Наследница

— Что ж, господин директор, надеюсь мы с вами договоримся! — уверенно сказал беловолосый мужчина средних лет, сидя с надменным видом в черном кожаном кресле за столом, напротив главы школы магии. — Моей семье не нужны проблемы. Тут пять тысяч золотых галлеонов, и вы закрываете глаза на проделки моей дорогой дочери. — Продемонстрировал он увесистый мешок с монетами. Мужчина немного опешил от такой наглости. Все же, пожилой Герберт Нойман уже более тридцати лет был директором самой уважаемой школы магии в Европе, Дурмстранга, но показать свое возмущение не мог. Перед ним сидел представитель древнего влиятельного темного магического рода, наследник самого кровожадного колдуна во всей истории европейской магии, Владислава Дракулы — Лорд Эйгон Таргариен. Но все же, директор не мог себе позволить ударить в грязь лицом. Хоть этот колдун уже неоднократно посещал его кабинет из-за неслыханных выходок своей наследницы, директору каждый раз было крайне не комфортно в обществе темного мага. Говорить с ним было все равно, что идти по тонкому стеклу над пропастью. — Господин Таргариен, я понимаю ваше желание спасти свою дочь от тюрьмы, а семью от позора. — Директор сделал непродолжительную паузу и вздохнул, откидываясь на спинку удобного широкого черного кресла, нервно снимая котелок с головы и кладя его на стол. — Но ваша дочь сожгла магловскую деревню. Более того, она неоднократно применяла темную магию на однокурсниках, варила запрещенные зелья… — А разве есть свидетели? — перебил его Эйгон, пренебрежительно посмотрев на Герберта. Зловещие глаза колдуна сузились, показывая недовольство от сказанного пожилым директором. — Свидетели сожжения деревни? Вообще-то есть. Маглы, которые выжили, — уверенно ответил старик, стараясь не выдавать своего волнения перед влиятельным аристократом. — Хмм…маглы, да кому они нужны, — высокомерно отозвался наследник Дракулы. Его лицо выражало презрение по отношению к неволшебной расе. Ему было крайне неприятно слышать, что мерзкие «не маги» могут свидетельствовать против волшебников. — Господин Таргариен, при всем уважении, мы все равны перед законом, а он ясно говорит о том, что мы обязаны держать в тайне существование магического мира и не причинять вреда маглам. Ваша дочь систематически нарушает этот закон, а ее идеи магического господства ни к чему хорошему не приведут! — раздражительным и удивленным тоном поведал Герберт. Вопиющее поведение богатой ученицы приводило директора в ужас. Однако, открыто и во всех красках выразить свое мнение в отношении дочери Лорда Эйгона он боялся. — Насколько мне известно, вы из чистокровной семьи, не так ли? — высокомерно и, слегка брезгливо, спросил Таргариен, продолжая всем видом показывать свое превосходство над тщедушным Нойманом. — Эээ…ну да… — стушевался глава школы. — А какое это имеет значение? — растерялся он, вопросительно сдвинув кустистые седые брови от непонимания, к чему был задан этот вопрос. — Мне странно, что вы будучи представителем чистокровного рода, так рьяно защищаете маглов, — с разочарованием пояснил Таргариен, смеряя оценивающим и уничижительным взглядом главу Дурмстранга. В директорском кабинете повисла довольно напряженная атмосфера. Нойман был растерян и напуган, услышав упрек от влиятельного аристократа. Тот продолжал смотреть на него с угрозой. — Ну что вы? Я просто чту закон и давно смирился с тем, что волшебный мир должен быть в тайне, — прервав неловкую паузу, стал оправдываться Герберт. Он боялся навлечь на себя немилость этого темного волшебника. Несмотря на то, что старик действительно более-менее лояльно относился к маглам и маглорожденным, он бы побоялся сказать об этом в присутствии представителя высшего общества Европы. — А вот моя семья с трудом переносит эти идеи. Вы знаете, что мы уже несколько веков «чтим закон» после казни Дракулы, и наша семья до сей поры считается темной и кровавой, несмотря на щедрые пожертвования и участие в дипломатической политике Европы, — с разочарованием поведал наследник Дракулы. Выражение его лица сменилось на сожалеющее. Мужчина действительно прилагал все усилия, дабы его род вызывал иные