The Heir to the House of Prince | Translation

Пирс, мелкий ебаный садист, где-то раздобыл шокер. — У меня старший брат теперь коп, — мерзко ухмыляется Пирс. — Стырил у него. — Здорово, значит, будет кому арестовать твою склизкую задницу, — кашляет Гарри. Они снова распороли ему спину любимой игрушкой — ебучие варвары — и от этого трудно дышать. А ещё у него на спине сидит Дадли, вжимая его головой в гравий туннеля под мостом. Надо было позволить Тео проводить меня до дома. Но даже сейчас Гарри понимает, что это плохая идея. Тео просто убил бы их обоих, и к чёрту Статут о секретности. На самом деле они приятно провели день. Сначала они встретились, чтобы проверить, работает ли до сих пор зелье, потом купили мороженое в фургончике в парке, и Тео всё удивлялся форме магловских монет, прямо как Рон на первом курсе. День был хорошим. До этого момента. Пирс прижимает электрошокер к задней части его шеи, и тело Гарри напрягается и дрожит, пронизанное пульсирующей болью и онемением. Похоже на лёгкий Круциатус, и после удара он жадно глотает воздух. В этот момент ему открывается кое-что о садистах. Тёмные лорды или нет, они всё равно уёбки. А ему почему-то не повезло стать предметом пристального внимания как минимум троих таких. Пирс, Волдеморт и Вернон наверняка бы прекрасно поладили. Организовали бы кружок «способы прикончить Гарри Поттера». Дадли недостаточно умён, чтобы считаться садистом, но вес его тела, сдавливающего лёгкие Гарри, пока он извивается и дёргается, всё равно приносит кошмарную боль. — Это не я здесь преступник, — щерится Пирс. — Как тебе Святой Брутус, Потти? Дадли гогочет. Гарри закатывает глаза. Даже с настоящим оружием в руках Пирс Полкисс никак не может придумать нормальное оскорбление. А вот Гарри, в свою очередь, четыре года обучался у профессора Снейпа. И у близнецов Уизли. — Да охуенно, — выплёвывает Гарри. — Жалкий ты, тупоголовый, прыщавый говноедский дрочила. Наступает короткая пауза. Пирс смотрит на него сверху вниз с открытым ртом, словно поражённый, что такие слова вообще прозвучали. К сожалению, Дадли более чем близко знаком с грязным языком Гарри. Когда твой кузен-абъюзер в четыре раза тебя сильнее, а колдовать ты не можешь, обжигающие оскорбления становятся последней линией обороны. — Не слушай дебила, Пирс, — рычит Дадли, вдавливая колено в позвоночник Гарри. Он морщится, чувствуя, как бёдра трутся о бетон. Гарри думает о палочке, которую всё ещё держит в руках, и о каждом проклятии, которое он с таким удовольствием мог бы послать Дадли в лицо. — Кто ещё здесь дрочила, Потти? Разве не ты каждую ночь дрочишь на своего сраного бойфренда? — Что? — хихикает Пирс. — Он дрочит на парней? Да ты больной извращенец, Потти! Гарри не может сдержать отвратительное смущение, от которого становится жарко до красноты в щеках. Абсурд, но у него чувство, будто Дадли его предал. Одно дело, когда кузен мучает его из-за Седрика, но совсем другое, когда он рассказывает про это Пирсу. Рука Гарри яростно сжимает палочку. — Да, он типа стонет его имя! — смеётся Дадли. — Седрик то, Седрик это... — Что вообще за пидорское имя — Седрик? — визжит Пирс. Гарри ещё никогда так не хотел убить Дадли Дурсля. Ярость просачивается в мозг, экстатическая, скользкая алая ярость, которой Том заполняет его ночные кошмары. Гарри не прогоняет её. Он за неё хватается. — Имя настоящего педика, — ухмыляется Дадли, вонюче дыша ему в щёку. — Потому что ты такой и есть, Потти. Грязный, пидорский, извращённый пе... — Больше ни единого, нахуй, слова. Ярость вспыхивает, и Гарри болезненно изгибает руку и торс, чтобы уткнуть палочку прямо в челюсть Дадли. Его глаза расширяются в страхе. — Ты не можешь, — шепчет Дадли. — Папа тебя убьёт. — Если только я не убью тебя первым, — рычит Гарри. — Да ладно, Большой Дэ, это просто какая-то палка! — насмехается над ним Пирс. — Ты его захерачишь! — Заткнись нахуй! — ревёт Дадли Пирсу, подёргивая глазами. Гарри видит, как за