Говорят, прогулки помогают от депрессии

      Сичэнь год носил с собой персиковую косточку, пока не придумал, что с ней сделать. Решение отдать её Цзян Чэну было спонтанным, но тем не менее Хуань не собирался об этом жалеть.       Вечером следующего дня он сидел в горячей ванне, пахнущей розовым маслом, и отчаянно тёр лицо полотенцем с мыльной водой в попытках смыть киноварные стрелки. Когда решил, что теперь-то там точно не должно было остаться косметики, он тихо позвал:       — Юэхуа-сяньху, теперь всё?       Бессмертная, совершенно голая, с распущенными белыми волосами, тоже сидела в этой ванне и не обратила ни капли внимания на мужчину. Она кокетливо высунула ножку из воды и продолжила её намывать, как будто ничего не слышала.Сичэнь очень хотел жалобно заскулить, потому что Бессмертная таким образом требовала подобающего обращения. Это противостояние длилось всё их знакомство. Он звал её как положено, а она требовала, чтобы он обращался к ней так, как по её мнению подобает. И Сичэнь каждый раз проигрывал. Он набрал в грудь воздуха и сказал:       — Хуа-сяоцзе, теперь нормально?       Бессмертная спрятала ножку обратно в воду, и смеясь уголками глаз, посмотрела на Хуаня.       — Да, но что ж ты опять лицо своё так трёшь? Оно всё покраснело — кожа шелушиться будет! Вот, возьми зеркало, сам посмотри! — она взяла со своей полки простое серебряное зеркало и протянула заклинателю. Сичэнь посмотрел в отражение -обычное чуть розовое лицо. Ничего примечательного.       Юэхуа отличалась от него по всем параметрам. Во-первых, она была духовным зверем — древним девятихвостым песцом. Во-вторых, она была совершенствующейся бессмертной в одном шаге от божественной сущности. В-третьих, она была женщиной. Любой одной этой составляющей хватало с лихвой, чтобы она видела мир иначе, чем Хуань. А тут они варились все в одном котле, и заклинатель не всегда мог понять, с какой из этих трёх сторон надо попытаться заглянуть, чтобы понять её. Впрочем, когда дело касалось внешности, она чаще говорила как женщина. Сичэнь ещё немного рассмотрел своё отражение.       — Мне кажется, вода просто сильно горячая.       Бессмертная резко отобрала у него зеркало.       — Я по-твоему не могу отличить румянец и нашёрканную кожу? Я тебе потом мазь дам, когда выйдем.       И она продолжила обтирать себя каким-то маслами, а Сичэнь сидел напротив и скучал. Он уже на два раза помыл волосы, пока Бессмертная всё никак не моглазакончить с руками.       — А чтобы не скучать, можешь рассказать, как оно там прошло?       — Ты про… — Сичэнь смутился. Юэхуа перестала тереться и громко захохотала.       — Нет, можешь рассказать про Цзян Чэна, если хочешь! Как же много ты о нём думаешь, раз не понял мой вопрос. Давай, порадуй эту девицу хорошей любовной историей!       Хуань много раз задавался вопросом, всё ли в порядке у Бессмертной с головой, раз она зовёт себя то девицей, то старушкой. И всё же он выдохнул с облегчением.       — Я лучше про демона расскажу.       — Ну во-от! Обидно! — Бессмертная надула губы. Сичэнь это проигнорировал.       — У меня не получилось спасти Фэн Мань.       — Я тебе сразу сказала, что это маловероятно.       — Я помню. Я поддерживал в ней и её ребёнке жизнь столько, сколько мог. Но всё, что у меня вышло — немного облегчить страдания ей и подарить несколько вдохов её сыну.       — И ты считаешь, что ты мало сделал?       — Конечно! А ещё её муж сам выбрал смерть, и её… м… свёкра я бы от смерти мог остановить только насильно.       — Тебе их жалко?       — По крайней мере её муж достаточно настрадался и не заслужил смерти…       — Ты слишком материален для кармы, чтобы решать, кто заслужил жить, а кто умереть. Скажи, ты очень старался, чтобы добиться своих целей?       — Видимо, недостаточно…       Бессмертная взмахнула рукой, окатив его мыльной водой.       — Очень или не очень?!       — Очень, — выдохнул Хуань.       — Тогда этого достаточно! — заверила Юэхуа.       — Фэн Мань даже не успела подержать его, — возразил Сичэнь. — Своего сына. Она только плач успела услышать и сразу умерла!       Юэхуа ненадолго задумалась.       — А ты помнишь, как она хотела детей? Она умерла, считая, что подарила жизнь ребёнку. Эй, да она умерла без сожалений! Ты не позволил появиться ещё одному несчастному призраку! Знаешь, как трудно умереть без сожалений?! Конечно, знаешь! Ты сам если надумаешь умереть, будешь вот такой воз сожалений за собой тащить! Хуань приподнял бровь. Она была, конечно, права, но…       — Что? — развела руками Бессмертная. — Ты с ним хотя бы поцеловался?!       — Нет, конечно, — заклинатель смущённо отвернулся. — Я знаю, что ты за мной приглядываешь. Я бы не посмел…       — Да делать мне больше нечего, кроме как сутками пялиться в видящую чашу! И кроме того, что я там у тебя не видела!       Бессмертная нарочно притворялась, что не понимает. Но что мог возразить ей Хуань? Он сдался.       — Ладно-ладно, извини, я просто…       На голову Сичэня прилетела палка, которой ранее девушка размешивала воду. Через пару месяцев пребывания в этой обители Юэхуа ввела правило, что за каждое необоснованное извинение заклинателю в голову будет прилетать первое, что ей попадется под руку. “Смотри, — предупредила она. — Следующий этап — это я буду всегда с собой носить плётку или палку, чтобы бить тебя, а я слишком стара для таких сексуальных игр. Не доводи старушку до греха!”       