Сердце дьявола

Цветы были просто маскировкой того холода и равнодушия, что от тебя исходило.

С каждым шагом, который я делала по направлению к университету, ощущение тяжести в груди лишь нарастало. Я старалась не думать о том, как провела ночь. Слёзы, которые явно не собирались утихать, пропитывали мою подушку и накатывали на меня снова, как неумолимый океан. Я прокручивала в голове мои сообщения Феликсу, которые оставались без ответа. Осознание того, что он просто игнорирует меня, было словно ударом в сердце. Я надеялась, что он поймёт, насколько мне сейчас нужна поддержка. Сколько раз я представляла этот момент — он прочтёт мои слова, ответит и скажет, что всё будет хорошо. Но вместо этого я снова и снова сталкивалась с пустотой. Насколько я была наивной. Коридоры университета казались мне бесконечными. Студенты проходили мимо, смеясь и обсуждая что-то увлекательное, а я чувствовала себя будто бы в другом измерении, где всё казалось далёким и неуместным. Вроде обычая повседневность, но что-то было не так. Я пыталась сосредоточиться на окружающих, но на самом деле меня завораживал только один вопрос: Почему он не отвечает? У меня не было сил на разговоры, и даже мысли о том, чтобы написать Ен Чжи, казались мне тяжёлыми. Мы виделись не так давно, хотя даже не разговаривали, смотря друг на друга, словно чужие, но я знала, что она всегда готова поддержать. Нам стоило поговорить, рассказать о том, что нас тревожит. Но не стоять на месте. Сейчас нам обеим нужна помощь. Когда мне удалось добраться до аудитории, я села на место, оглядываясь по сторонам. Я нигде не могла найти белую макушку, которая стала мне такой родной. Никакого смеха, или же просто нежного голоса, я не слушала никого, стараясь найти именно её. Где же ты, Ен Чжи? Лекция резко потеряла смысл. Хотелось закричать, просто вырваться из этой замкнутой безысходности. Меня словно ломали, рядом со мной не было никого. В самый тяжёлый момент, в трудную минуту не было рядом никого, словно я и до этого была одна. Я надеялась, что всё это — лишь временно, что скоро, возможно, Ен Чжи придёт ко второй паре, и я наконец-то смогу с ней поговорить. Но сейчас меня огибал смутный туман, и в этом тумане были только одиночество и непонимание.