ними мелькают воспоминания о поросячьем хвостике и об ирисках «Гиперъязычки». Пирс делает шаг назад, поднимая шокер, будто он ему поможет. Гарри едва не фыркает от смеха. На конце его «палки» боль миллиона таких шокеров, и Дадли это знает. — Скажи своему приятелю-ублюдку, чтобы съёбывался, — шепчет Гарри. — Давай, Большой Дэ, или клянусь, Пирс будет всем рассказывать, как у тебя выросла ослиная башка. Лицо Дадли бледнеет. Он начинает чаще дышать. Гарри знает, что этим магия пугает его больше всего — унизительными трансформациями. Только потому, что он не представляет, как больно я могу сделать. — Уходи, Пирс, — командует Дадли. — Оставь его мне. Это... семейное дело. Пирс мерзко ухмыляется. «Семейное дело» — кодовое обозначение Вернона. — Ладно, — говорит Пирс, надувая губы и убирая шокер. — Но нам всё равно нужно его протестировать. Пойду найду какую-нибудь кошку старухи Фигги. Гарри наблюдает, как Пирс крадётся прочь, и молится, чтобы кошкам миссис Фигг хватило ума ему не попадаться. Ебаный мелкий садистский мудозвон, однажды я превращу тебя в кошку и буду держать под Круциатусом, пока кровь из глаз не потечёт, прыщавый... Дадли прерывает витиеватые оскорбления Пирса Полкисса, хватая Гарри за руку с палочкой. Он прижимает её к земле так резко и сильно, что Гарри ахает. Минус ещё одно запястье, блять. — Думаешь, можно угрожать мне перед друзьями? — рычит Дадли. — Мелкий засранец! — Да, думаю так! — Гарри сильно дёргает коленом у Дадли между ног, и он тоненько визжит от боли. Он пытается вырваться из его хватки, но Дадли никак не сдвинуть, а одна его рука подбирается к горлу. — Ты жёстко за это заплатишь, Поттер, — рычит Дадли, всё ещё морща лицо от боли, но продолжая сжимать пальцы. Гарри не может выдавить не слова, а значит, и колдовать. Блять. — ГАРРИ! Внезапно откуда-то появляется сапог из драконьей кожи и отпинывает руку Дадли от горла Гарри. Дадли воет. Гарри откатывается от кузена и хватает ртом воздух. — Какого хуя ты творишь, магловский подонок? Гарри поднимает расфокусированный взгляд на Тео Нотта, который давит ботинком на пах Дадли и направляет на него палочку. Вид у Тео злее, чем Гарри когда-либо доводилось наблюдать. Ярость, похожая на чёрный туман, плавает вокруг него. Фонари в туннеле мигают и гаснут. Ого, Тео, наверное, пиздец как зол. — Пожалуйста, перестань, — лопочет Дадли. — Ты... ты сейчас заморозишь меня до смерти! — Если так подумать, и правда холодно. — Дыхание Гарри превращается в пар. У Тео тоже, хоть он этого и не замечает. — Тео. Тео! — кричит Гарри, чтобы привлечь внимание. Тео переводит на него взгляд пылающих сталью глаз. — Отмени заклинание. — Я ещё ничего не сделал, — хмурится Тео, вглядываясь в темноту вокруг. В скользкую темноту. В затягивающую, дребезжащую, ледяную темноту. Блять, нет. Глаза Тео расширяются. Они одновременно разворачиваются и смотрят в конец туннеля. Дементоры. Ебаные дементоры. — Бежим, — шепчет Гарри. Дадли в панике встаёт на ноги и, как заяц, убегает в тот конец туннеля, где не парит в воздухе худший кошмар волшебника. Тео и Гарри спешат за ним — после того как Гарри с трудом поднимается, а Тео быстро подставляет плечо для опоры. — Почему ты вернулся? — хрипит Гарри. Пальцы Дадли на горле забрали у него голос. — Сахара заставила меня... — Так холодно, — шипит Сахара из-под куртки Тео. — Дементоры, — шепчет Тео. — Какого хуя они?.. — Не знаю, но надо убрать отсюда Дадли, — шепчет Гарри. — Ты знаешь чары Патронуса? Приходит холод, такой внезапный и свирепый, что они оба останавливаются, переводя дыхание. Впереди Дадли валится наземь. Гарри понимает, почему. Прямо над ним, словно хищник над добычей, нависает ещё один дементор. Гарри хватается за палочку и готовится колдовать, а потом происходит оно. Зелёный свет наполняет зрение, и взрывная боль позади шрама рассыпается на кошмарные огни. Пошёл нахуй, Том, не сейчас. Он падает на колени, не в силах бороться одновременно с острым холодом и с