбке и положила газету на асфальт. Фотография снова начала цикл: Гарри обернулся к фотографу, а потом зажмурился от яркой вспышки, крепко сжимая ладонь Гермионы в своей.       Газету подхватил ветер и унёс куда-то далеко, больше не лаская Грейнджер своими тёплыми прикосновениями. Она поджала губы и ненадолго остановилась, смотря на серые крыши домов.       Так выглядело отчаяние.

***

      Малфой не спал, когда Гермиона вернулась. Она принесла две банки консервированного тунца, хлебцы и большую бутылку «Coca Cola».       Они молча поели, и Гермиона могла поклясться, что в этот день она даже не чувствовала вкуса еды, просто пережёвывала безвкусную массу и проглатывала, чтобы были силы идти дальше.       Грейнджер собрала почти все вещи в бисерную сумочку, а Малфой положил в портфель только биту, дневник и чёрный свитер.       Уходить было даже больно. Она успела привыкнуть к этому дому, особенно к его уютной кухне, где можно было сидеть по утрам и ловить лучи солнца на своём лице.       Гермиона и Драко с самого утра шли по разбитым улицам города. Кое-где из щелей в асфальте пробивались тонкие травинки, а безжизненные здания высились мрачным молчанием. Иногда на их пути появлялись инфицированные — пара неуклюжих фигур с пустыми взглядами, но Гермиона справлялась с ними быстрее, чем позволяла взять панике верх. Удивительно, но чтобы справиться со своим страхом, стоило устать настолько, чтобы больше не переживать о смерти, потому что она бы стала одним из благословений для волшебницы, которой пришлось пройти войну и это.       Грейнджер просто продолжала идти, крепче сжимая волшебную палочку в руке, а спиной ощущая напряжённый взгляд Малфоя.       Времени, чтобы жалеть себя, оставалось всё меньше. Гермиона даже не задумывалась о своей усталости, потому что до этого позволила себе слишком много времени на отдых. Она поступала по разуму, автоматически, так бы сделала Грейнджер, та Грейнджер, которая бок о бок сражалась с Гарри Поттером.       Когда часы приблизились к полудню, дорога начала стираться. Асфальт стал уступать место земле, и вскоре под ногами зашуршали сухие колосья. Высокие поля пшеницы окружили их со всех сторон, мягко качаясь от ветра. Здесь не было бетонных стен и заколоченных окон — только небо и бескрайнее поле.       — У меня нет идей, что мы должны сделать, чтобы Выручай-комната приняла свой истинный облик, — тяжело вздохнула Грейнджер, когда остановилась посреди поля и подняла голову вверх: небо всё также было затянуто темными облаками.       Легкий поток ветра погладил её открытые щиколотки, а через секунду он усилился и подтолкнул Гермиону к Малфою.       Она сделала шаг вперёд и оказалась совсем близко к Малфою, так, что носки её обуви касались его.       — Это был ветер, — Грейнджер выставила ладони в капитулирующем жесте и сделала быстрый шаг назад. Казалось, что её сердце было способно выпрыгнуть наружу через глотку — настолько сильно оно билось в груди.       Он посмотрел на Гермиону, а через пару секунд игры в гляделки уголки его губ дёрнулись в хищной улыбке. Грейнджер нахмурилась.       — Я тоже его ощутил, — наконец спокойно ответил Драко и расправил плечи, смотря на Грейнджер взглядом, в котором читалось больше эмоций, чем существовало цветов. Он переживал. Гермиона точно это знала, чувствовала всеми фибрами души. — Нужно идти дальше.       Тишина полей была почти осязаемой. Только шелест пшеницы и мягкий шум ветра наполняли воздух. Гермиона медленно выдохнула через рот и встала на носочки, чтобы оглядеться.       Малфой прыснул.       Гермиона предполагала, что впереди могла быть река или озеро. Драко подошёл ближе.       — Слева.       Гермиона развернулась.       — Дома? — она приставила ладонь ко лбу, чтобы солнечные лучи, пробивающиеся через плотные облака, не слепили так сильно. — Не могу понять….       — Да, это деревня, — ответил Драко более напряжённо, чем хотел. Его кадык дёрнулся, когда Малфой сглотнул вязкую слюну.       Гермиона обернулась к нему, и её взгляд, казалось, был полон беспокойства.       — Ты плохо спал сегодня?       — А ты снова беспокоишься? — устало хмыкнул Малфой и поправил лямку портфеля на плече. — Пошли, Грейнджер.       Высокие поля пшеницы постепенно расступились, открывая вид на деревню. Это были низкие каменные дома с покосившимися крышами и заколоченными окнами. Где-то были нарисованы какие-то символы, но Гермиона, несмотря на свою эрудицию, так и не смогла определить их природу.       Когда они подошли к колодцу, он оказался пуст. Малфой тяжело выдохнул и присел на его край. Постоянный путь утомлял так же, как и его отсутствие.       Гермиона остановилась рядом с ним, устало вытирая лоб.       — Нужно пройти по всем домам. У нас нет ничего на обед и ужин, — Грейнджер раскрыла сумочку и поджала губы.       Драко ничего не сказал, только хмуро кивнул, продолжая изучать дома. Его пальцы нервно постукивали по бедру.       — Нам точно нужна еда, — наконец решительно сказала Гермиона. — Разделимся. Ты проверь тот конец деревни.       — Разделимся? — его голос прозвучал с нажимом, и он повернулся к ней. — Это плохая идея. Если ты встретишь больше одного щелкуна, то сразу умрёшь.       — Малфой, — грубо отрезала она. — Зато я за тебя не беспокоюсь, ты ведь…       — Бывший старший аврор, — самодовольно бросил Драко, но после снова изменился в лице — стал напряжённым. Гермиона сложила руки на груди. — Если что — беги в поле на юг и отправляй патронус.       — Это будет выдра.       — Не думаю, что смогу увидеть в Выручай-комнате ещё один патронус, — покачал головой Малфой, а потом зачесал ладонью волосы.       — А… — Гермиона помедлила, словно спрашивала что-то интимное, а после покачала головой, сведя брови к переносице. Было странно осознавать, то как её собственное поведение менялось в присутствии мужчины, который ей нравился. — Какой у тебя патронус?       — Русская псовая борзая, — Драко посмотрел на неё мельком, не удивляясь вопросу. Он пожал плечами.       Грейнджер приподняла брови. Она не знала, чего ожидала, но точно не этого. Борзая? Её сознание тут же нарисовало образ: изящная, стремительно бегущая собака с длинными лапами, утончённостью и силой, спрятанной под мягкой шерстью. Это… Это было удивительно гармонично.       Его губы дрогнули в едва заметной усмешке.       — А ты что ожидала? Змею? — спросил он с лёгкой насмешкой, но без прежней колкости, которая всегда сопровождала такие замечания.       — Я думала, что это будет что-то… менее элегантное, — призналась Гермиона, склонив голову набок, изучая его взглядом, словно старалась увидеть что-то новое.       Малфой улыбнулся, проведя языком по верхним зубам. Он едва держался, чтобы не поцеловать Грейнджер. Это желание было таким всеохватывающим, что напоминало огонь. Контроль был его вторым именем, но с возрастом, кажется, Драко начал сдавать позиции.       Потому что он знал, что был в шаге от проигрыша в гонке за лекарством. Грейнджер заслуживала победить больше, чем никто другой. Такие люди, как она, должны были стоять у руля нового мира, а такие, как он сам, растворялись в обломках предыдущего.       — Элегантное, — повторил он, словно пробуя слово на вкус. Драко прищурился, а потом с расслабленным выражением лица добавил: — Думаешь, я не способен на изящество, Грейнджер?       Она закатила глаза, мягко улыбнувшись этому.       Малфой усмехнулся, сложив руки на груди. Он продолжил смотреть вперёд, но Гермиона заметила, как его плечи расслабились.       Гермиона села рядом на край колодца. Она намеренно не смотрела в сторону Малфоя, только себе под ноги, рассматривая мелкие камушки и землю.       