Следствие вели...

      — Охохох, Аккерман, к нам какими судьбами? — полный мужчина в кресле удивился, сначала даже не поверил своим глазам, завидев в дверях их кабинета следователя Леви. Остальные коллеги продолжили сидеть за своими столами, не обращая особого внимания, и только он повернулся к нежданному гостю, разводя руками.       — Ты на днях договаривался с Рихтер? — с порога начал заваливать его вопросами Леви, церемонится и оставаться надолго не горел желанием. С легким презрением он рассматривал пузатого мужчину в офисном кресле и с каждой секундой вспоминал всё больше и больше гадостей, в особенности колкостей про рост, которые он говорил в его адрес.       — Договорился. Я ей документы, сегодня. А она с сыном моим немного… Повеселится, — в глаза Леви он не смотрел, накручивал коричневый ус на мизинец, да и судя по голосу, не был особенно заинтересован в диалоге.       — Сделка отменяется. Ни с кем встречаться, а уж тем более спать она не будет, — почти сразу отрезал Аккерман.       — Леви, лет ей уже достаточно, да и сама согласилась на это. Договор есть договор.       — Занята она. Надеюсь, понимаешь, о чем я. Сделка или отменяется, или меняю документы на деньги, — Аккерман протянул ему несколько крупных купюр. Загрызла жалость на мгновение, вспомнилась мама и огромная цена за операцию, но понимал, что если раскроет дело, то получит в разы больше пары жалких бумажек.       Следователь за столом разочарованно зацокал, наклонился к одному из ящиков и нехотя вытащил оттуда тонкую стопку документов.       — На, защитничек. Только впредь договаривайтесь, прежде чем условия выдвигать, — он, кажется, даже не расстроился такому исходу событий и выгода уже не особо его волновала.       Леви протянул ещё раз пару купюр, но следователь не взял, пробубнил что-то себе под нос и отвернулся, будто бы разговора и не было. Может… Он не был такой гадиной, как думал Леви. Напоследок, он бросил короткое «спасибо» без особых эмоций и покинул просторный кабинет с заветными бумагами. Теперь… Теперь всё должно было наладиться. По крайней мере, он пытался внушить хоть малейшую надежду.       Леви покинул кабинет, оглянулся по сторонам в поисках своей коллеги, которая ещё пару минут назад смирно ожидала его в коридоре. Её нигде не было. Сделал пару шагов вглубь длинного коридора, заглянул на лестницу, и вот, нашлась. Спешила, спускалась к нему по ступенькам, смотря себе под ноги, чтобы не упасть.       — Простите, была у комиссара Арлерта, — завидев коллегу внизу, отозвалась Эрсель.       И после вчерашнего… Она выглядела даже спокойнее и счастливее. Вечернюю истерику выдавали лишь чуть опухшие глаза, но не более. Она так и не решилась рассказывать всей проблемы с Альбертом в тот вечер, зато излила душу и том, как ненавидит себя за доверчивость. И Леви её слушал. Заварил чай, потом поглаживал кота, иногда похлопывая коллегу по плечу, чтобы успокоить. В те часы обоим показалось, что они могли бы общаться не только по работе — уж больно хорошо ладили.       Эрсель поторопилась, пропустила одну ступеньку и левую ногу подкосило, что-то мерзко хрустнуло. Аккерман был готов ловить падающую даму, ведь иначе падение на бетонный пол предстояло бы ужасное, а может и опасное. Но кто-то сзади обогнал его. Чья-то громадная фигура с трудом успела в последний момент подхватить под руки даму в беде.       — И сколько ещё раз мне придётся вас ловить, Эрсель? — чей-то сладкий голос позади напугал, и отдышавшись, Эрсель быстро поднялась на ноги, поправив юбку.       Она оглянулась, чтобы отблагодарить спасителя и уже понимала, кто это был. Убедилась в этом. Сзади, вместе с Эреном, стоял тот самый голубоглазый принц. Соблазнительно улыбался ей, смотрел с хитрецой и всё ещё держал ладони, будто она вновь упадет.       — Спасибо, Зик, — на огромное удивление, Рихтер отозвалась коротко и почти без эмоций, и прокашлявшись, поспешила спуститься к коллеге.       — Да лучше бы на меня ебнулась, — сквозь зубы прошептал ей Леви и уже хотел похвастать документами, но Йегер вновь попортил всю малину.       — Как-то сухо. С вами что-то случилось? — с лица Зика всё не сползала улыбка, и казалось, что Эрен, стоящий рядом, вот-вот блеванет. Весь раскраснелся за брата, закрыл лицо ладонью от стыда. А Йегер старший спустился к рыжей ведьме.       — Зик… Я слышала, что вы говорили вчера в лесу. Простите, но после такого не продолжу вести себя как глупая наивная дурочка, — Эрсель слегка замялась, и своё решение озвучила мягко. За всем происходящим наблюдал Аккерман, то и дело испепеляя взглядом Зика, противную макаку.       — Вот как… Видимо, не такой уж я и дамский угодник, — Зик коротко усмехнулся, и поняв, что это было не к месту, быстро замолчал и настало до ужаса неуютное молчание меж ними.       Он напоследок взглянул на Эрсель, напряжённую и чуть испуганную и всё же решил, что с играми пора прекращать. В лице заметно изменился, стал по-привычному спокойным и усталым, всю харизму сняло, как рукой. Он хотя бы попытался… И это уже было неплохим результатом.       — До свидания, Эрсель.       Братья Йегеры ушли быстро, тихо и не особо увлечённо говоря о чём-то другом, а Эрсель смогла облегчённо выдохнуть.       — Что ж… Минус одна проблема, — вздохнула она и взглянула вслед уходящему мужчине.       — Мартышка ебливая, — шёпотом бросил вслед Аккерман и сощурился, с недоверием глядя на столь ненавистного Зика, — Вчера же говорили об этом, не хнычь. Есть и что-то хорошее в этом.       Леви старался изо всех сил. Коллега открылась ему тем вечером и подводить не особо-то хотелось. Чуть пихнул её в плечо своим и показал несколько документов в руках.       — Документы забрал. Тот следователь недолго бычил.       — Ох, вы всё же договорились? А что он попросил взамен тех встреч? — удивлённо охнула Эрсель и с восхищением взглянула на следователя.       — Ничего. Не такой уж он и козёл. Идём, нужно сходить до лаборатории, — и Рихтер улыбнулась ему в знак благодарности и всего хорошего.

***

      Выделяющаяся среди других полицейская машина вскоре оказалась около местной лаборатории. Хотя бы на работе Аккерман мог спокойно выдохнуть, сидя за рулём, а не морозясь, ходя туда-сюда по делам. Всё же, в машине было и удобнее, и теплее в разы. День был нервный, особенно беспокоили звонки матери с её рассказами о самочувствии, поэтому Леви не смог сдержаться, чтобы не закурить.       «Пятая за полдня» — мысленно упрекал он сам себя, вытаскивая из кармана пальто пачку сигарет. Заканчивались… Сделал в голове заметку, что нужно будет купить новые, поджёг одну и закурил.       — Как давно курите? — спросила вышедшая из салона машины Эрсель. Леви совершенно случайно выдохнул мерзкий дымок в неё и она прокашлялась, за что коллега кратко извинился.       — Лет пять, с перерывами, — сознался он и сделал очередную затяжку, но уже в сторону.       — Вредно это, сами понимаете. Поосторожнее уж, — мягко позаботилась коллега, на что он только кратко кивнул. Такая забота была непривычной…       — Внутрь зайдём, Ханджи увидишь, не пугайся. Она со своими странностями, но терпимая. Не любит, когда её боятся, обидится ещё, — заранее оповестил Леви, боясь, что могут возникнуть неприятности.       С Зое они не виделись уже давно… После смерти Эрвина стало совсем не до этого.       — Постараюсь, — с лёгким сомнением ответила Эрсель и в голове начали появляться самые пугающие фантазии и мысли о том, что их ждёт, — Леви… А как вы сейчас? Эрвин умер совсем недавно, а вы же были близки, как я знаю…       Сердце ёкнуло, сигарета чуть не выпала из рук и следователь подхватил её покрепче с тихим ворчанием. А перед глазами… Опять туман, силуэт Смита. Прошла всего неделя, может, чуть больше, он уже сбился со счёта.       — Переживу как-нибудь. И не с таким справлялись, — отрезал он, заметно желая поскорее закончить диалог.       — Знаете, вы ведь помогли мне вчера. Да и я вижу, как вам тяжело справится с потерей. Поэтому, если вдруг захотите излить душу, мой номер у вас есть.       Леви даже замялся на мгновение. Представил эту абсурдную сцену, где плачет коллеге в плечо и делится всем тем, что гложет душу и даже еле слышно усмехнулся. Глупость, да никогда бы. Но потом перестал глядеть на дымок тлеющей сигареты поднял взор на Эрсель. А она смотрела с таким доверием, подобно брошенному щенку, обижать которого не хотелось.       — Спасибо, — с еле слышной заботой в голосе ответил ей Леви, а потом кивнул в сторону близстоящей лаборатории, — Идём.       — А что, с вашей Ханджи всё настолько… Плохо? — Эрсель поспешила следом за ним, с трудом догоняя следователя.       — Увидишь.

***

      С каждым шагом в коридоре становилось всё темнее и темнее, свет тускнел и лампы на потолке периодически мигали. Старое здание, казалось, вот-вот разрушится, настолько ненадёжно выглядели его стены даже изнутри. Дыхание спёрло, Эрсель погладила шею, стало тяжело дышать. Лаборатория была похлеще кладбища и она отчетливо ощущала холод и запах препаратов.       — А ведь в выпускном классе было в планах пойти на патологоанатома, — горько усмехнулась она, пытаясь ни на шаг не отставать от Леви.       — Была бы такой же чокнутой, как Зое.       Аккерман нашел нужный, давно знакомый кабинет и постучал пару раз ради приличия. Железная дверь неприятно скрипела и была уже приоткрыта. Спустя пару секунд ни слуху ни духу.       — Не намочи штаны от страха, — предупредил следователь и зашёл в обитель чокнутой первым.       — Ну-ну, товарищ следователь, я вам открылась, а вы теперь считаете меня трусливой девчонкой, — несмотря на напряжённую обстановку, пошутила, словно пытаясь показать свою уверенность. Но в то же время пыталась быть как можно ближе из-за лёгкого беспокойства.       Она сделала первый шаг, в нос врезался мерзкий запах чего-то явно не живого, металла и спирта, всё смешалось меж собой. В самом кабинете слабо и холодно горела настольная лампа, на стенах и столе — брызги крови. Рихтер была в лаборатории пару раз, но совсем в другой, и эта существенно отличалась видом. Она только начала привыкать к обстановке, облегченно выдохнула, но услышала мерзкий скрип двери позади себя. Дверь, кажется, подсобки или чего-то подобного медленно отворилась, и оттуда так же не спеша вышла незнакомка. На первый взгляд было тяжело понять, мужчина это или женщина, но то было не так важно, как её внешний вид. Растрепанная, улыбающаяся как-то по-безумному, с испачканным кровью белоснежным халатом. Её освещал лишь тусклый свет лампы и чу́дные карие глаза по-сумасшедшему блестели. В тот момент Эрсель подумала, что это конец. Она сделала пару шагов назад, уже позабыла о просьбе Аккермана и встала за ним, будто бы он, будучи коротышкой, сможет её прикрыть.       — О-о-о, ну и пугливая тебе коллега попалась, Леви! — рассмеялась Зое и положила испачканный скальпель на стол. На радость, в её голосе не слышалось особой обиды. Видимо, уже привыкла.       Аккерман уже привык, только раздражённо закатил глаза и оглядел с ног до головы Ханджи, всю испачканную чужой кровью и чем-то ещё. О происхождении других пятен знать не желал.       — Хоть труп прикрой, а то прям в кабинете обосрётся, — кивнул Леви в сторону лежащего на койке трупа незнакомого мужчины. Рихтер не успела взглянуть на мёртвое тело, как на глазах оказалась чужая рука. Коллега только тихо попросил её не смотреть, покрепче прикрывая.       Зое неловко усмехнулась на очередную пошлую шуточку друга, а потом, как ни в чём ни бывало, не спеша прикрыла труп белой тканью. Следователь поправил краешек полотна и наконец-то открыл глаза коллеги.       — Вполне симпотный молодой человек был, чего уж вы, — пробубнела Ханджи и уселась за стол, чуть покручиваясь на старом офисном стуле.       — Спасибо, Леви, — Эрсель смущённо улыбнулась ему, но не успела перекинуться и взглядом, как к ней, всё также на стуле, подъехала Зое, протягивая руку.       — Ханджи Зое, патологоанатом. Ну, и хорошая подруга этого ворчуна. Будем знакомы, — с заинтересованностью начала Ханджи и осмотрела незнакомку так, будто раздевала взглядом.       — Приятно познакомиться. Леви о вас ещё не упоминал, к сожалению. А я Эрсель, может, он уже ворчал про то, как не хотел со мной работать, — на колкостях про Аккермана девушки быстро сошлись и рассмеялись, пожали друг другу руки. И на радость Рихтер, Зое вовсе не обижалась на неё.       — А вы по делу, Леви? — вдруг повернулась Ханджи к другу, который не находил себе места.       — Что там… По поводу результатов экспертизы?       Оба, Аккерман и Зое, сразу изменились в лице. Ханджи поправила очки на переносице, замялась, начала что-то говорить, но потом замолкла на пару секунд. Настало ледяное молчание и холод в кабинете стал ощущаться ещё сильнее.       — Совсем ничего нет. Оплошались, опять. Он оставляет следы совершено разных людей, не причастных и не связанных, — она с трудом выпалила пару предложений и впустила ладони в коричневые пряди волос.       — Хотя, стой, нет! Вчера занесли записку, найденную на месте одного из преступлений этого серийника! — Ханджи вдруг вскочила, начала искать заветную бумажку с результатами экспертизами. Летала по кабинету, как молния, то и дело наводя ещё больший бардак в шкафах.       — Нашла! В кармане штанов одного из убитых ранее, на дежурстве, нашли записку. Она была вшита в закладку. Содержание… Странное. Пустые угрозы, а на другой стороне шифр, так что, работёнку вам на вечер нашла. А вот отпечатки наводят нас на одного бывшего сотрудника восточного отдела…       Леви ошарашенно взглянул на Ханджи, не отводил глаз несколько секунд, даже застыл и сжал руки в кулаки. Не мог поверить… Подозреваемый? Хотя бы один, Наконец-то! После, перевёл взгляд на не менее удивленную коллегу.       — Как звать? — с трудом выпалил он.       — Какой-то Карл, кажется… Держи, тут всё написано, — уже более отрешенно ответила Зое и протянула ему бумагу с информацией о нужном человеке. Всю её активность и хороший настрой как рукой сняло от одного воспоминания о Смите, чьё фото висело на стене над компьютером.       — Идём, нужно найти его как можно скорее, — Аккерман кивнул коллеге в сторону выхода, не мог стоять на месте, когда на руках была хоть какая-то, возможно важная и верная информация, — спасибо, Ханджи.       Зое еле заметно улыбнулась ему сквозь всю скуку на душе, а следователь, кажется, еле заметно поднял уголок губ в ответ.       — До встречи, Ханджи! И простите, что так испугалась вас, — успела крикнуть на прощание Эрсель, и без того не поспевая за Леви, который уже брёл по коридору и копошился в кармане пальто, в поисках ключей от машины.       — Леви, что делаем теперь? Ищем того Карла? — чуть запыхаясь тревожно спросила Рихтер у следователя.       — Помощнику комиссара не расскажешь? — с заметным недоверием в лице задал ответный вопрос Леви и остановился и у входа в лаборатории. В лицо подул мерзкий сильный ветер.       — Ни в коем случае, — помотала головой в ответ.       — Найду и допрошу его сам. А научу всему на следующем допросе.       — Точно? Леви, вы же столько делаете, наверняка я смогу с чем-то помочь? — разволновалась коллела и всё ещё шагала за ним, отчаяно пытаясь помочь.       Леви немного пораздумал, повернулся к ней, уже усталый и сходящий с ума от недосыпа и стресса. Нет, брать с собой в этот раз не собирался, хотелось побыть одному. А вот стопка документов на заднем сидении мозолила глаза. А раз Рихтер так рвалась помочь, то он вполне мог доверить ей работу с бумагами. Следователь открыл заднюю дверь машины, достал оттуда небольшую стопку бумаг и протянул коллеге, со словами:       — Заполнишь до завтра? Я вряд ли успею.       — Без проблем, Леви, занесу утром. А завтра что у нас по планам? Очередное дежурство? — Эрсель послушно приняла документы, подровняла их.       Рихтер взглянула на него так по-доброму, ожидая ответа на вопрос. Стояла чуть ниже, перед бордюром, из-за чего разница в росте значительно увеличилась. И глаза её, уже по-привычному грустные, глубокого карего цвета, смотрели снизу вверх с неким восхищением, заботой. Аккерман дернулся, поняв, что слишком долго смотрит на неё, что тот зрительный контакт заставил даму засмущаться. Взгляд серых глаз с кругами под ними же забегал из стороны в сторону и это было единственным, что показывало еле заметную растерянность Леви. Вновь вспомнился вчерашний разговор, как она раскрылась перед ним, делясь переживаниями о Зике и о том, что боится, что её никогда не полюбят по-настоящему, так же трепетно, как и она. И то, как изливала душу, запало ему в память надолго…       — Жду в отделе в девять. Без дежурства обойдёмся. До завтра, — только кивнул ей Леви и поспешил к машине. Отвлекаться было нельзя, тем более на такие несуразные глупости.       — И вам доброго дня, — Эрсель вся залилась краской от длинного, непонятного для неё зрительного контакта, сжала в руках бумаги.       Следователь уехал со стоянки почти сразу, дел ещё было по горло, да и стоило торопиться, пока есть хоть какой-то след. А Рихтер… Она только туманила всё своей добротой и заботой, как ему казалось. Но и откажаться от той ласки попросту не мог — изголодавшая по чему-то подобному душа не позволяла.

