Я СГОРАЯ УМИРАЮ

      Резкий крик впивается в голову с ударами сердца. Кто-то рядом из своих кричит Пятому протяжно и долго, так, чтобы его точно поняли, вот только Поттер не различает и слова. Всего секунду назад в него влетело оглушающее, рикошет от нападавших, всё ещё несущий в себе часть силы. Гарри с трудом дышит, в груди тянет боль, а рука с палочкой не слушается. Сердце стучит, перекрикивая шум вокруг, а в горле пульсирует. Поттер с трудом сглатывает, когда Пятый наконец обращает внимание, что у Гарри проблемы. Мальчишка бросает вокруг них защиту и резко разворачивается от своих противников к Поттеру.       — Какого сопливого ты тут развалился, Поттер? Хочешь стать ухой в школьной столовке?       — Ог… — выговорить четко и по буквам не получается, из горла вылетает лишь какое-то бессвязное бульканье.       Пятый закатывает глаза и громко фыркает, так, чтобы Гарри слышал.       — О да, Поттер, сейчас самое время поговорить на русалочьем! — неожиданно мальчишка разворачивается и резко отправляет заклинание в сторону врага. — Значит слушай меня! Сейчас парни снимут барьер и ты валишь! Понял, что я сказал?       Поттер согласно кивнул, он чувствовал как действие заклинания отступает.       — А т… ты? — спросил он, дернув Пятого за рукав пиджака, который уже изрядно успел покрыться пылью.       — А я надеру их волосатые задницы, Поттер. Давай очухивайся, ты меня задерживаешь.       Пятый встал и обновил щитовые. Гарри огляделся по сторонам, замечая, что силы нападающих медленно редеют. Несколько волшебников лежат сраженных Авадой, а вот на месте гибели других…       — Пепел! — громко восклицает Поттер.       Пятый оборачивается лишь на секунду и недоумение на его лице перетекает в закономерный вопрос:       — ЧЁ?       Гарри, собрав всё возможное усилие, отвечает:       — У них нет тел?!       Парнишка косит взглядом в сторону и помпезно вздыхает, вновь закатив глаза.       — Какая проницательность. Для мракоборца надо сказать, ты «отлично» справляешься.       Неожиданно Поттер увидел, как в их сторону летит красный луч Инсендио и резко толкает Пятого в сторону, выставляя палочку с контрзаклятьем. Мальчишка падает и тут же вскакивает на ноги, бросая на Гарри смесь презрения и благодарности, прежде чем заклинанием у Пятого вдруг вылетает палочка из рук. Поттер видит, как та, пролетев по залу, ложится в руки одного из нападающих, и Гарри внимательно осматривает его. Именно этот волшебник только что отправил в них заклинание огня, которое не умеет сдерживать щит, а затем лишил Пятого палочки.       Они сталкиваются взглядами и тот расплывается в усмешке, и от этого выражения лица, руки Гарри стынут, а позвоночник покрывается испариной.       — А-а, — подает голос Пятый, — пожаловал наконец, предатель, — последнее слово он буквально выплевывает.       Мужчина напротив сверкает глазами и улыбается, обнажая ровный ряд белоснежных зубов.       — Как поживаешь, Пятый? Всё ещё на побегушках у Первого? — насмешливо спрашивает мужчина.       И Гарри наконец понимает, что эти двое не просто враги, а старые знакомые. Он присматривается к мужчине, даже парню. Судя по возрасту, ему было не больше лет, чем самому Поттеру. Азиатская внешность, черная кожаная куртка, накинутая на плечи, с яркими неоновыми линиями, пересекающими грудь, синие джинсы с порезами на коленях и простые черные кеды с белой подошвой. Темные, слегка волнистые волосы были раскиданы по плечам. Если бы этот самый парень в данную секунду не нападал на них, Поттер бы подумал, что он сбежал с рок-концерта. В отличие от остальных, этот контрастом выделялся на их фоне, как небо и земля.       Поттер чувствовал, что окончательно запутался во всех хитросплетениях этого сюжета, написанного явно больным на голову ублюдком. Где это видано вообще, чтобы на негодяев, за которыми он охотился, нападали другие негодяи. Меж тем Пятый вышел вперед, закрывая своей спиной Гарри.       — Чего тебе нужно, Четвертый?       Поттер слышит подтверждение своей теории и переводит взгляд с одного на другого. По всему выходит, что оба они работали на Мейнфилда, по крайней мере, один из них, — до сих пор.       — Твой труп, украшенный красной лентой, Пятый, — парень смеется.       Пятый показывает средний палец и кричит, что-то похожее на: «отъеподавись».       В этот момент происходит сразу несколько вещей. Пятый резко выхватывает у Гарри палочку из рук, буквально выбивает, ударив по нерву на локте, а Четвертый меж тем достает большой металлический шар из-за спины. Поттер не успевает среагировать, как глаза Пятого расширяются от ужаса при виде шара. Он хватает Гарри за шкирку и дергает его в сторону, при этом громко и надсадно крича:       — Б-О-М-Б-А!       Четвертый бросает шар на пол и тот какое-то время катится, издавая скрежет и странный клекот, словно птичий. В этот момент по залу разлетается еще один крик:       — ААБ СНЯТ!       Но слишком поздно, потому как звучит оглушительный взрыв. Поттера вместе с Пятым подбрасывает в воздух. Он чувствует, как звук теряется, а мир покачнувшись, роняет его на пол. Своим полетом они сносят портьеру позади и та невольно закрывает их от несущихся вслед осколков и остаточной взрывной волны. Гарри теряет связь с реальностью, чувствует только адский пожар в горле и жуткий нечеловеческий визг в голове. Он старается подвигать рукой и ногой и понимает, что цел. Насколько позволяет пыль, гарь и пепел, он осматривается, замечая, как на месте взрыва разражается пожар. Вокруг звенящая тишина. Поттер нащупывает рукой Пятого. Мальчишка в отключке, и тогда Гарри находит у того в руке свою палочку. В ту секунду он совершает единственно верное решение — хватает Пятого за лацканы пиджака и трансгрессирует.       Странно, но единственное место, всплывшее в его голове в эту самую секунду, оказался клуб Элемент. Они вываливаются где-то посреди пустого танцпола. Кажется, до открытия самого клуба еще час времени, но Гарри это мало волнует. Он падает на пол, опуская рядом с собой все еще находящегося в отключке Пятого и растягивается рядом. Дышать тяжело, а тело ломит боль. Гарри чувствует, как что-то теплое, почти горячее течет из носа и, кажется, ушей. Он осторожно подносит руку и вляпывается в собственную кровь.       Спустя минуту их окружают люди, волшебники в форме клуба вперемешку с охраной Первого. И последнее, что Гарри видит, — это угрожающе направленные на него с десяток палочек, прежде чем почти отключается. Поттер чувствует рывок от пола, но все еще находится на грани сна и реальности. Всё вокруг сливается в световые ленты, которые кружатся и кружатся. Гарри чувствует, как ему становится плохо.       — Кажется… — он запинается, — меня сейчас стошнит.       — Поттер, только давай не на меня. Ладно? Задержи там всё, мы сейчас дойдем.       Голос Первого режет перепонки, Гарри слышит его словно издалека, будто тот говорит с ним за закрытой дверью. Поттер чувствует, как его куда-то укладывают и в этот момент он перестает отличать реальность от мира грез и фантазий.       Он стоял на каменном мосту напротив Хогвартса. В воздухе пахло гарью и дымом, а пепел словно хлопьями падал вокруг. Рон и Гермиона давно ушли. Его друг к родителям, а подруга вместе с ним, потому что Гарри попросил их оставить его одного.       Все, кто мог сбежать, сам уже оставили замок. На территории остались лишь те из Пожирателей смерти, кто своими ногами уже никак не могли покинуть поле боя.       Гарри стоял не шевелясь и словно в замедленной съемке оглядывался вокруг. Стоило ли оно того? Столько жертв с обеих сторон — одни, чтобы защитить его, другие — чтобы уничтожить. Абсолютно пустая затея. Столько обмана, лжи, манипуляции с двух сторон и в итоге главный злодей повержен. Казалось, Поттер должен был быть счастлив, наполнен силой, надеждой, что светлое будущее уже настало. Но почему же в душе была чернеющая, всепоглощающая пустота? Словно вместе с Волдемортом погибла и часть его самого. Разбилась и осыпалась пеплом на плечи выживших, чтобы навсегда уйти в небытие. Почему же он остался жив? Хотя по всем законам, как главный герой маггловской книги должен был умереть. Или по крайней мере уйти в закат!       