Зелёный свет&цвет

      Рейма была рада не чувствовать боль на местах, где ещё цвели синяки. Почти сошли. Почти. И её радовало, что Эймонда они нисколько не смущали. Волосы принцессы не могли струиться сквозь грубые пальцы. Но это незначительно, когда поцелуи имели большее влияние. Игривые, короткие, дразнящие. Ласки, прелюдия, вот-вот дело должно было подойти к более интимному взаимодействию. И только в этот момент Рейма уловила странность происходящего. Она отпрянула, отвернулась, подставив щёку под поцелуй. Стены вокруг не принадлежали Красному замку или замку на Драконьем Камне. Её отстранённость нисколько не смутила Эймонда, прильнувшего губами к вене на её шее. Рейма попыталась встать. И у неё получилось! Но муж схватил за запястья. Больно не было. Но стоит ли вырываться дальше? Молчание давило настолько сильно, что ей захотелось услышать хотя бы слово от него.       Ещё одна попытка осмотреться. Эти стены принадлежат замку Мартеллов! Рейма решила вырваться. Окружала принцессу явно не реальность. Но она приложила куда больше силы, чем требовалось – Эймонд отпустил её. Падение быстрое. Как и изменения вокруг!       Посмотрев на собственные руки, принцесса не признала их. Маленькие! Посмотрела на ноги – то же стали меньше. И наряд? Такую откровенность она носила до того, как на животе появился уродливый и безжалостный шрам. Эймонда больше нет здесь, но зеркало никуда не делось. И Рейма подползла к нему. Отражение её двенадцати-тринадцатилетней. Рядом с отражением появилось лицо, не одного человека. Две половины. Мама и Бейлон? Рейма обернулась, упав на локти. Но вместо «этого» над ней нависла Кайа. Юная. Такая же, как при их знакомстве.       – Вас не привлекла, но жизнь спасла. Поэтому принадлежишь мне… мои травы тебе не нужны, они подавляли твой дух, поэтому ты думала что слаба… – дорнийка поднялась. Ехидство и игривость покинули её. Взгляд стал пустым. – И мужа тебе выбрала тоже я. Он лучше, чем кто-либо мог быть. Правда, сейчас это не имеет значения.       Рейма нахмурилась. Что же, примерно так она и представляла истину об их крепкой связи. Хотя Кайю действительно считала подругой. Даже сейчас.       – Ой, вот не надо так смотреть! Он ведь привлекателен. Если бы остались рядом с ним, может, и не сомневались бы сейчас. Времени у вас всё же немного, если сравнивать. В этом я не врала, даже если переживёте эту войну, долго жить не будете, – Кайа направилась к выходу.       – Постой! – Рейма поднялась, но ни шагу не ступила вслед за ней.       – Рейма, Рейма. Тебе стоит поблагодарить эту Алис при следующей встрече. Даже жалко, что я не приму участие в этом… танце, – слегка приоткрыв дверь, служанка вышла из комнаты. Стук раздался довольно громкий.       Сделав глубокий вдох, Рейма повернулась к зеркалу. Рядом стояла Эймма с младенцем на руках. Лишь в отражении. Рядом же совсем пусто. И от этой пустоты наконец-то стало легко. Отражению Рейма улыбнулась, после чего повалила зеркало на пол. Разбитое стекло ознаменовало воцарение покоя в душе. Она не виновата в том, что выжила и прожила столько, сколько не ожидал даже родной отец. Жизнь Реймы должна принадлежать только ей.       Принцесса проснулась с резким вдохом. Новый день, новые решения, новые события.

