Изменяя судьбы

Хюррем лежала на кровати. Женщина понимала, что скоро Смерть придёт за ней. Но пожилой мужчина, нависший над госпожой, не хотел верить в это. В глазах Султана Сулеймана всё ещё горело пламя надежды. — Сулейман, — тихо прошептала рыжеволосая. — Передай… передай нашим детям, что я… люблю их… и всегда… буду. — Обещаю, Хюррем, — Повелитель мира смотрел в зелёные глаза любимой. Рыжеволосая султанша улыбнулась, смотря в любимые голубо-серые глаза. Женщина закрыла глаза, прижавшись щекой к руке Падишаха, навсегда. Сердце в её груди перестало биться, а с губ сорвался последний вздох… — Хюррем, — мужчина не сразу осознал, что её больше нет. — Хюррем, родная, прошу открой глаза… Всё будто замерло. Даже птицы перестали щебетать. Весь дворец услышал крик своего Повелителя, полный боли и печали.

***

На похоронах рыдали все. Шехзаде, Сулейман, Рустем и Сюмбюль несли гроб с телом рыжеволосой Хасеки. Никто не мог поверить в смерть их Госпожи. Даже рабыни молчали, не сплетничали. Некоторые надеялись, что это шутка. Что сейчас всё закончится, а Сюмбюль-ага вновь прокричит на весь гарем: «Дорогу! Хасеки Хюррем Султан Хазрелери!» Но, увы… этого не произошло. Не на следующий день, ни через неделю, ни через месяц…

***

Вся Империя погрузилась в траур. Казалось, даже природа оплакивает её. Ведь со дня смерти Смеющейся не было ни одного солнечного лучика. На улице лил дождь. Михримах сидела в своих покоях. Султанше было очень тяжело перенести весть о смерти матери. Хюррем слишком много сделала для дочери. Первая Хасеки выдала Госпожу Солнца и Луны за человека, предназначенного Михримах судьбой. — Михримах, — в покои вошёл Рустем. — Да, Рустем, — откликнулась девушка. — Как отец? — Повелитель страдает, — ответил паша. Он подошёл к кровати и сел рядом с султаншей, прижав её к себе. Михримах обняла мужа и позволила себе разрыдаться у него на груди. После смерти Хюррем на Рустема навалилась гора обязанностей. Великому визирю приходилось разбираться со всеми делами государства, следить за Падишахом, Михримах и её братьями. О последнем пашу попросила Нурбану. Если бы не венецианка, Шехзаде Селим и Баязед предстали перед Аллахом. А за Повелителем Рустема слёзно умоляла смотреть Михримах. Но у хорвата всё получалось. Он следил за Государством, Падишахом и его детьми, за своими детьми и женой, а иногда даже успевал обучать юных Шехзаде. — Он попросил передать тебе одну просьбу. — Какую? — сквозь слёзы прошептала девушка. — Повелитель попросил тебя управлять гаремом Топ Капы. — Рустем, я… я не смогу, — ответила султанша. — Я не смогу жить там одна! — Тише, Михримах, — он аккуратно взял её ладонь в свою. — Уверен, Повелитель разрешит нам спать вместе… и… ему самому нужна поддержка… Шехзаде сегодня уехали в санджаки… — Я поняла, — дочь Султана грустно улыбнулась и посмотрела в глаза Рустема.

***

Михримах сняла траур через три месяца. У султанши родился сын, очень похожий на покойную Хюррем. Госпоже стало легче дышать, Осман каждый день заставлял родителей и сестру улыбаться. Селим снял траур, узнав о рождении племянника. Шехзаде отправил в столицу письмо с поздравлениями и несколько подарков. Баязед снял траур по Хюррем Султан только через полгода. Весть о рождении Османа заставила его улыбнуться, но траур был снят после новости о беременности Дафне Султан. Только Сулейман не снимал траур. Его не обрадовала ни весть о рождении Султанадзе Османа, ни о беременности фаворитки младшего сына. Султан просто не смог смириться. Только после её ухода, он понял, как сильно дорожил Хюррем. «Мы понимаем, как сильно ценили человека только тогда, когда потеряли его», — мужчина не помнил, где слышал эти слова, но полностью с ними был согласен. Падишах трёх континентов ненавидел себя. Он слишком часто верил своим сёстрам, ссылая Хюррем. Слишком часто приносил ей боль. А потом и вовсе не обращал внимания. «Она была готова простится с жизнью из-за меня», — часто думал он. Афифе-хатун рассказала Повелителю о сделке Хюррем и Фирузе только через два месяца после ухода рыжеволосой. — Если бы я тогда не успела, Вы похоронили бы Госпожу ещё раньше, — тихо сказала женщина перед тем, как уйти.

***

Султан вспоминал все моменты, проведённые с Хюррем. Как вдруг в покои зашёл ага. — Повелитель, Сечиль-хатун пришла, сказала, что может помочь Вам. — Впускай, — ответил Сулейман. В покои вошла пожилая женщина. Она поклонилась Султану. — Ты сказала, что знаешь, как мне помочь. Так говори! — приказал Султан. — Я могу отправить Вас в другой мир, повелитель, — ответила старушка. — Но в нашем мире Вы умрёте. — Я встречу Хюррем? — с надеждой спрашивает мужчина. — Да, повелитель, — покорно отвечает она. — Хорошо. Я подумаю, — ответил он. Когда женщина вышла, позвал Хранителя покоев. — Мерджан-ага, позови в мои покои Михримах и Рустема. Михримах и Рустем выслушали Повелителя. — Отец, не надо! — попросила Михримах. Она не могла потерять ещё и отца. — Повелитель, не рискуйте, — Рустем старался сохранить в голосе привычную твёрдость, но не получилось. — Михримах, я… не могу жить без неё, — прошептал Султан. — После моей смерти, отправь гонцов к Селиму и Баязеду. — Хорошо, — кивнула Госпожа Солнца и Луны. Она вылетела из покоев. Султанша не хотела больше оставаться там. — Рустем, защищай Михримах, Селима, Баязеда и их детей, — попросил Сулейман. — По возможности намекни Шехзаде о том, что не надо казнить семью одного. — Как прикажете, Повелитель. Паша вышел из покоев, направившись к жене. А Сулейман пригласил Сечиль-хатун. Женщина сделала отвар из трав и дала его Падишаху, а потом исчезла. Султан Сулейман заснул в этом мире… навсегда.