Каждому ангелу положен свой дьявол

Уже два дня я как в пылу — Охотиться на лань пойду, И до утра я жду в засаде, Чтобы ей в плечо попасть. Waidmanns Heil — Rammstein

      Желя нравилась всем.       Ну ещё бы: добрая, бесхитростная и активная. Всем поможет, всех пожалеет, всех простит. Она никогда не обижалась на резкие слова, с удовольствием выполняла любые поручения и даже ни на что не жаловалась. Прямо-таки вторая Криста; только если первой такой образ был навязан, то Желя, казалось, действительно была искренна в своём поведении. Ну прямо-таки ангел во плоти — а ведь именно так её свои и окрестили.       Желя нравилась всем, кроме Флока.       Флок видел её не так, как другие. Она слабая, безвольная и никчёмная. Эта её перманентная улыбка и приветливый взгляд раздражали. Хоть бы раз она огрызнулась, хоть бы раз обозвала элдийцев Дьяволами, хоть бы раз отказалась следовать приказу. Но нет. Никаких протестов, ни намёка на недовольство. Чистая и светлая — грехи, о которых она же сама им рассказывала, как будто обходили её стороной, не замечали.       Но идеальных людей не бывает. Не бывает, и даже этот названный Ангелок должен был иметь свой скелет в шкафу. Только тот шкаф, похоже, был зарыт глубоко под землёй и раскапывался изредка, а Флок стал невольным свидетелем явления спрятанного секрета на свет.       — Что это ты делаешь? — его голос прозвучал грубо и холодно, когда он увидел её.       Желя подскочила на месте, ахнув, чудом не выронив из рук круглый поднос, который при падении непременно бы издал громкий звон, что эхом отозвался бы от стен всего ресторана. Девушка развернулась и подняла свои большие, как у лани, серые глаза на него. Форстер стоял на расстоянии пары метров и сердито смотрел, сложив руки на широкой груди.       — Вы меня напугали, Флок-сан, — она виновато улыбнулась. — Простите, Вы что-то хотели? Обычно гости не заходят в это крыло, здесь ведь только служебные помещения.       Флок прищурился.       — Я могу ходить где хочу. Ты подслушивала? — он кивнул в сторону приоткрытой створки двойных дверей, возле которых стояла Желя. — Пыталась узнать что-то важное?       — Что Вы, нет! — девушка неловко взмахнула руками, и её щёчки слегка порозовели. — Зачем мне подслушивать? Я просто жду, когда Николо-кун позовёт меня, чтобы я забрала готовый заказ.       — Не пытайся выкрутиться, я застал тебя с поличным, — продолжил давить на неё разведчик. — Ты заглядывала в щель между дверями. В зале сейчас сидят разведчики во главе с командующей Ханджи, а также представители Гарнизона, которые собираются доставить документы командующему Пиксису. Хочешь сказать, тебе это совсем не интересно?       Желя снова слабо улыбнулась и провела рукой по длинной пряди пепельно-русых волос, заправляя ту за ухо.       — Вот оно что. Теперь я понимаю, почему Вам показалось, что я подслушиваю. Но, поверьте, у меня не было никаких дурных намерений. Я действительно жду, когда меня позовут на кухню, а пока я просто… — она опустила взгляд в пол и шаркнула ножкой в туфельке на невысоком каблуке. — Хотела понаблюдать за Жаном издалека, — тут она вдруг спохватилась и взволнованно посмотрела на собеседника: — Только не выдавайте меня, пожалуйста!       — Ты наблюдала за Жаном? — взгляд парня стал недоумённым. — Зачем? Ах… — вдруг его губы расплылись в хитрой ухмылочке, что смутило девушку ещё больше. — Всё-таки ты в него влюбилась, да?       Услышав это, Желя стушевалась, начала беззвучно открывать рот, как будто хотела что-то сказать в своё оправдание, а взгляд забегал по сторонам — это лишь подтвердило догадку Форстера. Подбоченившись, он ещё раз окинул девушку напротив взглядом.       А она ведь симпатичная: невысокая, миниатюрная, с мягкими блестящими волосами и бледной кожей, прямо как у аристократки какой-нибудь — настоящая куколка. Такую бы поставить за стекло и любоваться. Но она не элдийка и даже не марлийка; бедняжка, родина которой была порабощена. И, возможно, Флок бы даже смог принять её в ряды Йегеристов. Не сейчас, а потом, когда они заявят о себе.       Зачем? Да просто так. В этой войне он и его люди во главе с Эреном непременно выйдут победителями, а победителям полагаются трофеи. Чем заморская красавица не трофей?       — Но если он тебе нравится, почему ты не скажешь ему об этом? — поинтересовался Флок, добавив своему голосу мёда, нацепив добродушную улыбку. — Наш Жан ведь не умеет читать мысли и разгадывать намёки. Он, видишь ли, человек более приземлённый.       — Я понимаю, что моё бездействие кажется Вам глупым, — пролепетала девушка и тихонько вздохнула. — Но я боюсь получить отказ. Мне кажется, я не смогу с этим смириться, а портить отношения с кем-либо из ребят мне бы не хотелось. Уж лучше пусть всё остаётся, как есть.       — Боишься получить отказ? — наигранно удивился Форстер. — Да разве ж ты можешь кому-то не нравиться? Ты ведь Ангелок — тебя так даже кое-кто среди солдат Парадиза начал называть, я сам слышал!       Желя украдкой покосилась на собеседника и поджала губы.       — Но Вам же я не нравлюсь.       Флок уязвлённо ахнул, прикрыв рот ладонью и приподняв брови, делая вид, что его сильно задело услышанное.       — Даже сейчас, играя, — продолжила говорить девушка, не сводя внимательных глаз с парня, — Вы продолжаете смотреть на меня, как на того солдата из Марли, которого Вы застрелили на днях за неповиновение.       Улыбка исчезла с лица разведчика, сменилась оскалом, а острый взгляд блеснул недобрым огоньком. Спрятав руки за спиной, он стал приближаться к Желе. Та осталась стоять на месте. Она не боялась его, не дрожала от страха получить удар или сразу пулю в лоб, не молилась своему Богу, о котором тоже иногда говорила. Она не боялась — и это безумно раздражало. Она должна бояться, потому что она здесь — никто.       — Какая прозорливая, однако, — Флок резко подался вперёд, чуть наклонившись, чтобы заглянуть ей в лицо. — А не боишься, что я застрелю тебя так же, как и его? Вот прямо здесь и сейчас, — мужская рука легла на кобуру, и он вытащил револьвер, а затем направил его в лицо собеседнице. — Скажу, что твоё поведение показалось мне подозрительным, а когда я потребовал объяснений, ты попыталась сбежать, и тогда я был вынужден стрелять на поражение, — дуло опустилось и уткнулось в небольшую грудь, скрытую за белой накрахмаленной рубашечкой.       Желя громко сглотнула, но даже не дрогнула, взгляда не отвела.       — Вам нельзя стрелять на поражение в Добровольцев. По инструкции Вы должны задержать меня и допросить в присутствии вышестоящего лица, если мои действия покажутся Вам подозрительными. Я знаю, что Ханджи-сан вынесла Вам выговор за того солдата, потому что тогда Вы тоже действовали не по инструкции.       Парень надул губы и прищурил хитрые глаза.       — А наблюдательная какая, вы только посмотрите, — он громко вздохнул и убрал револьвер обратно в кобуру.       — Я знаю, что Вы ненавидите нас, Флок-сан, — Желя склонила голову набок по-птичьи.       — Кого это вас? — не понял Форстер.       — Пришельцев с материка. Вот только не могу понять, почему Вы до сих пор испытываете неприязнь к Добровольцам, — и так внимательно посмотрела на него, как будто могла видеть его насквозь, просто хотела услышать ответ из его уст.       — Не понимаешь? А я тебе объясню, — Флок вдруг схватил девушку за горло, но не сильно, и прижал к стене. — Потому что вам всем плевать на судьбу Парадиза. Но разве можно вас винить? Каждый в этой войне ищет свою выгоду. Вот мы хотим свободы для своей Родины. Клан Адзумабито хочет использовать полезные ископаемые острова, ну и Микаса им нужна, как предлог. А Добровольцы хотят свободы для своих государств. Ты, Елена, Оньянкопон…       — Но если Вы сами понимаете, что нас нельзя винить за это, — тихо произнесла девушка, — то в чём дело? Ненависть застилает Вам глаза?       — Я не настолько глуп, чтобы испытывать столь низменную эмоцию, — прошипел парень. — Я военный человек, в отличие от тебя, и поэтому…       — Желя, можешь забирать! — вдруг послышался голос Николо из-за кухонной двери напротив них.       Флок медленно отпустил Желю и отряхнул форменный пиджак.       — Мой тебе совет, Ангелок. Не трать время на Жана. У него уже есть возлюбленная, а ты даже под его типаж не подходишь. Ему, видишь ли, всегда нравились тёмненькие, — он подхватил пальцами прядь её вьющихся волос и оттянул, — сильные девушки. Такие, как Микаса.       Искреннее удивление промелькнуло в девичьем взгляде.       — Но Микаса-сан и Эрен-сан…       — Вот-вот, — Форстер покивал головой и печально улыбнулся. — Только Эрен никогда не отвечал Микасе взаимностью. Она для него сестра, не более. Ну а Микаса не видит никого, кроме Эрена, поэтому Жан продолжает тяжко вздыхать и передёргивать на неё в туалете. Война — не место для любовных игрищ.       Желя нахмурила бровки и надулась, как будто собралась отчитывать его.       — Вы очень жестоко отзываетесь о таких вещах, Флок-сан. Уж не потому ли, что сами никогда не любили и не были любимы?       — Любовь — ничто, Ангелок, — он опустил большой палец на её пухлую нижнюю губу. Провёл по ней, чувствуя подушечкой упругую мягкую плоть. — И переживать из-за такой ерунды глупо. Любовь к Родине ещё может иметь значение. А всё иное — чушь.       Он отпустил её, и Желя, прижав поднос к груди, развернулась, чтобы пойти на кухню.       — А всё-таки Вы врёте, Флок-сан, — произнесла она напоследок, прежде чем скрылась за дверями.       Флок криво улыбнулся и коснулся большим пальцем своих губ. Его кожа как будто впитала в себя вкус и запах девушки. Лёгкий, ненавязчивый, сладкий. Как крем на корзиночках из песочного теста, что Николо обещал им подать на десерт.