΅◊΅

      Королева, мать не спешила объявлять семье и совету о своём решении насчёт судьбы второго сына и его невесты. Потому Люцерис посчитал нужным лично предупредить Морского змея. Дедушка Веларион его действительно любит. Но и ожиданий у него много. А Люцерис не столько практик, сколько теоретик. Ему нравилось изучать строения кораблей, заниматься чертежами. Вникать в дела земель ему куда интереснее, чем представлять себя во главе корабля или целого флота. Поэтому Люцерис Веларион чувствовал вину.              И всё же верфи Халла посещал вместе с Корлисом всякий раз, когда пребывал на Дрифтмарке. И люди Халла его любили. Иногда тётушка смущала племянника: «Разве можно тебя не любить?»              Добрый в разумных пределах, участливый. Возможно, подданные острова нуждались именно в таком преемнике – присутствующем с ними и их тяготами. И как же иронично, что его хотят отправить за Узкое море.              Арракс – дракон не сразу заметный. Но не успел принц Веларион ступить в город, направиться к верфям или причалу, где мог быть лорд Веларион, люди задерживали его ради короткого приветствия. Его волосы нисколько не смущали народ. И это тоже придавало уверенности.              И толику усталости. Все это внимание закружило разум. Так что, дойдя до причалов, Люцерис не сразу подошёл к Корлису. Человек, стоящий рядом с ним, как принц понял, – Алин. Из Халла. Благодаря ему Морской змей жив. А ещё Люцерис слышал, что этот Алин бастард. Сын Корлиса. Ему об этом сказала принцесса Рейнис.              У него есть вопрос, как бастарда бастарду. Но лучше оставить его до лучших, победных времён. Быть в стороне дольше нельзя. Как же обозначить своё присутствие?              – Приятно знать, что наш флот в надёжных руках, – и всё же стыдно немного. Показалось, что слова отдают фальшью. Но враждебность Алина направлена только на Корлиса.              – Принц Люцерис, – поклон.              – Не переживай. Ещё придёт твоё время стать под парусами, – Корлис, убрав кинжал под подмышку, опустил руку на плечо внука. Обычно он улыбался гордо и открыто. Но в данный момент чего-то не хватало. Значит, Алин действительно его «дядя».              – Да, мне предстоит ещё многому научиться, – Люцерис посмотрел с одинаковым уважением как на Корлиса, так и на Алина. Последний несколько стушевался. На такого крепкого здоровяка произвёл впечатление мягкий характером юнец. Злиться на него Алин не мог.              – Буду ждать этого дня, будущий лорд, – и поспешил удалиться под тяжёлым взором Морского змея.              – Смотри, это я велел изготовить для тебя, – Корлис протянул кинжал Люку. Всё же новый.              – Благодарю, мой лорд, – и Люцерису подарок пришёлся по душе.              – Дедушка, – Корлис усмехнулся. Он пусть и виноват перед Алином и его братом, всё же ещё глава семьи. И никакая вина и несправедливость ситуации не заставят его относиться хуже к внучкам или Люцерису. Они не будут страдать из-за его ошибок.              – Тогда я должен сказать, дедушка, что у меня твой подарок только пылью покроется, – Люцерис отвёл взгляд.              Корлис продолжал улыбаться. Он понял принца, то есть думал так.              – Только не обижайся, – внук снова смотрел ему в глаза; такой настрой Морской змей одобряет. – Но ты слишком дорог, чтобы сейчас пускать тебя в бой. Джейса уже стоит, но на всё воля нашей королевы, – нога и шея ещё напоминали о недавнем состоянии. Но Корлис на то и лорд Дрифтмарка, что не каждому дано заметить это.              – И сделать меня чужим тоже её воля, – в словах принца ни злости, ни обиды. Констатация факта! Сколько его не будет здесь, на его месте, пока мама не сядет Железный Трон?              Корлис про себя отметил, что принц подобрал удачный момент для подобного признания. Вдохнул, кивнув. Теперь точно понял.              – О решении королевы, окончательном решении, мы все узнаем позже, – Люцерис посмотрел на цепочку людей, несших груз на корабль.              – До меня тоже не все лорды пропадали в море. Я принёс на этот остров богатства, но они не равны стабильному миру и вечному процветанию, Люцерис. А что будет с этим кинжалом, решать тебе. Я доверяю твоим суждениям, – если однажды Алин будет достоин стать верным помощником Люцериса, так тому и быть.