Но нет, Гарри Поттер стоит живой на поле боя, где волшебники всех возрастов, рас и полов погибали, и всё из-за чего? Дурацкого пророчества? Которое ничего кроме горя не принесло, как Поттерам, так и остальным.       А что же дальше? Ему как ни в чем не бывало завести семью? Забыть всё как страшный сон… или…       Мимолетная мысль где-то на задворках разума словно бьет по вискам, и Гарри морщится. Он делает осторожный шаг к пропасти, куда только что выбросил Бузинную палочку. Становится на самый край и носком кроссовка почти пересекает черту, нависая над пустотой.       — Надеюсь, ты счастлив, Том? — он спрашивает у воздуха вначале шепотом, потом чуть громче: — И что? Стоило оно того? Пророчество ведь оказалось правдой, и ты СДОХ! — Гарри кричит, надрывая легкие.       Тишина разрывается плачем. Слезы текут по его щекам и Поттер смахивает их рукавом толстовки.       — ТОМ! Я тебя спрашиваю?! ТЫ ДОВОЛЕН?       Столько смертей, столько жизней, второй шанс изменить всё и вновь в молоко. Гарри задумывается: а будь у Тома еще один магический лотерейный билет, он вновь бы потратил его на попытки убить?       Его колотит дрожь и спазмы сокращают мышцы. Гарри зажмуривается и делает шаг в пропасть…       — Гарри Поттер!       Кто-то бьет его наотмашь по щеке — больно, и Гарри тут же просыпается и вскакивает. Однако в голову снова кто-то бьет, и на сей раз это вовсе не чьи-то руки, а спазм боли сжимает виски, взрываясь как множество бомб внутри. В глазах рябит и сверкает, словно он перебрал с алкоголем. Гарри пытается протереть глаза, но становится только хуже. Зрение подводит его, размывая всё вокруг. Поттер растерянно обводит помещение взглядом и натыкается глазами на Тома Реддла. Он улыбается и задает ему вопрос, что слышится словно из-под толщи воды:       — Ты звал меня, Поттер?       — Что? — переспрашивает Гарри, забывая как дышать.       Однако Реддл на его глазах размывается и исчезает, а вместо него появляется Первый, которого Гарри узнает по сверкающим линзам очков. Он выглядит обеспокоенным и нервным.       — Я говорю, что если ты сейчас не выйдешь к своим друзьям мракоборцам, они или убьют меня, или взорвут к дементорам мой клуб!       Гарри моргает несколько раз, прогоняя наваждение, и когда вновь распахивает глаза, напротив действительно стоит, нависая, Первый и хмурит брови, оглядывая Поттера пронзительным взглядом.       — Я не спрашиваю, в порядке ли ты. Я и так вижу, что паршивей некуда. Но мне нужно, чтобы ты сейчас собрался и отшил своих так называемых друзей, и тогда обещаю — я отвечу на твои вопросы.       Гарри смутно кивает и Первый предлагает ему свою руку для поддержки, которую тот с радостью принимает. Они выходят за дверь и спускаются по винтовой лестнице. Поттер запоздало понимает, что был только что на втором этаже, вип этаже клуба Элемент. Взгляд размазывается, а зрение подводит. Он явно ощущает, что кто-то вытащил линзы из его глаз, иначе чем объяснить такое размытие. Гарри спотыкается, но Первый успевает его поддержать. Они сталкиваются друг с другом, оказываясь в считанных миллиметрах. Первый бросает на него взгляд из-под очков, но Поттер не может разобрать выражение его лица, поэтому поясняет:       — Я ни черта не вижу!       — Ах да, — спохватывается Первый, — мы вытащили линзы из твоих глаз. Это было опасно с тем количеством пепла, что осело внутри.       — Очень заботливо с вашей стороны, — бурчит Гарри в ответ и скептически добавляет: — вы прямо-таки образцово-показательные гангстеры. И линзы снимут и спиной прикроют?       