***

      Углы старой съёмной квартиры наполнились хохотом и весёлыми разговорами, редкими ударами бутылки об бокалы. Внутри… Обстановка была не очень. Старые обои, скрипящий пол и вырвиглазного оранжевого цвета некоторая мебель. Всё в маленькой однушке говорило о её годах, но к сожалению, ни ремонт, ни выброс и замену мебели хозяйка не одобряла. Дамы же, снимающую старую лочугу который год, уже привыкли к обстановке и даже смирились. Хотя бы находили способы навести уют — подклеили обои, смазали петли и сделали всё, что было в их силах, притащив в квартиру пару симпатичных растений.       — Так что ты решила… По поводу Маргарет? — после минутной тишины, всё же поинтересовалась Эрсель, пусть и неуверенно. Опустила взгляд, помешала шампанское в бокале.       Ильза двинула широкими плечами, прокашлялась и закружила взглядом по старой кухне. Тот вопрос с подругой обсуждали уже не раз. Рихтер всё продолжала терпеть приезды пусть и приятной, но чересчур навязчивой Маргарет, а Ильза продолжала бездействовать.       — Знаешь… Говорили с ней на днях, да как-то отвлеклись, — замялась она и начала постукивать по поверхности стола.       — Слушай, я понимаю, что вы видитесь нечасто, да и ночевать ей негде. Как-никак, из другого города приезжает. Но… Может, вы могли бы быть потише по ночам? К Альберту уходить уже не вариант, — Рихтер сделала глоток алкоголя из бокала и горло приятно зажгло, хоть что-то отвлекало от неприятных беспокойств.       — Постараемся. Думаю, через годик накоплю деньги и съеду, не будем тебя с Маргарет доставать, — пришла в себя Ильза и по-привычному хитро умхыльнулась, а после сделала резкий глоток шампанского.       Эрсель подмяла колени под себя, огорчённо и с заметным разочарованием на лице развернулась в сторону балкона. Ильза всё замечала хорошо, и поведение подруги не стало исключением. Она поднялась, повисла над столом и аккуратно пихнула ту в плечо, следом за этим потрепав рыжую макушку.       — А ну не вешай нос, обещаю, впредь будем тише. Пока холодно, а вот будет весна, станем по вечерам гулять, отдохнешь хоть от нас. Со своими друзьями из коробочки поиграешь, — Ильза держалась, чтобы не расхохотаться от недавней находки, прикусила щеку изнутри.       Уборку она не любила, но на днях, к огромному сожалению, пришлось убраться в ящике с обувью, чтобы отыскать нужную пару. Там же, увидела незнакомую и странную коробку. И черт её дёрнул потянуться к ней, открыть. Любознательная брюнетка точно знала, что коробка не её, а значит, подруги. Внутри же… Лежало парочка не детских игрушек. В комнату Эрсель зашла в тот же момент, в который Ильза разглядывала содержимое.       — Ильза! Не нужно больше… В коробки незнакомые залезать. А что мне, одинокой, делать ещё? — вся, как помидор, залилась румянцем Эрсель и спрятала руки в рукава теплого домашнего свитера и вновь отпила из бокала. Подруга рассмеялась, слегка пощекотала её, а потом уселась обратно, как ни в чём не бывало, попивая алкоголь.       — А что там с Альбертом? Помнится, вы виделись месяц назад.       — С Альбертом… Думаю, пора кончать. Он звонил вчера, просил в долг, я отказала и с того момента не общались. Боюсь, он будет доставать какое-то время, но потом должен отстать. Да и Зик, оказалось, считал меня наивной дурочкой. В общем, думаю, пора начинать жить заново, забыть про всех прошлых мужчин, — Рихтер говорила воодушевлённо, то и дело размахивая почти пустым бокалом. Уже устала, да и толком не соображала, недавнее ночное дежурство заметно сказалось на ней.       — Ну-ну, осторожнее, выльешь ещё. Правильно, с Альбертом давно пора заканчивать. Затрахал уже эти розы носить после каждой ссоры, — с неким презреньем Ильза зыркнула на засохшие розы, стоящие на подоконнике. Выкидывать их было жалко, да и смотрелись весьма симпатично.       — За столько лет мог и запомнить про любимые цветы, — горько усмехнулась Эрсель и даже это говорила без особого осуждения. Не было сил делиться всем негативом и мыслями о бывшем. С ностальгией взглянула на засохшие розы и вновь под грудью заныло.       — Ладно, пойдём на балкон. Курить охота, — Ильза допила шампанское, поставила бокал на стол с лёгким шумом и не спеша, уже сонно поднялась из-за стола.       Подруга только в шутку закатила глаза, улыбнулась и последовала за ней. Те вечера, несмотря на свои определённые минуты, казались самыми тёплыми и уютными.

