Изменяя судьбы

Лето подходило к концу. На улице холодало. Дул ветер. Лошади в конюшне громко ржали. У конюшен стоял гонец. Он расчесывал гриву своего вороного коня. — Порайз-ага! — Малкочоглу Бали-бей, — поклонился гонец. — Чем могу быть полезен? Балибей оглянулся, уделил особое внимание кустам и деревьям, достал свиток и протянул его мужчине. — Доставь его Михримах Султан. Это письмо очень важное, Порайз-ага, — наказывал хранитель покоев. Порайз кивнул. Он положил письмо в сумку, отвязал поводья и вскочил на коня.

***

В Амасью гонец прибыл утром. Жизнь в городе шла своим чередом. Заметив фруктовую лавку, Порайз спешился и взял коня за поводья. — Эфенди! — Чего желаешь, ага? — добродушно улыбнулся старик. — Дай несколько яблок для моего коня, эфенди, только смотри, самые лучшие выбирай. Торговец положил в мешок пять яблок и протянул его гонцу. — Спасибо, эфенди! — ага протянул старику три золотых монеты. Он хотел оседлать верного друга, но заметил в толпе, около лавки с рисом санджак-бея Амасьи и его правую руку. Шехзаде Мехмед и Рустем Паша разговаривали с людьми, те приветливо отвечали, и Порайз двинулся к ним. Мужчина шел медленно, чтобы не вызвать подозрения у охраны второго наследника. — Паша Хазретлери! — крикнул Порайз, подойдя достаточно близко. — Порайз-ага, — поприветствовал его Рустем. На лице хорвата появилась улыбка, глаза хитро блеснули. — Порайз-ага, иншаллах, ты с добрыми вестями, — обратился к нему Мехмед. — Мне лишь велено доставить письмо Михримах Султан, — ответил гонец, опустив голову. Шехзаде снисходительно похлопал его по плечу и предложил пойти дальше. Охрана, до этого скрывавшаяся в толпе, подошла к ним. Порайз не заметил, как Шехзаде и Паша вовлекли его в разговор.

***

Попрощавшись с Шехзаде, Рустем и Порайз ушли в сад. Он не был столь огромным, как в Топкапы, но поражал своей красотой простого человека. Здесь все было по-другому… Даже цветы цвели ярче и пахли ароматнее. — Как обстоят дела в столице? — Очень плохо, Паша. Как Ибрагим Паша покинул свой пост, все во дворце потеряли надежду. Повелитель всех слуг Фатьмы Султан и Бейхан Султан в темницу приказал отправить… Я… Мне кажется, Малкочоглу Бали-бей поэтому письмо Госпоже отправил. — Вот оно как, — пробубнил Рустем. Хорват остановился, прислушиваясь. Египтянин тоже прислушался и услышал шорох в кустах. — Отдай мне письмо и ступай отдыхать, ты наверняка устал. — Благодарю, Паша Хазрет Лери, — низко поклонился Порайз. — Выходите, — стараясь не выдать смех, приказал Рустем. Со стороны кустов никто не собирался появляться. Хорват повысил голос. — Осман! Шехзаде Фатих! — Дядя Рустем, прошу вас, не произносите мое имя с титулом, — протянул мальчик, выходя из укрытия. — Отец, мы просто играли… — Я понимаю, Осман, — голос смягчился. Рустем просто не мог долго ругаться на детей. — Я помню время, когда юные Шехзаде Мустафа, Шехзаде Мехмед и Шехзаде Селим играли в саду Топкапы… В памяти всплыли осенние дни, когда он впервые увидел свою супругу и ее братьев. Тот день, когда девятилетняя Михримах Султан упала с седла, а он успел ее подхватить. В те дни в султанской семье царили мир и любовь. Валиде Султан правила гаремом, а Хюррем Султан светилась от счастья. — Правда? — искренне удивился Фатих. Мальчик смотрел на него серо-голубыми глазами, в которых сверкали огоньки любопытства. — Вы сомневаетесь, что Ваш отец, Шехзаде, был ребёнком? — хмыкнул Рустем. Хорват, не дожидаясь ответа мальчика, пошёл вперед, на поляну, с которой доносился голос его жены. — Да нет же! — возмущенно ответил наследник. — Просто родители… Они всегда такие серьёзные и грустные. Улыбаются, когда мы рядом. Я не могу представить, как отец бегает по саду Топкапы. — Точно! Дядя Мустафа и дядя Баязед не могли бегать по саду и смеяться! — уверенно заявил Осман, догоняя отца. Рустем ничего не сказал. Он устремил взгляд в небо. Весело хмыкнул. Мотнул головой.

