Second Chance

      Стук в дверь был резким и неожиданным. Юджи со стоном приподнял голову с подушки, посмотрел на часы: 6:20. Он тяжело вздохнул и поплёлся к двери, пытаясь найти футболку, но так и не обнаружил её и открыл дверь как был - в одном нижнем белье.       На пороге стоял Сатору, с ещё влажными от душа волосами и настороженным взглядом. В мгновение их глаза встретились, и оба на секунду растерялись. Юджи, внезапно осознав, в чём он стоит, покраснел и поспешил прикрыться рукой. Сатору прокашлялся и отвёл взгляд.       “Эм… Надо собираться” - сказал он, нарочито невозмутимо, но уголки его рта чуть дёрнулись вверх - “У меня ещё куча дел в Токио. А Чосо писал, что у тебя съёмки”.       Юджи кивнул, всё ещё ощущая жар на щеках.       “Я понял. Дай мне минут десять”.       “Буду ждать внизу”, - бросил Сатору и быстрым шагом направился к лифту.       Когда он спустился в холл, ресепшен всё ещё был тихим и полупустым. Пожилой администратор поднял глаза и приветливо улыбнулся, когда Сатору подошёл к стойке и протянул ключ от номера.       “Доброе утро. Что-то ещё нужно?”       “Да. Где я могу найти кофе?” - Сатору потёр шею, ощущая, как ещё не до конца проснулся.       Администратор покачал головой.       “Кафе откроется только через час, но вы можете взять кофе в баре. Он уже работает”.       Сатору благодарно кивнул и добавил:       “Если мой спутник спустится раньше, скажите ему, что я отошёл в бар”.       “Конечно”.       Сатору направился к бару и заказал два капучино - сладкий для себя и без сахара для Юджи. Пока бариста готовил напитки, Сатору перевёл дух и снова вспомнил сцену у двери.       "Надо было хотя бы отвернуться" - усмехнулся он про себя.       В этот момент к нему подошёл Юджи - с немного растрёпанными волосами и заспанным видом. Он выглядел смущённо, но более собранно.       “Доброе утро”, - тихо сказал Юджи и потёр глаза - “Всё в порядке? Ты не выглядишь таким усталым, как я”.       Сатору посмотрел на него с лёгкой улыбкой:       “Зато ты выглядишь естественно для человека, который спал всего несколько часов”. - Он кивнул на стакан - “Вот. Твой кофе без сахара. Я уже работаю над тем, чтобы ты проснулся”.       Юджи с благодарностью взял кофе, сделал большой глоток и блаженно прикрыл глаза.       “Чёрт… это именно то, что мне было нужно”.       Сатору коротко рассмеялся и направился к выходу. Они шли через прохладный холл, за окном медленно занимался рассвет, а воздух уже был пропитан морской свежестью.       “Надо признать”, - сказал Юджи, снова делая глоток - “Подушки и одеяла здесь просто шикарные. Такое ощущение, что я спал в облаке…”       Сатору кивнул и обернулся к нему с лукавой улыбкой:       “Вид на море из окна - тоже хороший бонус. Может, как-нибудь возьмём выходные и съездим сюда просто так?”       Юджи чуть закашлялся от неожиданности, смутился и опустил взгляд.       “Я… подумаю”.       Сатору рассмеялся и мягко похлопал его по плечу.       “Думай сколько хочешь”.       Они вышли на улицу, где утренний свет мягко ложился на мокрый асфальт стоянки. Машина ждала их, холодная и чуть мокрая от росы. Сатору завёл её, руль слегка вибрировал под его руками. Он сделал глоток сладкого кофе и вздохнул с явным удовольствием. Юджи сидел на пассажирском сиденье, устало опершись головой о стекло. Его глаза ещё не до конца открылись, и он откровенно зевнул, прикрывая рот рукой.       Сатору взглянул на него и с усмешкой покачал головой:       “Похоже, утро - это не твоё время”.       Юджи хрипло засмеялся и потянулся, вытягивая руки вперёд.       “Обычно нет, знаешь… я вообще-то легко поднимаюсь по утрам”. - Он устало потер лицо ладонями - “Просто всё это…” - он сделал неопределённое движение рукой, - “Навалилось. И, видимо, сказалось”.       Сатору бросил на него короткий взгляд и, чуть помедлив, предложил:       “Тогда поспи ещё немного. Дорога до Токио займёт примерно час с хвостиком. Я справлюсь без разговоров”.       Юджи прищурился, раздумывая, а затем сдался и кивнул:       “Хорошо… Я думаю, мне это правда нужно”.       Он опустил спинку сиденья, устроился поудобнее и снова сделал пару глотков своего кофе, прежде чем поставить стакан в подстаканник.       “Спасибо, Сатору”, - сказал он тихо, уже закрывая глаза. - “Ты правда нечто…”       Сатору усмехнулся, переключая передачу и выруливая на дорогу.       “Спи, Юджи. Когда приедем, я тебя разбужу”.       Юджи только кивнул, погружаясь в полудрёму, а Сатору сосредоточился на дороге. Машина плавно мчалась по шоссе, а ранние лучи солнца растекались по стеклу, обещая новый день - пусть и с ноткой усталости, но уже с чем-то спокойным и настоящим в их молчаливой поездке.       Он мягко крутил руль, прислушиваясь к тихой музыке из радио. За окном мелькали редкие огни придорожных указателей, а солнце всё ещё только начинало окрашивать небо в розово-оранжевые тона. Сатору взглянул на Юджи - тот спокойно спал на пассажирском сиденье, дыхание ровное, тихое.       Но внутри у Сатору всё кипело. Последние дни превратились в бесконечную бурю. Признание Юджи и Сугуру. Их разговор у моря. Покушение. И снова клан Зенин, который решил перешагнуть через все границы. Мысли о Тоджи и его мрачной тени заставили Сатору сжать руль так сильно, что суставы побелели. Он пытался сдержать ярость, но это было, словно пытаться удержать разрывающийся внутри шторм.       Резкий звонок раздался из динамиков телефона. Слишком ранний. Слишком тревожный. Экран мигал именем: Сугуру.       Сатору на секунду замер, а затем без колебаний нажал на кнопку, не заботясь о том, что за рулем.       “Сугуру?” - его голос был чуть хриплым, настороженным - “Что-то случилось?”       На той стороне повисла пауза, и только тихий вдох предвещал самое худшее.       “Юта умер”, - голос Сугуру был пронзён болью, тихим шоком - “Не приходя в сознание”.       Словно лёд проткнул Сатору изнутри. Он почувствовал, как мир вокруг сжался до одного мгновения. Все звуки пропали, остались лишь глухие слова Сугуру.       “Сатору… Ты слышишь?” - голос друга задрожал - “Скажи хоть что-нибудь…”       “Я приеду”, - только и сказал Сатору, затем прервал звонок и плавно остановил машину на обочине, включив аварийные огни. Он медленно облокотился на руль и закрыл глаза. Его дыхание было тяжёлым и рваным.       