Победа любой ценой, верно?

Хван Ин Хо с интересом наблюдал, как чутко Ги Хун спал. Любой звук будил, сводя беднягу с ума. Тревожность, слоняясь по стенам, вновь и вновь возвращалась, оседая где-то у 456-го внутри. Губы Ведущего тронула довольная ухмылка. Он персональный наблюдатель, у него место в первом ряду и полное взаимодействие, как когда-то у покойного О Иль Нама. Прям как в старой песне «Every Breath You Take» новая личность, под именем О Ён Иль, превратилась в сталкера и анализировала своего «подопытного». Три года назад реальность отхлестала добродушного оптимиста с отрезвляющей действительностью. Однако разбогатевший бедняк не остановился и тогда любопытство Ведущего только усилилось. Когда Ги Хун подкупил сеульскую полицию, дабы отыскать вербовщика, то привнёс крохотный хаос в чётко выстроенную систему. Так небольшая проблема явилась угрозой. Теперь родной брат, играя в сыщика, приближался к острову, а половина игроков к финалу могла спокойно восстать под предводительством местного Моисея. И вот Ги Хун – уже не маленькая проблема… Ин Хо рассматривал триумфатора 2020 года как личность, весьма предсказуемую, но со своим характером и эмоциями. Естественно, смерть «героя» облегчила бы работу, но установленные правила нарушать не мог даже Распорядитель. К тому же так слишком легко и совсем не интересно. Наивная вера в человечность его маленькой лабораторной мышки интриговала. Принципы Ги Хуна стояли выше амбиций или банальной трусости. Сон Ги Хун принимал витиеватости чужих судеб близко к сердцу. Как и следовало ожидать, подружился с подсадной уткой – Ён Илем. Очередная маска бывшего полицейского, только метафорическая и без напускного пафоса. Ги Хун опять проснулся, подскочив на матрасе. Эта огромная комната – оплот тоски. Общежитие, походило на дом скорби. В самых разных уголках играла гнетущая мелодия. Менялся только ритм, то успокаивался, то нарастал. Всякий звук словно набрасывался: бормотание, шелест простыней, чей то тихий плач. Звуки становились громче, будили, напоминая, где Ги Хун находился. Так попеременно и стиралась граница между бодрствованием и дремотой. Собственный разум тоже, как назло, не хотел молчать. Размышления стали непрестанно вращаться с гадким скрипучим звуком. Джун Хо с командой наверняка искали его, но до сих пор не могли найти этот чёртов остров. Печаль и стыд внутри заострились, превращаясь в злобу на самого себя. Вдруг, почувствовав руку на своем плече, 456-ой быстро развернулся, готовясь кричать и отбиваться, но ему заткнули рот ладонью и легко уложили на лопатки. Скудный свет с потолка освещал знакомые черты лица. Руку очень медленно убрали с дрожащих губ. — Ё-ён Иль? — голос слегка охрип из-за густой дымки ушедших снов. Кивок товарища успокоил. Взгляд Ги Хуна метнулся в одну сторону, в другую. — А где Чон Бэ? Ин Хо склонил голову набок. Его лицо ничего не выражало. Это напускное равнодушие стоило ему усилий. — Чон Бэ… — он тихо повторил это имя, будто вместе с тем осознал что-то. — Я отправил его спать. Ги Хун расслабился, будто судорога, что схватила всё тело, разом отпустила. Он нашёл спящего друга в полумраке и оглядел с теплотой. — Давайте теперь я покараулю. Всё равно уснуть не могу. Ведущий сел на угол матраса, почти соприкасаясь со своим подопытным, и весьма серьезно посмотрел на него. — Нет, — растерянно моргнув, Ги Хун на секунду завис. Во взгляде его компаньона понемногу появлялась мягкость. — Вам нужно спать. 456 сделал глубокий вдох, затем медленно выдохнул, как бы говоря: «готов бодрствовать». — Не получается. Однако глаза Ги Хуна настойчиво слипались в едва освещаемом помещении. — Послушайте, я прекрасно вижу, что Вы взволнованы из-за предстоящей игры, — понизив голос, Ин Хо, ссутулившись, оказался чуть ближе. — Но Вы играете так хорошо, что обязательно выиграете. А для этого нужны силы. Ги Хун вспомнил, как они вдвоём подбадривали другие команды, как вместе радовались за них. Незабываемые эмоции. — Вы, несмотря ни на что, сохраняете спокойствие, заботитесь о других. — Широкая улыбка появилась на вечно грустном лице. — Вы хороший человек, Ён Иль. Ин Хо одарил мужчину одной из своих лучезарных улыбок. — На самом деле Вы хороший человек. Можно даже сказать святой, — прошептал далекий от религии Распорядитель. — Тут много жадных, социопатичных людей, которые способных на жестокость. — Да, но люди не мусор, каким их считают те, кто создал эти игры. Для них жизнь незначительнее банковской бумажки. — Некоторые