
Пэйринг и персонажи
Отто Хайтауэр, Эйгон II Таргариен, Эймонд Таргариен, Хелейна Таргариен, Дейрон Таргариен, Корлис Веларион, Рейна Таргариен, Мисария, Гвейн Хайтауэр, Рейнира Таргариен, Визерис I Таргариен, Деймон Таргариен, Алисента Хайтауэр, Эйгон II Таргариен/Хелейна Таргариен, Ларис Стронг, Кристон Коль, Эймонд Таргариен/ОЖП, Алис Риверс, Эймонд Таргариен/Рейма Таргариен, Рейма Таргариен, Люцерис (Люк) Веларион, Аддам из Халла, Ульф, Алин из Халла
Метки
Психология
AU
Нецензурная лексика
Частичный ООС
Фэнтези
Алкоголь
Обоснованный ООС
Серая мораль
Элементы романтики
Элементы ангста
Магия
Второстепенные оригинальные персонажи
Смерть второстепенных персонажей
Упоминания насилия
ОЖП
ОМП
Смерть основных персонажей
Упоминания аддикций
Fix-it
Открытый финал
Влюбленность
Инцест
Аристократия
Упоминания смертей
Ссоры / Конфликты
Жестокое обращение с животными
Предательство
Упоминания религии
Упоминания беременности
Семьи
Боги / Божественные сущности
Сиблинги
Описание
Один человек может стать залогом победы или поражения. Особенно если этот человек – предатель.
Примечания
Работа ни на что не претендует, на близость к канону тоже. Пишу для души. Продолжу ли? Там видно будет
Да, пейринг предсказуем – и что? :3
Посвящение
Для тех, кому понравится.
Apostalia, чтобы я без вас дела со всеми своими пропущенными опечатками и ошибками т.т
100 – спасибо:3
200 – надеюсь, надолго ♥️
[_II_]
25 октября 2022, 05:32
Рейме одиннадцать, когда она берёт на руки Люцериса. Он так очарователен! В этих тяжёлых и мрачных залах и покоях он везде, где только покажется, будет подобен маленькому солнцу. С такими-то ясными глазами! Ни один ребёнок не был так прекрасен для Реймы, как этот мальчик. Она улыбалась ему, смешила. Трёхмесячный, ещё кроха. Такой хрупкий.
– Джейса ты так не обожала, – Рейнира лежала в кровати. Родила раньше срока, но они в порядке.
– Он второй, как и я, люблю вторых, – рассмеялась Рейма.
– Эймонду ты так не радовалась, кажется, – резонное замечание.
– Он хмурился, много хмурился, – честно призналась Рейма. – Держится на расстоянии, могу понять почему, – Люцерис засмеялся пискляво, а потом заплакал. Снова рассмеялся, как только тётя стала его качать.
Рейнира ничего не сказала: она видела, что несмотря на неприязнь к ней, Алисента любила Рейму. И проявление этой любви выпало на рождение Эймонда. Кто знает, может, оно и повлияло?
– Как Эйгон? – Рейнира старалась не выдать осторожности в обыденном вопросе.
– Ленится, но я стараюсь подавать ему пример. Правда…
– Что?
– Я тут подумала, сир Кристан научил меня всему, что мог, Валеону мало места в столице, ему мешают расти, – принцесса состроила смешную рожицу, и Люцерис уставился на неё, сведя бровки.
– Рейма, я не умею читать мысли, – наследница улыбнулась сестре.
– Хочу в Дорн, с нашими послами. Лет на пять? Хотя бы на три года, – хорошо, что они одни. Старшая посерьёзнела:
– Это опасно, – в принципе, Рейма и не надеялась, что кровь от крови её поддержит. О, добротно звучит! Жаль, сей пафос не оценят.
– Да? Я ведь не наследница и не первый сын, – пожала плечами.
Тяжёлые вздохи обеих. На самом деле, Рейнира могла понять тягу младшей к приключениям. К тому же иногда она выкраивала возможность тайком подглядывать за её тренировками. К своему удивлению, наследница обнаружила, что Коль не халтурил: не был предвзят и справедливо обучал принцессу Рейму владению мечом. И Валеон действительно рос стремительно – так быстро сравнялся с Сиракс!
– Я попрошу помощи у десницы, – а Стронг, проявлявший заботу о «нелюбимой» принцессе больше, чем сам король, точно не откажет. Возможно, он поймёт Рейму и согласится, что подобное путешествие принесёт пользу при любом развитии событий.
(В глубине души Рейма надеялась, что через десницу свою любовь и заботу проявляет сам Визерис.)