***

Проходя мимо высокой зелени, Рустем услышал голос жены. —…сосредоточься на центре. Ты не чувствуешь стрелу, Эсмахан! — Прости, Михримах, я правда пытаюсь… — Вы слишком напряжены, Госпожа, — сказал Рустем, появляясь за спинами сестер. Эсмахан вздрогнула, Михримах улыбнулась. — Расслабьтесь, вам станет проще обращаться с оружием. — Я не могу расслабиться, Рустем Паша! — сердито сказала Эсмахан. — Ты просто не хочешь, — вздохнула Михримах. — Или слишком выросла, чтобы учиться. Рустем проглотил смешок. От его глаз не укрылось, как слуга приклонила головы, пытаясь не издать звук. — Продолжим вечером, — заявила младшая госпожа. Она передала лук со стрелой аге и махнула своим девушкам. Шутливо поклонившись сестре, Эсмахан покинула поляну. — Нилюфер, Герра, оставьте нас, — приказала Михримах. Служанки поклонились и удалились прочь. — Как ты? — ласково спросил мужчина, ловя жену в объятия. — Не знаю, — тихо сказала Михримах. Она прижалась к мужу. — Мне все еще снятся кошмары и Повелитель. Я пытаюсь быть сильной, Рустем! Хрупкие плечи задрожали. Женщина шумно задышала, прижимаясь к груди мужа. — Ш-ш-ш, я никогда больше не оставлю тебя одну, — мужчина аккуратно вытер слезы с щёк супруги. Другая рука легла на талию. Пальцы смяли ткань платья. — Рустем, не надо, пожалуйста! — взмолилась Михримах. Она была благодарна мужу за то, что он пытался отвлечь её, но щекотку султанша терпеть не могла. — Прости, — виновато ответил Паша. Но все же позволил себе улыбнуться. Решив не донимать любимую расспросами о ее состоянии, мужчина сменил тему. — Мы с Шехзаде Мехмедом встретили гонца из столицы. — От кого? — От Балибея. Давай вернемся во дворец. — Да, хорошо. Пропустив супругу вперёд, Паша пошел следом за ней.

***

Несколько часов спустя

Мехмед разбирал государственные бумаги. Отложив очередной свиток в сторону, Шехзаде устало вздохнул. Утренняя прогулка по городу помогла очистить голову от ненужных мыслей. Но сейчас они снова вернулись и мешали работать. Двери его покоев распахнулись, кто-то вошел. Шехзаде оторвался от документов. Его лицо озарила улыбка. Он вышел из-за стола, приветствуя сестру. — Что-то случилось? — спросил мужчина, видя тревогу в голубых глазах. — Из столицы прислали вести. Повелитель получил фетву на казнь Бейхан Султан, Фатьмы Султан, Фирузе, Разие, — она замолчала. Прикусила губу. — А также Шехзаде Абдулы… И Разие Султан. Мехмед ахнул. Радости от этих известий не было. Сердце болезненно ёкнуло. Мысль, что им придется позволить пролиться детской крови убивала. Михримах, словно читая его мысли, положила ладонь на его плечо. Печальная улыбка коснулась её лица. — Мы должны попытаться спасти хотя бы Разие! Я уже отправила голубя к Мустафе и. — Несмотря ни на что, ты хочешь спасти ее? — тыжело вздохнув, спросил Шехзаде. — Зачем? — Разие не виновата, что родилась дочерью Назенин-хатун, — спокойно ответила Михримах. — Так решил Всевышний. Мы уже не спасем Абдулу, но у Разие есть шанс. — Хорошо, — Шехзаде вернулся к столу. Он достал второе перо и чернильницу. — Поможешь разобрать эти бумаги? Михримах опустила взгляд в пол. Улыбнулась. Подошла ближе к брату. — Конечно.