ассоциации, а не только с жестоким далеким прошлым. — Вот именно — казни! Ваш предок собрал армию вампиров, которая творила бесчинства в Европе, убивала тысячи маглов и волшебников ради развлечения. Ваша дочь, почему то, поддерживает его идеи, хотя вы намекаете, что ваша семья зря считается темной! — осмелел директор, видя как Эйгон немного опечалился, и решил взять инициативу разговора в свои руки. — Так, послушайте, давайте уже придем к какому-то выводу, ни к чему сейчас углубляться в темное прошлое моей семьи! — с раздражением выпалил Таргариен, и его зеленые глаза явно потемнели от злости. Он демонстративно положил руку на внушительный мешочек с золотом, что не укрылось от внимания Ноймана. Директор почти незаметно довольно ухмыльнулся, глядя на деньги. — Положение дел таково, что сожжение магловской деревни стало последней каплей, и совет попечителей школы настаивает на исключении Дейнерис Таргариен. В свою очередь Министерство Магии планирует судебное расследование по этому делу. К сожалению, многое против вашей дочери, и с большой вероятностью ей грозит пожизненный срок в Нурменгарде, — официальным тоном проинформировал глава Дурмстранга. Наследник Дракулы понял, что суммы в пять тысяч для алчного старика мало и достал еще один такой же мешочек галлеонов, небрежно кинув на дубовую поверхность директорского стола. Увесистое золотое содержимое лязгнуло по дереву. — Я знаю ваши возможности господин Нойман и знаю, что вы можете все решить, — лестно и ехидно обратился аристократ к Герберту, придвигая два мешка з золотом ближе к нему. Директор всегда был не чист на руку, и все это знали. Однако, всем это было удобно, но и в открытую воротить делишки тоже не стоило. Нойман взял мешки с золотом и убрал их к себе в ящик большого директорского стола, с трудом скрывая свой восторг от приличной суммы нечестно заработанных денег, часть из которых, конечно, пойдет на подкуп таких же нечистых на руку чиновников, чтобы замять дело нерадивой наследницы Дракулы. — Господин Таргариен, вопрос с тюрьмой определенно решить можно, однако, в школе оставить вашу дочь я не могу, будет слишком много вопросов. Да и девушке действительно нужно исправиться. В нашей школе изучается темная магия, но не для того, чтобы мучить маглов и бороться за мировое господство, а чтобы знать зло в лицо и уметь с ним бороться. Видимо, Дейнерис это знание не пошло на пользу. Предлагаю вам перевести ее в школу чародейства и волшебства в Британии, — уже со спокойным и деловым тоном проговорил директор, явно ощущающий себя хозяином положения. Старик хитровато потер щетинистый подбородок загрубевшими пальцами. Его душу согревали заработанные золотые галеоны, мирно ждущие Герберта в ящике стола. — В Хогвартс? — с пренебрежением переспросил лорд Таргариен, сделав недовольную мину. — Именно. В этой школе сильная дисциплина и абсолютная нетерпимость к темным искусствам. Ваша дочь будет далека от искушений использовать запрещенную магию, — пояснил директор, активно жестикулируя руками и чувствуя себя более уверенно. — Там учатится слишком много грязнокровок! Я не хочу, чтобы моя дочь находилась в таком обществе, — с отвращением выпалил Лорд Эйгон. — Поверьте, грязнокровкам, как вы выразились, тоже не очень хотелось бы быть в обществе таких семей как ваша, но там их достаточно, — на выдохе пояснил Нойман, опасаясь, что сболтнул лишнего влиятельному аристократу под наплывом радостных эмоций и мнимого контроля над положением. — Да, я прекрасно знаю, что в Британии много чистокровных семей, и я с многими из них дружен, особенно с Мраксами, Малфоями, Блэками… — начал напыщенно говорить блондин. — С Блэками? — наигранно удивляясь, перебил его директор. — Отлично! Как раз сейчас директор школы Хогвартс Финеас Найджелус Блэк, так что вы легко с ним договоритесь о переводе вашей дочери в его школу. — Да, я в курсе, кто там директор! — с раздражением ответил Таргариен. Он уже стал всем видом показывать, что этот разговор ему явно наскучил, и он был рад, что хотя бы удалось отмазать дочь от тюрьмы. — Что ж, ладно, напишу ему. Спасибо. — Спасибо вам. Я подготовлю документы вашей дочери для перевода