Первый громко фыркает, но оставляет Поттера без ответа, когда они подходят к лифтам.       — Где мои? — спрашивает Гарри.       — Внизу. Думаешь, пущу к себе их? — Первый усмехается. Гарри видит это при свете более ярких ламп в лифте.       Спустившись в холл, на Гарри первым делом налетает рыжая макушка Рона. Друг стискивает его в объятьях и Гарри чувствует, как Первый медленно отпускает его руку и делает шаг назад.       — Мы чуть с ума не сошли. Тебя не было несколько часов. Я уж думал, ты того…       — Рон! — предостерегает его Гарри, кивая взглядом на стоящего за спиной Первого.       — Я оставлю вас. Скажите дворецкому, как закончите переговоры, и он поможет подняться для «допроса».       Последнее слово Первый роняет не просто так, с усмешкой. Гарри слышит, как двери лифта закрываются и переводит взгляд Рону за спину, где, судя по беловатому свечению, стоит Глория Рош.       — Вас только двое? — сразу спрашивает Поттер.       Уизли кивает, и Гарри понимает почему — Рош уже засветилась в клубе и ее в лицо они знают, а Рон такая же знаменитость как и он сам. Но Бейльст или Кендрик определенно поступили правильно, не отправив внутрь оперативную группу всем составом. Светиться в данной ситуации, которая с каждой секундой становилась всё хуже и запутаннее, никак нельзя было.       — Как ты, Гарри? — спрашивает Глория, кажется впервые называя его по имени.       — Нормально, — немного резковато выдает Поттер, — но мне нужно будет вернуться. Всё оказалось намного хуже, чем мы предполагали.       Ему хотелось добавить еще, что Бейльст или кто-то из других мракоборцев МАКУСА им явно не договорил информации, скрыв некие обстоятельства. Например, что Мейнфилда преследует какая-то опасная, вооруженная и тренированная группа волшебников. И, судя по всему, недавние убийства связаны вовсе не с Пожирателями смерти и Роули, а с кем-то пострашнее. Кажется, со времен Грин-де-Вальда в США не наблюдалось ничего подобного. И Поттер отчасти понимал, почему им с Роном не предоставили всю известную информацию. В том, что Бейльст была в курсе происходящего — можно было не сомневаться. Слишком уж откровенно нападали эти, не оставляющие следов волшебники, и что еще страннее, это Мейнфилд, который прямо под носом у мракоборцев, делал что желал, в том числе убивал направо и налево. И даже макнул в это Гарри, словно специально, в первые же несколько минут знакомства.       — Будь осторожен, Гарри, — Рон похлопал Поттера по плечу, намереваясь покинуть его.       Друг как никто другой прекрасно понимал, что сейчас находясь в логове у Первого, Гарри не может и не захочет сказать большего, в том числе о событиях последних двух-трех часов.       Светлая макушка Глории помахала ему рукой и мракоборцы наконец покинули холл небоскреба. Стоило только закрыться за ними стеклянной двери, как к Поттеру подошел дворецкий.       — Хозяин попросил проводить вас к нему.       Хозяин?       Гарри нахмурился, но согласно кивнул, и они вновь вошли в лифт. Уже который раз за сегодняшний день, что порядком стало раздражать. На самом деле, Поттеру больше всего на свете хотелось сейчас оказаться в пенной ванной, с бокалом сливочного пива. А вместо этого он поднимался, чтобы добиться от Первого ответов хоть на часть своих вопросов. То, что он будет юлить, было таким же абсолютом, как и непоколебимая вера Беллатрисы в своего хозяина.       Поттер поморщился и потер переносицу пальцами.       Только не хватало ещё эту парочку вспоминать…       Лифт к удивлению Поттера привез их вовсе не в офисные помещения, где был кабинет Первого, а обратно в клуб. Громкая музыка тут же захватила собой пространство, а полутьма заставила Гарри почувствовать себя неуютно. Тяжело расслабиться, когда не видишь ничего дальше своего носа. Он растерянно огляделся, как вдруг его руку сжала чья-то ладонь и Поттер услышал громкий голос Первого справа от себя:       — Идём. Поднимемся наверх и там поговорим.       