Злость, смешанная с бессилием, разлившаяся по венам. Как же он заебался…       Юджи заворочался и, приподнявшись, сонно посмотрел на Сатору.       “Что случилось?” - его голос был полон беспокойства.       Сатору молчал, тяжело дыша. Юджи выпрямился, ощущая тревогу нарастающей волной.       “Сатору, что-то произошло?” - он осторожно коснулся плеча Сатору, его голос сорвался.       Сатору медленно выпрямился, повернул голову и, избегая взгляда Юджи, сказал тихо, но жёстко:       “Достань сигареты из бардачка”.       Юджи с дрожащими руками открыл бардачок, нашёл пачку и зажигалку и передал их Сатору. Тот открыл окно, вытащил одну сигарету и закурил, вдохнув дым глубоко, будто пытаясь заглушить глухой рёв внутри себя.       Он выдохнул, отпуская облако дыма в сторону окна, и только тогда сказал, глядя вперёд, но не видя дороги:       “Юта не вышел из комы”. - Его голос звучал мрачно и глухо - “Он умер. Сугуру только что позвонил”.       Юджи замер. На его лице застыли неверие и боль. Губы задрожали, и слёзы беззвучно начали стекать по его щекам.       “Нет…” - прошептал он - “Нет, нет… Сатору…”       Слова Юджи оборвались, будто воздух больше не проходил через горло. Он закрыл лицо руками, его плечи начали содрогаться. Сатору ничего не говорил - только медленно втягивал дым, чувствуя, как пустота заполняет его. Он знал эту боль. Знал это состояние, когда любые слова кажутся бесполезными.       Он вытянул руку и сжал плечо Юджи, едва коснувшись, но не отпуская. Это было единственное, что он мог сделать сейчас - просто быть рядом.       Сатору сидел, глядя на тлеющую сигарету, которая медленно сгорала в его пальцах. Дым клубился в сторону открытого окна, растворяясь в прохладном утреннем воздухе. Юджи сидел рядом, уткнувшись в ладони, его дыхание было рваным, как будто каждый вздох отдавался болью.       Несколько минут они просто сидели в тишине, слушая только шелест ветра и гул проезжающих вдали машин.       Сатору сделал ещё одну глубокую затяжку и тихо сказал:       “Я видел смерть слишком часто. И она всегда выглядела по-разному. Иногда - неожиданной и молниеносной. Иногда - долгой и мучительной, когда ты буквально чувствуешь, как кто-то выскальзывает у тебя из рук”. - Он опустил сигарету вниз, стряхивая пепел в окно - “Но каждый раз… остаётся одно и то же чувство - бессилие”.       Юджи молчал, слушая каждое его слово, впитывая их как грустную правду.       “В своём мире я похоронил слишком многих”, - продолжил Сатору, его голос был спокоен, но взгляд пуст - “Рико, Сугуру, Нанами, Хайбара… даже те, кто выжил, уходили из моей жизни по-другому. И каждый раз я задавал себе один и тот же вопрос: Почему они? Почему не я?”       Юджи приподнял голову, его глаза были красными, но в них читалось понимание.       “Я… понимаю тебя”. - Его голос был тихим, но твёрдым - “Смерть деда… она убила меня”.       Сатору посмотрел на него, внимательно, без осуждения. Юджи продолжил, глядя в пустоту перед собой:       “Мне было пятнадцать. Я сидел рядом с ним в больничной палате, держал его за руку, пока он… уходил”. - Юджи выдохнул и снова провёл рукой по лицу, будто пытался стереть воспоминания - “Он был тем, кто научил меня всему. Он учил меня, что быть сильным - значит заботиться о тех, кто слабее. И когда он умер…” - Юджи замолчал, на мгновение закрыв глаза - “Я стал другим человеком. Как будто внутри меня что-то сломалось. Я больше не чувствовал себя прежним Юджи”.       Сатору убрал сигарету и потушил её, бросив окурок в пепельницу на приборной панели. Он повернулся к Юджи и мягко сказал:       “Смерть меняет нас. Она забирает часть нас с собой и оставляет пустоту. Но…” - он сделал паузу, подбирая слова, - “Это не значит, что та пустота остаётся навсегда. Иногда то, что мы потеряли, становится частью того, кем мы стали”.       Юджи опустил голову и прошептал:       “Но как можно жить, зная, что кого-то больше нет?”       Сатору грустно улыбнулся.       “Мы живём, потому что помним их. Потому что, если мы забываем - вот тогда они умирают по-настоящему”.       Юджи сжал руки в кулаки и тихо спросил:       “Ты тоже боишься забыть?”       Сатору посмотрел на него, глаза его блестели от едва сдерживаемых эмоций.       “Постоянно”, - признался он - “Больше всего я боюсь того дня, когда не смогу вспомнить чей-то голос или выражение лица”. - Он прикрыл глаза на мгновение - “Но пока я помню их… они где-то рядом”.       Юджи задумчиво смотрел на него и вдруг выдохнул, как будто сбрасывая часть груза со своих плеч.       “Наверное ты прав”.       Сатору улыбнулся, вставив ключ в зажигание, и повернул его. Двигатель мягко завёлся, и машина плавно тронулась с места. Он сделал глубокий вдох и сказал, не глядя на Юджи:       “Теперь разговор с Зенинами будет совершенно другой”.       Голос его был ровным, но с едва ощутимым холодом и сталью под ним. Юджи резко обернулся к Сатору, его взгляд был полон беспокойства.       “Сатору…” - начал он, и в его голосе дрожало что-то почти отчаянное - “Только не трогай Мегуми”. - Юджи нахмурился и стиснул кулаки - “Он наверняка ничего не знал. Он не мог сделать ничего такого. Он просто не мог”.       Сатору скользнул взглядом по лицу Юджи и выдохнул, чуть расслабив плечи.       “Ты иногда видишь в людях то, что они не замечают сами”, - тихо сказал он - “Это одна из твоих сильных сторон. Но из-за неё ты можешь ранить себя сильнее, чем кто-то другой”.       Юджи продолжал смотреть на него, не отводя глаз.       “Может быть… Но я знаю Мегуми”. - Его голос дрогнул - “Он бы никогда так не поступил. Что бы там ни произошло”.       Сатору кивнул и добавил:       “Я дал слово. И я его сдержу”.       Юджи отвернулся к окну. Несколько минут он молчал, но затем, будто собравшись с мыслями, начал говорить - тихо, но твёрдо, с каждым словом вытягивая из себя боль, спрятанную глубоко внутри:       “Знаешь, мы с Мегуми всегда были как братья. С детства. Мы поддерживали друг друга во всём. Если у меня были проблемы дома или в школе - он был там. Если ему нужно было хоть что-то - я был рядом. Я думал, что мы одинаково смотрели на нашу дружбу”.       