Малфой тяжело выдохнул, и она почувствовала, как его пальцы стали касаться её — Драко придвинул свою ладонь.       Грейнджер резко повернула голову в его сторону, а Малфой тут же отстранился, встав с края колодца.       — Разделимся. Я обойду те дома, что слева, — кивнул Драко так, словно до этого намеренно не хотел взять её за руку.       Гермиона приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла. Сердце колотилось в районе ротоглотки. Она нашла в себе силы только кивнуть.       Малфой ушёл. Гермиона посмотрела ему вслед.       Личные вещи, какой-то мусор, газеты, пыльная мебель и детские игрушки. Выручай-комната не баловала изобилием. Драко уже начал сомневаться, что они смогут найти что-то из еды, но, возможно, Грейнджер везло больше, она ведь один из любимчиков судьбы, как Гарри Поттер.       Он оглядывал дом с нарастающим раздражением. Малфой проверил всё то, что мог: спальни, ванную, а самое главное — кухню, но не обнаружил совершенно ничего.       Взгляд зацепился за плюшевого медведя, лежащего вверх лапами на полу. Его пуговичные глаза смотрели пусто и безжизненно, вызывая какое-то странное, гнетущее чувство.       Тяготящие чувства порой настигали внезапно. Грейнджер смирилась с «этим» быстрее, чем Драко успел осознать то, что «это» действительно есть, и оно полыхало между ними.       Он простил ей анорак, простил чёрный свитер, но не готов был прощать свой разум. Грейнджер словно затуманивала мысли о приказе, вытесняя их, заменяя мыслями о себе.       Гермиона хотела, чтобы он пошёл вместе с ней. Драко был не готов к такому, он и так отказался от многого из-за неё, по-крайней мере, планировал отказаться. Малфой прекрасно знал, как на него смотрели бы остальные. Никто не хотел видеть бывшего Пожирателя среди «Цикад», как будто он мог осквернить воздух, которым они все дышали. Доверие к Малфою было бы тонким и хрупким, напоминая лёд на озере в первый мороз.       «Цикады» были другими. Это было новое общество, основанное на доверии, взаимопонимании, единорогах и радуге. Драко не верил в то, что они действительно могли уживаться под сводом таких легкомысленных правил.       Но уже было наплевать. Он был готов пойти навстречу к Грейнджер и отдать больше птиц, чем планировал.       Никто в этом мире не заслуживал победы в гонке за лекарством, как она. Вера Грейнджер одновременно раздражала и восхищала. Драко было без разницы на общечеловеческие цели, на излечение всех больных и на восстановление городов.       Он каждый вечер наблюдал за ней. Иногда Грейнджер изучала карты, иногда книги, которые находила в своей бездонной сумке. В этом не было смысла, была только цель. Грейнджер буквально срослась с этой своей задачей — найти лекарство и спасти этот чертовски больной мир.       Драко уже мог пересказывать наизусть все её монологи о том, насколько «ОВИСК» были ужасны. Но он не верил в этот мир, никогда этого не делал и даже не жалел об этом, когда увидел крах «мира» во второй раз. Люди снова разделились на «правых» и «неправых». Малфой поддерживал тех, кто предлагал ему больше. Ему просто хотелось выжить. Драко делал это так, как умел. Без сожалений, без оглядки. Иногда жестоко, но всегда эффективно. Малфой не искал оправданий своим поступкам, как это делала Грейнджер.       Его мир был прост — жить сильным или умереть слабым. И жить он собирался до конца, пусть даже в одиночестве, пусть без цели. Но Грейнджер… Она нарушала этот порядок.       Её цели были большими, слишком большими. Она не искала лекарство ради себя, делала это исключительно для остальных. Её взгляд всегда был обращён куда-то дальше, в ту сторону, куда Драко даже боялся смотреть.       Малфой не понимал этого — тягу жить ради других, заботясь о детях, стариках и всех-всех нуждающихся. Не хотел понимать. Но, чёрт возьми, он видел, как упрямство Грейнджер горело внутри неё, как крошечный маяк посреди тьмы. И, что самое раздражающее, Драко понимал, как этот свет притягивал и его самого, заставляя идти за ней, даже когда хотелось развернуться и исчезнуть.       