΅◊΅

      Не то чтобы возвращение Морского дыма стало обсуждаемой новостью, но королева, её семья и драконоблюстители были рады. И все остальные это видели. Но позволить себе погоняться за ним мог только один человек. Принцессу Рейму драконы волновали куда больше, чем дела королевства. Пока вслух так никто не говорил. Но разве это небеспечно с её стороны? Почему она не на совете королевы? О, Семеро, догадаться легко. Но не каждому смелости хватит. В любом случае, латник Ульф собирался спросить об этом прямо. Не рыцарь, но благодаря принцессе немного продвинулся по службе. И мог следовать за ней.       И сейчас, стоя на посту у начала лестницы к замку, со стороны морского берега, бастард мог позволить себе наблюдать за полётами двух драконов. Валеон больше Морского дыма. Невероятная удача или благословение богов Старой Валирии? Игры этих созданий иногда пугали. Ульф действительно думал, что они сейчас начнутся грызться не веселья ради. И потому вздохнул с облегчением, когда Морской дым улетел в направлении Дрифтмарка. Валеон же ещё некоторое время покружил над берегом. У латника затекла шея.       Ни одного корабля на горизонте не маячило. И чёрный дракон приземлился на берег, смачивая свои задние лапы в морской воде. Пока принцесса ещё не спускалась с дракона так же резво, как раньше. Осторожничала. Но ходила уже увереннее. Хотя никогда не знала, когда правая или левая нога подвернётся. К её счастью, на такие случаи хорошо развита реакция. Так что от неловких падений Рейма не страдала. Вот как сейчас! Ульф восхищённо улыбнулся. Серебряно-золотистые волосы вернули свой прежний блеск. Доросли до плеч. И чтобы они не лезли в глаза, принцесса носила тонкие венцы или обручи.       – Ты больно весел, Ульф, – Рейма усмехнулась, когда поравнялась с латником.       – Радостно видеть вас прежней, – и всё же латник постарался перестать улыбаться. Как идиот! Последнее слово несколько зацепило принцессу, она только кивнула.       – Хотела спросить, почему Ульф? Волк. Белый Волк? – Рейма питала искренний интерес, какой обычно питала к любым другим интересовавшим её людям. Да и неплохо скрасить подъём по лестнице лёгкой беседой. Позади пророкотал Валеон и взлетел, чтобы вернуться в пещеры. Надо бы напроситься с драконоблюстителями искать вкладку Среброкрылой. Их глава радостно сообщил, что на то все признаки.       – Моя мать из потомков бастардов Таргариенов. Она никогда не уточняла, насколько мы далеки или близки как… – он побоялся произнести слово «родственники», чем рассмешил Рейму. Добрый признак благосклонности. – И она была очень красивой в молодости. Мой отец был одним из многих, кто позарился. И мама была с ним некоторое время, потому что он утверждал, что тоже бастард Таргариенов, – Ульф замолчал. Легко догадаться, что было дальше. – Она дала мне его имя, чтобы я всегда помнил, каким не нужно быть. Он не появлялся на Драконьем Камня с тех самых пор, как…       – Я поняла, – Рейма прочистила горло. – И ты большой молодец, Ульф. И молодец, что перестал пьянствовать, – принцесса похлопала латника по плечу. Латы отозвались характерным звуком. И потому смеялся уже Ульф. Но она не растерялась: – Старайся и далеко пойдёшь, – и, может, она поможет. Ульф только кивнул.       Расстояние до входа в замок и стражников ещё оставалось. Он решился спросить:       – Говорят, лорды королевы вам не доверяют. Вы сейчас не на совете поэтому? – и только благодаря искреннему беспокойству, звучащему в его голосе, он избежал как минимум подзатыльника. Хороший звон в голове пошёл бы ему на пользу!       – Да, именно, – не хотелось выслушивать ни Брума, ни Селтигара. Последний тоже был потомком Валирии, очень богатым и хорошо прятавшим своё богатство. И не хотелось отвлекать Рейниру, ведь она не станет терпеть завёрнутые в красивые слова упрёки и провокации в сторону сестры. – А меня назвали в честь сестры и матери. Ну так, ничего впечатляющего, – можно побаловать себя и принять ванну. Хотя так не получится не думать о том, что же происходит в Королевской Гавани.