в этом общежитии хладнокровные убийцы. Как тот музыкантишка, который называет себя «Таносом». Экстравагантный игрок 230… Он напоминал Док Су. Молодой парень так же сформировал себе банду и начал бунтовать, пока его вместе с шестёрками не остановил 001-ый. «Фиолетовая голова» не силён, не так умён, как тот расчётливый психопат. Док Су проверял границы дозволенного и отступал, если на горизонте маячила опасность. Танос же вёл себя как школьник, которому нравилось давить на слабого мерзкими подколами и пинками. Ги Хун, размышляя, наконец, заметил в смоленом взгляде напротив любопытство. Собеседнику интересно, что же ему ответят. — Да, но музыкантишка здесь не по своей воле. Как и все мы. — Усталым голосом произнёс Ги Хун, морща нос. — Мы все набрали номер, — Ин Хо бегло глянул в сторону тех, кто выбрал кружок. — Захотели тут быть. Теперь он смотрел на мятежного альтруиста холодным взглядом. Острым, расчётливым, как у хищника. — Если б Вы хотя бы догадывались, что здесь творится, то согласились бы стать частью этого ада? Бывший полицейский переменился в лице, однако вопрос не поставил его в тупик. — Наверное, нет. Но, как показала наглядная практика, большинство тут теряет голос разума из-за денег. Почти все в этой комнате не смотрят дальше своего эгоизма. Но не Вы. Вы молодец! Стольких убедили стать умнее, человечнее. Ги Хун улыбнулся, не скрывая детской радости, услышав похвалу. Он поймал себя на мысли, что стресс и напряжение рядом с 001-ым быстро исчезали. — Мы выйдем отсюда после следующего голосования. — Ги Хун прищурился. От собственных слов отдавало неуверенностью. Она оставила привкус неискренности на языке. — Что Вы будете делать дальше? На плечи 456-ого тяжёлым грузом легло бремя ответственности. — Хочу остановить игры. Ведущий решил не только влезть в чужую голову, но и филигранно вытащить нужное. — Неужели Вы хотите пробраться наверх? Старый огонь в глазах Ги Хуна потух, уменьшился до искры, но надежда жила. Ответ рвался через застрявший в горле ком и уставшие глаза, которые видели много смертей. — Да. Бывшему полицейскому казалось, что это слово прозвучало как тихое признание. — Мне почему-то кажется, что это будет выглядеть для организаторов как затянувшаяся пляска одного глупого храбреца на краю своей могилы, — плечи Ин Хо распрямились, а чёрные глаза стали пронзительней. — И Вы же понимаете, что всякий бунт тушат кровью? Уставший игрок широко зевнул, обдумывая слова. — Понимаю. Не отнимая от него взгляда, Ин Хо положил ладонь на плечо Ги Хуна. — Люди вокруг сравни животным. Сейчас они следуют за вами, как за вожаком. Но когда они учуят уязвимость, то побегут прочь, а некоторые специально достанут Ваши слабости на поверхность, чтобы нанести удар побольнее. Я вижу, как Вам тревожно, чувствую Ваш страх. Лицо Ги Хуна слегка вытянулось от удивления. Это позабавило Ведущего, но он не подал виду. Было видно, как 456-ой впервые ощутил себя словно под микроскопом. — Но… но Вы то со мной за одно? Обманщик понял, что если дойдёт до кровопролития, то полюбившийся игрок превратиться из лабораторного зверька в задачу, которую нужно будет решить в кратчайшие сроки. — Вся наша маленькая команда пойдёт за Вами. И всё же, несмотря на нежность и волнение, с которыми 001-ый с Ги Хуном обращался, он выглядел закрытым. Ин Хо видел, как беспокойные мысли переставали трепать голову Ги Хуна, а улетали, давая передышку. — Ён Иль, я… прилягу. Сонный игрок пошатнулся, чуть не падая рыбкой вниз, но Ин Хо поймал его, слегка приобнимая. Взяв за затылок, без спешки уложил голову на подушку. — Спите. Я буду всё время рядом. — Шёпот становился гипнотическим, убаюкивающим. — Спасибо… только… разбудите потом, — бормотал Ги Хун, устраиваясь поудобней. — Я Вас сменю. Он закрыл глаза, проваливаясь в объятия Морфея. — Смените, смените. Аккуратно сев на краешек кровати, Ин Хо накрыл мужчину пледом. Ги Хун приоткрыл веки, но, так и не взглянув на товарища, улыбнулся заботливому жесту. Ги Хун спал и больше не просыпался, но иногда глухо постанывал. Ведущий смотрел на спящего не моргающим взглядом, будто хотел пробраться в душу, узнать мысли. Он еле ощутимо коснулся щеки своего подопытного. Указательным пальцем скользнул к подбородку. Трогал, как исследователь, нежели влюблённый, но так аккуратно, будто тот хрупок. Оглядев черты лица, остановился на сухих губах, которые дрожали. Глянул на лоб, что покрылся испариной. Судя по всему, Сон Ги Хуну снился кошмар. Губы Ин Хо тронула ухмылка.