Гарри смутился, но помощь вынужден был принять.       — Не слишком ли много заботы по отношению ко мне? — сомнительно прищурившись, спросил Гарри.       Первый рассмеялся, осторожно подводя их к лестнице. Поттер видел, как по-видимому охрана очищает им дорогу.       — Просто у меня нет ни малейшего желания, чтобы в США нагрянуло всё Министерство Магии во главе с Кингсли, если с их драгоценным Поттером вдруг что-то произойдет.       Ответ Первого Гарри не понравился. Хотя знать министра магии не зазорно, но осведомленность была уж слишком чрезмерной.       — Значит, я пока в безопасности?       Поттер почувствовал, как рука Первого напряглась, но тут же расслабилась.       — Сомневаешься? — спросил он у Гарри.       — Да знаешь, как-то не привык, что убийцы вдруг оказываются добрыми самаритянами.       Первый пропустил его колкость мимо ушей, хотя Гарри чувствовал его напряжение. Поднявшись по лестнице, на сей раз они свернули вправо, в то время как балкончики с вип ложами шли по левую сторону. Темнота на втором этаже ощущалась еще плотнее, особенно в той стороне, куда его вел Первый. Они дошли до двери, и Первый пропустил Гарри вперед, а сам зашел следом. Комната была небольшая и, насколько глаза позволяли увидеть, состояла лишь из одного полукруглого дивана и столика возле него. На стене за диваном висела большая неоновая надпись. Гарри попробовал было прочесть, но понял, что язык этот ему не знаком.       — Это означает «Приди, Дух Святой». На латыни фраза звучит как «Veni Sancte Spiritus», — объяснил Первый, очевидно замечая замешательство Гарри.       — Знаешь латынь? Или просто вычитал в книге? — усмехнулся Гарри.       Первый рассмеялся и отпустил наконец руку Поттера, которую Гарри тут же вытер о штанину. Меж тем Первый уселся на диван и взмахом руки предложил присоединиться.       — Это название секвенции, написанной для римской литургии. Или проще говоря — песня под музыку для богослужения. Приблизительно шестнадцатого века.       Поттер, который уже успел сесть на диван рядом с Первым, удивленно уставился на него.       — Сколько же тебе лет?       — Достаточно, чтобы пить алкоголь и махать палочкой, Поттер.       Их прервало появление молодого человека в форме клуба.       — Меня зовут Александр, и я готов принять ваш заказ.       Гарри понял, что парень представляется только для него и неловко скосил глаза на Первого. Тот кажется растянулся в ухмылке в ответ и, переведя свой взгляд на официанта, заговорил:       — Мне как обычно! — после Первый вновь посмотрел на Поттера и спросил: — Голодный?       Разумеется, он был до жути голоден, поэтому кивнул, и тогда Первый вновь обратился к официанту:       — Тогда принеси нам…       Далее Первый стал перечислять какие-то блюда, названия которых Гарри были не особо знакомы, поэтому он лишь позволил себе откинуться на спинку дивана и расслабленно вздохнуть. После тяжелого вечера мягкий диван был именно тем, что нужно. Он даже не заметил, как официант их покинул, а Первый не сводит с него взгляда.       — Что? — спросил Гарри.       Тот легко откинулся на спинку дивана и пожал плечами.       — Ничего! Просто жду, когда ты начнешь задавать вопросы.       — Будто ты ответишь мне честно… — фыркает в ответ Поттер.       — Если попросишь.       Гарри буквально каждой клеточкой чувствует, как Первый ухмыляется, но может разглядеть лишь очертания его глаз в окаймлении очков и рта.       — Какой у тебя минус? — спрашивает Первый, заметив смущенное лицо Поттера.       — Эм… я точно не уверен, но когда последний раз мне выписали рецепт на линзы, было минус полтора.       Первый замолчал, видимо погружаясь в свои мысли.       — А что? — переспросил Гарри.       — Думаю, тебе должны подойти мои очки.       