Юджи провёл рукой по волосам и выдохнул:       “Но теперь… оказывается, что со стороны Мегуми это было больше, чем просто дружба”.       Сатору бросил короткий взгляд на Юджи, но не перебивал. Юджи продолжал, его голос стал тише:       “Сейчас… я вспоминаю его взгляды на меня, случайные прикосновения. Эти мелочи, которые он, может быть, даже не хотел показывать”.       Юджи сжал колени, словно пытался унять дрожь.       “Я был таким тупым… может быть, если бы я узнал раньше, всё сложилось бы иначе, и они бы не стали давить на тебя через меня… через нас”.       Сатору тихо вздохнул, и в его голосе не было осуждения - только понимание:       “Юджи… как ты мог даже подумать о таком, если вы дружили всю жизнь. Это как если бы я и Сугуру…”       Юджи кивнул, его взгляд был направлен куда-то в пустоту за окном.       “Просто… я хочу узнать правду от него, Сатору. Даже если она окажется хуже, чем я думаю”.       Сатору бросил быстрый взгляд на него и ответил твёрдо, но мягко:       “И ты её узнаешь. Но как бы всё ни сложилось, это не отменяет того, что вы сделали друг для друга. Вы были друзьями. Вы были теми, кто дали друг другу опору, когда мир был полон хаоса. Это остаётся, как бы ни повернулась правда”.       Юджи глубоко вдохнул и выдохнул, его плечи чуть расслабились, но в глазах всё ещё оставалась боль.       “Спасибо, Сатору”.       Сатору слегка кивнул и мягко добавил:       “Что бы ты ни услышал - ты останешься собой. И это главное”.       Сатору вел машину по шоссе, глядя вперёд, но его мысли были далеко за пределами этой дороги. Ревность - слово, которое он терпеть не мог, но которое сейчас горько отозвалось где-то глубоко внутри. Он ненавидел это ощущение - ненужное, острое, обжигающее, будто колючий лёд под кожей.       Мегуми. Даже его имя резало слух. Сатору знал, что не имеет права на ревность. Что это глупо и неправильно. Но каждый раз, когда Юджи говорил о Мегуми с этой болью в голосе - с этой несломленной верностью - в нём что-то вспыхивало. И всё же… несмотря на эту ревность, больше всего ему хотелось, чтобы Юджи был в порядке. Чтобы он не потерял себя.       Сатору усмехнулся про себя, его пальцы чуть расслабились на руле. Юджи менял его. Бесспорно и безжалостно. Тот парень, которым Сатору был раньше, просто бы сжёг всё к чертям, не думая о чужих чувствах. Но с Юджи всё было иначе. Он заставлял его быть терпеливым. Слушать. Быть кем-то… большим, чем просто сильнейшим.       Быть человеком.       Сатору даже чуть поморщился от этой мысли. Он привык считать себя эгоистом. Привык думать, что весь мир должен крутиться вокруг него. Но с Юджи... это больше не работало.       “О чём ты задумался?” - вдруг раздался голос Юджи, прервав поток его размышлений. Сатору слегка повернул голову и взглянул на него - Юджи сидел, приподнявшись, его взгляд был чуть обеспокоенным. В глазах читалось всё то же непроизвольное тепло.       Сатору ухмыльнулся и беззаботно бросил:       “О тебе”.       Юджи замер, его глаза распахнулись от удивления. Щёки тут же порозовели, и он отвёл взгляд к окну.       “Ой, да брось ты…” - пробормотал он, пряча смущённую улыбку.       Сатору тихо засмеялся и снова перевёл взгляд на дорогу.       “Что? Это правда”, - мягко сказал он, и в его голосе не было привычного сарказма.       Юджи фыркнул и попытался выровнять дыхание, будто от этого его лицо перестанет гореть.       “Просто… неожиданно”, - пробормотал он.       Сатору улыбнулся чуть шире и добавил, уже без лишних шуток:       “Иногда я сам удивляюсь, Юджи”.       Когда Токио показался впереди яркой стеной огней и линий дорог, тишина в машине стала более напряжённой. Юджи смотрел на город, будто это было что-то далёкое и чужое. Сатору заметил его взгляд, но решил, что лучше сказать прямо.       “Сначала заеду в больницу к Сугуру”, - тихо сказал он, чуть замедлив скорость.       Юджи повернулся к нему с явной решимостью:       “Я хочу поехать с тобой”.       Сатору бросил на него короткий взгляд и мягко покачал головой.       “У тебя съёмки, Юджи. Ты знаешь, что нужно идти”.       Юджи открыл было рот, чтобы возразить, но Сатору продолжил, его голос был спокоен, но твёрд:       “И всё равно там нечего смотреть…” - Он выдохнул и добавил уже мягче: - “Я напишу тебе, когда станет известно о дне похорон”.       Юджи посмотрел в сторону, сцепив пальцы.       “Хорошо…” - сказал он тихо.       Сатору слегка улыбнулся.       “Просто делай то, что должен”.       Они подъехали к дому Чосо. Машина мягко остановилась у обочины, и Юджи медленно расстегнул ремень. Перед выходом он задержался, посмотрел на Сатору и искренне сказал:       “Спасибо за всё, Сатору. За то, что был рядом”.       Сатору слегка кивнул и улыбнулся.       “Держись. И если что - ты знаешь, где меня найти”.       Юджи коротко кивнул и вышел из машины. Чосо стоял у дверей, ожидая брата с лёгкой тревогой на лице. Сатору проследил, как Юджи пересёк улицу и обнял брата, прежде чем дверь за ними закрылась.       Сатору медленно выехал обратно на дорогу и направился в сторону больницы. Утренний Токио уже ожил, но в голове Сатору был только звонок Сугуру и новости о смерти Юты.       Он нажал на кнопку громкой связи и набрал номер.       “Нанами?” - голос Сатору звучал серьёзно.       Через секунду в машине раздался сдержанный и привычно спокойный голос Нанами:       “Да, Сатору?”       “Есть новости о покушении?” - Сатору держал взгляд на дороге, но его пальцы снова чуть сильнее сжали руль.       На другом конце линии Нанами тихо вздохнул:       “Да. Я как раз еду в больницу по поводу смерти Юты, будем переквалифицировать статью”. - Нанами сделал короткую паузу. - “Что касается нападавших… их двое. Наемники. Пойманы и допрошены. И они раскололись”.       Сатору нахмурился, его сердце чуть ускорилось.       “Кто их нанял?”       Голос Нанами стал чуть строже.       “Наоя Зенин. По приказу Тоджи. Их задача была припугнуть тебя. Только всё вышло далеко за рамки «припугнуть», да и в целом они облажались”.       Сатору выдохнул, но в этом выдохе было больше ярости, чем облегчения.       “Нанами, сможешь ли ты подготовить ордеры на арест Тоджи и Наои в ближайшее время?”       Нанами хмыкнул, будто ухмыльнувшись.       “Обижаешь, Годжо. Уже на связи с прокуратурой”.       “Понял, Нанами. Спасибо за информацию”.       “Встретимся в больнице”, - коротко ответил Нанами и сбросил звонок.       Сатору убрал телефон и посмотрел вперёд с напряжённым лицом. Он чувствовал, как внутри всё закипает. "Припугнуть?" Губы Сатору сжались в тонкую линию. Они даже не понимают, что перешли черту, которую я им никогда не прощу.       Он сделал глубокий вдох, чтобы удержать себя в пределах хоть какого-то спокойствия. Никакой импульсивности. Впереди слишком много важных дел.       Но одно он знал наверняка: сегодня клан Зенин поймёт, что он больше не тот, кого можно запугать.