в другую школу и постараюсь в характеристике подчеркнуть ее выдающиеся магические способности. Ведь на самом деле они такие. Не каждый волшебник в шестнадцать лет обладает такими качествами как ваша наследница, — явно ехидно и подхалимно похвалил дочь Эйгона глава школы. На самом деле, он был рад, что избавится от очередной наглой ученицы из богатой семьи. С каждым годом становилось сложнее и дороже уговаривать совет попечителей школы и местных чиновников, чтобы те закрывали глаза на проделки аристократов из Дурмстранга. — Да, благодарю. Уверен, эти способности подкреплены все же тем, что моя дочь из чистокровного рода, — самоуверенно и высокомерно уточнил беловолосый мужчина. Нойман наигранно улыбнулся уголками тонких старческих губ и протянул руку представителю темного рода. Тот недовольно пожал ее в ответ, встал из кресла и поспешил удалиться из кабинета директора, чтобы сообщить новости для любимой и единственной дочери. ****** Лорд Эйгон ІІІ из Дома Таргариенов в свои тридцать семь лет уже был вдовцом. Его жена и мать Дейнерис умерла всего три года назад от волшебной болезни. Он остался один распоряжаться огромным родовым поместьем в Трансильвании и бизнесом по разведению драконов, которым его семья занималась уже много веков, а также изготовлению и продаже оружия из валирийской стали, конкурентным металлом по отношению к гоблинскому. Многие незамужние аристократки Европы заглядывались на очень богатого, привлекательного и еще далеко не старого Лорда в самом расцвете сил. Тем не менее, после кончины любимой супруги Эржбетты, Эйгон не спешил искать себе новую жену. В первую очередь потому, что горечь от утраты все еще жила в его темной душе, и никакие женщины не вызывали в нем таких же эмоций, как ушедшая из жизни любимая. Во-вторых, единственной отрадой в его теперешней жизни была его их с покойной Эржбеттой дочь — Дейнерис, которая не хотела, чтобы отец женился во второй раз, по крайней мере пока, и всячески обрубала на корню поползновения дам в сторону предка. Будучи единоличной наследницей состояния отца, она не хотела, чтобы у того появились сыновья, да еще и от какой-то вертихвостки. К сожалению, после смерти матери, девушка еще больше увлеклась темной магией и поддерживала идею возвращения своему роду могущества Дракулы, несмотря на его бесславную кончину. Эйгон хоть и согласен был с идеями кровавого предка о том, что маглы должны служить волшебникам и, не смотря на то, что его род был богат и уважаем, он хотел большего. Хотел могущества, чтобы не подчиняться глупым законам по защите маглов, не слушать отвратительных полукровок, утереть нос конкурентам. Однако он ценил то, что имел и ценил комфорт. Потому идея дочери вновь собрать армию вампиров и подчинить себе всю Европу казалась ему призрачной, слишком рискованной и, попросту недосягаемой. Он всячески запрещал ей думать об этом и тем более, реализовывать это. В коридоре возле кабинета директора он нашел свою любимую наследницу Дейнерис. Стройная девушка среднего роста, была одета в школьный темно-коричневый китель Дурмстранга, черные леггинсы и черные кожаные сапоги до колен. Ее белые густые длинные прямые волосы были собраны в элегантную французскую косу до пояса, а по лицу ниспадали волнистые пряди. Глядя на красивое нежное лицо блондинки с аккуратным небольшим носиком, пухлыми розовыми губами, острыми тонкими скулами, сложно было сказать, что она черный маг. Ее темную натуру выдавали лишь большие распахнутые глаза цвета янтаря с черной каймой вокруг зрачка, придававшие взгляду демоничности и зловещности. На брови младшей Таргариен красовался шрам почти до глаза, который она не скрывала, показывая, что она неоднократно участвовала в битвах, разбоях и что не боится запачкаться. — Родная моя! — с облегчением выпалил Эйгон увидев свою дочь и обнял ее. — У меня есть для тебя две новости, одна плохая, другая хорошая. — Отец, неужто пять тысяч золотых галлеонов не убедили этого мерзкого старикашку? — с надменным разочарованием сказала девушка. — Не пять, а десять. Ты совершила очень серьезный проступок! — поучительным тоном ответил Таргариен. — Какой же он жадный стал! Этот