a human's touch

      Очередная экстра Пути гордого бессмертного демона была почти готова. Сегодня писатель постарался на славу, чтобы его особо щедрому донатеру точно понравилось и он пожертвовал ещё немного деньжат бедняку.       Нет ничего привлекательного в жизни простого работяги Шан Цинхуа. Короткий сон, работа-работа-работа, писательство, короткий сон. Раньше он захаживал на ставки или в казино, что ещё сильнее погрузило в пучину отчаяния, хотя азарт в душе не гас. Каждый день, каждую неделю, месяц, года — этот график повторялся из раза в раз. Хватало на аренду затхлой комнатушки близ работы и покупку лапши быстрого приготовления. А на особо большие донаты можно было себе позволить купить мясо раз в месяц. Возможно, и чаще, но погасить кредиты, которые давят на него с восемнадцати, ему кажется важнее. А ведь ему всего двадцать семь… И он уже в такой заднице из-за родителей, которые указали получателем денег своего же сына. И потом, во время малочисленных и неприятных встреч, конечно же, нужно было его носом тыкать, что он по уши в долгах, и никогда не говорить, что на самом деле это долги его горячо любимых предков. Спасибо, отец-лудоман и мать-наркомнака, за такое светлое будущее! Я мечтал именно об этом, а не институте и журналистике! А ведь своих других отпрысков обеспечивают!       — Твою мать, опять разлил… — мысли о горячо любимых родителях заставили парня стукнуть по столу и разлить кипяток от лапши, что покапал на пол. Экран и так дохлого компьютера с новой главой погас. — Нет… Нет-нет-нет! Я её неделю писал, донатер меня разорвёт! — с воплями он полез под стол, чтобы проверить провод компьютера. И, по отсутствию извилин в мозгу, схватился за него. Зато почувствовал всю силу электричества.

***

      — Госпожа Шан, ваш сын чудом выжил, но и наши врачи постарались на славу. И эту славу страховка уже не покрывает, и, как мы поняли, сам господин Шан оплатить лечение не сможет. Вам стоит это обсудить после его восстановления, — приятной внешности врач разговаривал ни с кем иным, как матерью Шан Цинхуа.       С одной стороны ему дико повезло остаться в живых, а с другой — ему с матерью в жизни не расплатиться, он ей и так задолжал настолько много, что до конца жизни (своей или её — не важно, с такой удачей он откинется через год-другой) не расплатится. Хотя, кредиты, которые она ему оставила, намного больше…       Он очнулся всего пару дней назад. Медовые глаза считали плитку потолка и перегоревшие лампочки, хоть и знал их наизусть — не в первый раз попадает в передрягу. Ему легче стать барыгой или эскортником, чтобы расплатиться со всеми людьми и банками, а с родителями и в следующей не успеет расплатиться. Врач ушёл, к кушетке подошла мать.       — Ты, жертва неудачного аборта! — госпожа Шан взяла его за больничную одежду и приподняла от злости. Она совершенно не заботилась о чужом состоянии, потряхивая сыночка. — Ты портишь мою новую жизнь! Неужели так трудно жить и не мешать мне?! Я тебе столько сделала, а ты опять вляпался во что-то, придурок! — звук пощечины был громкий, но в палате остались только они двое, благодаря чему госпожа могла дать волю своим рукам.        «Вау, я как будто снова в детстве. Шприца в другой руке не хватает.» — самое позитивное, что смог здесь разглядеть Шан Цинхуа.       — Я не буду оплачивать твой больничный счёт, выродок, — женщина отпустила руки, сын больно ударился о твёрдую кушетку, даже не ойкнув. — Ты у меня уже в печенках сидишь. Выкручивайся, как душе угодно. Можешь даже деньги за прошлые разы не возвращать, главное исчезни из моей жизни, — цоканье дорогих каблуков отдалялся, послышался скрип открывающейся двери. — Ты не мой сын.       — …да я и не считал тебя матерью никогда, — бессильно и бесцветно произнес парень, но эти слова услышала уже захлопнутая со всей злостью дверь.       Спустя время зашла милая молодая медсестра. Она явно была новенькой, ведь большинство рабочих Цинхуа помнит (как минимум, лица). Поменяв капельницу и прибравшись, она присела на край кушетки к пациенту. Длинные волосы были собраны в высокий хвост, красивые черные глаза осматривали парня. Нижняя часть лица была скрыта медицинской маской, но даже с ней было видно, что девушка прекрасна, как цветущий лотос. Странно, что она осталась с этим отбросом дольше, чем требовалось. Хоть и в больнице его привели в какой-никакой порядок, выглядел он плохо — красные глаза, мешки под ними, лохматые кудри, торчащие кости… С таким рядом стоять не каждый сможет, тем более проводить время. Спустя пару минут гляделок, Шан решил прервать тишину:       — Вам что-то нужно, госпожа? — резонно спросил пациент, ведь редко кто-то просто так сидел с ним.       — Ах, простите, — словно проснулась девушка и отвела взгляд. — Не знаю, что на меня нашло, — медсестра встала и поклонилась.       — Всё в порядке, — безразлично ответил Шан Цинхуа. — Так что вам надо?       — Ничего важного, просто я подумала, что вам одиноко здесь.       Цинхуа немного позабавила такая забота о незнакомце. Ему тоже всегда хочется всем угодить и помочь, но это его ни к чему хорошему не привело.       — Как ваше имя, госпожа? — спросил с небольшим вежливым интересом пациент.       — Лю Минъянь.