***

      Сатору распахнул дверь палаты так резко, что та ударилась о стену и замерла. Комната была тихой, лишь мягкий шум капельницы и гул кондиционера нарушали тишину. Сугуру сидел на кровати в больничной пижаме, его плечо было тщательно перевязано, а взгляд был таким потерянным, что Сатору на миг почувствовал, как что-то сдавило его сердце.       Не говоря ни слова, Сатору закрыл дверь и подошёл к кровати. Он сел рядом, осторожно, чтобы не потревожить Сугуру, и тихо позвал:       “Сугуру…”       Сугуру медленно повернул голову и посмотрел на него. В этом взгляде была не только боль, но и что-то большее - пустота, которая обычно появляется после слишком большого количества утрат.       “После этого нападения…” - начал Сугуру, его голос был хриплым, как будто он не разговаривал несколько часов - “Всё перевернулось. Я впервые не знаю, что делать дальше”.       Сатору молчал, давая ему время. Сугуру вздохнул и провёл рукой по прядям волос, словно пытаясь вернуть себе хоть какое-то чувство контроля.       “Знаешь, кем я был всю свою жизнь?” - он усмехнулся, но эта усмешка была больше похожа на гримасу - “Единственный сын богатых родителей. Папа - премьер-министр. Частная школа с клановыми наследниками и такими же мажорами, как я. Друзья - дети элиты, у которых всё уже расписано с рождения. Потом университет, политическая карьера, амбиции семьи. И между всем этим… бесконечные тусовки с алкоголем, наркотиками и сексом без обязательств”.       Сатору продолжал смотреть на него, не перебивая. Сугуру говорил, словно освобождался от какого-то груза, который носил в себе слишком долго.       “Всё казалось понятным. Простым. Я никого к себе не подпускал и сам не привязывался, я считал себя слишком охуенным для такого дерьма как чувства”. - Он опустил взгляд на свои сжатые кулаки - “Даже с Ютой…”       Имя было произнесено тихо, но в комнате оно прозвучало громко, будто отдаваясь эхом.       “Все говорили: «Женись на нём»”. - Сугуру усмехнулся ещё горче - “Ты не представляешь, сколько раз я слышал это. Он был идеальным: умным, красивым, добрым. Но…” - Сугуру отвернулся к окну, и голос его сорвался. - “Я так и не смог…”       Сатору сжал руку в кулак, глядя на друга, который был так сильно раздавлен этой трагедией. Он наклонился ближе, стараясь, чтобы голос звучал мягко:       “Сугуру… Никто не мог знать, что так всё обернётся. Ты винишь себя за то, что невозможно предсказать или предотвратить”.       Сугуру горько усмехнулся, его плечи сжались.       “Может, и так. Но, знаешь, если бы я… любил его так, как он того заслуживал, если бы привязался по-настоящему… он мог бы быть жив. Я боюсь, что он умер, так и не узнав, что я…”       Он оборвал фразу, прикрыв лицо рукой. Голос снова дрогнул:       “Что я мог его полюбить”.       Сугуру опустил руку и посмотрел на Сатору, его глаза были полны боли и растерянности.              “А теперь… что мне делать, Сатору? Кто я вообще без этой лжи, которой жил всю жизнь?”       Сатору вздохнул и положил руку на неповреждённое плечо Сугуру.       “Ты не обязан сейчас всё понимать”, - сказал он тихо - “Тебе не нужно раскладывать всё по полочкам прямо сейчас”.       Сугуру смотрел перед собой, но затем сжал губы и добавил едва слышно:       “Но Юта не проснулся. А я жив. И впервые в жизни мне не хочется возвращаться к старой версии себя”.       В этих словах было столько боли и растерянности, что Сатору сжал руку Сугуру чуть крепче.       “Это нормально”, - сказал он, глядя ему прямо в глаза - “Мы меняемся не потому, что хотим. Иногда нас меняет боль. Но ты не один, Сугуру. И ты никогда не будешь один”.       Сугуру впервые за долгое время посмотрел на Сатору так, словно действительно услышал эти слова. И пусть он ещё не знал, как дальше жить, в этом моменте было что-то настоящее. Что-то важное. Сугуру держал его взгляд, без привычной бравады, без маски. Только голая правда.       “Мне нужна помощь”, - сказал Сугуру тихо, но твёрдо.       Сатору моргнул, будто слова сбили его с толку. Он ждал, что Сугуру добавит что-то ещё, но вместо этого услышал:       “Я знаю… что должен попросить тебя и Сёко помочь мне”.       Голос Сугуру дрожал, но не от слабости - от решимости, рождённой из отчаяния. Он провёл ладонью по больничному одеялу, затем опустил её на колени и крепко сжал.       “Я хочу лечь в реабилитационный центр. У меня… зависимость от кокаина”. - Его слова повисли в воздухе, будто ударили чем-то тяжёлым - “Я понял это уже давно, когда началась первая ломка. Но только сейчас… признал это вслух”.       Сатору почувствовал, как всё внутри утихло и похолодело. Он, конечно, подозревал, что отношения Сугуру и наркотиков были чересчур “близкими”, но слышать это прямо - было совсем другим.       Сугуру поднял глаза на Сатору, и в его взгляде было всё - страх, стыд, но вместе с этим - непоколебимая решимость.       “Я хочу жить по-другому. Ради Юты…” - его голос дрогнул на имени. Он коротко вдохнул и продолжил: - “Ради себя. Я должен найти себя заново. А для этого мне нужно решить эту проблему”.       Сатору выдохнул и сел ровнее, сжал руки в кулаки, чтобы удержать равновесие в этом разговоре. Он знал, как трудно для Сугуру сказать это вслух, и, чёрт побери, уважал его за это больше, чем мог выразить словами.       “Ты даже не представляешь, как горжусь тобой сейчас”, - тихо произнёс Сатору, его голос звучал мягко, но с глубокой уверенностью - “Это… это огромный шаг”.       Сугуру слегка кивнул, но в его глазах всё ещё читалась боль.       “Ты поможешь мне?” - спросил он, словно боялся услышать отказ.       Сатору потянулся вперёд и положил руку на его плечо, чуть сжал его.       “До самого конца”, - твёрдо сказал он - “Я позвоню Сёко, мы найдём для тебя лучшее место. И ты выйдешь оттуда таким, каким ты хочешь быть”.       Глаза Сугуру блестели, но он сдерживал слёзы, просто кивая. Сатору смотрел на него и понимал - это был самый хрупкий и в то же время самый сильный момент его друга.       “Ты не один”, - повторил Сатору, чтобы Сугуру точно это услышал.       И Сугуру услышал.       Сатору провёл рукой по волосам и глубоко вздохнул, словно готовясь к чему-то важному.       “Скоро сюда приедет Нанами. Он будет рядом, если тебе что-то понадобится. А я…” - он сделал короткую паузу и взглянул прямо на Сугуру, - “Еду на встречу с Зенинами. После неё заеду обратно и расскажу все подробности”.       Сугуру нахмурился, его глаза сузились от напряжения.       “Кто будет присутствовать?”       Сатору чуть откинулся назад и устало перечислил:       “Тоджи. Наобито и остальные старейшины. С моей стороны - дед и кто-то ещё из старших клана Годжо. Мы сделаем это официально”.       Сугуру выдохнул и хотел что-то сказать, но дверь палаты мягко открылась, и внутрь вошёл Нанами. Он выглядел безупречно, как всегда, хотя глаза выдавали бессонную ночь.       Он оглядел палату, остановив взгляд на Сугуру.       “Привет”, - коротко кивнул Нанами, здраво оценивая обстановку - “Всё в порядке?”       Сугуру слабо кивнул, не отвечая словами. Нанами мельком бросил взгляд на Сатору и понял, что их друг явно не в лучшем состоянии, но не стал задавать лишних вопросов. Сатору поднялся, поправляя пиджак.       “Я еду на встречу с Зенинами”, - сказал он, глядя на Нанами.       Нанами скрестил руки на груди и слегка кивнул.       “Хорошо. Мои ребята поедут через час после начала. И постарайся не взорвать половину здания”.       “Не обещаю”, - усмехнулся Сатору и повернулся к Сугуру.       Тот сидел на кровати, внимательно смотря на Сатору, словно пытаясь ещё раз всё обдумать.       “И что вы решили?” - спокойно спросил Сугуру.       Сатору вздохнул и сказал прямо:       “Тоджи и Наое предъявят обвинение как заказчикам покушения”.       В голосе Сатору не было злости - только стальная решимость. Сугуру несколько секунд переваривал сказанное, а затем кивнул, словно признавая неизбежность.       “Понял”. - Он слабо улыбнулся и добавил: - “Удачи тебе”.       Сатору задержался на мгновение и мягко коснулся плеча Сугуру.       “Спасибо”.       Он повернулся к Нанами.       “Присмотри за ним”.       “Я всё понял”, - спокойно ответил Нанами и сел в кресло у окна, доставая из внутреннего кармана блокнот и ручку.       Сатору ещё раз взглянул на обоих, затем направился к двери. Перед тем как выйти, он остановился на пороге и тихо добавил:       “Мы победим”.       И дверь мягко закрылась за ним. Сугуру и Нанами остались одни в тишине больничной палаты. Нанами ненавязчиво перелистнул страницу блокнота и спросил:       “Кофе хочешь?”       Сугуру устало выдохнул и с лёгкой улыбкой сказал:       “Если только чёрный. И побольше”.       Нанами кивнул и встал, отправляясь за кофе, оставляя Сугуру хотя бы на минуту одного, чтобы тот мог осознать всё происходящее.       Сатору быстрыми шагами направился к машине, чувствуя, как напряжение тугой пружиной натягивается внутри него. Он открыл дверь, сел за руль и повернул ключ. Двигатель мягко загудел, словно готовясь к долгой дороге и тяжёлому разговору. Сатору выдохнул и набрал номер.       На третьем гудке раздался знакомый, низкий голос:       “Да, Сатору?”       “Дед, я уже выезжаю из больницы”, - спокойно сообщил Сатору, включая громкую связь и выворачивая руль - “Заезжал к Сугуру… Юта мёртв”.       На другой стороне повисла короткая тишина, затем Саичи тяжело вздохнул.       “Мне жаль… Юта был хорошим парнем”. - Голос старика прозвучал искренне и чуть мягче обычного. - “Я сообщу его родителям - твоим дяде и тёте. Они должны узнать от меня”.       Сатору кивнул, хотя знал, что Саичи его не видит.       “Да, сообщи. Это будет правильно”.       Саичи сменил тему, его тон снова стал деловым:       “Встреча будет в резиденции Зенинов. Ты уже виделся с Нанами? Всё готово? Я как раз только закончил говорить с его отцом”.       “Да”, - коротко ответил Сатору - “Всё готово. Они вынуждены будут договариваться. Иначе… я уничтожу этот ёбаный клан к чёрту”.       На мгновение наступила полная тишина, затем раздался громкий, довольный смех Саичи.       “Ты напоминаешь мне самого себя в молодости, Сатору. Горячая голова, которая не терпит несправедливости. Мне это нравится”. - Саичи сделал небольшую паузу и добавил более тихо: - “Ты изменился, мальчик. И это перемены к лучшему”.       Сатору слегка улыбнулся, но его взгляд оставался сосредоточенным на дороге.       “Спасибо, дед”.       Саичи снова рассмеялся, но уже чуть мягче.       “Но не забудь про контроль. Я знаю тебя - если что-то пойдёт не по плану, ты можешь зайти слишком далеко”.       “Не волнуйся, я всё понимаю”, - уверенно сказал Сатору - “Но спасибо, что напомнил”.       На другом конце снова прозвучал тихий смешок.       “Удачи, Сатору”.       “Спасибо. До встречи”.       Сатору завершил звонок, снова переключил передачу и надавил на газ. Машина плавно вырвалась вперёд, пролетая по шоссе. Его руки больше не дрожали от ярости - они крепко держали руль, а в сердце оставалась только цель: раз и навсегда разобраться с теми, кто перешёл черту.       Сатору пристально смотрел на дорогу перед собой, а мысли метались, будто пытаясь утвердиться в решении. Звонить сейчас или позже? Он понимал, что на Сёко можно положиться, но не хотел подводить её под новый стресс с самого утра.       “Чёрт с ним”, - пробормотал он и, сбавив скорость, набрал её номер.       Гудки длились всего пару секунд, прежде чем в динамике раздался голос Сёко - встревоженный, но всё ещё сдержанный:       “Сатору? Ты тоже в курсе, да? Про Юту?”       Сатору кивнул, хотя она не могла этого видеть.       “Да…” - тихо ответил он, чувствуя, как от этих слов что-то снова неприятно кольнуло внутри - “Я заезжал к Сугуру. Он… держится, насколько может”.       В голосе Сёко было слышно лёгкое облегчение, но затем прозвучала едва заметная нотка укоризны:       “А почему ко мне не зашёл?”       