***

Вечер того же дня. Маниса

Солнце давно ушло за горизонт. Слуги приносили новые свечи. На столе лежали разные камни, золотые и серебряные цепочки и эскизы украшений. — Открой окно, хатун, — приказал Мустафа, не отрываясь от дела. Девчушка распахнула дверцы окна, выпуская свежий воздух. Белоснежный голубь влетел в покои. Он сел на стол, и Шехзаду заметил маленький свиток на его лапке. Отвязав послание, он вновь обратился к служанке. — Забери птицу и покорми её. Египтянка подбежала к столу. Аккуратно взяв голубя, она поклонилась Шехзаде и удалилась из комнаты. Мустафа пытался закончить кольцо. Он так давно обещал любимой сделать его. Но мысли старшего Шехзаде ветали где-то далеко. Мужчина не мог сосредоточиться. В конце концов он отложил инструменты и взял письмо в руки. «Здравствуй, Мустафа. Как поживают мои племянники и невестка? Ты не слишком строг к Орхану? Иншалла, не забываешь играть с дочерьми?..» Губы старшего Шехзаде тронула улыбка. Ему нравилось, какой заботой Михримах окружала детей… И пугало, насколько сильно эта забота увеличилась после ее возвращения. «Балибей прислал неутешительные вести из столицы. Повелитель получил фетву на казнь Фатьмы Султан, Бейхан Султан, Фирузе, Назенин и их детей. Мне кажется, на них он не остановится. Мы должны как-то спасти Разие… Больше рассказать тебе не могу. Встретимся в Чоруме. Да хранит тебя Всевышний». Прочитав письмо, Мустафа покинул покои и направился в гарем.

***

Вечерний гарем шумел. Девушки готовились ко сну. Одни приносили чистое бельё, другие — стелили его на матрасы, а третьи рассказывали истории, которые прочитали в книгах. Наблюдатели гарема же безуспешно пытались успокоить девиц. Этот балаган был настолько родным, что прекращать его не хотелось. Мустафа прислонился к дверному косяку и молча наблюдал, тихо посмеиваясь. Перед глазами возникали образы прошлого. Тех солнечных дней, когда он, Мехмед и Михримах путались в длинных подолах своих платьев и падали на пол, больно ударяясь. Когда их отец, едва узнав о случившемся, бросал все и бежал в к ним покои. Как он нежно обнимал и целовал каждого из них, а потом успокаивал их маму. Внезапно голоса стихли. Тишина на миг оглушила его. Карие глаза встретились с нежно-голубыми. И он снова утонул в их красоте. — Ты прервала веселье, — осуждающе сказал он, выходя в центр гарема. — Я слышала их из покоев Нергисшах! — воскликнула девушка. — Такими криками они разбудят Румейсу. — Айсун, — вздохнул Шехзаде. Прочитав в глазах любимой беспокойство, он выдохнул. Положив руку на тонкую талию девушки, Мустафа притянул ее к себе и, наклонившись к ее лицу, игриво прошептал. — Михримах и так считает, что я слишком строг к нашим детям. Может, мне рассказать ей, кто на самом деле строгий родитель? От столь внезапного флирта Айсун Султан смутилась и отвела взгляд в сторону. — Нет, не рассказывай, — улыбнулась она. — Останешься у меня на ночь? — Не сегодня, извини, — ответил Мустафа. Он отстранился от девушки и широкими шагами покинул комнату гарема. Айсун растерянно осталась стоять в центре. Никто не смел шевельнуться. Девушки выглядели рассеянно и в то же время, Айсун была уверена, радовались отказу Мустафы. — Немедленно ложитесь спать! — нервно приказала ханым-эфенди. Резко развернувшись на низких каблуках, она покинула гарем.