С этими словами он снял оправу и протянул ее Поттеру. Гарри осторожно взял в руки очки и надел. Глаза заболели, заставляя его зажмуриться и потереть пальцами брови. Когда он вновь распахнул их — мир вокруг перестал быть размытым и стал даже четче. Прямо напротив него был Первый. Он с серьезным выражением лица рассматривал его, наклонив голову слегка вбок. Гарри сглотнул.       — Тебе идет…       Поттер хмыкнул. Теперь Первый, вероятно, плохо видел его лицо, а значит — не мог знать наверняка идет ему или нет.       — Я начинаю подозревать, что ты специально вынул мои линзы, чтобы увидеть меня слепым и беспомощным.       — В моих глазах, Поттер, ты такой и есть, когда пытаешься разобраться в деле, которое сложнее, чем ты себе можешь даже представить.       В этот момент на столе волшебным образом появилась еда в виде множества маленьких тарелочек, два бокала и графин со светло-коричневой, даже слегка красной жидкостью, в которой Поттер признал одну из разновидностей очень дорогого огневиски. У него самого была такая бутыль, присланная каким-то поклонником почтой. Гермиона тогда несколько дней трудилась над тем, чтобы проверить напиток на предмет яда или какого другого проклятья. Но огневиски оказался чист, а ещё прекрасен на вкус. Поттер редко позволял себе выпить стаканчик из этой бутылки.       — Хороший выбор, — заметил Гарри, рукой указывая на графин.       — Ты считаешь?       Вопрос скорее риторический, чем требующий ответа. Гарри снял наконец очки и вернул их законному владельцу. Глазные нервы запульсировали, и пришлось вновь зажмуриться, чтобы они пришли в состояние покоя.       — Подожди минутку. Думаю, у меня есть еще одни очки в кабинете.       С этими словами Первый встал с дивана и вышел за дверь, а Поттер расплылся в улыбке.       Неужели не мог сразу принести? К чему весь этот спектакль?       Первый вернулся, когда Гарри уже разлил им напитки по бокалам и сидел откинувшись, медленно пил. Он надел очки, что принес ему мужчина, и мир вновь стал контрастным и резким. Первый сел рядом и легким движением длинных пальцев взял свой бокал и отпил.       — Не боишься, что я мог добавить туда сыворотку правды? — спросил у него Гарри, ухмыляясь.       Однако мужчина шутки не оценил. Выражение его лица стало серьезным.       — У тебя будет ровно пять минут моих откровений, Поттер, — сразу сменил направление разговора Первый, — используй их с умом.       — И ты расскажешь мне всё?       Первый пожал плечами.       — Возможно… Но позже. Для начала я расскажу тебе лишь часть информации. Уж извини, но выдать всё не в моей компетенции. Остальное тебе придется узнать самому.       — Опять беготня за крестражами… — тихо посетовал Поттер.       — Что ты только что сказал? — поражено спросил Первый.       — Ничего! Забудь! Да, первый вопрос — кто нападает на вас?       Выражение лица Первого словно по щелчку пальцев изменилось. Теперь он казался отрешенным, так, словно этот разговор его ни капли не трогает. Вот только Гарри почему-то поймал себя на мысли, что Первый отлично владеет собой и перебирает различные маски весь вечер. Он то улыбается тепло, то скалится, то добр, то вдруг внезапно становится непредсказуемым и скрытным, хотя секунду назад водил его за ручку по клубу.       — «Р», — коротко ответил Первый.       — Не понял… — нахмурился Поттер.       — Организация, что напала на Алекса, носит название «Р», — совершенно равнодушно сказал Первый.       — И что же они от него хотят?       — Понятия не имею, — мужчина презрительно скривил губы, — но информация, которой он обладает, настолько важна, что они готовы гоняться за ним по всему свету, тратя при этом целое состояние золота.       Первый замолчал, а Поттер погрузился в раздумье.       — И Бейльст в курсе, так?       Первый окатил его ироничным взглядом.       — Я восхищен, Поттер. Ты прямо Эркюль Пуаро из мира магии.       — А ты как-то подозрительно много знаешь о маглах. Линзы, Пуаро, секвенция, латынь. Откуда ты, Первый?       Он пожал плечами и равнодушно оглядел Поттера.       — Ты тоже всё это знаешь. Что в этом такого? Я не мог родиться в семье маглов?       Гарри проигнорировал этот выпад, задавая следующий вопрос:       — Сколько тебе лет?       — Достаточно и лет и вопросов обо мне! — рыкнул, мгновенно разозлившись, Первый, сверкнув взглядом.       Поттер усмехнулся.       — Вот и ваше истинное лицо показалось, господин Первый.       — Твои пять минут скоро закончатся!       — Хорошо. При чем тут я? Думаю, ты не станешь скрывать, что пригласить меня сюда было тщательно спланированной идеей. Вот только зачем?       — Эта идея принадлежала мне! — Первый улыбался, но улыбка его больше походила на оскал.       — Что? — спросил Гарри, испытывая недоумение, уже в который раз за сегодняшний день.       Мужчина напротив же, казалось, знал и понимал слишком много. И все догадки, вопросы и предположения Поттера вызывали в нем чувство превосходства, некоего торжества.       — О, я сейчас поясню, — медленно заговорил Первый, — золотой мальчик, убийца зла, честный, благородный, незапятнанный, — в голосе мужчины проскальзывала неприкрытая ирония, — ты просто надежда нации! А главное — известен всем своей неподкупностью и склонностью к излишнему геройству. Ты здесь потому что мы не доверяем Бейльст.       Поттер задумчиво почесал подбородок.       — Она пообещала вам защиту, а взамен хочет знать то же, что и эти «Р»?       Первый благосклонно кивнул.       — Бинго. Вот только Алекс не собирается никому раскрывать правду. Насколько я могу судить, то, что он знает — опасно.       — Как же вы собираетесь решать эту проблему?       — А это еще одна причина почему ты здесь. Алекс считает, что Избранный поможет ему с его проблемой. Вот только «Р» вовсе не Лорд Волдеморт.       Имя Тома, прозвучавшее здесь, в этой обстановке и из уст именно этого человека, казалось сюрреалистичным. В третий раз за день — особенно.       — Кто такие эти «Р»? И давно они охотятся за Алексом?       Первый поставил пустой бокал на столик и, махнув палочкой, наполнил его. Затем перевел взгляд на почти пустой стакан Поттера и приподнял бровь, как бы намекая на то, чтобы Гарри допил. Что он и сделал, освободив бокал от виски, который тут же наполнился обратно.       — Это довольно древнее сообщество. Тайная организация, промышляющая поисками сокровищ, скрытых знаний, темных артефактов. Короче говоря, грязная кучка стариканов, желающих обрести могущество. Масоны в мире волшебства, если хочешь.       Да уж, вот опять в голове всплывает Реддл. Ему бы точно понравилось членство в такой «приятной» компании.       А вслух:       — Почему они просто не схватят его? Я ни за что не поверю, что у них не было удачной попытки. Даже Пожиратели однажды схватили меня. А ты утверждаешь, что «Р» намного умнее.       Стоило ему только сказать слово «Пожиратели», как лицо Первого тут же исказила гримаса брезгливости вкупе с долей презрения. Что навело Гарри на мысль о том, что с этими ребятами он был знаком не понаслышке.       — Потому что не могут.       — Вот так просто? — изумился Поттер.       — Да! Именно вот так просто. Только Алекс может открыть кое-что крайне важное, и никто другой. Только его тело с его кровью и в трезвом уме и памяти.       Гарри ахнул. Он впервые слышал о таком. Чтобы какие-то, откровенно говоря, ублюдки не могли достать нужное им ни убийством, ни пытками, ни зельем, ни заклинаниями. Это звучало нереально, фантастично, совершенно, полным образом недопустимо. Первый меж тем продолжал:       — А так как родственников у него не осталось, то и угрожать — некому.       Поттер кивнул.       — Что с ними случилось?       Первый с грохотом поставил бокал на столик, едва не разбив его, и громко спросил:       — А что? — Гарри видел, как Первый зло дернулся. — Бейльст не рассказала тебе? Эту славную историю про якобы незаконное использование магии?!       