Конечно, никакой близости такого рода у них никогда не было. Несмотря на то, что они довольно часто ходили друг рядом с другом голыми, помогали переодеваться или краситься, а Юэхуа часто отпускала шуточки весьма сомнительного содержания, она никогда не звала его к себе в постель. Сичэнь был слегка разочарован, потому что от лисы-оборотня, пусть даже белого и старого, не ждёшь особого целомудрия. Но Юэхуа почему-то даже не намекала. Потому ли, что она знала его вкусы и привязанности? Хуань потёр ушибленный лоб.       — Я не думал, что ты за мной постоянно наблюдаешь…       — Тебе не нужно оправдываться, иначе я и за это введу наказание, только какое-нибудь поинтересней, — Юэхуа снова вытащила ногу и продолжила её мыть. — Так или иначе, а что там с твоим красавчиком?       — Ты о Цзян Чэне? — Лань Сичэнь вполне мог перенести, когда его самого называют “Хуань”, или “эй, ты!”, или “жалкий торговишка”, но говорить про главу Цзян в менее уважительных тонах он не мог.       — А у тебя много твоих красавчиков? — парировала Юэхуа. Хуань опустил голову.       — Нет, Цзян Чэн тоже не мой.       — Ну, хотя б красавчик! — Юэхуа вылезла из ванны и накинула на плечи полотенце. Сичэнь чуть улыбнулся, вспомнив красивое загорелое лицо Цзян Чэна.       — С этим нельзя спорить. Лет двадцать назад, в нашем юношестве, кто-то составил рейтинг самых красивых молодых господ, и Цзян Чэн там был пятым. Присев на бортик и оставив ноги в воде, Юэхуа начала полотенцем сушить волосы. Она могла это сделать духовной энергией за несколько взмахов, но почему-то не любила так делать.       — Кто-то у вас явно развлекался. А сейчас такой список есть?       — Есть, он каждые лет десять-пятнадцать обновляется, когда в великих домах подрастают молодые господа.       — О, а кто его составляет?       — Не знаю. Но иногда мне кажется, что это девушки из ордена Лань, — Хуань улыбнулся, вспомнив свою старую догадку. Юэхуа спросила с искренним интересом:       — Почему ты так думаешь?       — Потому что в то время мы с братом были первыми в этом рейтинге. А сейчас на первом месте воспитанник Ванцзи — Лань Сычжуй. Мне кажется, это какое-то предвзятое отношение к адептам Лань.       — Может и нет, ты действительно очень красивый, — сказала Юэхуа, посмотрев ему прямо в глаза. Хуань невольно сжался. Он взял зеркало и ещё раз на себя посмотрел. С возрастом его глаза стали темнее, а скулы острее, но выглядел он по-прежнему симпатично. Только симпатично — это очень далеко от красиво. Что в нем такого нашли люди?       — У меня вполне обычное лицо. Мне кажется, меня только из-за манер туда определили.       Юэхуа цокнула языком и покачала пальчиком в знак несогласия.       — Если бы человек с твоей внешностью был бы амбициозен или мстителен, то ваш заклинательский мир сейчас выглядел бы иначе. Красивые люди производят исключительное впечатление одной внешностью, а если под внешностью есть ещё какой-нибудь характер, то они будут вершить судьбы мира. Неужели ты не знаешь истории Си Ши или Дяо Чань ?       — Знаю, — вздохнул Лань Сичэнь. — Но я же не красивейшая наложница правителя.       — А что это меняет? — Юэхуа начала расчёсывать волосы, взяв сандаловый гребень.Хуань не знал, как правильно объяснить, что его не за что называть красивым или великим, поэтому только вздохнул.       — А вообще, — продолжила рассуждать Бессмертная. — Смотри, вы оба вверху рейтинга очень красивых людей. Вы отлично будете смотреться вместе! Может быть зря ты не пригласил его на свидание?       — Как я приглашу мужчину на свидание? Я сказал, что сообщу, когда смогу с ним встретиться. Но я не уверен…       — В чём?       — В том, что ему это надо… — Юэхуа приподняла брови и уже открыла рот, чтобы выговаривать Хуаню всё, что она думает, но заклинатель её опередил. — Однако если забыть про мои личные сомнения… Он говорил, что часто сейчас ходит на ночные охоты, поэтому вряд ли я смогу легко найти его для встречи.       — Ты всегда можешь воспользоваться Видящей чашей. Удобная же вещь! — Юэхуа встала, накинула на плечи голубой хлопковый халат и пошла достать из мешочка цянькунь чашу. Пользуясь тем, что Бессмертная отвернулась, Хуань выскочил из воды и тоже надел свой фиолетовый шелковый халат. Он всё ещё стеснялся ходить перед женщиной совсем голым.       Юэхуа поставила медную чашу на большой плоский камень, налила в неё воды и позвала заклинателя.       — Смотри, — начала она объяснение. — Это похоже на компас. Ты будешь направлять в неё духовную энергию вперёд, поэтому важно, чтобы верная триграмма была направлена в ту сторону, в которую ты смотришь. Ты только что из Наньчжоу, и твой Чэн должен быть всё ещё где-то рядом с Наньчжоу, так что вставай лицом вон в ту сторону на юг, и впереди у тебя должна быть триграмма Цянь. А дальше просто думай о нём и передавай в чашу ци.       