***

      Спустя ещё два дня, Шан Цинхуа смог убедить больницу, что оплатит счета (спасибо сестрице Лю, с которой он подружился — она оказалась младшей сестрой того приятного на вид заведующего врача), но ему нужно время. Желательно, всю эту и последующие жизни ему понадобятся. Даже на метро до дома денег хватило в обрез. А компьютер? Его же тоже не починить теперь, а третью работу, которая по заработку будет похожа на писательство, он не найдёт. Да даже если найдёт, дохлое тело не выдержит такой нагрузки в день, а без выходных Цинхуа загнется в первую неделю.       Мимо проходили такие опрятные люди. Уж им не нужно каждый день отсчитывать каждый юань до зарплаты. Не нужно заботиться о сохранности каждой ниточки на одежде, ведь всегда можно купить новую. Их ждёт дома вкусная горячая еда, а не лапша из отходов в грязной, обычно еле тёплой, воде из-под крана. Одна миска риса и уточка по-пекински рассеяла бы многолетние страдания, добавили сил бороться дальше… Но даже на мисочку риса ему придется только надеяться.       Его поезд уже прибыл, но, кто знает, не решил ли арендодатель, что Цинхуа (в этот раз) откинулся уж точно?        Парень прилёг на лавку и посмотрел на вышедшего из вагона мужчину. Его костюм и чемодан были настолько же хороши, насколько были дорогими. Даже его походка излучала ауру богатства и уверенности. Удивительно, что он остановился прямо у лица лежащего Шана. Тот привстал.       — Господин, вы не хотели бы со мной сыграть? За каждый выигрыш я плачу вам пятьсот юаней, и я уступлю вам первый ход, — с милой улыбкой проговорил незнакомец в костюме. Цинхуа оторопело посмотрел вокруг, мало ли кто мог стоять рядом, но обращались и вправду к нему.       Первым делом бедняку показалось, что это очередной развод, как ставки, но деньги в открытом чемодане подстегнули попробовать. Азартная душа ликовала — вспомнился адреналин от ожидания выигрыша.       — Желаю, — решительно произнес Шан Цинхуа. — Но если проиграю? У меня нет денег, чтобы ставить в ответ. И я не знаю эту игру.       — Не беда, — всё с той же дружелюбной улыбкой отвечал богач (очевидно, что так могут развлекаться только богатеи, решил про себя писатель). — За каждый проигрыш я буду давать вам пощечину. А игра достаточно проста — она называется ттакчи…       После быстрого экскурса по ситуации, Шана снова спросили согласие, на которое он без колебаний ответил положительно. Игра простейшая, он не теряет ничего, даже если это очередной развод, развлечение как-никак.       — Какой цвет вы выбираете? — положив на ладони на выбор ттакчи из красного и голубого, рука Цинхуа взяла красный.       «Красный ведь цвет победы, почему бы нет?»

