every day I hope.

III

      Каждое утро просыпаясь в тёплой постели со своим омегой, Антон надеется. С первого дня их знакомства, а после и стремительно начавшихся отношений мужчина понимает: он хочет быть с Арсением всегда. Просыпаться и вдыхать запах апельсина, который так приятно исходит от каждого сантиметра кожи. Жить вместе, вставать, когда солнце ещё только восходит, потому что работа не ждёт, готовить завтраки, несмотря на все неудачи в кулинарии, главное — вместе.       Совместный душ, потому что так быстрее, только поэтому и никаких других причин, что вы. Поездка до работы под плейлист, составленный Арсением лично, и хоть не сразу: «Ну, Арс, это же просто бьёт по ушам! — но всё же одобренный Антоном, — Ладно, понял, не бьёт, а бодрит».       Такой краткий поцелуй на прощание, после которого наступает длинный и насыщенный рабочий день, но также дающий личное время и возможность соскучиться, а затем новая встреча за ужином дома. Тихий стук приборов о посуду, события, проносящиеся на экране, и уютное тепло любимого плеча на соседнем сидении. Кто скажет: «скука и рутина», а они скажут: «приятно и спокойно».       Посмотреть фильм, выпить бокал вина, домашнего красного от бабушки, которого не найдёшь во всём Питере и даже Москве. Или заказать пиво из недавно открывшегося бара Серёжи, где он каждый вечер допоздна разбирается с документацией, потихоньку преисполняясь во всех этих бухгалтерских делишках и экономических штучках, часто обращаясь к Антону.

III

       Антон вырос в среднестатистической семье в Воронеже. Родители души не чаяли в единственном ребёнке, проводили вместе каждые выходные, многому научили будущего альфу, при этом многое ему позволяя и прощая низкие оценки, потому что сыну попросту было неинтересно, он не гнался за ними, зато делал всё, чтобы не учиться. Был в школьной команде по футболу, волейболу, баскетболу, играл в КВН и участвовал в театральных постановках. Друзей всегда было много, своей лёгкостью и непосредственностью парень быстро притягивал людей.        И, хотя класса до девятого учёба Антона не слишком-то и волновала, в какой-то момент он всё же решил, что в последние годы неплохо бы и поднапрячься, и всего за несколько месяцев крепко вошёл в ряды хорошистов, подняв средний балл с «дохлой тройки», как говорили учителя, до вполне приличной четвёрки, закончив через два года с аттестатом, в котором как минимум половина оценок были заслуженными пятёрками, а экзамены и того лучше. Кажется, даже в газете упомянули рядом со стобальниками. А родители не могли и нарадоваться таким переменам. Перемен требуют наши сердца. Ну и умы, в случае Антона.        У отца была небольшая фирма в городе, которая первые годы и всё детство Шастуна не приносила особых доходов, поэтому приходилось работать на износ не только там, но и подрабатывать всем возможным. Но Андрей верил, а Майя всегда была рядом и поддерживала. И вот всё-таки начали появляться первые более прибыльные заказы, новые и даже постоянные клиенты, поэтому через пару лет, поступая в Питер, Шастун переезжал вместе с родителями в купленную ими на заработанные деньги рядом с центром квартиру с хорошим ремонтом. И пока Антон продолжал постигать науки в университете, под конец его учебы отец обзавелся несколькими филиалами своей фирмы во многих крупных городах России.        С Серёжей они познакомились уже в учебном заведении, попав на какую-то общую пьянку по случаю тоже какому-то. Зачем студентам вообще случай для пьянки? Так вот, алкоголь сближает, но не так сближает алкоголь, как совместные отходосы после. Проснувшись утром на чьей-то квартире с ужасной головной болью и отсутствием памяти о как минимум половине событий вечера и ночи, просто приняли факт, что успели познакомиться, вместе пострадали и добрались до дома. Так и закорешились.

III

      Поздний вечер перетекает в ночь, немного алкоголя расслабляет, и уставшая от долгого рабочего дня, пара заваливается на кровать после всех ванных процедур и вечерней рутины, лениво целуясь и снимая одежду. Теперь они кожа к коже, ароматы кедра и апельсина заполняют спальню, кажется, что дышать в таком плотном тумане ароматов почти невозможно, но они дышат друг другом, как бы нехитро это не звучало. Упаковка уже умело разрывается зубами, и латекс привычным движением раскатывается по стволу. Сил на долгие прелюдии нет, да и за время отношений это перестало быть чем-то необычным, привычное притяжение само делает свое дело. Первый толчок, промедление, ещё один поцелуй, а далее множество, что считать и не стоит, пока движение постепенно нарастает. Тихая до этого комната наполняется ещё и звуками шлепков и уже более активным причмокиванием, губы обоих влажные и искусанные. Несмотря на усталость, желание и привычку оставить друг на друге как можно больше следов не угасло. На особо удачных фрикциях Арсений выгибается сильнее, а короткие ноготки впиваются в широкие плечи альфы, сжимающего такие любимые бока и тазовые косточки своего омеги. Новая кровать почти неслышно поскрипывает, ударяясь изголовьем о стену, постельное бельё давно смялось под разгорячёнными телами. Стоны, звуки и запахи смешиваются с друг другом.       Тонкие, почти музыкальные пальцы, всегда унизанные кольцами, находят достаточно крупный, покрытый венами и с яркой красной головкой член омеги. Раньше холод металла ощущался странно, сейчас же сложно представить как бы это было без него. Арсений первый доходит до пика, и Антон, войдя в него ещё несколькими быстрыми и резкими толчками, заставляя омегу стонать часто-часто из-за сильной чувствительности после оргазма, завязывает резинку в узел и скидывает под кровать – выкинет утром, погружается в сладкую дрёму, свободную от ежедневных мыслей.       Обыденное «люблю тебя» читается по лёгкому движению губ у обоих, но это и не важно, всё виднеется друг у друга в глазах при таком ярком, пробивающим тюль и незакрытые шторы, свете огней города и луны. Так проходит большинство вечеров, и однажды Шастун решается. — Арс? — А? — Я понимаю, что у нас всё очень быстро: знакомство, отношения, переезд, и, может, три месяца — это совсем мало, но я правда давно об этом думаю. Кажется, я в жизни ничего так сильно не хотел, как сейчас хочу завести с тобой детей. Знаешь, там настоящую семью, пару маленьких детских ножек, бегающих по дому, встречающих нас с работы… — быстро шепчет мужчина, а в зелёных глазах плещется столько счастья и нежности, что сами не замечают на миг промелькнувший страх в голубых океанах напротив. — А я… — тихое сглатывание, адамово яблоко перекатывается, но ком всё ещё застревает где-то внутри. Арсений быстро берёт своего парня за руку и продолжает: — то есть, конечно, я тоже всегда хотел семью…– пауза. — детей. Конечно, я бы очень хотел всё это с тобой. — Правда? — до этого казалось, что глаза не могут выражать ещё больше чувств, чем до этого, но теперь они почти искрят теплом, а счастье просто вылилось за борт. — Да. Только давай подождём, обсудим потом, хорошо? — Хорошо. — нежные поцелуи перед сном в скулу, висок, макушку — то, что помнит Арс, цепкие объятия везде — то, что помнит Шаст перед тем, как заснуть.       Арсения колотит всю ночь.