огнём в голове. Тео что-то испуганно тараторит, но Гарри уже не воспринимает речь. Он чувствует под пальцами кровь, сочащуюся из шрама на лбу, а потом растворяется в криках. Убей лишнего. Хватай Гарри и беги! Отойди прочь, глупая девчонка! Убей лишнего. Мёртвые глаза Седрика. Его грязная жёлтая куртка. Седрик, обмякший, бездыханный, не смеющийся, пока стадион взрывается грохотом ужасающих аплодисментов. Авада Кедавра! Крики матери. Голос Джеймса Поттера. Горестный вой Амоса Диггори разрывает воздух. Холод в лёгких затопляет Гарри, пропитывает насквозь. Лицо Седрика. Глаза Седрика. Если я лишусь души, лишусь ли я и Седрика? — Гарри. Голос раздаётся рядом и тянет его прочь от кружащейся зелёной тьмы. Тео лежит в футе от него, подёргиваясь на земле, бледный как смерть. Бледный, как Седрик. Серебристые глаза отчаянно глядят на Гарри, с каждой секундой становясь тусклее. Над ним нависает дементор, костлявыми пальцами тянущийся к капюшону. Нет. В Гарри снова просыпается жизнь, в его пальцах огонь, и лёд, и молнии, и гром, и он поднимает палочку. Я ожидаю покровителя. Гарри думает об улыбке Тео, о его руке в волосах и тёплом кольце наследия на спине. — Экспекто Патронум, — шепчет Гарри. Сохатый врывается в бой, такой твёрдый и настоящий, что слышен стук копыт по земле. Он наклоняет великолепную голову и галопом бежит к Тео. Дементор, напоровшийся на его рога, не улетает, как ожидал Гарри, а визжит. Гарри таращит глаза. Дементору больно. Решительность и удовлетворение наполняют его, словно жидкое золото, и он поднимается с земли. — Взять их, — хрипит Гарри, едва выдавливая слова. Глаза Сохатого блестят от предвкушения. Гарри только кажется или серебряный туман, из которого он обычно появляется, стал переливчато-золотым? Кольцо Поттеров счастливо его согревает, и Сохатый бежит к дементору над Дадли и разрывает его рогами так, что тот воет в темноту голосом, сотканным из тысячи смертных мук. Потом всё кончается. Тео медленно приподнимается, разглядывая светящегося оленя. Сохатый смотрит поочерёдно на Тео и Гарри, склоняет величественную голову и исчезает. Гарри сразу становится холоднее. — Блять. — Тео вглядывается в следы копыт на гравии. — Он... был настоящим. — Ты в порядке? — хрипит Гарри. Он пытается не шататься. Ему не хватает Сохатого. — Теперь да. — Тео оглядывает Гарри с головы до ног в немом поражении. Гарри вдруг понимает, как часто он прячет настоящие эмоции под маской, которую привык носить. — Пойдём. — Гарри протягивает ему руку и поднимает на ноги, но сил не хватает. Его ведёт в сторону, кровь отливает от мозга, и вот Тео уже обнимает его, помогая держаться, — сильный, живой. — Чары уровня чёртовых ТРИТОНов — неудивительно, что ты пиздец обессилен, — ворчит Тео ему на ухо. — Да-да, спас тебе жизнь, как некрасиво с моей стороны, — бормочет Гарри в ответ. — Пойдём к Дадли. — Или мы можем оставить его гнить тут, поскольку он собирался тебя убить, — срывается Тео, но помогает ему дойти до Дадли, который лежит на земле, смотрит в пустоту и трясётся. — Пойдём, Большой Дэ, — ворчит Гарри, хватая его за одну руку, пока Тео берётся за другую. — Дотащим тебя до дома. Вдвоём они волочат Дадли по Тисовой улице и валят на крыльцо у дома номер четыре. Они оба потные от августовской жары и еле переводят дыхание. У Гарри будто бы лихорадка, но он её игнорирует, неохотно ища у Дадли в кармане ключи. — Их нет дома, — объясняет Гарри, когда Тео поднимает брови. — Но скоро вернутся. Надо его подлечить, пока они не пришли. Тео не спрашивает, почему, а просто помогает перетащить Дадли через порог. Тот падает в прихожей и блюёт на ковёр. — Господи Иисусе. — Гарри пробегается рукой по волосам. — Выглядит плохо. Как именно дементоры действуют на маглов? — Ты меня спрашиваешь? — трясёт головой Тео. — Я нихуя о маглах не знаю. — От него пахнет слабой душой, — шипит Сахара, высовывая голову из воротника Тео. — Тут теплее. — Блять. — Гарри бегает по кухне туда-сюда в