Сатору усмехнулся и нервно провёл рукой по волосам.       “Времени нет. Еду на встречу с Зенинами”.       На том конце раздалось многозначительное “хм”. Сёко точно понимала, что это будет не просто "встреча".       “Поняла”, - коротко сказала она. - “И что тебе нужно от меня?”       Сатору убрал одну руку с руля и потер шею, пытаясь подобрать слова.       “Мне нужно, чтобы ты нашла для Сугуру хороший реабилитационный центр. Полностью анонимный, без всяких утечек. Чтобы никакие крысы не пронюхали”. - Он сделал короткую паузу и добавил уже более мягко: - “Все расходы я беру на себя”.       На несколько секунд Сёко замолчала, затем её голос стал мягче, но прямым:       “Это просьба от тебя или от Сугуру?”       Сатору невольно улыбнулся и посмотрел на дорогу.       “От нас обоих”.       На другом конце Сёко тяжело выдохнула, но её тон смягчился.       “Поняла. Я помогу. Конечно, помогу”. - Она помедлила, а затем добавила с едва уловимой теплотой: - “Знаешь, я рада, что он наконец признал это. И… что ты рядом с ним”.       Сатору закусил губу, сдерживая эмоции.       “Спасибо, Сёко. Ты как всегда…”       “Слишком хороша?” - перебила она с лёгкой иронией.       Сатору рассмеялся, чувствуя, как немного отпускает напряжение.       “Именно”.       “Ладно, Сатору. Иди и победи. И не забудь вернуться с головой на плечах”.       “Постараюсь”, - усмехнулся он, прежде чем завершить звонок.       Сатору медленно подъехал к массивным воротам резиденции Зенинов - целого комплекса зданий, обнесённых высокой каменной стеной. Весь этот архитектурный монстр, словно специально, давил своим величием и вызывал неприятное ощущение старой, закостенелой власти. Он припарковал машину на одной из стоянок и заглушил двигатель.       Несколько секунд он просто сидел, обхватив руль, а потом вздохнул, открыв окно. Он достал сигареты из кармана и закурил, глядя на серые плиты у дороги.       Юта мёртв. Это словно током било каждый раз, когда он об этом вспоминал. Вспышка его последней улыбки, обрывистые слова Сугуру о реабилитации, вспоминалось всё разом. Сатору втянул дым в лёгкие, но чувство пустоты никуда не уходило.       И Юджи… Его лицо всплыло перед глазами, яркое, живое - человек, который ещё держал в себе столько боли и всё равно искал свет. Сатору прикрыл глаза, вдохнул тяжелый воздух с примесью табачного дыма и мысленно сказал себе:       Это последний рывок. Сегодня я поставлю точку. После этого - никаких игр. После этого я сосредоточусь на том, что действительно важно. На Юджи. На друзьях. На себе. На бизнесе. Хватит.       В этот момент на стоянку медленно заехала чёрная машина с затемнёнными окнами. Сатору выдохнул последний клубок дыма и выбросил окурок в пепельницу у бордюра. Дверь открылась, и из машины вышел Саичи Годжо в сопровождении нескольких старших клана. Седые, но крепкие фигуры шагали за Саичи, который, несмотря на возраст, держался уверенно и по-королевски спокойно. Он бросил взгляд на Сатору и слегка кивнул.       Сатору быстро подошёл к ним и уважительно поклонился.       “Дедушка… господа”, - произнёс он сдержанно, чуть склонив голову.       Если бы кто-то из его прошлого мира увидел его сейчас - они бы подумали, что Сатору тронулся. В том мире его не заставили бы сделать подобное даже под угрозой смерти. Но сейчас он проявлял уважение осознанно, понимая правила этой игры.       Саичи усмехнулся, заметив это, и похлопал внука по плечу.       “Ты удивляешь меня, мальчик”.       “Надеюсь, в хорошем смысле”, - хмыкнул Сатору.       “Безусловно”.       В этот момент к комплексу подъехал ещё один минивэн с охраной. Несколько амбалов вышли из машины - высокие, широкоплечие мужчины в одинаковых чёрных костюмах с суровыми лицами. Они молча заняли позиции позади старших.       “Пойдём”, - коротко сказал Саичи, и их небольшая группа направилась ко входу.       Широкие двери были распахнуты, и на пороге уже стояли представители клана Зенин: Тоджи с руками в карманах, Наобито с неизменным бокалом в руке, Наоя с надменной ухмылкой, и несколько других старейшин, лица которых были похожи на застывшие каменные маски. Позади всех стоял Мегуми, молчаливый и собранный.       Сатору сдержанно поздоровался, слегка кивнув. Он не спешил с улыбками и лишними словами - они ему были не нужны.       Глаза Тоджи и Сатору встретились. Это был взгляд двух хищников, которые встречались в узком коридоре и готовы были сцепиться в любую секунду. В их молчаливом обмене взглядами было всё: вызов, ненависть, скрытая угроза. Но они оба сдерживались - каждый ждал момента.       “Прошу, господа”, - произнёс кто-то из старейшин, приглашая их войти.       Все вошли в просторный зал для собраний. В центре стоял длинный стол из тёмного дерева с такими же стульями, а над ними - большой светильник в форме круга, похожий на замкнутую петлю. Сатору выдохнул и заставил себя сосредоточиться.       Это место может стать полем битвы. Или местом конца всей этой бессмысленной войны.       Наобито Зенин сидел за столом, сжимая бокал с янтарной жидкостью и лениво водя пальцем по его краю. Его взгляд скользнул по Сатору, а затем остановился на Саичи с той самодовольной улыбкой, которую он редко скрывал.       “Саичи…” - хмыкнул Наобито, делая глоток и чуть прищурившись - “Ты так и не передал своему "наследнику" дела клана?” - Он хихикнул с едва заметной издёвкой - “Держишься за власть до последнего? Или считаешь, что он ещё не готов?”       В зале воцарилось напряжённое молчание. Старейшины внимательно следили за выражением лиц друг друга, будто это была шахматная партия.       Саичи даже не моргнул. Его голос разрезал воздух холодом и авторитетом:       “Моему внуку нет нужды бегать за клановой печатью, Наобито”. - Он наклонился вперёд, его глаза были жёсткими. - “Сатору управляет огромным конгломератом, от которого зависят тысячи людей. И управляет так, что ты и твоё жалкое “семейное правление” выглядите мелкими пешками. Так что, может быть, пора признать: это не мой внук не готов, это вы не готовы к миру, где он существует”.       Тишина наполнилась невысказанным шоком. Лицо Наобито напряглось, но прежде чем он успел ответить, Сатору поднял руку, прерывая их без единого слова.       “Хватит, дед”, - спокойно, но твёрдо сказал он. - “Это моя встреча”.       