***

      Рихтер может и удалось отдохнуть после долгих дежурств, но вот следователю никак нет. С трудом вычислив адрес возможного подозреваемого, сначала катался в его поисках, потом объяснял бедняге всю ситуацию. Тот говорил на ломанном, с иностранными акцентом, иногда Аккерман с трудом его понимал, а уж тем более под вечер, допрашивая его уже битый час. Приезжий иностранец путался в словах и выражениях, вот и пойми — путается в показаниях или и впрямь говорит с трудом.       Через полтора часа Леви уже начал чётко осознавать, что его подозреваемый всего лишь жертва обстоятельств. Мужчина уже запуганный и сонный сидел под надзором незнакомого следователя. Время близилось к ночи, да и у Аккермана были дела поважнее. Напоследок он обвёл беднягу взглядом и махнув рукой, отпустил из участка, и иностранец побрёл в темноте к дому.       Шло всё опять паршиво. Кажется, он уже начал привыкать к этому. И не хватало времени даже обдумать произошедшее, время близилось к одиннадцати часам и нужно было срочно бежать в больницу, лишь бы успеть обговорить все вопросы с врачом.       И Леви торопился, бежал через переходы, иногда сбавлял шаг, ощущая ноющую боль от усталости в ногах. А по пути с трудом выдавливал из себя мысли. Разочаровался в себе, ещё не до конца пережил утрату друга, успевал только поспать. Мама же готовилась к смерти, цена на операцию не спадала, а денег в кармане не прибавлялось. Неожиданно, параллельно беспокойным раздумьям, вспомнилось недавнее обещание коллеги.       «Леви, мы раскроем это дело, я вам обещаю» — вспомнил он её слова и на душе стало неожиданно тепло. Кто-то ещё верил в него… И помогал.       Леви задумался о ней на пару секунд, даже сбавил шаг. Может… Ему и повезло с коллегой. Но не то было время, чтобы думать о ней, и без того опаздывал.       Дежурный на территории больницы только бросил на него сонный и недоверчивый взгляд. Давно знал следователя, да и по новостям про него говорили часто. Резко махнув краем пальто, Аккерман завернул к одному из корпусов. В холодной ночи почти не горело фонарей, по правую руку были кусты и овраг, в который можно было с лёгкостью упасть, не уследив за ногами. По левую же — третий корпус больницы. Пятиэтажное пережившее многое здание. Только свет из его окон освещал дорогу. Но вот, под дверью запасного выхода загорелся свет, она коротко скрипнула, а потом с шумом захлопнулась. Из корпуса вышел его глав. врач.       — Я-то уж думал, не придете, — с заметным разочарованием поприветствовал его врач, и поправив воротник куртки, зашагал к выходу с территории.       — Что с Кушель? — на едкую фразу Леви решил не отвечать. Не до конфликтов ему.       — Кушель… Всё Кушель, да Кушель, а мамой не зовёте, — посмеялся врач и стоило Леви заткнуться, как он остановился посреди дороги и продолжил, — Вы же понимаете, что Кушель не выживет без операции?       И Аккерман кивнул. Он понимал это давно, зачем же тогда копил на операцию второй год?       — Но теперь… В её положении, и операция вряд ли поможет, — вздохнул мужчина и продолжал смотреть Леви прямо в глаза. Он уже привык говорить людям в лицо о том, что не жить их близким.       — Леви, с ней уже ничего не сделаешь. Подпишите документы о выходе из больницы, пусть поживет последние недели не в четырёх стенах.       — Чушь не неси, — перебил его Аккерман, скаля зубы.       — Это не чушь. Она умрёт. С этим уже ничего не поделать.       Леви только сделал шаг вперёд, но слова пробрались до самого сердца, которое зажгло до слёз.       Она умрёт. Умрёт. Уже ничего не поделать.       И он не мог поверить. Он столько старался, работал, брал долги ради того, чтобы она выжила. Лишь бы наверстать упущенное с той, кого не видел семнадцать лет своей жизни.       — Не умрёт. Мое дело — накопить на операцию, ваше — сделать её, мы это уже обсуждали, — с трудом выпалил он и сжал руки в карманах тёплого пальто.       — Упёртый же вы… Я вас предупредил, Леви. Операция будет напрасна, — врач продолжил идти к выходу с территории, закурил сигаретку и Леви шагал следом.       — Я дам две третьих от всей суммы. Остальное принесу потом. Сойдемся?       — Не сойдемся. У нас всё официально. С такими предложениями идите операции в подполье делать, а не в центральных больницах, — совершенно спокойно отказал ему врач. С годами перестал вестись на такое, теперь знал, что это опасно как для его работы и репутации, так и для всей больницы.       — Это всё, что вы хотели, Леви?       — Всё, — угрюмо кивнул он.       — Тогда, до скорой встречи. Надеюсь, мы не в обиде друг на друга, — врач напоследок обвёл его глазами, а потом стряхнув пепел с сигареты, пошёл в другую сторону.       Леви побрёл домой сразу же. Ноги уже с трудом держали от усталости, недосыпа и кучи работы, отдельных подработок. Перед глазами стоял силуэт матери, тогда ещё здоровой и весёлой, радующейся жизни. И такую Кушель он хотел увидеть вновь, хотел назвать её мамой, побыть ещё немного рядом. Он думал о словах врача. Он же говорил всё это так, будто Аккерман должен был перестать стараться и оставить мать погибать, мучиться от болезни последние недели жизни…       Как бы хреново не было, а Аккерман никогда не сдавался, и не сдастся. Он раскрывал самые сложные дела, не сдался, даже когда ему препятствовали в поисках матери, и несмотря на все тяжести, всё равно справлялся. И как бы плохо всё ни было… В таком же исходе он был уверен и в ту холодную ночь.       Холод и боль на душе проходили сквозь ткань тёплой одежды, которая уже не грела. Зашагал ещё быстрее, да и не хватало ещё нарваться на каких-нибудь хулиганов, бандитов. К большому сожалению, в городе его знали многие. И не каждый был настроен к следователю положительно, зная о его прошлом.       Телефонный звонок отвлёк от размышлений, Леви взглянул на экран. Это была Эрсель. Следом, взгляд упал на время. Пол двенадцатого. Нормальные люди, особенно те, кому на следующий день работать, в это время спят. И чего ей нужно?       Недолго думая, он поднял трубку, пусть и нехотя.       — По делу? — тут же спросил он.       — Хотела спросить, как прошёл допрос. Есть какие-то результаты? Как вы сами, Леви? — Леви сразу почуял что-то неладное в её тоне, пусть тот и был привычно мягким, но казалось, что язык путался.       — Ни черта. Тот подозреваемый оказался иностранцем, который вообще не при делах. Результатов тоже никаких, — проворчал Аккерман и через пару секунд всё же спросил, — ты пьяная?       — Пьяная? Может совсем немного. С сожительницей решили расслабиться, — виновато посмеялась Эрсель.       — С перегаром тебя в кабинет не пущу, учти, — от собеседницы вновь послышался пьяный смех, что звучал даже забавно.       — Хорошо-хорошо, не беспокойтесь. Так… Как вы сами? Как состояние? — голос по ту сторону экрана чуть задрожал, но от того не стал менее приятным.       — Сойдёт. Завтра поговорим о кое-чём. А пока проспись, как следует, — вести долгие диалоги вне работы он не желал, да и настрой был не тот.       Хотелось только упасть на мягкую кровать, поспать хотя бы часов семь…       — Спасибо за заботу, — усмехнулась Эрсель и добавила напоследок, — Добрых вам снов, Леви. Кажется, вы ещё не дома, будьте поосторожнее, а то не хочется лишиться хорошего коллеги.       Звонок завершился. А Леви замер около подъезда. Благо, вокруг никого не было, на улице было пусто, никто бы не задался вопросом, чего он встал около дома. Это была… Забота? Или она так втиралась в доверие? Или вовсе в её словах был другой смысл?       «Не ломай голову дурью, Аккерман. Лучше сам проспись» — поругав сам себя, он с всё таким же недоумевающим и хмурым выражением лица, достал ключи из кармана.       Ведьма, и впрямь.