Сичэнь взял медное блюдо и сделал всё так, как сказала Бессмертная. Он направил ци в сторону юга, и Видящая чаша потянула из его меридиан энергию как бездонный омут. Ци текла по рукам, ощушаясь физически, и с каждым мгновением её поток становился всё сильнее, из ручейка превращаясь в горную реку. Юэхуа положила руку на спину Хуаню, передавая ци и тем самым восполняя утекающую мощь. От этого вихря Лань Сичэнь почти забыл, что он собрался делать. С большим усилием воли он представил в голове Цзян Чэна. Светящийся камень в центре чаши стал чуть ярче, и на глади воды появилась картинка.       Чаша всегда показывала человека со спины и сверху.Цзян Чэн сидел на диване с бархатным бордовым покрывалом. Перед ним стоял лакированный стол, накрытый как на пьянку. Вся комната была выполнена в красных и чёрных тонах. Выделялась только чайная и винная посуда из белого фарфора. В воздухе витал запах мускуса и благовоний, какой-то очень знакомый.       Рядом с Цзян Чэном сидела… девушка? Сначала Сичэнь принял человека в пёстром халате за девушку, но присмотревшись, узнал лиса, который помогал год назад выбрать ему халат. Их разговора не было слышно, но и без того Хуань видел, как лис кокетничает перед главой Цзян, а тот позволяет прижиматься к себе, гладить по рукам и наливать вино.       Сичэнь медленно поставил чашу на камень и сел на землю.       — А чего ты расстроился? — удивилась Юэхуа. Она взяла чашу и направила в ту же сторону.       — Нехорошо получилось, — ответил заклинатель, разглядывая свои руки с сиреневыми ногтями. — Я влез в его личную жизнь. Это не моё дело, куда он ходит и с кем спит…       — Ты это сейчас кому говоришь? Мне или себе? — спросила Бессмертная, разглядывая изображение в чаше. Сичэнь промолчал, тогда Юэхуа продолжила говорить сама: — Посмотри на это с хорошей стороны. Теперь ты точно знаешь, что мужчины твоего красавчика тоже интересуют.       — Я думаю, — грустно сказал Хуань. — Что его интересует кто угодно, кроме меня. Мне же не везёт в любви. Мне уже достаточно повезёт, если он не откажется со мной общаться, и не стоит рассчитывать на большее…       Юэхуа, глядя в чашу, кусала губы, поджимала губы, но скрыть лукавую улыбку полностью у неё не получалось.       — Ты, конечно, неправ, но мне будет достаточно сложно тебя переубедить. Так что я оставлю эту работу твоему Чэну. Лучше встреться с ним как-нибудь. Сичэнь только вздохнул. Он не смотрел больше в Видящую чашу и тем более не умел читать по губам, поэтому он не видел, как лис из борделя принес коробку с косметикой, сделай себе “лисий макияж” наподобие того, который носил Хуань, а затем спросил у главы Цзян, похож ли он теперь на “того человека”.       — А, кстати, — сказала Бессмертная, насмотревшись на псевдо-любовные игры и вылив воду из чаши. — Я собиралась поискать какие-нибудь новые камушки для украшений. Хочу где-нибудь ближе к уйгурским землям попытать удачу. Пойдёшь со мной?       Сичэнь вздохнул. Куда ж он денется…

〜·・✤❖歩❖✤・·〜

Совет орденов в Цинхэ Не шёл своим чередом. В первый день Не Хуайсан устроил большой банкет, где вино подавали по каждому требованию, закуски пестрили диковинками, а девушки в лёгких зелёных платьях развлекали гостей танцами и музыкой. На второй день тоже был банкет, но скромнее. На нём уже присутствовала делегация из Гусу Лань. Цзян Чэн всё же сумел выпить и тут достаточно, чтобы поймать Лань Цижэня одного после банкета. Тот уже пришёл к дверям своей комнаты, когда его догнал глава Цзян, тяжело дышавший то ли от бега, то ли от волнения. И не решался начать разговор.       — Добрый вечер, — сказал Лань Цижэнь, пристально оглядывая юньмэнца.       — Уже здоровались, — выдохнул Цзян Чэн, найдя, где огрызнуться. — Вы не получали никаких писем, касательно Лань Сичэня?       — Вы думаете, мы бы стали скрывать от всего мира, если б что-то стало известно о его местонахождении или состоянии? — Лань Цижэнь прищурился ещё сильнее.       — А в первые дни после исчезновения?       — Почему вы спрашиваете? Вам стало что-то известно? — Лань Цижэнь посмотрел в упор. Цзян Чэн никогда не умел выворачиваться из словесных баталий, увиливать и обманывать. Он не очень хотел рассказывать о Лань Сичэне, но как иначе он мог спросить то, что хотел узнать?       — Я встретил его, примерно месяца три назад, — сказал Цзян Чэн. О чём-то задумавшись, Лань Цижэнь пригласил его в комнату.       — И вы, — сказал он, закрыв двери. — Сообщили об этом Ванцзи, отчего он с Вэй Усянем сразу же отправился в Юньмэн, после того как вернулся из очередного странствия. Правильно?       — Вроде того, — кивнул Цзян Чэн.       — Почему вы никому не рассказали?       Глава Цзян невесело хмыкнул.       — А должен был? Меня обвинили в том, что он пропал, хотя единственное, что я сделал — вытащил его из Ханьши. Вы тогда сами согласились, что он там уже засиделся. А потом я его встретил и не смог уговорить ни вернуться, ни даже написать весточку о себе. И что бы я рассказал? Он жив, здоров, но занимается непонятно чем и возвращаться не собирается? Кому бы это что дало? Он рассказал, что просил отправить от себя письмо. Оно приходило?       Лань Цижэнь загадочно посмотрел в окно, поглаживая бородку.       — Я понимаю, почему вы не рассказали об этом. Однако, знать, что он жив — это хорошие новости. На третий день мы действительно получили записку. Она влетела в окно зала совещаний в виде бумажной птички, а когда приземлилась на стол, превратилась в сложенный пополам лист бумаги. Там было написано: “Лань Сичэнь ушел практиковаться, думать над своим поведением и плакаться в жилетку. Когда соберётся с мыслями, сам даст о себе знать.” Я думаю, вы тоже понимаете, почему мы не стали разглашать это.       — А кто отправил?       — Там не было подписи. Однако нас вот что встревожило. Мы не смогли найти того, кто мог бы внутри ордена разыграть такую шутку. И на нём были остатки магической ауры. Скорее всего это письмо прилетело извне, обойдя барьер. Но это значит, что есть кто-то, кто может легко обойти защиту Гусу.       Цзян Чэн выдохнул. Напряжение его отпускало, но не до конца. Если б кто-то незамеченным обошёл защитные барьеры Юньмэна, он бы тоже промолчал об этом факте.       — Значит, вы не знаете, кто это письмо отправил…       — А вы что-то знаете?       — Только то, что Лань Сичэнь встретил кого-то сильного. Больше он ничего не рассказал.       Лань Цижэнь опустил голову, долго раздумывая, и наконец спросил:       — Вы не расскажите, как прошла встреча? Где она была?       Цзян Чэн положил руку на грудь, где носил серёжку с турмалином и пакетик с персиковой косточкой — подарки Лань Сичэня. Вряд ли его дядя стал бы замышлять что-нибудь плохое, поэтому он рассказал, как всё было. Не изобилуя подробностями, но и ничего специально не скрывая. Потом он показал косточку и серьгу. Лань Цижэнь долго их рассматривал.       — Если б вы не сказали, что это косточка персика, я бы подумал, что это косточка хурмы. Очень необычная вещь, в ней заключена большая духовная сила. Интересно, почему он вам отдал именно эти вещи?       — Если б я знал… — грустно ответил Цзян Чэн, забирая подарки. На этом они попрощались.       На третий день собрания наконец все сели обсудить важные вопросы, но больше для вида, потому что за два дня банкетов главы уже успели прийти к основным договорённостям.       Цзян Чэн большую часть времени сидел на своем месте и крутил Цзыдянь на пальце. С тех пор, как должность верховного заклинателя решили убрать, и советы орденов стали проводиться по очереди в каждом великом ордене, стараниями Не Хуайсана они превратились в политическую игру, где всё решалось до того, как докладчик вставал для доклада. Что ж, такое и раньше было. Но не в таком количестве.       На четвёртый день гостей пригласили на ночную охоту. Женщины остались обсуждать последние сплетни, а мужчины отправились демонстрировать боевые навыки и меряться золотыми ядрами. По крайней мере такая была задумка.       Заклинатели разбили лагерь на склоне горы возле ущелья Сянлун. Называлось оно так из-за древней легенды, что под одной из этих гор должен спать дракон. Или возможно из-за того, что своими изгибами было похоже, словно между горами прополз огромный змей. Так или иначе, места были безлюдными и обещали много нечисти.       Начинало темнеть. Буки и лиственницы свесили тёмные ветви, показывая, что гостей тут не ждали. Кустарники росли почти по пояс, так что постоянно приходилось раздвигать проходы. Сначала группа ордена Цзян шла рядом с группой ордена Цзинь. За прошедшие два года Цзинь Лин очень вырос и скоро обещал перерасти своего дядю. Пион на его широкой груди блистал даже в ночи всеми оттенками белого, золотого и жёлтого.       Когда они вышли на сравнительно просторную поляну, глава Цзинь остановил своих людей. Орден Цзян тоже остановился.       — Дядя, тут мы пойдем в другую сторону, — сказал Цзинь Лин. — Будь осторожнее, ты последнее время совершенно не следишь за своей безопасностью.       — Кто бы говорил, — Цзян Чэн нахмурился. — Это у тебя молодая кровь в жилах играет. Смотри, не останься из-за этого без добычи.       — В этот раз я займу первое место! Я покажу деве Шу, на что я способен, и тогда она точно согласится выйти за меня замуж!       Точно… Цзинь Лин вырос не только в высоту. Недавно он влюбился и теперь думал только об этой девушке. Цзян Чэн не был знаком с девой Шу, но уже очень много про неё слышал. Больше, чем ему хотелось. Он был рад за своего племянника… но чертовски ему завидовал. Сам глава Цзян был уже слишком стар для всей этой романтики.       — Тогда иди и займи первое место. А если не займешь — я тебе ноги переломаю! — приободрил он. Цзинь Лин рассмеялся и побежал в темные заросли, уводя свою группу. Цзян Чэн и его адепты пошли в другую сторону. Сначала они двигались медленно. Потом быстрее. Потом ещё быстрее, насколько позволяли лесные заросли.       — Здесь совсем нет нечисти, — пожаловался Цзян Фэнъу, следуя сразу за главой. — Вам не кажется это странным? Может мы не туда пошли? Или глава Не выбрал не то место для охоты?       — Чем говорить это о главах других орденов, лучше откуси себе язык, — посоветовал Цзян Чэн.       — Может они все спрятались? — предположил другой адепт.       — Либо они чего-то испугались! — предположил идущий позади них всех Вэй Усянь. Цзян Чэн не хотел никому говорить о том, что встретил Лань Сичэня, но потом подумал, что не сказать хотя бы Лань Ванцзи будет неправильно. Он отправил короткую весточку, описав встречу в трёх предложениях. Лань Ванцзи и Вэй Усянь где-то путешествовали, поэтому получили новость только через три недели и тут же припёрлись в Пристань Лотоса за подробностями. Цзян Чэн всё ещё не хотел им ничего рассказывать, но этот языкастый чёрт с фамилией Вэй вытянул из него, что Лань Сичэнь обещал отправить весточку… и с тех пор глава Цзян был вынужден мириться с их присутствием на своейтерриторииуже второй месяц. Даже на совет орденов, куда их никто не звал, они приехали в составе делегации Цзян, чем изрядно разочаровали Лань Цижэня.       — Я не чувствую ауры, которая могла бы нечисть так напугать, — сказал идущий рядом с мужем Лань Ванцзи, сильно выделяясь в белой одежде на фоне черного леса.       — Видишь, даже Ханьгуан-цзюнь считает твою теорию несостоятельной! — тут же парировал Цзян Чэн. Некоторое время они брели, ломая сухие ветки под ногами, под аккомпанемент ноющего Вэй Усяня, с ценным мнением которого так несправедливо обошлись.       Но в один момент их зашатало. Цзян Чэн сначала подумал, что переутомился, и теперь его тело не справляется. В следующее мгновение земля загудела, задрожала, пошла волнами, словно глубоко внизу её что-то толкало.       — Землетрясение! — крикнул Цзян Фэнъу. Другие адепты кричали менее членораздельно.       — На мечи! — скомандовал Цзян Чэн, поспешно взлетая. В воздух поднялась дюжина заклинателей. Они только успели осмотреться, заметив, как другие ордена тоже поспешно взлетели, мелькая разноцветными точками в ночи. Земля под ними пошла волнами, словно массив деревьев превратился в воду, и тут же начался шторм. Вместе с этим на долину опустилась гнетущаяаура. Древние силы, пробудившиеся где-то в недрах, давили к земле, так что еле получалось держаться на мечах.Вдалеке взорвалась гора голубым духовным свечением, разбрасывая во все стороны куски скальной породы, и оттуда вырвался огромный зеленовато-белый змей. Он был на расстоянии десятков ли, но всё равно на его шкуре можно было разглядеть чешуйчатый узор. Своим огромным телом он лег на курган, оставшийся от горы и посмотрел на маленькую светящуюся точку перед ним. Что-то прошипел. И долину с новой силой затрясло от тяжёлой ауры. Блестящая точка полетела прямо в голову змея, но тот увернулся, словно боялся её, и попытался сбить хвостом, повалив при этом соседнюю скалу.       К Цзян Чэну подлетел Лань Ванцзи, держащий на руках Вэй Усяня.       — Могло быть такое, что нечисть этого испугалась? — крикнул шисюн.       — Ты ещё спроси, знаю ли я, что тут происходит! — огрызнулся в ответ Цзян Чэн. Землю так трясло, что воздух трясся вместе с ней, и полёт ощущался как плаванье в трясине. Глава Цзян впервые за долгие годы начал бояться, что соскользнет с меча. Вэй Ин нервно кусал губы, цепляясь за плечи мужа — даже ему было не до веселья.Мимо пролетел Не Хуайсан со своими адептами и позвал за собой:       — Собираемся вместе!       Лучше этого Цзян Чэн тоже ничего предложить не мог. Он повел своих адептов следом, и вскоре все заклинатели зависли в воздухе, спрятанные от титана за склоном горы, где не так ощущалось присутствие гиганта.       — Во время разведки мы не видели никаких следов этого змея, — объявил Не Хуайсан, усилив голос духовной силой. По глазам было видно, что он не хочет тут находиться, но как хозяин собрания не может убежать. — Мы проверяли это место в течение последних месяцев. Здесь хватало нечисти, но сегодня она вся пропала. Змей с кем-то сражается, но идти туда всем вместе может быть опасно! По долине разнёсся грохот и треск сотен поваленных деревьев. Что ж, если под раздачу попадут несколько человек, остальные хотя бы будут знать, где искать их тела.       — Я пойду на разведку! — тут же вызвался Цзинь Лин. — Со мной пойдут ещё помощники!       — Мы! Мы! Мы! Мы тоже идём! — чуть не свалился из объятий мужа Вэй Усянь. Они не оставили выбора бедному Цзян Чэну. Глава Цзян взлетел чуть выше и тоже крикнул:       — И я пойду!       — И я! — рядом нарисовался Цзян Фэнъу.       Так набралось полтора десятка человек. Три заклинателя от ордена Цзинь вместе с главой, три заклинателя от ордена Не без главы, три заклинателя от ордена Лань, глава которых потерялся давным давно. Цзян Чэн, его главный ученик и эти два придурка. Остальные отправились в лагерь.       Отряд заклинателей облетел гору и направился ближе к сражению. Воздух вокруг был переполнен энергией настолько, что она щипала глаза и щёки. Приходилось прорываться сквозь удушливую ауру как сквозь кисель. Казалось, что до титана ещё далеко, но от синей точки, теперь уже больше похожей на маленькую человеческую фигуру, оторвался залп синего огня и ударил в ста шагах перед заклинателями. Тонкий намёк, что ближе подходить не стоит. Змей набрал воздуха и в ответ тоже выплюнул залп длинным зелёным лучом, который перепахал весь соседний склон горы.       Заклинатели выбрали сравнительно безопасную вершину, зависли над ней на мечах и стали наблюдать. Уворачиваясь от очередного удара хвостом, синяя точка подлетела чуть ближе к заклинателям, и теперь стало видно, что она парила в воздухе без меча или любой другой опоры, а ещё имела некоторое количество белых хвостов, которые горели на концах синим пламенем. Нечто облетело змея с другой стороны, поднялось выше в небо и, как звезда, упало на змея. Змей увернулся, но поток энергии от точки, сформированный в огромное лезвие, поцарапал его брюхо.       — Жадная тщеславная шлюха! — прошипел змей, снова формируя щиты вокруг своего тела.       — Так меня тоже называли! — ответил ему женский голос с неба. Синяя точка снова выдала залп огня, в этот раз попав в туловище. Защита змея начала плавиться под напором, и тот взревел так, что Цзян Чэн схватился за уши, решив, что сейчас оглохнет. Пересиливая боль, гигант махнул хвостом и ударил маленькую точку, отбросив в гору. От удара земля взорвалась синим пламенем, вырвав с корнями деревья из земли и разбросав куски скал. В очередной раз долина затряслась.       Так эти два существа сражались не меньше часа, разрушая местность, пока змей не пропустил удар, зажмурившись от боли, и синяя точка смогла обрушиться на него звездой, припечатав к земле и раздавив ему череп. Мозги и кровь несчастного разлетелись по всей перерытой ямами земле с противным хлюпаньем. Едкий металлический запах наполнил воздух, а заклинатели наконец смогли встать на твердую устойчивую землю.       — Подойдем поближе? — предложил засидевшийся Вэй Усянь и тут же убежал вниз по склону.       — Плохая идея, — прокомментировал Цзян Чэн, отправляясь следом. Они спустились с горы, стараясь прятаться за остатки поваленных деревьев, и издалека увидели, что победителем в схватке была девушка. Она ходила по ошметкам плоти, вся измазавшись в крови чудовища, и что-то искала. Хвостов у неё больше не было. Белые волосы у неё были заколоты в высокую причёску, а голубое платье, некогда лёгкое и прекрасное, теперь свисало грязными лохмотьями. Девушку это не смущало. Грязь с кровью её сейчас интересовала гораздо больше. В один момент она подняла взгляд туда, где прятались за поваленными деревьями заклинатели, несколько секунд их рассматривала, потом показала язык и продолжила поиски.       — Она нас заметила, — констатировал Цзинь Лин, не сводя с неё глаз.       — Да, но не похоже, что её это волнует, — возразил ему Цзян Фэнъу. — Кто она вообще такая?       — Вероятно, она одна из бессмертных. Среди смертных нет такой силы, — пояснил заклинатель из ордена Лань. Другой Лань с ним согласился:       — Если она нас заметила, нехорошо будет и дальше скрываться.       — Так давайте просто выйдем! — предложил Цзинь Лин.       — На неприятности хочешь нарваться? — зашипел на него Цзян Чэн. Но Лани между собой покивали головами и пошли вперёд, хрустя ветками под ногами и не скрывая присутствия. Остальным заклинателям пришлось идти следом. Девушка тем временем увлеченно копалась в остатках змеиного носа, откидывая в сторону мешающиеся сломанные кости.       — Приветствуем друга на пути совершенствования! — вперёд вышел Лань, сложил перед грудью руки, приветствуя, и поклонился. Остальные сделали так же. Девушка отвлеклась от своего занятия. Она выпрямилась в полный маленький рост и хмуро оглядела людей. Её глаза горели в ночи жёлтым свечением.       — Мы с тобой чо, знакомы что ли, чтобы ты меня другом звал?! Было слышно, как Лани подавили вздох возмущения, а Цзини — смешок.       — Мы не имели в виду ничего плохого. Мы всего лишь шли мимо и посчитали, что будет невежливо не поздороваться, — постарался вежливо объяснить заклинатель Лань. Девушка расплылась в лукавой улыбке, демонстрируя острые клыки.       — И поэтому вы прятались в кустах всю битву и думали, что незаметно ко мне подкрадываетесь?       Ай. Ой.       — Просим прощения за столь неподобающее поведение.       Девушка закатила глаза, поразмышляла немного и повернулась обратно к костям.       — Шли мимо, так и идите, куда там шли! Или вы хотите чешую с этого змеёныша? Ну так вперёд, не стесняйтесь. Я всё равно всё не утащу, — сразу после этой фразы она запихнула руку вглубь плоти и сразу же вытащила какой-то камень. Пропрыгав с камнем несколько шагов, она издала победный клич и положила на самое видное место.       — Простите нашу настойчивость, — снова начал Лань. — Мы только хотели спросить, как вас зовут.       — Ну так спрашивай! — велела девица. Настроение у неё явно стало лучше. Это было очень неловко, даже для Вэй Усяня. Он что-то шептал на ухо Лань Ванцзи позади всех, но в нём тоже чувствовалась какая-то нервозность.       — Хорошо, — Лань постарался включить все свои манеры. — Как мы можем вас называть?       Девушка хихикнула. Её глаза стали похожи на полумесяцы.       — Ты можешь звать меня… Баобэй!       Лани всё-таки поперхнулись. Цзинь Лин не смог сдержать смешка. Вэй Усянь был странно серьёзен. Девушка осталась довольна произведенным эффектом, запрыгнула натушузмея и начала разглядывать чешую — огромные блестящие пластины с прожилками как у мрамора. Вэй Усянь вышел вперёд и поклонился.       — Старшая, раз мы встретились, прошу вас о наставлении…       Баобэй только-только успела взяться за чешуйку. Она повернула голову и несколько мгновений рассматривала тёмного заклинателя.       — Ты знаешь, почему из тёмных заклинателей не получаются бессмертные?       — Потому что темный заклинатель умирает раньше, чем успевает достигнуть нужного уровня…       В мире заклинателей было настолько очевидно, что темный заклинатель не будет бессмертным, что это редко анализировали. Даже Вэй Усянь просто принял, что умрет довольно быстро и не слишком этого избегал.       — Ответ неверный, — возразила девушка. — Совершенствование — это работа с собственной внутренней энергией. В то время, как темный заклинатель использует энергию извне. Даже обычный заклинатель далеко не уедет, если будет использовать чужую ци. А у тёмного пути даже нет вариантов, своё или чужое. Я совершенствовала внутреннюю ци, и мало что тебе могу подсказать по поводу использования внешних источников. Какое ты хочешь от меня наставление?       Вперёд выбежал Лань Ванцзи и поклонился.       — Простите его, пожалуйста, он просил наставления ради меня.       — А ты какое наставление хочешь? — Баобэй прищурилась. — У тебя хорошая основа, тебе и так должно быть неплохо.       Обычно фраза “прошу у вас наставления” в мире боевых искусств выступала не слишком изящным эвфемизмом для приглашения на спарринг. Бессмертная либо была бестактна и необразованна, либо не имела интереса ввязываться в такие потасовки. Цзян Чэна не привлекала перспектива гадать, что из этих двух окажется верным. Даже если она сейчас была измотана боем, она скрывала свою ауру, и нельзя было сказать об уровне её сил. С большой вероятностью она растопчет любого из присутствующих ещё до того, как бой начнётся.       — Лань Чжань, ну неужели я так слаб в твоих глазах, что для себя попросить не могу? — Вэй Усянь картинно надулся. Что ж, этих идиотов пора было вытаскивать, иначе Баобэй могла их прибить только за лунъянский флирт. Цзян Чэн встал между ними, толкнул локтями в бока и надавив на плечи попробовал заставить поклониться.       — Простите, пожалуйста, этих дураков. Они сами не понимают, чего просят…       — Цзян Чэн, и ты туда же! — Вэй Ин вывернулся из-под руки. Цзян Ваньинь не ответил, замерев. Бессмертная сосредоточена на нём всё внимание, и её взгляд пронзил насквозь холодным лезвием. Цзян Чэн почувствовал себя одиноким, голым и бессильным в лесу перед голодным тигром. Дыхание стало прерывистым. Он еле справлялся с желанием развернуться и побежать прочь.       Баобэй перевела взгляд на Лань Ванцзи, и это ощущение резко отступило, оставив только похолодевшие пальцы.       — Ты хотел наставления, — сказала она. — Хорошо, я дам тебе наставление. Какого наставления ты хочешь?       Лань Ванцзи посмотрел ей в глаза. Интересно, он испытывал тот же ужас от её взгляда, или это только Цзян Чэн оказался так невезуч?       — Если я хорошо покажу свои навыки, смогу ли я задать Старшей личный вопрос?       Лицо девицы вытянулось, будто её только что пытались оскорбить.       — Я такая страшная, что со мной надо драться, чтобы просто поговорить? Я, старушка, но я думала, что хорошо сохранилась… а, или ты из тех мужчин, которые считают, что женщину нужно завоёвывать? Если я тебе так понравилась, то я, так и быть, поделюсь с тобой мудростью, как надо завоёвывать женщин. Меч в этом мало помогает!       — Лань Чжань, это правда? Она тебе понравилась? А как же я?! — со всем трагизмом вдруг спросил Вэй Усянь. — Нет-нет-нет, Старшая, не может такого быть! У него уже есть муж!       Цзян Чэн плохо читал эмоции у своего шурина, но готов был поклясться, что чувства они испытывали одинаковые, смесь возмущения и страха.       — Что??? — Баобэй подпрыгнула, схватившись за сердце. — Он пристает ко мне на глазах у собственного мужа?! Какая драма, я никогда не думала, что стану разрушительницей семей!       Да она же издевалась… у Цзян Ваньиня голова пошла кругом.       — Неправда! — Вэй Ин обежал шисюна и повис на руке у своего мужа. — Лань Чжань очень обо мне заботится! Он клялся мне в вечной любви! Он ждал меня целых тринадцать лет!       — Да ты что! Расскажешь мне, расскажешь?! — оживилась девица и подошла ближе. — Иди сюда, я хочу знать подробности!       Вэй Усянь отпустил руку мужа и пошёл к ней. Лань Ванцзи повернулся к Цзян Чэну. В его глазах читалась мольба. Цзян Чэн поджал губы, хмуро глядя в ответ. Здесь он ничем помочь не мог.       Бессмертная слепила из земли и духовной силы некое подобие двух стульев и пригласила Вэй Ина сесть.       — Ну, как вы познакомились? — девица высунула розовый язычок от предвкушения.       — О, это не очень интересная история… Хотя подожди, нет, это тоже стоит рассказать, — начал Вэй Усянь, садясь напротив. Его речь полилась бесконечным потоком, изобилуя неприличными подробностями. Уши Лань Ванцзи то краснели, то бледнели, но он стоически терпел и не вмешивался. Цзян Чэн просто побледнел и отвернулся в сторону. К сожалению, закрыть уши было бы неприлично. Когда Вэй Усянь начал рассказывать совсем интимные подробности и позвал её наклониться ближе, Бессмертная просто накрыла их звуконепроницаемым барьером. Судя по выражениям их лиц, дальше их диалог стал ещё более откровенным.       Цзинь Лин тихо подошёл сзади и спросил:       — А это нормально? То, что сейчас происходит?       Цзян Чэн задумался. Ему очень хотелось крикнуть “Нет! Это какой-то бред!”, но он вспомнил, что ему однажды рассказали о бессмертных: они все с причудами. И сейчаскто знает, что за “драгоценность” они нашли в этом богами забытом месте.       — Если б я знал… — ответил Цзян Чэн.       Вэй Усянь разговаривал так долго, что всем уже успело наскучить ждать. Цзян Фэнъу сзади стоял пинал камушек. Адепты Цзинь переминались с ноги на ногу. Цзян Чэн нашёл не залитый кровью ствол и сел на него. Только Лань Ванцзи остался нервно стоять, не отводя глаз от Вэй Усяня.       