безродный тюфяк совсем недавно был готов вылизывать ботинки любому представителю аристократии, а теперь еще и торгуется! — продолжила с отвращением говорить Дейнерис. — Дэнни, — нежно отец назвал дочку и она сменилась в лице, — прошу тебя, послушай меня, это очень важно. — Хорошо, пап, — почти смиренно отозвалась девчонка, недовольно отводя взгляд наглых глаз в сторону. — Мне удалось решить твою проблему, связанную с сожжением деревни маглов, — начал рассказывать старший Таргариен. — Черт подери, я хочу знать зачем ты это сделала, зная о ужесточении закона о защите маглов и что грозит тем, кто причиняет им вред! — чуть не сорвался на крик Эйгон, но решил договорить до конца спокойно. — Но придется перевести тебя в другую школу. Тут ты более оставаться не можешь. — Но отец, я не хочу учиться в другой школе! Мне тут нравится, к тому же осталось всего два года до окончания, я прекрасно сдала СОВ, у меня все оценки «превосходно». Неужели директору не нужны лучшие ученики школы? — удивляясь и оправдываясь, сказала Дейнерис. Девчонке слова отца явно не пришлись по душе. — Тебе напишут хорошую характеристику. Да и вообще, меня удивляет, что тебя больше интересует не тот факт, что ты могла бы сидеть в тюрьме, а что со своими подхалимами более не сможешь мучить грязнокровок, нападать на маглов и летать на драконе! — строго и с удивлением выпалил отец, взяв дочь за тонкие плечи. — Плевать мне на маглов! Я хочу остаться в своей школе! — закричала девушка, немного по-детски капризничая. — Дейнерис, ты знаешь, что я всегда соглашался с твоими убеждениями, но они не могут быть реализованы, — стал уговаривать раздосадованную девочку Лорд Эйгон, строго глядя в ее возмущенные глаза. Дэнни обиженно скривилась. — Дракулу обезглавили не просто так, и я не хочу, чтобы мою единственную дочь казнили или упрятали за решетку. Я не смогу постоянно всем платить за твои выходки. Лето ты проведешь в родовом замке, а осенью отправишься в Британию в школу Хогвартс, — безапелляционно и строго выпалил Эйгон, давая понять, что это его последнее слово, и он не желает больше спорить. — Чтооо? В Хогвартс? Черт возьми, отец! Как ты мог на это согласится? Ты отправляешь меня к поганым грязнокровкам? Там чистая кровь вообще не ценится! Ты сам говорил, что Малфои в ужасе и хотели свою дочь отдать сюда, в Дурмстранг! А теперь меня отправляешь туда? Нет! Я не поеду! — срывая голос, кричала наследница, осознавая безвыходность своего положения и выкручивалась из рук отца. Казалось, она сейчас начнет топать ногой от негодования. — Это мое последнее слово, Дейнерис. Я сегодня же напишу Финеасу Найджелусу Блэку о том, чтобы он принял тебя в свою школу на шестой курс, — строго, но с разочарованием поведал Лорд Эйгон, пытаясь утихомирить капризную наследницу. — И так и быть, буду к тебе снисходителен, я напишу Мраксам, чтобы ты погостила у них недельку перед школой. У них как раз сын твоего возраста учится в Хогвартсе. Ты ведь знаешь, что они наследники Салазара Слизерина? Они чтят чистую кровь не меньше нас. — Да, я слышала об этом, — с раздражением ответила Дэнни, — одна чистокровная семья не может побороть сотни полукровок. — Ну вообще-то, в Британии двадцать восемь чистокровных аристократических семей… — начал говорить волшебник. — Да, и большая часть из них защищает маглов! — с раздражением нетерпеливо перебила отца Дейнерис. — Другого выхода нет! Будет так, как я сказал! Это лучшее, что я могу для тебя сделать. Довольно грезить идеями Дракулы, какими бы они многообещающими не были для нашей семьи. У нас и так все хорошо. Мы возвращали репутацию после казни предка с большим трудом несколько столетий. Пожалуйста, не испорть все снова! — поучительно и спокойно ответил на выпады дочери Эйгон. Дейнерис нечего было более сказать отцу. Спорить дальше было бесполезно. Она прекрасно понимала, несмотря на то, что ее магические способности были на голову выше даже многих взрослых волшебников, связи и деньги в этом мире решали практические всё. Наследница Лорда Эйгона поняла, что ей придется попрощаться со Дурмстрангом, собрать вещи и вместе с отцом уехать в родовой замок в Трансильванию.

