челлендж

— ну хисын-хён, ну подожди-и-и меня, ну чего ты так торопишься на этот ужин, никто тебя голодать не оставит, ты чего- — у меня дела, ники~я, — он останавливается у двери раздевалки и бросает взгляд на настенные часы: 20:07, — и если я не пойду ужинать прямо сейчас, то не успею к нужному времени. все, я ушел. уже выйдя за дверь, он слышит еще одно 'ну хё-ё-ё-ён', но не возвращается — учитывая все, что ему нужно успеть к девяти, на ужин и так остается без малого минут пятнадцать. а с поправкой на то, что от зала до столовой нужно еще дойти, и того меньше — около десяти. ужин, по закону подлости, оказывается предательски хорошим, и хисын несколько секунд грустно гипнотизирует говядину, прежде чем направиться к ближайшему столу с многочисленными сожалениями в душе и одиноким супом на подносе. 'в следующий раз зови меня на ужин, пак чонсон. ты должен мне говядину, которую я не успел съесть сегодня', — думает он, допивая бульон — неплохой, кстати, но это, знаете ли, все еще далеко не говядина, — и снова смотрит на время. 20:20. ну, хотя бы не опаздывает — по крайней мере пока. @leeheeseung 'джейк~а, пожалуйста, не занимай душ' 'он мне нужен в ближайшие полчаса' @aussieboy 'оке, хён' 'а что такое-то?' 'собираешься куда-то????' '🌚👀' @leeheeseung 'вроде того' 'в любом случае, душ! не! занимай!!!!!!!' '💛' @aussieboy 'агаага да я понял' '👀👀👀👀👀👀👀' наконец добравшись до комнаты, хисын почти жалеет о том, что решил перестраховаться и написать джейку. потому что, ну… сумку с формой он разбирает под тысячу и один вопрос по мотивам своей просьбы. — так куда ты идешь, хён? — хисын молчит, но его собеседника это, само собой, не особенно смущает — уже привык к его манере общения. или молчания — так, наверное, ближе к правде будет. — ну точно идешь ведь… — … а ты почему так уверен- — потому что обычно тебе все равно, первым или вторым идти в душ, а еще ты всегда сначала минут десять лежишь на полу и залипаешь в потолок, когда приходишь с вечерней тренировки, но сейчас как будто куда-то собираешься, и- — серьезно десять минут лежу? мне кажется, ты преувеличил- — не-а, точно десять, — невозмутимо подтверждает джейк. — я как-то засекал. — ты что- — не важно, дело не в этом! идешь-то куда, хён? хисын вздыхает. — дальше базы точно не иду. — справедливо, — кивает джейк. — а с кем? почему? в такое время? на тебя непохоже- — все, я ушел в душ, — схватив с сушилки полотенце, он быстро шагает в сторону ванной комнаты. — внезапная рубрика 'задай мне вопрос' закрыта до отбоя, — вот тут он захлопывает за собой дверь, не оставляя собеседнику шанса для возражений. смыть с себя тысячу и один слой пота как всегда приятно, так что хисын зависает в душе минут на двадцать — в запланированный тайминг не очень вписывается, но это, уж извините, святое. потом еще умывается — долгое занятие, очень долгое, когда следишь за кожей; снова смотрит на время — без семи минут девять. изучая собственное отражение в зеркале, он задерживает взгляд на мокрых волосах, которые уже никак не успеет высушить и уложить, и мешках под глазами — спится в последние пару дней просто отвратно. 'видимо, сегодня на 'красавчика' не претендуем', — проносится в голове, и хисын грустно усмехается этой мысли. за оставшиеся семь минут он как раз успевает переодеться — и вот тогда, ровно в девять, в дверь стучат. джейк оборачивается на звук, отрываясь от энергичного печатания чего-то на телефоне, и хисын про себя отмечает, насколько тот напоминает встревоженного щеночка. потом он переводит взгляд на него — в нем ясно читается это 'и кто за тобой пришел? ' — в ответ на что хисын молча пожимает плечами и шагает к двери. открывая ее, он оказывается… немного морально не готов? пожалуй. чонсон явно собирался поосновательнее, чем он сам, и это сразу бросается в глаза: брендовая футболка, штаны, выглядящие дорого, найки, слишком нетипичные, чтобы не быть лимитированными — все это наводит хисына на мысль о том, что у них, видимо, довольно разное представление о прогулках по базе. рядом с таким чонсоном он чувствует себя довольно странно в своих широких спортивках, огромном растянутом лонгсливе и шлепанцах — и с мокрой головой в придачу. как-то, ну… как будто они в разные места собрались. — … я пошел, джейк~а, — с трудом выдавливает он, смутно осознавая, что молча стоит на пороге, откровенно пялясь, уже довольно долго. — вернусь к отбою. или чуть позже. — ага, хён, — отзывается джейк из глубины комнаты. — я тебя подожду. закрывая за собой