– Спасибо, правда, – и она не может не улыбнуться старшей сестре. – На твою мать можно положиться, – и чмокнула племянника в лоб.
– Мне пора его кормить, – мать потянула руки к сыну. Рейма умилилась, но нисколько не хотела, чтобы подобная участь настигла её. У неё есть быстрорастущий и послушный дракон. Она хорошо владеет мечом. В будущем ей предстоит сыграть иную роль.
΅◊΅
– Почему Валеон? – спросил Эйгон, когда их полёт на чёрном драконе подошёл к концу. Солнечный огонь пока маловат для всадника. Он просто следовал за старшим сородичем. Драконоблюстители поспешили увести Валеона и Солнечного огня. – Лев Валирии? – улыбнулась Рейма, а принц нахмурился. Тоже милашка! Правда, теперь за щёки его не потягать, будет стесняться и в итоге вредничать. – Чего? – Эйгон не понял, опять ленится напрячь голову. А ведь всё просто. – Леон – лев, Ва – от Валирии, – и Эйгон, и Рейма дёрнулись: у Эймонда дар подкрадываться незаметно. Ну и мелковат, хотя ему всего шесть. И если Рейма не стыдилась признавать свои слабости, в том числе и лёгкие испуги, то Эйгон поспешил посмеяться: – Смотри, сестра! Как общаться с тобой, так он слишком важный, но на Валеона поглядывает, – за что и был удостоен уничижающего взора от младшего. А от этого ещё веселее! Эйгон мог выразиться и более грубо. – Стойте! – обратилась принцесса к смотрителям. – Валеон, ко мне, – и слегка кивнула, когда дракон обернулся. Вообще, драконоблюстители заметили и рассказали только ей, что рост дракона пусть и немного, да замедлился. Ну, пока ещё можно не беспокоиться. Дракон развернулся и пополз к хозяйке, слегка спрятав её за своей мордой. Между ним и Эймондом было расстояние… принц поддался порыву, сделав столько шагов, чтобы осталось только руку протянуть. Но отступил, когда зрачки Валеона сузились. – Эймонд хороший, он погладит тебя, – голос Реймы успокаивал, она чуть ли не бормотала. – Эймонд, всё хорошо, Валеон не тронет тебя, – а Эйгону хотелось всё испортить. Да, он ревнует! Но он не тупица. Чудо, если он спугнёт Валеона, а они все отделаются лишь испугом. Поэтому Эйгон уходит, закатив глаза напоследок. А влажный нос под маленькими пальцами Эймонда приятно холодный. Валеон сомкнул пасть и стал тереться о ладонь ребёнка. Довольно разумный (насколько дракон может быть разумным в силу своей природы) взгляд и взгляд, полный восхищения. Кажется, Эймонд забыл дышать от восторга. Рейма отошла. Она посмотрела на своего дракона и принца. Кажется, Эймонд понравился Валеону. Хотя если бы её без насмешки спросили, то она уверенно ответила бы, что к Эйгону Валеон относится со снисхождением, как к глуповатому детёнышу-сородичу. Но тогда почему второй принц пришёлся крылатому по душе? Принцесса усмехнулась. А потом и вовсе рассмеялась: дракон лизнул ладонь, отчего Эймонд всё же испугался, отскочив. – Мы уходим, Валеону нужно отдохнуть, – несмотря на свой статус «нелюбимой» Рейма всё же тренировала приказной тон. – Ну что? – подошла к брату и аккуратно положила руку на его плечо. – Говорят, – они направились к выходу, – Валеон вылупился, когда тебе было три года, – пока её руку не убирали. – Ага, я уже умело говорила, но так быстро, что никто меня не понимал, – кроме Рейниры, но если об этом сказать, то Эймонд нескоро заговорит с ней. – Как это было? – кажется, обед остынет к их приходу, чему Алисента будет недовольна. – Не знаю? Рассказывают только, что я, мелкая, пихнула подставку с яйцом в камин, а оно там раскололось, пока няньки решали, что с ним делать, – и это правда. Или стоило приукрасить рассказ метафорами и эпитетами и напустить на себя лишнего пафоса и толику загадочности? Правда, потом принц будет смеяться, ведь тогда стоит признаться, что, как только Валеон вылупился, все дамы заверещали. Весь Красный замок услышал. Почему-то Рейме перед теми женщинами до сих пор стыдно, немного, но стыдно.΅◊΅