попытках найти шоколад. Ебаная диета Дадли. И когда он думает, что хуже уже некуда, приходят письма. Во-первых, он исключён. А через несколько секунд приходит сраная записка от Артура Уизли, в которой говорится не покидать дом и «держать палочку при себе». — Как будто я бы тебе позволил её лишиться, — фыркает Тео, сминая разъяряющую записку, и Гарри чувствует себя отмщённым. Он пытается думать, но всё тело становится словно бумажным. Исключён. Нахуй исключён. Прекрасно. — А я думал, хуже дементоров уже быть не может, — бормочет Гарри. Он старается отвлечься, заливая Дадли в глотку протеиновый коктейль с шоколадным вкусом. Тот стонет и возмущается, но ему, кажется, помогает. Секунду спустя приходит второе письмо. Гарри быстро проглядывает его и кидает Тео. — Пока не исключили. Я на испытательном сроке. Тео читает письмо и поднимает взгляд. — Мысленный эксперимент, — говорит он, наклоняя голову набок. — Быть на испытательном сроке лучше или хуже, чем сражаться с василиском? Гарри облегчённо фыркает. Ситуация — дерьмо, но Тео здесь, и это помогает. Потом в комнате появляется Кричер с запиской в руках. — От наследника Блэка воняет рвотой, — морщит он длинный нос. — Да, от него воняет, — устало говорит Гарри. Кричер с любопытством смотрит на Дадли. — Злой магл мёртв? — с надеждой спрашивает он. — Такой удачи нам не выпало, Кричер, — вздыхает Гарри. — Тогда что случилось со злым маглом? — Кричер тыкает Дадли, и тот открывает глаза, видит домового эльфа и жалостно стонет. — Дементоры. — Гарри берёт у него из рук записку. — Это от Блэка? — спрашивает Тео. Он принял на себя задачу поить Дадли коктейлем и занимается ею с таким пренебрежением, словно слегка надеется, что тот просто захлебнётся. Гарри смотрит на Кричера, от тычков которого поскуливает Дадли. Эльф рассеянно кивает. Гарри открывает записку и просто срывается с катушек. Гарри, НЕ ВЫХОДИ ИЗ ДОМА. Не делай глупостей. Если натворишь ещё магии, тебя ТОЧНО исключат. Завтра придёт Лунатик. Бродяга. — Что ж, потрясающе. Просто охуенно! — Гарри пинком опрокидывает стул на кухне, сминает записку в кулаке и беспомощно бросает её в холодильник. Сириус, последний ты говнюк. Тео подбирает записку, расправляет и быстро читает. — Проникновенно, — тянет он, пока Сахара шипит на записку, словно та отняла у неё добычу. — Он говорит мне не делать глупостей? Он? Да он, блять, отправил меня в Гринготтс с чёртовым домовиком-убийцей! — орёт Гарри. — Без обид, Кричер. — Кричер не обижается, — бормочет тот, продолжая тыкать Дадли в мускулистую руку. — Кричер будет отмщён. — Видишь? — взрывается Гарри, вцепляясь в волосы. Острая тянущая боль немного отвлекает от того, какой бесчувственный мудак его крёстный отец. — Он не писал мне неделями, и вот, что я получаю? Нет, что ты, Сириус, всё хорошо, спасибо, что спросил, на моих глазах ведь не убили моего парня, на мне не использовали все три ебаных Непростительных, меня не бросили в магловском аду без какого-либо грёбаного общения и на меня не напали ебучие ДЕМЕНТОРЫ! Кольцо Блэков посылает холодную пульсацию в запястье, будто желая кого-то проклясть. Гарри не может его остановить, и из пальца вдруг вырывается сгусток белого света и испепеляет записку в руках у Тео. Тот делает шаг назад, Кричер тихо шипит, Дадли стонет. Гарри сжимает дрожащую руку в кулак и тяжело дышит. — Ты пережил все три Непростительных? — тихо спрашивает Тео. Гарри падает в кресло. — Один Империус, два или три Круциатуса, потом увернулся от Авады. — Гарри поднимает три пальца. — Загадочник любит полный набор. Зелёный свет. Мёртвые глаза. Оскал окровавленных зубов. Сейчас он не будет об этом думать. Вернон ещё не дома, а это значит, что дементоры — возможно, ещё не худшее, что придётся вытерпеть этой ночью. Он выпрямляется и пристально смотрит на Тео, словно только сейчас понимая, что тот ещё здесь. — Тебе надо уходить, — вздыхает Гарри. — Быстро. Они скоро придут. Тео таращится на него. — Если ты думаешь, что