дверь, хисын старается не думать о том, насколько многозначительно это звучало. — … куда тебя отвести? — пойдем к воротам по-быстрому, — после этого на его лице, видимо, очень явно отражается непонимание, потому что чонсон поясняет: — там кое-что приехало, надо забрать. дорога до ворот проходит в относительной тишине. относительной в том смысле, что чонсон задает ему простые, казалось бы, вопросы, с которых легко начать разговор в любой непонятной ситуации — как прошел его день, сколько было тренировок и все такое, — а хисын почему-то не обнаруживает в себе достаточно смелости, чтобы ответить на них чем-то более основательным, чем 'неплохо' и 'три'. ему иррационально хочется рассказать больше, но в то же время иррационально страшно это сделать: как будто какое-то хрупкое что-то между ними рухнет, стоит ему проронить лишнее слово. как будто от этого в глазах чонсона он сразу станет каким-то другим — кем-то слишком скучным, чтобы звать его прогуляться по базе, слишком навязчивым, чтобы пытаться в общение, слишком неинтересным, и- — пришли, — озвучивает очевидное чонсон, останавливаясь у ворот и отвлекая его от не слишком приятного потока мыслей. — ну и где, спрашивается?.. а, вот, это, видимо, оно. подожди минуту, я быстро! он правда быстро: спустя минуту они уже идут искать любимую беседку хисына, чтобы спустя еще десять устроить себе спонтанный [нелегальный] поздний ужин в виде жареной курочки из сеула. — … мне кажется, я уже не помню, какая она на вкус, — задумчиво произносит он, заглядывая в пакет. — самое время вспомнить, — чонсон улыбается, и хисын неосознанно копирует его улыбку, кивая в знак согласия. — говорят же, кстати, что все вкусное становится еще вкуснее, когда долго это не ешь, а то и вообще кажется самым вкусным в жизни. вот попробуешь и как раз оценишь, насколько это правда… в итоге хисын оценивает правдивость этого мнения на девять из десяти. к моменту, когда его спрашивают о том, чего ему не хватило на десяточку, у него уже готов ответ. — ну, знаешь… даже самая вкусная курица не сравнится с хорошей говядиной, — он замолкает на пару секунд, взвешивая собственные сомнения, прежде чем продолжить. — я, кстати, не успел поесть ее сегодня за ужином из-за встречи с тобой. так что теперь ты должен мне вкусную говядину, чонсон. закончив с перекусом из разряда 'только не рассказывайте тренеру', они все-таки идут гулять по базе, как договаривались изначально. хисын показывает чонсону все тренировочные локации, до которых тот вряд ли добрался бы сам — потому что, ну, зачем теннисисту искать, где тренируются условные велосипедисты? — и не тренировочные тоже: крошечную оранжерею, где растет всякая всячина для столовой, зону отдыха с гамаками, которая в нормальное время суток вечно занята легкоатлетами, потому что их стадион совсем рядом, и еще два фонтанчика — без рыбок, правда, в отличие от того, который чонсон уже знает. в какой-то момент он серьезно чувствует себя экскурсоводом — и искренне надеется, что чонсон еще не начал жалеть о своем решении выползти исследовать окрестности именно в его компании. а еще они говорят — удивительно много и обо всем подряд; настолько много, что хисыну, наверное, пора бы испугаться, что он становится чересчур навязчивым — но он как-то… не успевает? для этого как будто не остается времени, ни единого подходящего момента, и он наконец говорит больше, чем думает; во всем этом есть что-то новое, что он затрудняется охарактеризовать хотя бы в своей голове, зная наверняка только одно: это новое определенно можно считать приятным. они возвращаются к отелю около половины одиннадцатого, и хисын с удивлением осознает, насколько размылось его ощущение времени за эти полтора часа. в его голове упорно не укладывается тот факт, что кто-то вроде чонсона мог провести столько времени просто за разговорами с ним — где-то здесь обязан был скрываться подвох, но его как будто не наблюдалось. они останавливаются перед зданием и просто стоят, как будто [или не как будто] собираясь с мыслями для чего-то; хисын чувствует непреодолимое желание что-то сказать, граничащее с необходимостью, желание озвучить то непривычное, что было у него внутри, и- пока он пытается подобрать слова, чонсон снова его опережает. — спасибо за прогулку, красавчик, — тот немного улыбается, и он не может не смотреть. — первый раз так гуляю после расставания с бывшей. хисын чувствует, как что-то внутри него сжимается, будто испуганное чужими словами, и старательно подбирает свои. — … тебя