Саичи приподнял бровь, но кивнул и откинулся назад. Теперь внимание всей комнаты было приковано к Сатору.       Он медленно обвёл присутствующих взглядом, слегка наклонив голову набок, будто оценивая каждого из них.       “Давайте не будем тратить время на пустые разговоры”, - начал Сатору, его голос был мягким, но обволакивающим, как стальная петля - “Я пришёл сюда не для того, чтобы выслушивать насмешки или оправдания. Я пришёл, чтобы получить чёткие ответы”.       Тоджи хмыкнул, его ухмылка растянулась.       “Ответы? А если нам не нравятся твои вопросы?” - усмехнулся он, играя мышцами челюсти.       Сатору не отвёл взгляд, его глаза блеснули холодной решимостью.       “Тогда вы получите последствия, а не вопросы”.       Тишина. Сатору наклонился и опёрся руками на стол, глядя прямо на Наобито.       “Вопрос первый: вы признаёте свою ответственность за покушение на жизнь Сугуру Гето и за смерть Юты Оккоцу?”       Наобито нахмурился, но не успел открыть рот - Сатору перебил его, не давая даже шанса.       “Ваши наёмники уже дали показания. Так что не тратьте моё время на отрицания”.       Старейшины переглянулись. Наоя, сидящий чуть в стороне, хотел что-то сказать, но Сатору кинул на него ледяной взгляд.       “Заткнись, Наоя. Если ты откроешь рот без разрешения, я лично вышвырну тебя отсюда”.       Наоя побледнел, но стиснул зубы и замолчал.       Сатору повернулся обратно к Наобито и Тоджи.       “Я дам вам один шанс. Всего один”. - Его слова резали воздух - “Либо вы соглашаетесь на наши условия и платите компенсацию, которую мы назначим, либо…” - Он откинулся назад, скрестив руки на груди - “Я начну войну. И я не шучу. Ваш клан не переживёт её. Ни вы, ни ваши дети, ни ваши земли”.       Наобито медленно поставил бокал на стол, его рука дрогнула.       “Это угроза?” - процедил он, но голос больше не звучал уверенно.       Сатору кивнул, улыбаясь едва заметно:       “Это факт. Вы уже проиграли, когда решили играть со мной”.       В зале снова повисла тишина, только Тоджи ухмыльнулся шире, но уже не так самоуверенно. Наобито сжал пальцы в кулак, и бросил взгляд на старейшин. Они смотрели молча, будто ожидая его ответа.       “Решайте”, - добавил Сатору, обводя всех взглядом - “У вас есть шанс выйти из этого с минимальными потерями”.       Сатору выпрямился, сложив руки на груди и посмотрел прямо на Тоджи. В его глазах не осталось ни капли прежней иронии - только холодная ярость, тщательно контролируемая. Его голос прозвучал чётко и резко как хлыст:       “Я пришёл к тебе тогда, чтобы обсудить условия своего выхода из "чёрных" схем. Предложил выкупить свою долю. За копейки, можно сказать. И ты согласился”.       Тоджи нахмурился, его улыбка стала напряжённой, но он молчал, ожидая, что будет дальше.       Сатору продолжил, с каждым словом не отводя от него взгляда:       “А что ты сделал потом?” - его голос был полон ледяного презрения. - “Ты устроил цирк. Сливал личные подробности о моей жизни и жизни моего мужа. Все эти дерьмовые "утечки" и инсинуации, чтобы превратить нас в мишень для сплетен и обсуждений. Это что, новый уровень ведения бизнес? Или просто попытка "победить" там, где не смог деньгами?”       Тоджи усмехнулся и произнёс с насмешкой:       “Но вы ведь всё равно разводитесь, не так ли?”       Он произнёс это, словно бросая перчатку в лицо. Его слова повисли в воздухе, тяжёлые и обжигающие. Старейшины вокруг затаили дыхание.       Сатору замер на секунду, затем его голос стал холодным, как лёд:       “Это вообще не твоё дело”.       Слова были сказаны тихо, но так, что даже охрана почувствовала напряжение в воздухе.       Сатору снова наклонился к столу и слегка опёрся на него, приближаясь к Тоджи настолько, что их взгляды встретились на расстоянии одного дыхания.       “И напоследок…” - Сатору говорил медленно, как будто хотел, чтобы каждое слово врезалось в их сознание. - “Вы организовали покушение. С целью давления. В результате мой лучший друг едва выжил с несколькими пулевыми ранениями. А мой двоюродный брат… Юта… умер”.       Тишина в комнате стала почти осязаемой. Старейшины переглянулись, лица побледнели. Наобито даже поставил бокал чуть резче, чем следовало.       “И после всего этого…” - Сатору резко выпрямился и обвёл взглядом весь стол - “Я всё ещё пришёл сюда договариваться”.       Его слова повисли в воздухе, обрушившись на собравшихся как молот.       “Вместо того чтобы действовать честно, ты использовал даже собственного сына”, - Сатору перевёл взгляд на Тоджи, и его голос стал жёстче. - “Ты настраивал Мегуми, чтобы он сливал информацию, вероятно, чтобы произвести впечатление на совет”.       Мегуми опустил взгляд, его лицо было напряжённым. Тоджи лишь пожал плечами, но в его глазах мелькнуло что-то опасное.       “О каком, к чёрту, сотрудничестве и "многовековых традициях" вы вообще можете говорить?” - Сатору обвёл всех взглядом, полный презрения. - “Если ведёте себя, как крысы”.       Наобито нахмурил брови и откашлялся, но не нашёл что сказать. Несколько старейшин смотрели в пол, кто-то пытался держать лицо, но большинство понимало, что за этим "переговорным столом" их поставили на место.       Саичи сидел чуть позади Сатору, с едва заметной улыбкой. Он молча наблюдал за тем, как его внук делает то, что удавалось лишь немногим - ставит Зенинов перед их собственным отражением.       Тоджи стиснул зубы, и его глаза сузились, как у хищника, загнанного в угол. Он сделал шаг вперёд, нависнув над столом:       “Я предупреждал тебя, Годжо”, - процедил он, его голос был низким и глухим как рык - “Из таких сделок просто так не выходят. Это не детская игра. Мы все знали, на что подписываемся”.       Сатору чуть приподнял бровь, словно Тоджи его откровенно забавлял.       “О, правда?” - он выдохнул насмешливо, но его глаза блестели ледяной сталью - “Тогда тебе следовало отказать мне в покупке моей доли. И продолжать плавать в этом грязном болоте вместе”.       Он выпрямился, скрестив руки на груди, его голос стал громче:       “Ты же сам согласился, чтобы Годжо вышли из сделки. Ты решил, что получишь лёгкие деньги и никакой ответственности. Но потом... потом ты решил сыграть по своим правилам и устроить мне "сюрпризы". Сплетни, сливы, покушение - классика трусливого подонка”.       