*****

Дэнни, с выражающим сожаление и разочарование лицом, зашла в гостиную своего общежития. Там новостей о том, какая участь предстоит наследнице Дракулы, ожидали ее близкие друзья. Худая девушка с черными длинными волосами, затянутыми в тугой хвост и в таком же школьном кителе как у Дейнерис, сидела вся на нервах. Увидев Дэнни, она встала с кресла и подбежала к ней, крепко обняв волшебницу. Это была лучшая подруга Таргариен — Лидия Грин-Де-Вальд. — Дэнни, что они сказали? Тебя накажут? — со слезами на глазах и волнением в голосе спросила брюнетка. — И да и нет, — с сожалением ответила Дейнерис, обняв девчонку в ответ. — Что это значит? — напугано уточнила Лидия. — Тебя ведь не посадят? — Нет, но есть кое-что, что тебе не понравится… — сообщила неуверенно ей ведьма. Лидия посмотрела вопросительно на подругу, ожидая объяснений. — Меня переводят в другую школу, в Британию, — ответила на немой вопрос блондинка, расстроенно опустив глаза в пол. — Дэнни, тебе не стоило в это ввязываться! Уничтожив деревню, время вспять не повернешь! — сожалеюще выпалила подруга, продолжая плакать. — Что сделано, то сделано! Я ни о чем не жалею. Мерзкие маглы совсем охренели! Надо было поставить их на место! — со злостью ответила Дэнни, подняв вгляд раздосадованных глаз на Грин-Де-Вальд. К расстроенным студенткам подошел и с сочувствием взял Дейнерис за руку их друг — Тирион Ланнистер. Парень, мягко говоря, был некрасивым. Он был карликом, на что указывал его крайне низкий рост. Глаза у него были разного цвета, один желтый, другой голубой. Глубокий шрам через все лицо добавлял неказистости младшему Ланнистеру. Но несмотря на свое уродство, он обладал огромным интеллектом, нескончаемой харизмой и всегда был душой компании. Тирион очень любил пить вино, потому большую часть времени находился в слегка поддатом состоянии. Его отец, Тайвин Ланнистер, второй по богатству волшебник в Трансильвании, не очень жаловал сына, стеснялся его из-за отталкивающей внешности, однако признавал в нем своего наследника и щедро одаривал деньгами, дорогими одеяниями, хорошей выпивкой и неограниченным доступом к любым магическим знаниям. Имея в своем расположении приличные финансы, Тирион не слишком переживал, что он уродец. Каждые выходные он отправлялся в ближайший от школы городок и снимал самых дорогих шлюх в местном борделе, устраивая оргии и заливаясь старым винтажным вином до потери сознания. — Дейнерис, мне очень жаль, что тебе придется покинуть нас, — с грустью сообщил карлик, пытаясь поддержать Таргариен. — Мне будет вас очень не хватать, — с сожалением ответила ему Дэнни, положив руку на плечо карлика. — Я как-то был в Британии, в Лондоне. Заходил туда в магловский бордель. Какие же там были горячие путаны! У них волосы цвета огня, прикинь! Даже на лобке! — Тирион решил разбавить грустную обстановку разговорами о своих любовных похождениях. — Ланнистер, ты неисправим! — с ухмылкой сказала Дейнерис, бросив на него добродушный взгляд. Тут в гостинную зашел еще один юноша. У него было злое и наглое лицо с тонкими чертами. На голове были волосы цвета грязного сена. Тонкие губы всегда были сомкнуты в злостной ухмылке. Его звали Джоффри Баратеон. Он был жестоким по отношению к большинству людей, иногда, даже к своим друзьям. Тирион был единственным, кто красиво умел осаждать его, из-за чего у парней возникали частые конфликты. — О, Дейнерис! Какие новости? — спросил небрежно вошедший