***

      Щека горела адским пламенем, но заветные пятьсот юаней грели руку, сердце и желудок. Он поест!.. Он заплатит за починку компьютера!..       — Играем ещё!.. — но рядом с Цинхуа не было никого. Он радовался, буквально на минуту закрыв глаза, но этот приятный мужчина ушел, оставив еще сто юаней и визитку с кругом, треугольником и квадратом.       Поосматриваясь ещё пару минут, будто думая, что мужчина вылезет из-под лавки или выйдет из-за угла, Шан взял визитку и покрутил. На обратной стороне были цифры.       «Номер? Чтобы сыграть ещё? Звучит слишком хорошо…» — спрятав визитку в карман, Шан вызвал такси, так как последний поезд метро до его дома уехал ещё полчаса назад. Выходя из-под земли на воздух, Цинхуа никогда не чувствовал себя таким уверенным, что сегодня был хороший день (больницу он вычеркнул из мыслей). Машина приедет только через пятнадцать минут, а рядом как раз оказалось кафе, которое работало. Раз уж судьба сегодня к нему благосклонна, стоит это отметить! Входя, дверь задела колокольчик, что уведомило официантов о позднем клиенте.        Никогда простой горячий рис, уточка по-пекински и бокал бюджетного вина не делали человека настолько счастливым. Писатель снова почувствовал себя живым, молодым и счастливым, а ведь кто то мог себе позволить это каждый день… Но не время думать о плохом! Если тот номер действительно принадлежит тому странному незнакомцу с тяжёлым ударом, Цинхуа готов каждый день ходить в синяках.       Кстати, о синяках — весь персонал краем глаза смотрел на посетителя, ведь тот и так выглядел так себе, а теперь и подавно. Его ли это деньги, которыми он собирается платить? Они вообще настоящие? Или сюда сейчас заявится полиция, скрутит его и закроет кафе из-за подельничества преступнику? На все вопросы у каждого работника был свой ответ, но почти все подозревали этого господина. Только молоденький официант, который обслуживал его, протестовал:       — Да будет вам! — громко шептал Шэнь Юань. — Мало ли что в жизни у человека произошло! Может, хватит его обвинять во всех грехах? Я с ним немного пообщался, обычный паренёк, может, упал неудачно где-то, — предполагал парень, вытирая руки о полотенце. — Я пойду с ним посижу, всё равно смену я закрывать буду, так что идите.       — Шэнь-гэ, а вдруг… — собралась остановить его другая официантка, на чьём бейджике было написано Нин Инъин.       — Не вдруг, не волнуйся. Тем более, — упомянутый поправил очки, — здесь ещё остался мой гэ, — Шэнь Цзю помахал из-за стойки бармена. — Он у меня тот еще боец, защитит! Верно, гэ? — ответом ему был кивок и закатанные глаза.       С таким аргументом весь персонал пошёл переодеваться в повседневную одежду, а Юань — навстречу единственному занятому столику. Чуть поклонившись и улыбнувшись, он спросил:       — Господин, вы не будете против моей компании?       Шан с набитым ртом не смог ответить, поэтому просто помотал головой в разные стороны. Официант, тихо хихикнув, присел напротив.       — Надеюсь, вам пришлись по нраву наши блюда.       — Ох, — дожевав, отвечал посетитель, — еда просто великолепна! Давно я так вкусно не ел, — в подтверждение этого, тарелка была опустошена полностью, будто её облизывали. — Моё имя Шан Цинхуа, приятно, что вы решили составить мне компанию!       — Хаха, меня Шэнь Юань, но бейджик говорит сам за себя, — Юань поправил его. — Часто здесь бываете?       Дальнейший разговор был полон самых разных историй попадания сюда писателя — то на метро не то сел, то договорился встретиться не там и оказался здесь… В общем, тем для обсуждения было очень много, но время закрытия не дало договорить. Пока младший брат болтал с посетителем, Цзю уже протер всю стойку, столы, полы и успел переодеться, после чего подошёл к их столику.       — Господин, мы закрыты, позвольте взять оплату, — немного грозно произнес бармен. — А-Юань, нам тоже пора.       — Ах, прости, Цзю-гэ, я не заметил, как время пролетело, — неловко улыбнулся младший Шэнь. — Шан, вот мой номер, — маленькая бумажка с цифрами была протянута посетителю. Тот взял её, параллельно расплатившись. — Напиши мне в ВиЧате потом, — сдачу вручили Цинхуа и проводили до двери. — Доброй ночи! — дверь закрылась.       Какой приятный денёк выдался… Может, это начало его новой жизни.