΅◊΅

      А тем временем, относительно, вдовствующая королева Алисента находила утешение и успокоение в ласках рыцаря в белом плаще, небезызвестного сира Кристана Коля. Несмотря на то, что эти удовольствия не должны привлекать внимания, голос совести в душе королевы они всё же заглушали. Днём полно забот. Кто заметит? И не подумаешь о богах в такое время. Да, внимание чего-то более таинственного и священного мерещится охотнее по ночам. Но и так совесть можно обхитрить.       Другая королева Гавани, Хелейна вышивала в своих покоях на новой одежде мужа… короля. Частенько она поглядывала на дочку, которая прилежно игралась с фигурками зверей. До материнских вздохов малышке не было дела, она привыкла к ним. И дорнийская старуха к этому времени перестала её интересовать. Придворные дамы матери тоже не вызывали интереса. Интересно было с Морсом и Ройном. Но они перестали приходить. И никто из взрослых не отвечал почему. И братик сейчас не здесь.       Принц Мейлор сопя нежился в кроватке.       В покои вошёл король, и дамы поклонились. Хелейна спокойно вышивала дальше.       – Где Джейхейрис? – он наклонился, чтобы взять жену за плечи и поцеловать в макушку.       – Где ему быть, как не на занятиях, – королева улыбнулась. – Что-то случилось? – у неё есть причины для беспокойства.       – О чём-ты? – Эйгон подошёл к дочери и обнял её на руки. – Моя красавица совсем не улыбается, – отец попытался развеселить дочь, скорчив лицо. Но Джейхейра только слабо улыбнулась. – Хочу взять его на Малый совет.       – Ему это ни к чему. Он ещё мал, – Хелейна остановилась. Эйгон усадил дочь обратно на подушку. И направился на выход. Он решил взять сына с собой, значит, он его возьмёт. Пусть и ненадолго. Это же Джейхейрис! – Эйгон! Я боюсь. Боюсь крыс, – король замер и обернулся. Придворные дамы тут же стали выискивать крыс под ногами и в углах покоев. Но грызунов не было.       – Хелейна, – Эйгон провёл языком по зубам. – Я ни черта не смыслю в твоих метафорах. Какие ещё крысы? – нанять крысоловов? Хорошо. Ещё что-то? – Я уже приказал деснице вернуть этих… Морса, Ройна, – Джейхейра оглянулась, услышав знакомые имена. – Попроси их, ловкие ребята, – было глупо злиться на этих воинов из-за того, что Рейма находилась на Драконьем Камне (и вроде как приклонила колено на коронации Рейниры). Но даже такая мелкая злость нуждалась в выходе. Эйгон помахал дочери и пошёл за сыном.       Старая дорнийка, имя которой не всем услаждало слух, сидела у окна и читала сказки, запоминая их. Хелейне нравилось наблюдать, как Треба рассказывает их принцу и принцессе перед сном в той же степени, что и детям нравилось слушать старуху.

…

      Эйгон Таргариен, Второй своего имени, неплохо смотрелся на Железном Троне. Ларис наблюдал не только за им и десницей, но и за людьми. Косолапый, возможно, даже в детстве не испытывал стыда за что-либо. И поэтому сейчас его нисколько не смущало желание начать очередную игру, особенно когда фигуры поменялись и изменились. Эйгон немнго подкупал – несколько наивен. Да, любой молодой король спешит наиграться с властью. Но его искреннее желание быть хорошим в глазах народа не только подкупало, но и умиляло. Ранее ничем примечательная фигура на доске двора заиграла новыми красками.       Только жечь блокады при помощи Вхагар… хорошая идея, но имеющая не самые лучшие последствия. Как и наивное желание вернуть скот. И нетерпение десницы изменить решения короля прямо на месте, перед людьми, вызвало усмешку. Да, слово короля весомо и его всегда помнят. Но неужели такая страшная проблема? Особенно если победить в борьбе за трон. Ларис испытал удовольствие, когда несчастный овцевод взмолился, что ему нечем будет кормить семью, и Эйгон пообещал найти ему другое занятие в таком случае. Идея ведь хороша, если развить! Но для десницы это детский лепет? В правлении он явно полагался не на первого внука. Собственный дед видел короля лишь в качестве марионетки и фасада?       Проситель от кузнецов весьма наивен. Как и просители от богам угодного заведения принцессы Реймы. Ларис видел, что король не собирался отрекаться от второй старшей сестры. Деньги, выделяемые из суммы содержания принцессы Реймы продолжат поступать в эту столовую для бездомных. И даже дети из бедных семей будут там накормлены. Замечательно! Это может прибавить народной любви «зелёным». А может и навредить. В любом случае, есть некая экономия казны. Жаль, что получил от Алис лекарства, сколько хотел, и отправил ведьму домой. Она пригодилась бы.       Когда просителей выпроводили из дворца, а король и десница разошлись, Ларис направился за первым из них.       – Ваша Милость, так радостно видеть вас на троне. Ваши решения явно находили отклики в сердцах людей, – любой паук неустанно плёл свою паутину, даже если казалось, что он неподвижен. Ах, да, сон – исключение, ибо всякое живое существо нуждалось в нём. Ларис благоговейно улыбнулся.       – Ты так думаешь? Тебе, умельцу выведывать слухи и сплетни, явно известно больше, – подданные напомнили Эйгону о любимой сестре, и благодаря этому он сейчас вспомнил её слова о лорде Стронге. Этого человека стоило опасаться, но его навыки могут быть полезны. Будто бы Эйгон не понимал, кем его видят десница и королева!       – Несмотря на инцидент во время коронации… – Ларис знал, что упоминать. Морда и рычание Мелеис ещё живы в воспоминаниях Эйгона. А ведь эта женщина могла избавиться от них ради другой принцессы. Он фыркнул. А Ларис покорно продолжил: – Люди на вашей стороне, вы, в отличие от принцессы Рейниры, были всегда здесь, в Гавани. Им это по душе. Но понравится ли им то, как десница противится почти каждому решению их короля? Отто Хайтауэр определённо опытен, искусен, но стар. Десница вашего отца, приверженец прошлого…       Если так продолжится, то Отто просто задушит Эйгона. И он станет как отец? Как отец, особенно после смерти Лионеля Стронга. Дед бастардов, но был весьма интересным человеком.       – Выслушивать от простого лорда при дворе что-либо… весьма сомнительное дело, – Эйгон улыбнулся и отвернулся от Стронга. Тот мог только молчаливо переминаться с ноги на ногу, крепко опираясь на трость. – Но если это совет от Мастера над шептунами, – Эйгон едва оглянулся, – то наверняка он и порекомендовать кого-то может?       Ларис продолжил улыбаться: весьма опасная формулировка.       – Ваша Милость наверняка знает, кто будет верно служить, кто-то новый или кто-то из совета. Мне лишь остаётся вас поддержать, – покорный взгляд исподлобья. Успех надо закреплять осторожно!       – С назначением вас, лорд Ларис. С нетерпением жду следующего совета, – Эйгон махнул рукой, выпроваживая лорда прочь. Теперь можно и вина выпить. Новые рыцари в белых плащах – добрая и проверенная компания. Много им слышать необязательно, ещё успеют надоесть. – Оставьте меня! – так что им не дали войти.       Эйгон прошёл к стулу у макета, за которым обычно сидел отец или Рейма, когда они приходили навестить старика. Теперь сюда садился сам Эйгон. А напротив пусто. Весьма странные ощущения.