сосед гулять не вытаскивал? — не-а. мы с ним по вечерам не гуляем — весь движ днем, на пляж или еще куда… вечером только если выпить. — ясно, — задумчиво кивает хисын. — меня мой все время куда-то тащил. после расставания. — о, так ты тоже недавно расстался, — думать об этом странно, но это 'тоже' почему-то заставляет его чувствовать себя лучше. — кто она? почему расстались? он печально усмехается, прежде чем ответить. — наши взгляды на отношения… не сошлись. у нас возникла определенная проблема, которую мы не могли решить в моменте, и… человек понял, что не готов ждать времени, когда мы, возможно, могли бы это сделать, не зная точно, получится ли вообще. 'он нуждался в том, чего я никогда не смог бы дать', — эту мысль хисын оставляет при себе. — … драматично, — констатирует чонсон. — не сошлись взгляды в отношениях, возникли проблемы… моя просто изменила мне с какой-то моделью. и в какой-то момент все вокруг заговорили об этом, и я узнал, и… и все. — … мне жаль, что тебе пришлось с таким столкнуться. правда жаль. чонсон усмехается. — ну, слушай… мы оба расстались почти одновременно, оба любим гулять вечером, оба будущие олимпийские чемпионы и оба потенциальные маньяки — тебе не кажется, что мы идеальная пара? хисын смеется — очень искренне и очень душевно, — прежде чем ответить. — возможно, ты прав, чонсон.

***

— не, ну он точно прав, хён- — ты что сейчас сказал- — что он точно прав, — невозмутимо повторяет джейк, как будто в его словах нет решительно ничего необычного. — я с ним абсолютно согласен, вы выглядите как идеальная пара, вы- — в каком месте? — возмущенно уточняет хисын. — конкретно сегодня мы выглядели максимально не парно, ты же сам его видел, когда он заходил, так почему ты- — вот именно! — тут джейк решает вскочить с собственной кровати и пересесть к нему — для большей убедительности, видимо. — вы были, ну… как те самые противоположности, которые притягиваются, хён, честно тебе говорю- — господи, за что, — он падает на кровать лицом в подушку и чувствует, как джейк в своей типичной 'все будет ок' манере похлопывает его по спине. — серьезно, хён, — и вот теперь, когда он действительно звучит серьезно, хисын подавляет желание перебить его, как это обычно происходит в большинстве их разговоров. — ты хотя бы… подумай об этом. — о чем? — слыша собственный голос, он старается не зацикливаться на том, насколько жалко вдруг звучит. — о чем ты советуешь мне подумать, джеюн? — и на том, каким взглядом на него, вероятно, смотрит сейчас джейк, тоже. хорошо, что ему не видно. — … хо- — дело не в нем. хисын слышит, как он тяжело вздыхает, прежде чем заговорить снова. — … ага, да, конечно. только я имел в виду не то, о чем ты, вероятно, подумал. — и о чем я, вероятно, подумал? — о том, что я собрался читать тебе лекцию на тему 'как избавиться от остаточной привязанности к бывшему'? — а ты, получается, не собирался? — усмехается хисын. — нет, — отвечает джейк все так же спокойно. — не собирался. несколько секунд они оба молчат. хисын чувствует себя удивительно виноватым. — … извини. — … я имел в виду другое, — тут джейк замолкает на несколько секунд, убеждаясь, что его готовы послушать. — не то, что ты к нему привязан, потому что нет, ты больше не привязан, просто… как бы сказать? не думай, что со всеми все будет складываться так же, как с ним?.. пожалуйста. люди, ну… разные бывают. очень. хисын едва заметно кивает в подушку. джейк, еще какое-то время молча посидев рядом с ним, возвращается на свою кровать. — спокойной ночи, хисын-хён. — спокойной, джейк~а. он берет с прикроватной тумбочки телефон, на ощупь находит под подушкой наушники и переворачивается на бок, избегая столкновений с чужим взглядом. возможно, джейк переоценил его, говоря, что он больше не привязан — будь это абсолютной правдой, сейчас он бы не гипнотизировал ночное небо за балконной дверью вместо того, чтобы спать. хисын чувствует себя странно, возвращаясь к этому снова спустя месяц и осознавая, что чувство вины так никуда и не делось. оно по-прежнему сидело где-то глубоко внутри и по-прежнему напоминало о том, что в конечном счете это его было недостаточно; что это он стал последней, решающей причиной всего произошедшего; что это он оказался не готов отдавать столько, сколько готовы были отдать ему и сколько ожидали получить в ответ. кажется, проблема всегда была только в нем. он отключается под звуки heat waves в наушниках, забыв завести будильник, и наутро с трудом просыпается под чужой.