Потому что он знал: в этой гонке за лекарством, за выживанием, за шансом снова назвать себя человеком, никто, кроме неё, не заслуживал победы. И если этот мир должен был выбрать своего героя, то это могла быть только Гермиона Грейнджер.       Драко просто должен был ей помочь. Возможно, он появился в этом мире, чтобы помогать Поттеру и Грейнджер, как их чёртов ангел-хранитель.       — Подними руки.       Половица позади скрипнула.       — Подними руки, иначе я дам команду выстрелить в неё, — повторил тот же голос, но в нём уже было больше угрозы, чем в прошлый раз.       У Драко встали волоски на теле. Мускулы застонали от протеста, но Малфой поднял руки вверх в капитулирующем жесте. Он никогда не боялся умереть, но когда действительно появилось, что терять, страх перед смертью стал всепоглощающим.       Грейнджер. Её фамилия крутилась в голове.       — Повернись, — другой голос, и тогда Малфой ощутил, как внутри него что-то треснуло.       Он медленно втянул воздух через сомкнутые челюсти.       — Спокойно, — произнёс Драко, стараясь удержать голос ровным, а после сжал челюсти, чтобы не сказать ничего больше.       Малфой повернулся, удерживая руки в воздухе.       Перед ним было двое мужчин. Один высокий, сухой, совсем слабый, по предварительной оценке, а второй уже мог стать серьёзным противником — с ним нужно было разобраться первым, иначе в этом акте неповиновения не было бы смысла.       У него оставалось всё меньше шансов без палочки.       — Иди вперёд и не выкидывай ничего, — бросил мужчина, поведя пистолетом вправо. Драко медленно выдохнул сквозь сомкнутые челюсти. Он не помнил, когда чувствовал себя настолько беспомощным.       Взглядом он очертил помещение. Стул, стол, две кружки со следами от кофе, тостер и в углу комнаты старый телевизор на тумбе.       — Иди вперёд, ублюдок, — отрывисто сказал парень дрожащим голосом и сделал шаг вперёд. У Драко нервно дёрнулись уголки губ.       Пистолет оказался в опасной близости от груди Малфоя. Он задержал дыхание. Ствол был меньше, чем в дюйме от его сердца, и казалось, что даже самый слабый толчок заставит спусковой крючок сработать. На мгновение в комнате стало так тихо, что Малфой услышал, как сквозняк за окном играл с оборванной шторой.       Стоял выбор между тем, чтобы выхватить его и выстрелить или подчиниться.       Но Драко никогда не любил подчиняться. Грейнджер наверняка не беспокоилась за него.       Малфой не успел задуматься о последствиях, потому что времени думать попросту не было. Всё произошло быстрее, чем он сам смог осознать. Его рука резко метнулась вперёд, хватая за запястье парня с пистолетом. Костяшки пальцев впились в его кожу, и ствол качнулся в сторону. Раздался выстрел, грохот заполнил крохотную кухню.       На долю секунды всё потемнело — мир схлопнулся в крохотную точку.       Первая пуля пролетела мимо, разбив окно и оглушив всех, кто находился в этой маленькой кухне на долю минуты. Драко сжал челюсти и повел пистолет вправо, спуская курок во второй раз. Парень невероятно крепко держался за чёртов пистолет.       Второй выстрел ранил мужчину напротив в плечо, и он закричал, хватаясь рукой за рану.       — Артур! Мать твою! — закричал парень, чей пистолет удерживал Малфой.       Он, пытаясь вернуть контроль над оружием, начал извиваться, но Драко был сильнее. Малфой резко дёрнул парня за руку, а после ударил его локтем в челюсть — грубо, совсем без раздумий. Парень пошатнулся, упав назад на ветхий стол, который с грохотом сломался под его весом. После этого пистолет оказался полностью в руках Драко.       