парень. — Ее переводят в другую школу, — с грустью на глазах поведала Лидия. — Куда? — с удивлением спросил он, презрительно сдвинув белесые брови. — В Хогвартс, — с разочарованием бросила в ответ блондинка и закатила глаза. — Дейнерис, это был твой выбор? — с неприкрытым отвращением уточнил Джоффри и скривил лицо. — Ты идиот? — грубо спросила Дэнни. — Я что, похожа на сумасшедшую? Конечно, это был не мой выбор! — Какого черта ты тогда согласилась? Очень хочется к грязнокровкам? — с едкой неприязнью спросил юноша. — Джоффри, уймись! Главное, что ее не посадили в тюрьму, — поспешно встрял в диалог Тирион, пытаясь унять пыл нетактичного товарища. — Почему-то, когда Дейнерис делала всю грязную работу, ты стоял в сторонке, довольно наблюдая как маглы бегают в истерике. — Это было шикарное зрелище! — с восторгом отозвался Баратеон, как всегда со злостной ухмылкой на лице. — Мог бы и поучаствовать, раз тебе так нравится. А то что, боишься ручки запачкать, принцесса? — ехидно задел его хитрый карлик. — Тирион, пошел ты на хер! — яростно огрызнулся Джоффри, приближая скривившуюся злобную мину к лицу низкорослого юноши. — Ой ой ой! Что, правда глаза колет? — с издевкой спросил карлик. — Правда, это то, что твой старший брат трахает твою сестру! — едким мерзопакостным тоном затронул нелюбимую тему Ланнистера Баратеон. — Это все грязные слухи! — в сердцах начал оправдываться Тирион. — Да их видели вместе! Что, злишься, что тебя не приглашают в свою оргию? — продолжил издеваться злобный парень. — Джоффри, то, что моя старшая сестра не дала тебе, показывает лишь то, что ты херово подкатываешь к девушкам и не умеешь с ними общаться. А когда тебе отказывают, ты, как последний говнюк, распускаешь грязные сплетни, — быстро осадил его Тирион. — Ты мне, кстати, должен десятку за тот спор! Забыл? — с издевкой напомнил Джофф, желая сменить тему, нехотя понимая, что карлик прав. — Ланнистеры всегда платят долги! Так что лучше заткнись! — огрызнулся мелкий. — Да хватит уже, черт подери! — грозно встряла в их спор все еще заплаканная Лидия. — У нас тут вопросы посерьезнее, чем ваши вечные препирания! — Ты права, моя дорогая! — заботливо подхватил Тирион. — Джоффри, давай на сегодня оставим наши распри, — обратился карлик к Баратеону. Светловолосый юноша лишь еще злобнее ухмыльнулся и закатил глаза, но ничего не ответил. — Вы все знаете, почему Дэнни это сделала. Я тебе очень благодарна за поддержку, и мне жаль, что все так обернулось для тебя, — с глубоким сожалением в голосе сказала Грин-Де-Вальд. Тут в гостиную вошла еще одна подруга Таргариен. — О, Дэнни! Я уже слышала, что произошло! Мне так жаль, что тебе придется уйти из Дурмстранга! — увидев собравшихся друзей, взволнованно сообщила вошедшая девушка по имени Маргарита Тиррел. — Милая моя, где ты была? — с ноткой раздражения в голосе спросил Джоффри у Маргариты, бросая на нее злобный взгляд. Она была его девушкой, и после школы они планировали поженится. — В школе! — закатив глаза, с раздражением ответила Тиррел, устав от вечных попыток жениха контролировать ее. — Конкретнее! — грубо, приказной манере, сказал Джоффри. — Да сколько можно уже, Джофф? Твою мать! Ты когда нибудь можешь, хоть пол часа, не доебываться к людям? — со злостью и раздражением выпалил Тирион. — Сейчас Дейнерис уедет и будете выяснять, кто где был сколько вам угодно! — Тирион, завали ебало! Давно моего Круциатуса не пробовал? — уже открыто