Семейный ужин – волнующее до глубины души событие. Вроде бы и матушка рядом, братья и сестра. Отец во главе стола. Её посадили по левую руку от Визериса. Король с Рейнирой и её семьёй ужинает отдельно. Он старается чередовать вечерние трапезы. Иногда Рейнира зовёт Рейму к ним. Алисента всегда убедительна: «Если хочешь, ты можешь пойти. Не нужно меня спрашивать, достаточно предупредить». Тогда почему она цепляется за руку Реймы каждый раз, когда та идёт ужинать к наследнице? Всё было хорошо. Алисента рассказывала об успехах детей. Эйгон, стоило только дать возможность, хвастался Солнечным огнём. «Мой дракон будет самым красивым», – гордился он, а Визерис смеялся, как любой добрый отец своих детей. Эймонд, хоть и юн, старателен в учёбе. – Теперь понятно, почему вы сидите вместе. У вас много общего? – но на обращение отца Эймонд не отреагировал, а только взгляд отвёл. Рейма не стала говорить, что второй принц её недолюбливает, мало ли что из этого могло выйти. Она только улыбнулась отцу, хотя в глаза не посмотрела. Давно уже так делает. Только переглядывается с Хелейной. Та взглядом просит быть милее. Как ни странно, именно сестра с причудами полностью понимала переживания Реймы, которые приходилось испытывать из-за их венценосного отца. – Рад видеть, что вы любите свою сестру, – сколько раз в год звучат подобные слова? С явным намёком для Алисенты, что не хватает ещё одной сестры. – Да, отец, – Хелейна улыбнулась. – Вереск прекрасен в цвете пламени, только бы он не оказался чёрным, – словам дочери Визерис удивился, но улыбке исчезнуть не позволил. – Тебе понравился Люцерис? – неожиданно спросил король свою вторую дочь. – Беззащитный и хрупкий, но с прекрасными ясными глазами, – несмотря на волнение Рейма продолжала есть. – Сир Лионель, – король, кивнув, продолжил, – поведал о твоих успехах, в учёбе и на тренировках. Тебе одиннадцать, – и тут Рейма с надеждой посмотрела на Алисенту, которая заволновалась вместе с ней. Разве не рано говорить? Визерис будто не заметил их больших от страха глаза: – Скоро подойдёт возраст, когда девочки вступают в брак, – королева хотела, чтобы няни увели младших детей, но не успела отдать приказ. – Десница считает, что поступить с тобой так будет несправедливо, – у Стронга получилось? Семеро, Рейма сделает всё, о чём добрый лорд попросит. – Тогда как, по его словам, справедливо? – ух, голос подводит. – Назвать тебя Висеньей было бы справедливо, – эти слова заставили Алисенту и Рейму переглянуться с опаской. Визерис хотел сказать, что проигнорировал желание Рейниры не потому, что был расстроен и обижен на выжившую дочь, а потому, что, в отличие от него, Рейнира и Эймма хотели, чтобы… жаль, что Бейлон умер. Но! Визерис добавил: – Это бы подчеркнуло твои заслуги в столь юном возрасте. Ты не наследница, могла и вовсе прожить немного, но ты здорова и крепка. И я вижу, – тут Рейма постаралась не усмехнуться (ага, видит он), – эти стены давят на тебя, – но всё же внутри затеплилась надежда. – Визерис, я могу узнать, на что ты намекаешь? – Алисента заставила его обернуться к ней. – Десница говорит, что наша дочь, – мужчина не пренебрегал тем фактом, что Рейма называла матерью его вторую жену, – в последнее время увлечена Дорном… – Визерис, нет! Это опасно, Рейма, – женщина поджала губы. Дорн не часть их государства. Сколько угроз таит в себе тот край для Таргариена?! – Она отправится туда вместе с нашими послами. И со своим драконом, – мнение Алисенты по данному вопросу его не волновало. «Ваше Величество, если счастье принцессы Реймы волнует вас хоть сколько-то, дайте ей эту возможность. Пусть дитя увидит мир, совершит свои ошибки и сделает выводы», – правда, сам десница, которого просила наследница, больше рассчитывал на благодарность младшей сестры к старшей. – Нет! – Эйгон самый честный. – Ты не можешь меня бросить, Рейма! – и надулся. – И сколько это путешествие продлится? – Эймонду не нравится, когда его мать хмурится. – Три года? Пять лет? Не больше, – Визерис снова повернулся к дочери, опустив ладонь на её руку. – Но, чтобы отправиться туда, ты сама напишешь письмо их принцу. Если тебя примут там гостьей, я не стану мешать, – и тут тяжело сдержать улыбку. Не заметив ни надутого Эйгона, ни смотрящего на них исподлобья Эймонда и осунувшуюся Хелейну, Рейма подскочила и поцеловала короля в щёку. – Спасибо, Ваш… отец, клянусь, я не кину тени на наш дом, – сжав его ладонь, она улыбнулась и поклонилась Алисенте, чтобы смело убежать к себе в комнату и приняться за заветное письмо. Тяжело будет убедить разрешить ей погостить вместе с драконом, но она должна справиться.΅◊΅