Через секунду он услышал, как щёлкнул предохранитель, и резко повернул голову влево. На полу сидел мужчина, удерживая ладонью кровоточащее плечо. Он, дрожащей от боли рукой, поднял пистолет, но Драко выстрелил первым.       Раздался крик. Драко тяжело выдохнул через рот и обернулся к обломкам стола, где лежал парень. Малфой поднял пистолет.       Комната замерла в тишине. Только дыхание Драко, тяжёлое и судорожное, нарушало эту паузу.       — Вы правильно назвали меня ублюдком, — низко сказал Малфой и сделал выстрел. Ему стоило бы поблагодарить Грейнджер за то, что она научила его обращаться с пистолетом.       На улице стояла тишина, если не считать трёх выстрелов, которые раздались с той стороны деревни, где должен быть Малфой.       Гермионе казалось, что её сердце способно выпрыгнуть через глотку наружу.       Около её виска был пистолет. Рядом стояло трое мужчин. А вопрос «Жив ли Малфой?» был самым насущным из всех тех, что метались у неё внутри черепной коробки.       — Даже не дергайся, сучка, — прошипел мужчина, когда Гермиона покосилась в сторону своей сумки.       Грейнджер сжала челюсти и расправила плечи. Ладони были влажными от переживаний и страха.       — Ларс, может, мы сходим проверить?       — Нет, — остановил он, а мужчина рядом с ним медленно провёл дулом пистолета Гермионе по щеке. У неё от этого скрутило желудок. — Этот мудила наверняка придёт за ней.       — Почему ты так уверен, что это они причастны к смерти Адама и Дэйва? — прыснул один из тех, что стоял за спиной Гермионы, а у неё от этих слов стала подниматься кислота по пищеводу.       — Эта куртка, — вдруг Гермиона ощутила, как её с силой дёрнули вправо, схватив за анорак.       Она едва удержалась на коленях. Во рту стало кисло и Гермиона тяжело сглотнула, когда порыв избавиться от завтрака и желудочного сока стал слишком сильным. Холодное дуло пистолета прижалось к её виску.       — Выстрели.       — Что? — Гермиона раскрыла рот и дёрнулась, но рука на плече её остановила.       — Выстрели в воздух. Пусть этот ублюдок поторапливается, — отрезал Ларс и толкнул Гермиону вперёд так сильно, что она не удержалась на коленях, встав на четвереньки. Грейнджер сжала челюсти и судорожно выдохнула через нос. — Не удивлюсь, если Артур и Марк мертвы. Они никогда не умели обращаться с оружием, нужно было оставить их в деревне.       Сумка была так далеко, что хотелось кричать от разочарования. Но чем она могла помочь? Сломанная палочка лежала на земле рядом. Гермиона не чувствовала себя так беспомощно никогда в жизни. Магия словно покинула её.       Раздался громкий выстрел, а после мужчина позади дернул Грейнджер на себя. Она тихо замычала, когда он крепко сжал её челюсть в своей руке.       — Даже не смотри в ту сторону, — беспечный голос над её ухом заставил желудок снова ритмично сжаться.       Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем услышала, что Ларс выпрямился и снял пистолет с предохранителя.       — Опустите оружие, — Гермиона попыталась обернуться на голос Драко, но мужская рука схватила её за челюсть и сжала так сильно, что Грейнджер замычала от боли.       — Где Артур и Марк? — Ларс направил пистолет на Драко, а тот покачал головой с холодной усмешкой.       — Я их убил. И убью вас, если ты не опустишь пистолет, — Малфой повел стволом влево, а потом вправо. — Если вы все не опустите.       — Ты так уверен в своём дерьме, парень?       Грейнджер с усилием повернула голову к нему и вдруг распахнула глаза. Её зрачки расширились от ужаса.       — Драко! — но предупреждение Гермионы опоздало.       В следующее мгновение его ударили огнетушителем по голове.       Взрыв боли ослепил его, как яркая вспышка света, и Драко пошатнулся, теряя равновесие. Мир вокруг пошёл кругами, звуки стали глухими, будто он вдруг оказался под толщей мутной воды.       