΅◊΅

      Семейный ужин на Драконьем Камне. Даже лорд Корлис здесь! Нет только Джоффри и остальных младших.       Рейма успела на каждого родственника поглазеть, обменялась приветствиями. И спокойно ела. Грех не порадовать желудок, когда возрос аппетит. Да ещё рискнула себя побаловать жареным, немного, совсем. Ни слова не сказала, пока Рейнира сообщала о своём намерении. Не то чтобы она решила окончательно отправить Рейну и Люцериса с мелкими именно к Теору Сантагару, нет, она попросила внести свои предложения. Как королева, Рейнира ожидала возмущений лорда Корлиса. Но его взгляд оказался полон понимания. И только в улыбке второго сына она нашла ответ. Хорошо!       – Мы не можем доверять дорнийцу, даже если он отрёкся от своего дома и стал изгнанником. Сомнительно. Один дорниец уже доставил нам проблем, стоит ли рисковать, – Деймон не провоцировал младшую племянницу. Риск никуда не девался. Иначе почему сама Рейма ещё не писала старому другу?       – У тебя есть резиденция в Пентосе, разве нет? – несмотря на скорую смену принцев, в том городе не подарки не отнимают. Хотя и дракона большого отправить они не могут. Джекейрис уже должен был пообещать дракона леди Аррен при её неявном согласии поддержать притязания Рейниры.       – Нам разве не стоит учесть мнения Люцериса и Рейны? – Рейнис посмотрела на внуков, которые явно знали о своей судьбе заранее. Они не выглядели удивлёнными, обиженными или возмущёнными. Только переглядывались, поддерживая друг друга улыбками и взглядами. Да, обстоятельства поспособствовали их сближению давно. За них Почти королева могла не волноваться.       – В Пентосе мне будет спокойнее. И там не дадут потерять время напрасно, – высказалась Рейна, помня о словах Реймы Люцерису: ему и Арраксу нужно стать сильнее. И сама Рейна получит выгоду. Деймон одобрительно кивнул дочери.       – Тогда воспользуемся гостеприимством леди Аррен, уже оттуда вы отправитесь в Пентос, как только убедимся в надёжности принца… – Рейнира наконец-то начала есть. Успокоилась. К тому же необходимо дождаться возвращения Джейса, чтобы понять, с чем отправлять Люцериса и рейну к кузине Джейн.       Бейла вскинула бровь, посмотрев на Рейну, когда сестра удосужилась посмотреть на неё. Ей же можно было рассказать? Но раз младшая в порядке, то старшая не станет переживать о своём незнании.       – Принцесса Рейма, вы не вхожи в совет, но надеюсь, интересуетесь новостями, – Корлис кивнул ей, когда Рейма посмотрела на него.       Он успел узнать, как «беззаботно» сестра королевы ведёт себя, пока приближённые к королеве сомневаются в ней. Полёты на Валеоне, полёты рядом с Морским дымом, тренировки с рыцарями, прогулки и посиделки в библиотеке. Для восстановления крепости тела полезны, по мнению Морского змея, только тренировки и прогулки (если последнее не отнимает много времени).              – Да, конечно. Ждём новостей от принца Джекейриса и думаем, как закрепиться на Речных землях, – голос принцессы прозвучал отстранено. Деймон усмехнулся: почему Рейму должно это волновать, когда лорды будут протестовать, чтобы не доверять ей важные задачи. Заискивать перед ними и подкидывать идеи вне совета ради их расположения Рейма не стала. А Рейнира пока не обсуждала с ней щепетильные вопросы.              А ещё она знала, что старшая сестра хотела бы избежать начала войны. Договориться миром? Рейма замерла. В мыслях чётко вспомнились слова Отто. Вдох. Надо доесть.              – Как насчёт полёта после ужина? – Люцерис обратился не конкретно к Рейме. Но он знал, что теперь важные и статусные родители точно не присоединяться. Жаль. Но Бейла не стала отказываться.              – Рейна, можешь присоединиться ко мне, – предложила Рейма; или к Рейнис. Она патрулировала много, но уже успела отдохнуть. Можно уделить внимания и семье. А завтра продолжит…