***

Я вышла из аудитории, чувствуя, как нарастающее беспокойство и тяжесть снова окутывают меня. Слова преподавателя пролетели мимо, ладно, врать не буду, я даже не попыталась сосредоточиться на них. Я ощущала себя призраком в этом живом мире, наполненным чужими голосами. Вдруг я заметила, как ко мне подходит Хёнджин. Его взгляд был острым, как игла, и очевидно уловил круги под глазами — явное свидетельство моих бессонных ночей. Он остановился передо мной, держа руки в карманах, а от него идёт такой же холод и равнодушие. Но в его взгляде было ещё что-то, но я пока не могла понять, что это. — Выглядишь, словно тебя избили снова, — выпалил он, глядя прямо в глаза. — Зачем ты в таком состоянии приходишь в университет? Напугать всех или вызвать жалость? Я почувствовала, как ненависть вспыхнула в моих глазах. После всего, что произошло, я и так была на грани, но это стало последней каплей. — Тебе какое дело? Я повторюсь: не выставляй себя благородным, — сказала я, смотря на брюнета с вызовом. — Даже если избили, тебе не стоит обо мне волноваться. — Тебя это так задело? — перебил он, его голос стал чуть громче.  — Может, потому что ты ведёшь себя как жертва, а не как человек, который может постоять за себя? — продолжил он, его слова будто раскалённым железом вонзались в меня. — Или ты просто наслаждаешься этим? Я сжала кулаки, чувствуя, как гнев и обида смешиваются в одно целое. — Ты ничего не знаешь о том, через что я прохожу. Не лезь туда, куда тебя не просят. На его лице появилась усмешка, которая моментально спала, сменяясь серьёзностью.   — Может, и не знаю. Но вижу, как ты сама себя загоняешь в угол. И это уже не смешно. — Оставь меня в покое, Хёнджин. Ты не мой спаситель, — я резко развернулась, не желая продолжать этот разговор. Он не ответил, но я почувствовала его взгляд на своей спине, пока шла по коридору. Внутри всё кипело, но где-то глубоко, в самой глубине, я понимала, что его слова задели что-то важное. Что-то, что я давно старалась игнорировать. Я сжала зубы, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, но не дала им вырваться. Нет, я не позволю ему увидеть, как он меня сломал. С каждым шагом коридором университета я чувствовала, как разрывается на части что-то внутри меня. Слова Хёнджина добили меня, оставив полностью пустой, словно сосуд. ... напугать или вызвать жалость? Я настолько сейчас ужасно выгляжу? Я прекрасно осознавала, что синяки и выражение лица человека, которого действительно абсолютно всё достало в жизни — никак не скроешь. Но он ведь даже не знает ничего, зачем оставляет эти глубокие раны на моём сердце? Я сжимала зубы так сильно, что прокрадывалось ощущение, что сейчас они треснут. Ему не нужно было ломать меня ещё больше… Ведь я сама могла справиться с этим. Ещё вчера я была уверена, что у меня есть все шансы реабилитироваться. Но сейчас их нет, возможно, я просто надеюсь зря? Стоит всё бросить к чёрту? Смотря на окна, с которых по другую сторону стекала дождевая вода, я сжала сумку в руках, направляясь к выходу. Плевать на пары. Лучше дома, где меня никто не видит и не испугается. Студенты вокруг смеялись, болтали. А я сжимала глаза, идя просто вперёд, пытаясь удержать слёзы, которые, кажется, готовы были вырваться на свободу в любой момент.  Нет, я не буду плакать. Не сейчас. Не перед всеми этими людьми. Внезапно, свернув за угол, я врезалась в кого-то. Лоб в лоб. Я прищурилась, пробираясь через свою пелену эмоций, и встретила снова этот знакомый взгляд, такой же, какой был при первой нашей встрече. Вроде настолько разные и чужие глаза смотрели на меня, однако сейчас они мне были роднее всех. Феликс. — Наён! — его голос звучал так же неожиданно, как и встреча. Ноги предательски подкосились, а мокрые глаза также смотрели на него, не в силах отвести взгляд. Он поймал меня за плечи, и его прикосновение было тёплым, но я чувствовала, как по спине пробегает холодок. Он выглядит очень спокойным, даже кажется, что его волнение было просто актёрской игрой. Мои чувства переполняли меня, и, казалось, это всё только ещё больше напрягало ситуацию. Только сейчас наконец-то моё внимание привлёк букет белых роз. Я отошла немного в сторону, стараясь освободиться от его хватки, но он не отпускал.  — Ты почему на звонки не отвечаешь? — произнёс он громче, и мне показалось, что это слово было полным боли и сожаления. — Я не хотел тебя игнорировать, поверь, был немного занят. Его слова были как пощёчина. … был немного занят. Это не оправдание, это лишь отражение его слабости. В тот момент, когда он держал этот букет, я чувствовала, как внутри меня что-то обрывается. Все мои чувства, вся боль вырывались наружу, как переполненный сосуд, и я не могла сдержать эти слёзы — они текли по щекам, и я не знала, как остановить их.  — Скорее всего телефон разрядился. — выдавила я, едва сдерживая злость и обиду. — Почему ты пришёл только сейчас? Я пыталась связаться с тобой, и ты просто… исчез. Он отвёл взгляд, его недоумение проступило на лице. И мне показалось, что я вижу его внутреннюю борьбу. Я ощутила, как снова сжимаю руки в кулаки, оставляя следы на ладонях, чтобы не показать, насколько мне больно. Почему он не мог просто ответить? — Я здесь, — тихо произнёс он, и его голос был полон искренности. — Я хочу всё исправить. Мы сейчас можем спокойно поговорить. Но в моём сердце уже зажглась искра недоверия. Я не знала, могу ли простить его за то, что он не был рядом. Когда мне это было особенно нужно. Цветы не исправят всего этого, — пронеслось у меня в голове, и они выглядели совершенно неуместно, даже оскорбительно. Внезапно я перевела снова взгляд на его руки с букетом. Эти цветы были красивыми, но какой смысл в этой красоте, если она не могла покрыть ту боль, которую я ощущала? Я сделала шаг назад, не в силах вымолвить ни слова. Моя сила постепенно уходила, и вместо этого меня заполняло чувство полной беззащитности. — Ты же знаешь и понимаешь, насколько мне сейчас больно, — произнесла я, и моё сердце сжалось, как будто борясь с волной, готовящейся вот-вот накрыть меня.  Феликс смотрел на меня, и в его глазах читалась понимание, но ничего не могло перекрыть ту пропасть, которая растягивалась между нами. Я понимала, что мне нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах, но сейчас это время казалось мне таким недосягаемым. В этот момент, все мои чувства, все эти слова, которые словно застряли у меня в горле, стремились наружу, но не в силах даже что-то сказать. Я просто хотела, чтобы он обнял меня, но вместо этого изо всех сил пыталась справиться с собственными мыслями, которые пропитались недоверием. Будет ли он рядом, когда я всё-таки решу открыть ему свою душу? Или всё это будет лишь ещё одним напоминанием о том, как одинока я была всё это время?