Глава Цзян ушёл мыслями глубоко в свои проблемы, когда его опять пробрал мороз. На него смотрела Бессмертная. Как только он встретился взглядом с её жёлтыми глазами, она поманила его рукой. Цзян Ваньиню ничего не оставалось, кроме как пойти в барьер. Лань Ванцзи зашёл следом, хоть его и не приглашали.       — Я вам скажу кое-что очень важное и интересное, если ты, — длинным ногтем, на котором из-за засохшей крови нельзя было различить цвет маникюра, она ткнула главе Цзян в грудь. — Ответишь на два вопроса.       Цзян Чэн сглотнул.       — Какие вопросы?       — Первый! — она задрала палец вверх. — В чём ценность жизни? Любой. Твоей, моей, вон тех ребят, поваленных деревьев, этих противных блох в шерсти, зайца, которого я вчера съела на обед?       — …Зайца? Которого вы съели? Ценность жизни? — переспросил Цзян Чэн, не веря своим ушам.       — Ну да, да. Я же задала вопрос внятно. Или у меня проблемы с дикцией? Ну ты уж прости старушку. Давай я ещё раз повторю!       Цзян Чэн закашлялся.       — Я хорошо услышал! Но как можно сравнивать ценность жизни? Да даже вашу и мою! А тем более вашу и вашего обеда! Вы же одна из бессмертных? Как чья-то жизнь может идти с вами в сравнение? Кроме других бессмертных!       — Я о чём спросила?! Я просила сравнивать?! Оглянись, — девушка кивнула на толпу, которая ждала их вне купола. — И подумай ещё раз. Давай, вторая попытка. Цзян Чэн оглянулся. Цзинь Лин смотрел обеспокоенно на дядю. Из несуразного подростка он стал красивым юношей, и любая девушка с радостью стала бы его невестой. Цзян Фэнъу выглядывал из-за его спины, тоже беспокоясь. Неприлично талантливый, но местами не чувствующий меру. Другие адепты тоже ждали, и у них были свои достоинства. Даже у трёх еле приметных адептов Не, которым их глава велел только наблюдать.       — Я не знаю, что я должен увидеть. У меня нет другого ответа. Да его и не может быть!       — Может… — разочарованно вздохнула Баобэй. — Это, конечно, не тот ответ, который я ждала. Печально, печально, хотя твоё мнение имеет право на существование. Наверное, я лучше не буду спрашивать второй вопрос и говорить инт…       — Каждая жизнь имеет ценность, потому что она есть, — перебил её Лань Ванцзи. Такое грубое поведение с ним случалось нечасто. — Если бы не было этих деревьев, мы не могли бы строить дома и разжигать огонь, а значит не смогли бы жить. У каждого есть свое место в этом мире.       Бессмертная подпрыгнула, хлопая в ладоши от восторга.       — Молодец! Надо присмотреться к техникам обучения в вашем ордене!       — Это моё личное убеждение, — возразил Лань Ванцзи. Баобэй снова захлопала в ладоши, улыбаясь.       — О, великолепно! Ещё лучше! Ладно, второй вопрос! — она выскочила из барьера, схватила трофейный камень и принесла его заклинателям. Камень был продолговатым, неровным, словно формировался он под потоками воды. Одним лёгким движением Бессмертная разбила его пополам о коленку, и внутри оказался красивый минерал, переливающийся изумрудным и фиалковым цветами. — Но теперь только мнение Цзян Чэна. Как думаешь, подойдут украшения из такого камня Хуаню?       Несколько секунд Цзян Чэн тупил, пытаясь понять, что за Хуань. А потом дошло о чем его спрашивают. Лавина эмоций заставила его пошатнуться. Бессмертная! Она говорит о Лань Сичэне! Она спрашивает о том, пойдёт ли цвет камня главе Лань! В конце концов, он закончил тем, что покраснел от смущения.       — Да… Ему всё подойдет.       — А мне? — Баобэй бессовестно ухмыльнулась. Цзян Чэн нахмурился, прикидывая соврать или не надо, и кажется, она поняла его мысли. — Только я хочу честный ответ!       — Он ещё бледнее вас сделает… — Цзян Чэн приготовился ощущать на себе гнев небожительницы, но та весело рассмеялась.       — Ладно, слушайте. Если вы сейчас, вот прямо сейчас, пойдете на запад, — она повернулась на запад и посмотрела куда-то в даль. — Ладно, чуточку севернее, чем просто на запад, то может быть — может быть! Вы успеете с ним встретиться. Она убрала барьер щелчком пальцев.       — Ладно, это всё. Мне ещё надо отколупать чешуйки и сжечь эту тушу. Всем спасибо, все свободны! А ты, — она обратилась к Вэй Ину. — Если я вспомню о тебе до того, как ты умрёшь, то мы ещё встретимся.       После этого Бессмертная развернулась и запрыгнула на змея, забыв про людей.       — Надо спешить, — коротко сказал Лань Ванцзи. Цзян Чэн кивнул и пошел к оставшейся группе. Его руки тряслись.       — Дядя, — тут же подбежал Цзинь Лин. — Что она хотела? С тобой всё в порядке?       — Нет, — шикнул на него Цзян Чэн. — Цзян Фэнъу, иди сюда. — Адепт послушно подошёл. — Мы сейчас уходим, я, Вэй Усянь и Лань Ванцзи. Не знаю когда вернёмся. Может через неделю, может через месяц, может ещё позже. Передай Совету ордена, чтобы сами разбирались с делами от моего имени.       — А может я с вами отправлюсь? Я не буду мешать.       Цзян Чэн задумался над этим предложением. Цзинь Лин посмотрел на одного своего дядю, потом на второго.       — Но куда вы пойдёте? — спросил он.       — Далеко. Я не знаю. Нет, мы пойдем только втроём, чувствую, что так надо… Цзян Чэн похлопал обоих юношей по плечу, оставляя их с некоторым разочарованием. Улетая, они видели, как оставшиеся заклинатели побрели по своим делам, а “Баобэй” с силой отрывала чешуйки от змея. Оставалось надеяться, что всё у них будет хорошо.