΅◊΅

      Рейма убедилась, что не зря приблизила Ульфа. Ведь появление Мисарии в замке не прошло мимо неё. Принцесса знала, что Эйгон вроде как пытался убежать перед своей коронацией, но Бледная пиявка помогла «зелёным». Рейма прекрасно понимала, почему Мисария так поступила. Но благородного порыва уберечь её от праведного (или нет) гнева Деймона не случилось. Она только попросила Ульфа сообщить ей, что король-консорт решит насчёт беглянки.       Полетали по-семейному долго. Она утомилась. Можно было бы прилечь в ожидании Ульфа, чтобы решить пойти к Мисарии или нет. Но одной нежиться не хотелось. Изнутри тихонько грызла вина? За ночь до того, как у отца случился приступ и Рейма улетела сюда, они с Эймондом после дня тренировок и выполнения поручения Отто в городе отдыхали в объятиях друг друга. Никто из них не касался темы будущего, весьма предсказуемого будущего. Рейма тогда хотела не прямо, но рассказать о своих исканиях, касающихся пророчества. Но не стала.       Жена скучала по мужу.       И сей бедой здесь не с кем поделиться.       Рейма покинула покои. Цели не было. И даже когда раздался знакомый рёв, а в другом конце коридора мелькнула тень старшего племянника, принцесса не последовала за ним. Семейное воссоединение обойдётся и без неё. Рейма только улыбнулась. Интересно, как Джекейрис отреагирует на новость об отбытии Люцериса и Рейны? Но и без лицезрения сего можно жить спокойно. В крыле лордов непривычно спокойно. И хорошо. Никакого желания прятаться или бесшумно убегать.       Бедный Ульф, которому пришлось искать принцессу в каждом углу. Мисария в темнице. Рейма поблагодарила Ульфа и отпустила отдыхать. Его уже должны сменить. Латнику очень приятно, что сама принцесса в курсе о его выходных, но постарался виду не подавать. К тому же информация несколько устаревшая. Что ему дома делать? Один ведь. Лучше задуматься о повышении и остаться в замке. Тут и передохнуть можно.       Пока латник замер в размышлениях, Рейма уже помчалась короткими, но быстрыми шагами к новой заключённой.       – На горячее вы не пришли, принцесса. Что привело вас сейчас? – Мисария встала и сделала реверанс. Но знакомая улыбка при подобных выражения на её лице не заиграла. Женщина перед Реймой действительно устала. И более того вытерпела обвинения, лишённые объективности.       – Рада, что ты ещё жива. Как и Ларис Стронг, – всё же их старая договорённость была в силе. И поскольку Косолапый всё ещё расхаживал по Красному замку, Рейма не собиралась выступать щитом Бледной пиявке и тем более другом. – Отто Хайтауэр пытался тебя убить? – скорее констатация факта. Но Мисария всё равно кивнула.       – Пожар, мне очень повезло, но не моим людям, – и Рейма понимала её злость.       – А что насчёт моего… детища? – на этом вопросе принцесса отвела взгляд.       – Зачем интересуетесь? – и Бледная пиявка правильно поняла этот жест. – Хотите использовать как разменную монету? – молчание пришедшей стало ответом. Мисария усмехнулась.       – Не спеши судить, пиявка. Всё равно кто-то пострадает, – Рейма развернулась. Поглядела и хватит. – Удачно тебе выбраться, – во взгляде Мисарии так и читался вопрос: неужели принцесса может выбирать, кому страдать, раз она сестра королевы. Умная женщина. Уже предположила, что на уме Реймы.       Только не успела Рейма покинуть темницы, как столкнулась с дядей. Деймон крепко схватил её за плечо, повелев далеко не уходить. Что это с ним?