***

Махидевран Султан готовилась ко сну. Платье, расшитое золотом и серебром, сменили ночная сорочка и шёлковый халат. Обычно собранные волосы падали на её плечи. Женщина сидела на тахте и пила травяной чай. Ее служанки расстилали постель. Столь позднее появление старшего племянника взволновало османскую принцессу. — Что-то случилось? Иншалла, все здоровы? Лицо старшего наследника оставалось нечитаемым. Он как будто старался найти подходящие слова. На душе становилось тяжелее. Махидевран успела представить сотни ужасных новостей, с которыми мог прийти племянник. — Повелитель получил фетву на казнь Фатимы Султан, Бейхан Султан, сефевидской шпионки и Назенин, — наконец сказал Мустафа. — Кроме них он собирается казнить Абдулу и Разие. Сердце болезненно кольнуло. Всё таки глубоко в душе Махидевран любила Фатьму и Бейхан, своих сестёр, несмотря на их поступки. Больше боли принесли слова о казни ее самых младших племянников. — Михримах хочет попытаться спасти хотя бы Разие… Я не знаю как, но надеюсь, у нас получится. — Это смертельно опасно для вас обоих! — вскрикнула женщина, поднимаясь с тахты. — Тётя, мы должны попытаться! — Мустафа решил умолчать о том, что Мехмед тоже участвует плане сестры. — Хорошо, иди, — тихо ответила женщина. Она была не в силах слушать то, что хотел сказать Мустафа. — Да хранит вас Всевышний. — Спасибо. Мустафа вылетел из покоев, не заметив Айсун, что стояла, вжавшись в стену и пытаясь не зарыдать. Сердце болело от осознания, что ей не доверяют. — Госпожа, давайте вернёмся в ваши покои, — пролепетала служанка. — Нет! — огрызнулась гречанка. Она оттолкнула хатун и стремительно пошла к дверям. Стража не успела притронуться к темному дереву, девушка распахнула их, влетая в покои старшей султанши. — Госпожа, я требую объяснений! Я устала терпеть постоянное утаивание правды! Неужели вы думаете, что все ваши переглядки и резкие переходы на другие темы так незаметны?! — Успокойся, Айсун, — вздохнула брюнетка, понимая, что предстоит тяжёлый разговор. Она пригласила разгневанную девушку сесть рядом. — Мустафа не желает тебе зла, он хотел сберечь тебя… — От чего?! Почему Мустафа так стремиться огородить меня от всего мира?! — Он боится потерять тебя. За свою жизн ь он потерял очень много дорогих его сердцу людей. Голос женщины стал тише. Айсун услышала в нем горечь потери. Девушке стало стыдно за свое поведение. Весь гнев резко ушел, вместо него сердце наполнила вина. — Простите меня, Махидевран Султан. — Не вини себя, — ответила старшая. Она протянула руку и обняла девушку. Айсун уронила голову на женское плечо и заплакала. Она ушла мыслями в прошлое, в свое детство, когда ей не была знакома жизнь за стенами замка. Махидевран в некотором роде заменила ей мать: помогла освоиться во дворце, научила местным традициям. — Кого потерял Мустафа? — сквозь слёзы спросила Айсун. Она прожила с Мустафой почти половину его жизни. Но не помнила, чтобы во дворце был траур по кому-то, кроме Валиде Султан. — Ты знаешь Эсмахан Султан? — Айсун кивнула. Ей нравилась супруга Шехзаде Мехмеда. Они часто переписывались, делясь новостями друг с другом. — У нее была старшая сестра, Неслихан, — произносить имя племянницы было больно. Острый нож словно резал по старым ранам на сердце. Она помнила красные глаза девочки в день ее свадьбы. И ее пустой взгляд, устремлённый в небо, спустя год. Эти глаза снились ей в кошмарах. — Повелитель насильно выдал ее замуж за ужасного человека. Этот… мерзавец забил Неслихан до смерти через год после их свадьбы. — Почему Повелитель не казнил его?! — Азиз сумел убедить его в своей невиновности. Не знаю как, но Султан ему поверил. Голубые глаза Айсун расширились от ужаса. Она присутствовала на свадьбе Эке и помнила, с каким страхом в глазах ей в след смотрели Султанши. В тот момент девушка думала, что османские принцессы боялись отдавать самую младшую сестру в чужие руки. — Как Хюррем Султан позволила состояться свадьбе Эке Султан? — Ее мнения никто не спрашивал, — со слезами на глазах ответила Махидевран. — Мы все пытались отменить свадьбу, но ничего не вышло! Ничего! Мне кажется, Хюррем до смерти будет винить себя в том, что случилось с Эке. — Второй потерей стала Валиде Султан, — шепотом произнесла Айсун. Махидевран коротко кивнула, проглатывая слёзы. —Дважды Мустафа чуть не лишился родных сестёр… Детальки пазла в голове девушки встали на места. Теперь постоянная опека Шехзаде казалась вполне нормальной. — Он любит меня… — Очень, и боится потерять.