агрессивно наехал Джоффри на мелкого парня. — Еще одно слово и я превращу тебя в задницу жабы! — угрожающе тихо ответил на выпад в свою сторону Ланнистер. Баратеон злобно вскинул брови, глядя прямо в разноцветные глаза карлика. Он знал, что Тирион сдержит свое слово, а трансфигурация была его коньком. — Лидия, мне очень жаль твою сестру. Мы можем ей чем-нибудь помочь? Я знаю, твоя семья небогата, увы. Но если нужны будут деньги на лечение, я всегда готов пожертвовать, — с поддержкой в голосе сообщил Тирион. — Спасибо. Я буду знать к кому обратится. Она сейчас дома и за ней ухаживают, — с добродушно ответила карлику Грин-Де-Вальд и с благодарностью взяла друга за руку. — Еще раз спасибо тебе за то, что отомстила за мою младшую сестру, Дейнерис. Я никогда этого не забуду. Вся моя семья в долгу перед тобой. Жаль, что ты не увидишь, как Геллерт в следующем году придет сюда учиться. Он очень хотел с тобой познакомиться, — уже обратилась брюнетка к Дэнни, с трудом сдерживая слезы отчаяния. — Так это что, правда, что твою сестру изнасиловали три магла в лесу? — с удивлением вмешался Джоффри, спросив у Лидии о наболевшем. — Ты как всегда очень тактичен, Джофф! — с иронией ответил на такой несуразный вопрос Тирион, закатив разноцветные глаза. Все посмотрели на Баратеона с упреком, давая понять, что вопрос действительно очень неуместный в данной ситуации, и парнишке лучше помолчать. Джоффри брезгливо поджал губы и уселся в кресло, понимая, что его речам сейчас не рады. — Мне пора собираться. Мой отец уже ждет меня, чтобы отправится в Трансильванию., — с тяжестью на сердце сообщила Дэнни. — Летом мы увидимся, милая, — обнадеживающим тоном проговорила Тиррел. — Обязательно, если отец не запрет меня в самой высокой башне замка и не прикажет драконам охранять меня, — с сарказмом ответила Дейнерис. Марго усмехнулась в ответ на это. — Я буду тебе писать, — с грустью в голосе сообщила Лидия. Глаза брюнетки снова наполнились слезами. — Ооо, ты же знаешь как я сильно люблю писать письма! — иронично поведала Дэнни и пыталась немного приободрить расстроенную подругу. — Но обязательно напиши мне о состоянии своей сестры! Таргариен поднялась в свою комнату и с печалью на глазах стала собирать накопившиеся за годы учебы вещи. Она провела в Дурмстранге интересные и полные приключений пять лет. Всякое бывало — ссоры, дуэли, наказания, пьянки, разбои, конфликты с хранителями правопорядка, унижения, издевательства, сексуальные домогательства, подъемы и падения. Дейнерис не знала, будет ли такой же насыщенной ее жизнь в новой школе в следующие два года. Она вышла из комнаты, засунула свой чемодан с вещами в небольшую сумочку с заклятием незримого расширения и пошла прощаться с друзьями. — Я буду скучать по нашим посиделкам и по тому, как Джофф и Тирион постоянно ругаются, — добродушно и ободряюще сообщила Дейнерис своим товарищам, когда снова явила свой лик в общей комнате после сборов. — Бро-о-о-ось, мы с Тирионом лучшие друзья! — протяжно и ухмыляясь сказал Джоффри, потрепав низкорослого Ланнистера за макушку, на что получил злостный пинок в бедро от того. Лидия снова заплакала. Маргарита стояла с грустным озабоченным лицом. Ребята закончив толкать друг друга, тоже сделали сожалеющие физиономии. Все дружно принялись обнимать Дейнерис. — Мы еще увидимся, дорогая! — ободряюще сказал Тирион. Дэнни улыбнулась друзьям на прощание и поспешила удалиться из факультетской гостиной.