Она-то как раз и рассказала. Вот только почему Первый так резко отреагировал. Были ли они близки? Что могло связывать его и Мейнфилдов?       Очередные вопросы без ответов.       — Значит, они погибли не так? — рискнул спросить Поттер.       Первый кивнул. Он вновь откинулся на спинку дивана и в одно движение выпил остатки виски в бокале. Мужчина закрыл глаза, словно погружаясь внутрь кошмара. Гарри видел такое и не раз. Все они — дети, пережившие Вторую Магическую войну, иногда выглядели точно так же. Словно воспоминания вдруг резко накатывали, а остановить их было невозможно. Такое могло произойти совершенно внезапно. Знакомое заклинание, резкий шум, памятная вещь, попавшаяся на глаза — и всё, ты вновь внутри непрекращающегося кошмара — где крики, кровь и боль, а еще смерть. Поттер опустил взгляд на руки Первого и заметил, как он сжал их в кулаки.       — Мейнфилды были не при чем, — тихо заговорил он, открывая глаза и буравя потолок, — они хорошие люди.       Не зная как лучше поступить, Гарри поставил свой бокал на столик и осторожно придвинулся к Первому.       — Прости, я не хотел… я не думал зацепить нечто болезненное.       Первый отталкивается от спинки кресла и переводит взгляд на Гарри. Пустой, отсутствующий, без былого блеска, и Поттер, колеблясь, кладет свою руку поверх кисти Первого. Жест дружеский и лишенный подтекста. Просто в попытке сказать: «я знаю, какого это терять близких». Неожиданно Первый развернул руку и переплел их пальцы. Одного взгляда было достаточно, чтобы в следующую секунду Гарри ощутил на себе его губы. Сердце пропускает удар, а мысли теряются. Он забывает как дышал до этого, все ощущения на миг замирают, лишь тепло и движение чужих губ. Первый отодвигается так же резко, как вырвал его из абсолютного покоя секунду до этого.       Он смотрит ему прямо в глаза, дышит тяжело, так, что грудь вздымается. Перепонки лопаются от громкой музыки, но в голове тугой вакуум. Тишина, вязкая и липкая, лишь пульсация крови по венам. Вопрос в его глазах — слишком откровенный, слишком будоражит и заставляет низ живота тянуть. И Поттер кивает. Мимолетное движение головы — разрешение. И Первый с силой сжимает его руку и вновь целует, так, что огонь давит на виски. Мир вновь разлетается, переплетая их вместе. Его язык, руки, тело, глаза и даже губы жаждут этой ласки, как никогда и ничего. Первый отстраняется и заглядывает в глаза. Взгляд его порочен, нервы на пределе, кажется, еще хоть слово или жест — и ниточка лопнет.       — Ты дрожишь… — шепчет тихо прямо в губы.       Их носы соприкасаются, а волосы уже давно переплетены между собой. Руки Первого —одна на затылке, другая сжимает запястье, которое он несколько секунд назад с болью потянул на себя и, разорвав мрак, ворвался в мир Гарри Поттера с жарким, лишающим остатка поцелуем. Он чувствует, что теряет разум, что рассыпается на мелкие кусочки, стоит только Первому коснуться пальцами его лица, погладить по скуле, отчего Поттер, словно котенок, ластится. Первый дотрагивается указательным пальцем до его губ, скользя внутрь, во влажность податливого рта.       — Оближи…       Слова уничтожают последние капли самообладания, и Гарри, не задумываясь ни на секунду, касается языком его пальцев, отчего Первый вжимается в него бедрами сильнее, отчетливее, резче, так, что искры из глаз и дрожь по телу. Он хочет его невыносимо сильно. Вот только Первый его неожиданно отпускает и делает резкое движение назад. Гарри тяжело дышит и непонимающе смотрит в его горящие от желания глаза. Первый кусает губу и Поттеру хочется сделать тоже самое самому.       — У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер… — тихо, почти шепотом произносит Первый.       — Каких же? — недоумевает Гарри.       Мужчина обаятельно улыбается, сверкая в тусклом свете глазами.       — Как это вышло, что ребенок, не обладавший особенными чарами, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Почему ты жив, а Лорд Волдеморт мёртв?