***

Утро следующего дня

Рустем вошёл в спальню. Михримах стояла к нему спиной и задумчиво расчесывала волосы. — Прекрасно выглядишь, — хрипло сказал Паша. Женщина повернулась к нему, игриво улыбаясь. — Думаешь? — спросила она, подходя ближе. Михримах выглядела опасно. Особенно сейчас: в широких черных штанах, тунике и саблей на поясе. Складывалось впечатление, что перед ним стоит вовсе не османская принцесса, а опытная воительница, прошедшая не одно сражение. — Уверен. Он обнял ее за талию, опустил голову на плечо, вдыхая любимый аромат. Рустем почувствовал, как крепко Михримах обхватила его торс руками. Они находили спокойствие в такие моменты. Такие объятия стали неким обещанием вернуться вечером домой. — У конюшен стоят Михриниса Султан и ее янычары, — наконец сказал Рустем. — Тебя проводить? — Не в этот раз, — ответила Михримах. — Или тебе придётся поехать с нами. — Не могу, твой брат оставил санджак на мне. — Все будет хорошо, Рустем, — мягко сказала Михримах. — Ты не потеряешь меня больше. Рустем поцеловал её. Нежно, страстно. Как умел только он. Михримах ответила. Она впервые за полтора года смогла полностью раствориться в муже.

***

Подойдя к конюшням Михримах никак не ожидала увидеть возле них Эсмахан. Сестру луноликая принцесса заметила не сразу. Та стояла в черной одежде в тенях деревьев. Ее лица не было видно. Но от чего-то Михримах была уверена, что та смотрит вниз. — Ниса, что с ней? — шепотом спросила Михримах. — Ей снова снилась Неслихан. Михримах подавила болезненный стон, потому что Эсмахан подошла к ним. Девушка выглядела счастливо, но в глазах виднелась скорбь. — Она улыбалась, — радостно сказала «щедрая» Госпожа. — Я спросила: «почему?» Сестра ответила, что виновные скоро получат по заслугам. — Мне это не нравится, — честно сказала Михриниса. — Повелитель резко изменился. То ли так на него действует яд этой змеи, то ли к нему пришло озарение… В любом случае, нас всех скоро вызовут в столицу. Михримах, мы можем отправляться? — Да, конечно, — встрепенулась султанша. Она подошла к своей лошади и непринуждённо оседлала её. — В путь. Михриниса опустила маску на лицо и, попрощавшись с Эсмахан, оседлала своего коня.

***

В Чорум переодетые госпожи прибыли, когда солнце прошло зенит. Они, оставив лошадей янычарам, спешно прошли по узкой тропинке к маленькому охотничьему домику. Внутри женщин ждали их братья. На столе лежала карта-схема темниц главного дворца и несколько деревянных пешек.