– Пиши мне, каждый день, – Эйгон атаковал Рейму своими объятиями, когда та читала в библиотеке энциклопедию о Дорне. Освежить знания лишним не будет. – Обо всём, – уткнулся лбом в плечо. – Тогда половина путешествия пройдёт зря, его займут одни письма. Всем вам писать, – ужас какой! Поэтому Рейма наигранно тяжко вздохнула. – А ты только мне пиши, – он поставил подбородок на её плечо и попытался вырвать что-то из контекста открытых страниц. – И даже матушке не писать? – Рейма потянулась рукой к его волосам и взъерошила. – Мне пиши, – Эйгон прикрыл глаза и стал причитать: – Вот кто, кроме тебя, научит меня ладить с Солнечным огнём? Я умру здесь от скуки, обделённый пониманием и вниманием любимой сестры, – ещё бы слезу из себя выдавил. Рейма закатила глаза: – Брось, у тебя есть брат и сестра, а ещё племянники, – между прочим! – Они… ещё маленькие, – Эйгон скривился. Маленькие дети такие… он обходит их стороной. – А такие приспешники могли бы быть! – Рейма рассмеялась. Эйгон молчал, он сощурился, взвешивая разумность слов сестры. Можно пакостить и скидывать вину на них. Есть только одна проблема: их мать – Рейнира. Сестра-наследница не даст их в обиду. Так что если на этих мальчишках, нисколько не похожих на Веларионов (вслух Эйгон не скажет), и будет какая-то вина, отец спустит им с рук. Но принц пообещал подумать. И всё же провожать её в Драконье Логово он не пришёл. Даже не слушал, с какой гордостью Рейма зачитывала ответ принца Кворена. К удивлению сестёр, Эймонд в итоге напомнил, что Дорн поддерживает Триархию: безответственно и глупо настаивать на путешествии во вражеский край. Хелейна что-то бормотала про бесплодные земли, которые оставляют отпечаток на всём живом, чего касаются. Тут Рейма точно обиделась на них троих, но только глубоко вдохнула. И да, писать она будет не только Эйгону. Матушке и Рейнире тоже. Алисента не могла сделать вид, будто не беспокоиться. «Тебе только одиннадцать», – звучало разумно. Даже с Рейнирой в те года было проще договориться. – Надеюсь, ты останешься довольна своим путешествием, – наследница обняла сестру. – Не боишься, что я захочу там остаться? – рядом с ней стояли Лейнор и сир Харвин. Оба держали маленьких принцев на руках. Рейнира только покачала головой, а затем поцеловала сестру в лоб. И только потом принцесса, перед самым отлётом, покачала каждого из племянников. Люцерису она с задором пообещала: – Я пришлю тебе столько подарков, что дети всех лордов обзавидуются, – и совсем забыла про Эймонда, отошедшего от семьи сестры-наследницы подальше. Хотя именно с Алисентой и её детьми Рейма попрощалась первым делом. Она горячо обняла брата и сестру. Ещё вчера заверила Эйгона, что будет писать письма каждую неделю. Но за их отправку не ручается! Хелейне она тоже обещала писать, но не о своих приключениях, а о пейзажах Дорна. Эймонду ничего не пообещала, потому что тот ничего не стал просить. И когда при появлении Рейниры все ушли, он решил остаться, чтобы напомнить Рейме про уроки сира Кристана: опасность всюду. Никогда не знаешь, где Неведомый лишь припугнёт, а где будет играться с твоей жизнью. Но, обняв племянников, принцесса поспешила сесть на Валеона. Тот вовсю мочь своей глотки возрадовался и устремился в небо. Визерис стоял у окна самой высокой башни. Он проводил корабль в Дорн обеспокоенным взглядом, а теперь с волнением наблюдал за удаляющей чёрной точкой, коей был Валеон. Его юное дитя. Она гордилась ответом принца Кворена, но так никому и не призналась, что написала оному. Визерис хотел почитать, но в последний момент передумал. Теперь же ему никто не расскажет. Оставалось только надеяться на благословение предков, которым Рейма в своих успехах всё же уступала. Отец ещё хотел побороться с опасными желаниями дочери, но Кворен написал и ему. Он действительно слишком мягок? Ведь дорнийский принц заверил, что принцесса будет обычной гостьей и что никто не посмеет причинить ей вреда, будто и не Таргариен их посетит. Потому что Рейма всё ещё ребёнок? И именно это тронуло принца?