я тебя тут оставлю, ты просто псих. — Может и так, — фыркает Гарри, встаёт и идёт ко входной двери. — Но я не могу уйти с тобой, а тебе нельзя оставаться, так что... — И что, ты останешься тут, потому что так сказал Блэк? — Тео хватает его за руку, повышая тон. — Нахуй его! Ты должен пойти со мной, должен позволить тебя исцелить... — Я в норме, — говорит Гарри, упорно игнорируя до сих пор не переставшие трястись руки. — Ты еле стоишь, Гарри! — Тео притягивает его поближе. — Бывало и хуже, — слабо говорит он, отталкивая Тео. Тот одаряет его рассерженным взглядом, сжимая зубы. — И ты считаешь, что этими словами убедишь меня уйти? — рычит он. — Ты понимаешь, что он тебя убьёт, да? Его сын в кататоническом, нахуй, состоянии, это тебе не змея в зоопарке и не парящая тарелка! Думаешь, он тебя не накажет? В этот момент Гарри жалеет, что рассказал Тео эти истории о случайной магии. Особенно потому, что Тео совершенно прав. — Мне нельзя уйти! — срывается Гарри. — Нельзя, потому что надо снова колдовать, чтобы попасть куда-нибудь, где до меня не доберутся Пожиратели... — где ты был бы в безопасности, а я сделаю что угодно, лишь ты был в безопасности, — ...и тогда меня точно исключат! А я не могу вылететь из школы, Тео. Гарри сверлит его взглядом. Он знает, что Тео поймёт. Хогвартс — безопасное место на десять месяцев в году. Хогвартс — это дом. — Ладно. — Тео расправляет плечи. Гарри ощущает приятное облегчение. Всё катится к чертям, но Тео знает. — Я уйду. Но потом вернусь. — Тебе нельзя! Тео протягивает руку и трогает шею Гарри. Холодные пальцы на чувствительной коже, уже опухающей от гематом. Глаза Тео наполнены серебряным огнём, губы сжаты в тонкую белую линию. — Я, блять, сказал. Тео прикасается ладонью к его щеке, и весь дух Гарри будто собирается в этом месте, тянясь к нему навстречу. Он задерживает дыхание. Потом слышит шум машины, подъезжающей к дому. — Сородичи вернулись, — шипит Сахара. — Уходи, — шепчет Гарри. — Через заднюю дверь. Тео кивает и проходит мимо него. Гарри слышит щелчок закрывающейся двери и чувствует прилив внезапного изнеможения. Спина мучительно болит, в горле неприятное ощущение. Болезненно сглатывая, он поворачивается к Кричеру. — Тебе тоже пора уходить. — Кричер спрячется, — говорит эльф. Он странно смотрит на Гарри, двумя пальцами оттягивая ухо Дадли. Гарри слишком устал для споров. Блять, как же всё это выматывает. Он слышит приглушённые голоса. Голос Вернона. Паника со вкусом желчи поднимается в горле. — Эй, Кричер, — хрипит он. — Не дай ему убить меня, ладно? Кричер приподнимает бровь, и Гарри знает, что надо уточнить. У него почти нет сил, но он призывает крошечную вспышку магии Блэков и проговаривает условия. — В смысле, когда он закончит то, что собирается сделать, когда он... — Гарри сглатывает, — ...перестанет, постарайся не дать мне умереть. Никакой отслеживаемой магии, ничего, что навлечёт на меня проблемы, не убивай их и вообще им не вреди, просто... не дай мне умереть. Хорошо? Кричер глядит на него. Гарри слышит, как выключается двигатель. Ему срочно нужна эта клятва. Он выпрямляет палец, стараясь выплеснуть магию, и видит, как раздражённо кривится рот Кричера, когда она вступает в действие. — Кричер поможет наследнику Блэку выжить, — бормочет Кричер. — Чтобы самому убить его попозже. Гарри облегчённо выдыхает. Это хотя бы привычно. — Спасибо, эльф Блэк. — Он чувствует, как отключается от мира, как в ожидании боли его заполняет безразличие, но кроме этого есть что-то ещё. Он не совсем один. — Я рад, что ты здесь. Он замечает, как расширяются глаза Кричера, прежде чем он становится невидимым. Гарри кивает и глубоко вдыхает. Он слышит, как открывается входная дверь, и закрывает глаза. Просто очередной враг, очередной ужас, который надо перетерпеть. Почему-то именно кольцо Принцев мерцает остатками энергии. Спокойное, как глубочайший океан, на дне которого обещание тьмы. Выживи, кажется, шепчет оно. Выживи.