Малфой упал на колени, пистолет выскользнул из его руки, глухо ударившись о землю. Сквозь пульсирующую боль Драко слышал, как Грейнджер закричала, но даже её голос был совсем-совсем далеко.       Ладонь Драко рефлекторно начала подниматься к месту удара, но он даже не смог сдвинуть кисть больше, чем на дюйм.       Он услышал, как Грейнджер бросилась вперёд, её лицо исказилось от ярости и страха.       — Оставь его! — громко закричала Гермиона, схватившись руками за мужчину, который удерживал её.       Драко с трудом поднял взгляд. Его зрение было размытым. В этот момент его охватила волна беспомощной ярости.       Он попытался встать, но ноги отказывались слушаться. Всё вокруг кружилось, боль в голове била в такт его сердцебиению. Он сжал кулаки, борясь с нарастающей тьмой, ведь знал: если он сейчас не встанет, это может закончиться куда хуже. Но организм был настроен против него.       Дважды. Он потерял контроль дважды. Был слишком беспечен.       Гермиона кричала что-то, но слова не доходили до его сознания. Через долгие мгновения перед его глазами мелькнул горчичный анорак, и чьи-то мужские руки, крепко сжимающие Грейнджер.       Она смогла ненадолго вырваться.       «Молодец, Грейнджер», — мысль проскользила по сознанию и тут же исчезла с новой волной пульсирующей боли. Драко не знал, как он еще оставался в сознании, но уже понимал — ещё немного и всё, наступит темнота.       Он из последних сил попытался встать, но дрожащие конечности были наполнены ватой, стали совсем неподвижными. На затылке было влажно. Неприятно влажно.       — Обыщите его, парни, — бросил Ларс, удерживая Грейнджер в своих руках. Она закричала, ритмично вырываясь из чужих рук. — Ну-ну, да ты боевая.       Малфоя повалили на землю. Он сдавленно застонал, и его ладонь метнулась к карману джинс, где лежал нож. Его запястье схватили и придавили к земле. Драко судорожно выдохнул через сомкнутые челюсти.       — Чертовы мудаки! — закричала в ответ Гермиона, судорожно вырываясь из чужих рук, но хватка становилась только сильнее.       Лицо Грейнджер было красным от злости и накативших слёз.       Малфой лежал в четырех шагах от неё, по его телу блуждали мужские руки в крови, и Гермиона не могла ему никак помочь.       Взгляд судорожно метался вокруг, но это не помогало, план не возникал в голове. Впервые разум подводил.       — Драко… Боже…       — Тише, — прошептал мужчина, склонившись к уху Гермионы. В её рту стало кисло. — Ты ведь не виновата. Каждый выживает так, как может. Скажи спасибо, что мы освободили тебя от этого… Драко, — он произнёс его имя так, словно попробовал на вкус, а потом расплылся в жадной улыбке — понравилось.       Руки дрожали так сильно, что Грейнджер больше не могла ни сжать кулаки, ни вытереть слёзы, катившиеся по её щекам. Гермиона судорожно хватала ртом воздух, но казалось, что её лёгкие сжимали в невидимых тисках, которые не позволяли сделать полноценный вдох. Она не оставляла попыток вырваться, но с каждой секундой сил оставалось всё меньше.       — Вставай, чёрт тебя возьми! — выкрикнула она, её голос сорвался на истерический визг.       Малфой дышал, но был не способен дать отпор. Удар был слишком сильным, настолько, что Гермиона уже сомневалась в том, что Драко сможет выжить, если ему не окажут помощь. Эта мысль билась в голове и заставляла чаще дышать.       Страшно. Было страшно за его жизнь.       — Ты не можешь! Ты не имеешь права! — выкрикнула Гермиона, рванув к нему, но мужчина снова подхватил её за талию и поднял над землёй.       — Боже! Какая же ты резвая! — низко рассмеялся он и сделал шаг назад вместе с Гермионой.       — Ларс, у него нож! Нож Дэйва! — выкрикнул один из мужчин, когда вытащил из кармана джинс Малфоя складной нож с гравировкой.       — О чёрт, подержите кто-нибудь эту малышку, я хочу выбить из него всю дурь собственноручно, — на выдохе сказал Ларс и сжал ладонь в кулак.