΅◊΅

      А ничего хорошего! Казалось бы, такие полярные личности, как Деймон Таргариен и Отто Хайтауэр, а мысли у них сходиться могут. Нет, Рейма понимала, что у дяди есть своя цель и что он просто прикрылся недоверием к ней и её способностям устроить подлянку (мягко говоря) «зелёным». Попали в город они, конечно, интересно. Хотелось остаться и подслушать, о чём дядя будет говорить с этим золотым плащом. А пришлось, пока лил раздражающий горожан дождь, пробираться туда, где ей будут рады.       Тот самый юноша. Голова на плечах. Тётя всё же удосужилась впустить его в свой дом. И недавно скончалась, оставив на паренька слепую дочь. Ну. Отогреться и посушиться у огня можно – и на том спасибо.       – Дети всё ещё меня любят? – малышка вроде спала. Юноша с подозрением посмотрел на принцессу, подав ей миску супа. Конечно, для благородных это не суп, а помои. Но Рейма ела. Не в её положении жаловаться. Вкус нормальный.       – Странный вопрос. Любят, вы им ближе любого человека в этом городе. Если бы не вы, кто стал бы давать им шанс выжить? – но это правда.       Рейма доела. И достала мешочек с серебром и медью. Золото у такого юнца вызвало бы подозрения, и всё быстро накрылось бы. Хотя ещё ничего не началось. А юнец не глуп. Языком прищёлкнул. Сел напротив, готов слушать. И Рейма достала второй мешочек. Гостеприимный человек заглянул и в него. Пилюли наверняка с интересным содержанием. Запах приятный, но по взгляду принцессы понятно – обманчиво приятный.       – Среди этих детей есть калеки, тяжелобольные, которых не вылечить. У меня к ним жестокая просьба. Они должны принять это перед приёмом пище в день раздачи, когда там будет кто-то из придворных, – тихо, но чётко шептала Рейма.       – Завтра раздача будет вечером. Из-за блокады порции урезаны, присутствовать будет лорд… Уайлд, кажется, – юноше понравился довольный взгляд принцессы. Не зря его кормила.       – Это очень серьёзно. Это не обманка, не отравление, это смерть, – и всё же она была доброй. Юноша усмехнулся.       – Вы не поверите, но если дать им выбор между печальным будущим и возможность вас отблагодарить, они выберут второе, – а если понадобится, парнишка намекнет им на дальнейшие события. Просто жить не захочется.       – Я тоже хочу помочь, – девочка села на кровати. Взрослые нервно обернулись к ней. Они были уверены, что она спит. И в наступившем молчании трещал лишь огонь. Что же, одному из взрослых инициатива ребёнка пришлась по душе.