***

Чонин нервно сжимал телефон в руках, его пальцы скользили по экрану, как будто это могло ускорить процесс. Он знал, что должен позвонить частному детективу, но каждая секунда ожидания казалась вечностью.  Наконец, он набрал номер и, когда в трубке раздался голос мужчины, в нём прозвучало что-то столь же холодное и безразличное, как зимний ветер. — Алло? — прорычал детектив, и Чонин почувствовал, как его сердце сжалось от этого равнодушия. — Я заплатил тебе огромные деньги, как продвигается дело? Есть новости? — произнёс он, стараясь сохранить спокойствие, но в голосе всё равно звучал нервный оттенок, который выдал его внутреннее состояние. — Сейчас я занят, работаю, — отмахнулся детектив, словно его слова были лишь отвлечением от более важных дел. Это было похоже на удар в живот. Чонин стиснул зубы, пытаясь справиться с нарастающим гневом. Как можно быть таким безразличным к чужой боли? — Твою мать, ты клялся мне, что поможешь и займёшься всем в первую очередь! — выпалил он, не в силах скрыть раздражение. Гнев накатывал на него, как волна, и он осознавал, что повышает голос, но не мог сдержаться. Слова вырывались из него, как поток лавы, и он чувствовал, как внутри него нарастает ярость. — Будь спокоен, я разберусь со всем, перестань наводить суету, — прервал его детектив, и в голосе снова возникло безразличие, как будто этот разговор был всего лишь очередной глупой просьбой. — Разберёшься через год? Два? Сколько именно ждать? — выпалил Чонин, его голос дрожал от эмоций. Он задыхался от ярости, его душу терзали беспокойство и страх за друга, который мог находиться на грани. В ответ детектив лишь многозначительно вздохнул, и через мгновение раздался звук отключившегося вызова. — Сука! — выкрикнул брюнет в пустоту, закрывая лицо руками, оттягивая пряди волос длинными пальцами. Чонин остался один, с пустотой в груди и множеством неотвеченных вопросов в голове. Внутри него разгорелась паника — он понял, что зависит от слов этого детектива, как от последней надежды. Он был готов потратить любые деньги, лишь бы узнать правду. Он и так перестал спать после этого. С каждым мгновением, когда он смотрел на экран телефона, его уверенность постепенно убывала. До равнодушного эгоиста просто так не достучаться. Надежда и отчаяние смешивались, оставляя его в состоянии неопределённости. Он хотел верить детективу, но боялся, что его просто кинут, как ненужную тряпку. Чонин понимал, что не может просто сидеть сложа руки. Он должен действовать, искать другие пути, чтобы узнать правду. Но где их искать? К кому идти, если всему миру наплевать на твои проблемы?