***

      Она кричала. Так сильно кричала, что у Драко звенело в ушах. Возможно, это все было из-за удара огнетушителем. Очередная маггловская вещь.       Во рту ощущался металлический привкус — до крови прикусил щеку изнутри, чтобы не застонать. Лицо сводило в сильном спазме. Но это были не самые насущные проблемы. Грейнджер кричала. Ей было больно и страшно. А Малфой ничем не мог ей помочь. Он и себе помочь не мог.       Драко попытался подняться, опираясь на дрожащие руки, но не успел. Удар пришёлся прямо в ребра. Сапог мужчины врезался так глубоко, что у Драко перехватило дыхание, и он снова рухнул на землю с тяжёлым стоном.       Даже такое простое действие, как дыхание, казалось ему непосильным испытанием. Малфой ещё слышал шум сердца в ушах после удара огнетушителем, но теперь это была не первостепенная проблема.       Ещё один удар пришёлся снова на рёбра, послышался хруст костей, и тогда Грейнджер снова закричала, вырываясь вперёд.       Она не отчаивалась ни на секунду добраться до сумки и до Драко. Её тело содрогалось от рыданий, которые Гермиона больше не могла контролировать. Малфой застонал от очередного удара и закашлялся.       Гермиона застыла, смотря на то, как его бьют ногами по туловищу. Паника отнимала у неё всё: способность думать, дышать, а после и двигаться. Мир вокруг стал расплываться, словно она вдруг оказалась в тумане. Звуки заглушались, и она больше не слышала ни своего голоса, ни стука собственного сердца.       Только звуки ударов и его хриплые стоны. Только они.       — Драко, Боже, вставай… Умоляю, вставай… — прошептала она, а слова срывались, дробились, терялись в потоках слёз. Гермиона физически чувствовала то, как её ударяют в живот вместе с ним.       Голос Грейнджер постепенно ломался, переходя от гнева к мольбе, а потом и вовсе растворился в рыданиях. Она обхватила себя руками, словно пыталась удержать от распада собственное тело.       Драко лежал на земле, и его взгляд больше не цеплялся за реальность. Он пытался поднять голову, но она тут же опускалась обратно.       — А этот парень крепкий орешек! — Ларс развёл руками, а потом повернулся к Гермионе. Они встретились взглядами и её был полон призрения и ненависти. На смуглом, покрытом щетиной лице Ларса расплылась улыбка и протер лоб от пота тыльной стороной ладони. — Оставим его на растерзание щелкунам, он должен ещё помучиться. Эти твари скоро придут на выстрелы.       Она сидела на земле в нескольких шагах от Малфоя, задыхаясь от собственного бессилия.       — Пошли, детка. Нам как раз не хватает женщин на кухне. Поработаешь на нас, потом мы на тебя, — Ларс сделал несколько шагов вперёд и присел на корточки, оттянув штаны у икр.       Гермиона с расфокусированным взглядом посмотрела вперёд. Несколько секунд они играли в гляделки: её упрямство против его хищной уверенности. Грейнджер стиснула зубы, чувствуя, как внутри всё закипело, потому что остатки сил собрались в единый сгусток злости.       Он мягко улыбнулся, и это стало спусковым крючком. У неё истерично дёрнулись уголки губ.       Через несколько секунд Гермиона плюнула Ларсу в лицо.       Он остолбенел, а затем его исказила гримаса ярости. Тяжёлая пощёчина обрушилась на лицо Грейнджер, заставив голову резко дёрнуться влево. Было больно.       Но не так больно, как было Драко, который сипло дышал в двух шагах от неё

***

      Тёплые потоки ветра ласкали лицо. Лёгкие заполнял запах лета, по-другому его было не назвать — свежий аромат травы, земли, прогретой под солнцем, и озона, чистого и приятного.       Ветер гладил лицо, делал это так, словно он был заботливым родителем.       Но это никак не успокаивало. Ноги шли сами, подчинялись, но словно тонули в зыбучем песке.       Воспоминания накатывали хаотичными и беспощадными волнами. Вот она в заброшенной хижине, тугие верёвки впиваются в запястья, и она слышит собственный голос — хриплый, надломленный — как отзвук в пустоте. Затем вспышка: грохот взрыва, раскалённый воздух, запах пепла, смешанный с криками.       Она попыталась сосредоточиться на настоящем, но образы продолжали мелькать. Лес, обугленные деревья, Герри с разорванной мантией и кровью на лице. Сухой треск костра, чужие шёпоты и свист заклинаний. Её тело помнило всё: холод земли, боль от ударов, бессонные ночи в страхе перед следующим днём.       Ноги подкосились, но Гермиону подхватили.       — Ты что, больная?       Каждая мышца кричала о том, что идти дальше нельзя, но мозг отказывался придумать даже короткую цепочку из дальнейших действий, потому что билась только одна мысль:       «Жив ли Драко?»