***

— хён, ты что, опять идешь куда-то? хисын недоумевающе хмурится, доставая один наушник и поворачиваясь к соседу. — а похоже? — да нет вроде, но там стучал кто-то. а я точно никого такого не жду. — такого? — в том смысле, что конкретно сейчас я вообще никого не жду, но даже если бы ждал, то этот кто-то точно так не стучал бы. — справедливо, — соглашается хисын, поднимаясь с кровати и шагая к двери. — будь это ники, я бы стук и в наушниках услышал… — exactly, — отзывается джейк. — так кто это к тебе, хён? — понятия не имею, — он устало вздыхает, прежде чем открыть дверь. в коридоре, собственно, не оказывается никого, и он почти начинает активно и вслух негодовать насчет того, откуда в олимпийской сборной настолько детсадовские замашки, когда замечает: прямо под дверью стоит что-то, очень похожее на контейнер с едой, с крошечной запиской. 'я должен тебе говядину' смысл сложившейся ситуации доходит до него с секундной задержкой. нет, этот пак чонсон, он… серьезно? он серьезно принес ему под дверь говядину, потому что вчера хисын пошутил про это на прогулке, не успев нормально поужинать? он серьезно это запомнил и серьезно, ну… вот так взял и сделал? хисын, видимо, мысленно задается всеми этими вопросами дольше, чем кажется ему самому, потому что у него за спиной вдруг материализуется джейк. — чего ты тут завис?.. — тот выглядывает в коридор через его плечо. — еда какая-то? прикольно… ты чего так смотришь, как будто инопланетное нечто увидел, хён? — … увидеть инопланетное нечто было бы не так неожиданно, джейк~а. джейк смеется, похлопывая его по плечу. — это просто ты впечатлительный. я, так-то, вообще не удивлен, — он самодовольно улыбается с видом 'я же говорил'. — ты же со мной поделишься, да-да-да-да? пожа-а-а-алуйста-пожалуйста-пожалуйста, хисын~и-хён- — нет конечно, — невозмутимо отвечает хисын, наконец поднимая контейнер с пола. — с чего бы это? мне же принесли, а голодом тут не морят, чтобы всяких саблистов подкармливать… — вот тут джейк строит самые жалобные щенячьи глазки на районе, и он не может не рассмеяться. — … ты подумал, я серьезно собираюсь один есть? иди палочки доставай, ну… говядина правда оказывается вкусной. джейк энергично клянется, что еще никогда в жизни не ел такой вкусной говядины, и хисыну трудно с ним не согласиться. — … хён. — м? — ты, ну… напиши ему. — кому? — не делай вид, что ты меня не понял. — … а вдруг ты неправильно догадываешься, кто это, я же тебе ничего не говорил- — если бы ты со стороны видел, как улыбался последние полчаса, то понял бы, что тут может быть всего одна догадка, в правильности которой сомневаться не приходится- — ты- — да, я, а ты напиши. все, сплю, — джейк демонстративно отворачивается к стене, и хисын мысленно радуется, что тот не увидит, как он краснеет. он пишет и стирает сообщение в диалоге с чонсоном раз двадцать, не меньше — и после всех этих попыток приходит к простому @leeheeseung 'спасибо' — … как думаешь, просто 'спасибо' не звучит пассивно агрессивно? — он оборачивается в сторону джейка, надеясь на помощь, но тот уже спит. хисын тяжело вздыхает. но ведь писать что-то длинное было бы слишком, разве не так? как-то… неискренне как будто? но почему тогда просто 'спасибо' тоже такое странное получается? как это вообще работает в таких ситуациях? откуда ему взять понимание того, что будет уместно, а что не очень, и- @leeheeseung '💛' он отправляет это раньше, чем успевает все обдумать, откладывает телефон и приступает к активным попыткам уснуть. как выясняется утром, он снова не завел будильник, так что снова просыпается под чужой. с организованным соседом ему в этом плане капитально повезло: живи он вместе с мелким, они просто проспали бы оба. второй день подряд. было бы смешно. — … мне кажется, или вчера у тебя другой будильник был? — не кажется — у меня плейлист стоит, так что он каждый день разный. — чем тебе стандартный не угодил… — ску-у-у-учно… и вообще, что ты имеешь против someone's someone? я считаю, тебе вот сейчас ну очень подходит. смысл сказанного до него доходит не сразу. — … ты к чему опять клонишь- — ни к чему! и вообще я ушел в душ, — многозначительно подмигнув, джейк скрывается за дверью ванной, и хисын впервые всерьез задается вопросом о том, каков шанс, что в своих подозрениях тот вполне прав.