΅◊΅

      Как только Треба помогла молодой королеве уложить принцев и принцессу, затаилась в тёмном углу покоев, чтобы немного подремать. Хелейна же, поблагодарив старуху, села у стола напротив кроваток. Любовалась танцем пламени в камине. Присутствие крысоловов во дворце напрягало, но настоящих крыс стало действительно меньше. И всё же когда Морс и Ройн были рядом, она могла быть спокойна. С трудом отпустила поужинать. Время позднее. Но Реймы рядом нет, чтобы позволить «слугам» есть с «их господами» за одним столом.       Хелейна повела плечом. Всё хорошо. Видения, которые потеряли в своей определённости, не давали ей выспаться. Она поджала губы. Все отдалились друг от друга. Но никто об этом не заговорил. Страшно. Грустно. Лишь дети её радость. Хотелось поддержки от близкого. Но все заняты. Да, дела государства важны. Если бы сестра была здесь, Хелейна бы тоже была важна. Обняла себя за плечи.       Послышались мужские шаги. Лёгкие. Ройн?       – Уже поужинали? – вежливо поинтересовалась Хелейна, поднимаясь. И тут её схватили, приставив к горлу нож.       – Тихо! Только пикни, – разве могло это лицо принадлежать человеку? Жажда наживы, беспринципность и страх взяли Хелейну в заложники. И угрожали ей смертью? Страшное видение с детским криком и алой кровью грозилось воплотиться в реальность. Глаза королевы остекленели от отчаяния.       Тяжёлые шаги другого грузного мужчины. Противный смех.       – Мы не нашли вашего всадника, но и терять золото не хочется, – противные глаза напротив. Хелейна задрожала. – Где спит наследник короля? – взгляд матери метнулся к кроваткам, останавливаясь на каждой. Наёмник оскалился.       – Я могу отдать больше, мое ожерелье… – и его тут же сорвали.       – Так не пойдёт, – ожерелье отправлено в карман. – От твоей платы король не ослабнет, – и повернулся к кроваткам.       – Моя жизнь тоже ценна, – бесполезная попытка. Она ведь знала, что ничего не изменит. Нож к горлу придавили сильнее, но стоило пойти крови, ослабили давление.       – Так не пойдёт, королева. Тебя можно заменить, – схвативший её смеялся. Из-за страха или предвкушения? Хелейна почувствовала себя грязной. Будто покои заполнились грехами. Семеро не желали смилостивиться?       – Или убить всех детей? – второй принёс с собой запах крови.       Он уже успел кого-то убить. И у этого человека было не лицо, а пасть зверя, наслаждающегося своим превосходством. Надежда в сердце Хелейны умерла. Тянуть время дольше, ожидая помощи откуда угодно, она не могла. Джейхейрис, Джейхейра, Мейлор. Он младше, он меньше. Убийца сразу поймёт. Стало противно от самой себя. Как она могла выбирать…              – Полегче, – стражник обратился к крысолову, и тот ослабил хватку. – Ну! – надо закончить скорее, больше шансов получить вторую долю. Командующий ещё должен был быть в городе.              Королева вскинула руку, указывая на первую колыбель. Он так и думал, но в таком деле нельзя торопиться. Кивнул, хваля. И направился к кроватке принца Джейхейриса. Хелейна хотел отвернуться, но крысолов держал её крепко. Она могла только повернуть голову.              – Тихо! – и тяжело сдерживать крик. Кинжал всё ещё близко к собственному горлу. Хоть на него кинуться! Доставший нож убийца наклонялся к ребёнку осторожно. Если разбудить, дети заорут, привлекут внимание. Расчёт был верен. И кинжал, вонзившийся в его голову, был не менее точен и остёр.              Крысолов заорал и тут же прижал кинжал к горлу Хелейны, вздохнувшей с облегчением. Тело неудавшегося убийцы рухнуло, слегка качнув кроватку. На пороге показался Ройн. Он был в ужасе. Едва успел! Крысолов смотрел на него остервенело. Закричал, угрожая убить королеву. Но Хелейне уже всё равно, она улыбалась, улыбалась с благодарностью.              – Попробуй, и тогда умрёшь в муках, – жалкому крысолову, продавшемуся за золото, дорнийца не напугать. Ройн говорил спокойно, надеясь, что дети не проснуться. Где старуха Треба?              Хватка крысолова ослабла. Удар был тяжёлый, точный по чистой случайности. Требе помог подсвечник. Она воспользовалась моментом и отвела королеву в тёмный угол, чтобы Ройн мог схватить душегуба. Вернулся и Морс. Он убедился, что истекающее кровью тело точно мертво. И только после этого Треба вывела Хелейну на свет, чтобы осмотреть рану и заняться ею. Морс убедился, что дети спали. Только принцесса Джейхейра перевернулась на бок. Теперь он мог оттащить тело за порог. Послышался топот. Затрезвонили доспехи. Сюда бежали рыцари. Замок стал подобием роя.