Взгляд Тоджи потемнел, и его кулаки сжались так, что костяшки побелели.       “Ты переходишь черту, Годжо…” - прорычал он.       Сатору наклонился к нему, не отворачиваясь.       “А ты её давно стёр”, - холодно сказал он - “И теперь расплачиваешься за это”.       Наобито и старейшины замерли, переглядываясь, но никто не осмелился вмешаться. Саичи стоял неподвижно, его лицо оставалось спокойным, но глаза внимательно следили за каждым движением Тоджи и Сатору.       “Думаешь, ты можешь вот так унизить меня?” - сквозь зубы прошипел Тоджи, но голос уже звучал неуверенно.       Сатору усмехнулся, наклонившись чуть вперёд:       “Унизить? Я лишь констатирую факты. Хочешь правду, Тоджи?” - Его голос опустился до опасного шёпота, который был слышен по всей комнате - “Ты просто завидуешь. Всю жизнь тебе казалось, что тебя недооценивали. Что ты достоин большего. Ты жалок в своей гордыне, которая ничем не подкреплена”.       Тоджи рванулся было вперёд, но один из старейшин положил руку ему на плечо, тихо шепнув что-то о спокойствии. Сатору медленно выпрямился и сдержанно посмотрел на него.       “И ещё одно”, - он бросил взгляд на всех в комнате и с ледяной чёткостью произнёс: - “У шефа полиции Токио уже готово два ордера на арест. Один - на Тоджи Зенина, второй - на Наою Зенина - за организацию покушения и убийства”.       По залу пробежал тихий ропот, старейшины начали переглядываться, Наобито побледнел и резко поставил свой бокал на стол.       “Через час здесь будет полиция. А вы знаете, как быстро ваши прекрасные "связи" растворятся, когда вы станете токсичными для всех, кто с вами работает”, - продолжил Сатору.       Мегуми опустил взгляд, а остальные Зенины смотрели то на Сатору, то на Тоджи, пытаясь понять, как выйти из этой ситуации. В комнате стало душно от напряжения.       Тоджи тяжело дышал, но молчал. Его гордость трещала по швам, но даже он понимал - это не игра на равных. Сатору был впереди на несколько ходов, и его слова не были пустыми угрозами.       Саичи впервые заговорил, его голос был спокойным, но твёрдым:       “Думаю, всем стоит напомнить, что речь здесь идёт не только о чести кланов, но и о будущем ваших детей и потомков. Выбор - за вами”.       Эти слова лишь подчеркнули то, что сказал Сатору. Тишина становилась оглушающей, как последний отсчёт перед решением.       Наобито, с видимым усилием сохраняя спокойствие, поднял руку, призывая всех к тишине. Его лицо оставалось напряжённым, но голос звучал ровно, почти умиротворяюще:       “Господа… давайте без истерик” - Он встал возле Тоджи, словно пытаясь снизить накал обстановки. - “Сатору… что вы готовы принять в качестве компенсации?”       Старейшины замерли, ожидая ответа. Казалось, весь зал задержал дыхание, ожидая, какой удар нанесёт Сатору. Сатору выпрямился, в глазах больше не было ничего, кроме холодного расчёта. Его голос звучал так чётко и ясно, что каждое слово било, как молот:       “Первое: клан Годжо выходит из всех ваших теневых схем. Мы больше не связаны никакими грязными договорённостями. Но за этот разрыв уже платите вы”. - Он сделал короткую паузу. - “Полное погашение всех убытков вашей стороной”.       Наобито поднял голову, его взгляд был холоден, но Сатору уже смотрел на Тоджи.       “Второе: ваш клан утрачивает право на любое участие в делах, связанных с моими бизнес-интересами или партнёрами. Вы не сможете заключать договоры даже с третьими сторонами, если они связаны со мной”.       Тоджи скрипнул зубами, но промолчал, хотя лицо пылало гневом.       “Третье”, - продолжил Сатору и выпрямился, - “Вы не сможете работать ни с одной компанией или организацией, которая имеет отношение к клану Годжо”.       По залу прошёл тихий ропот, старейшины начали переглядываться. Наобито поднял руку, заставляя всех замолчать. Сатору не дал им времени на раздумья.       “Четвёртое: полное финансирование реабилитации Сугуру Гето. Полная компенсация морального ущерба ему и семье Юты Оккоцу. Это ударит по вашему бюджету, да, но вы заслужили это”.       Гневный шепот снова поднялся среди старейшин. Наоя шевельнулся было, чтобы что-то сказать, но встретил взгляд Сатору и осёкся.       “Пятое: вы юридически признаёте свою ответственность за организацию покушения на меня. Это не будет замято”.       Тишина в комнате вновь стала оглушающей. Наобито стиснул кулаки, и казалось, что он может раздавить бокал в своей руке.       “И последнее”, - Сатору сделал шаг назад и обвёл присутствующих ледяным взглядом - “Вы опровергаете все грязные слухи обо мне и Юджи. Вы публично признаёте, что именно вы распространяли ложную информацию, и приносите свои извинения”.       Мегуми напрягся, его взгляд опустился к полу. Даже Тоджи, который сидел, сдерживая ярость, будто окаменел.       “Ты…” - процедил Тоджи, едва сдерживая рык.       Сатору поднял руку и жёстко перебил его:       “Ты проиграл, Тоджи. Это не игра по твоим правилам. Здесь больше не место твоей гордости и мелочным уловкам”.       Тоджи молчал, будто пытаясь сдержать лавину слов, но понимал, что они только ухудшат положение.       Наобито выдохнул и, наконец, заговорил, его голос был хриплым:       “Что, если мы откажемся?”       Сатору усмехнулся - лёгкая, почти незаметная улыбка, от которой старейшины вздрогнули.       “Тогда вы увидите, как ваш клан сгорит до основания - не буквально, но куда больнее. Ваши связи, влияние, всё будет уничтожено. И не я начну войну. Вы сами это сделали, когда решили переступить черту”.       Сатору чуть склонил голову и медленно обернулся. Его голос звучал спокойно, почти равнодушно, но от этого становился только страшнее:       “Думаете, у вас есть шанс? Думаете, у меня нет плана на случай вашего отказа?”       В зале кто-то нервно сглотнул. Сатору наклонился к столу и, опираясь на его край, внимательно оглядел старейшин и Тоджи.       “Хорошо. Раз уж вы хотите знать, как именно это будет выглядеть”, - он подался вперёд, - “Я расскажу”.       Взгляд Наобито стал напряжённым, а Тоджи поднял подбородок, словно ожидая удара.       “Во-первых”, - начал Сатору холодно, - “Шеф полиции Токио на моей стороне. Пара телефонных звонков - и ваши люди, замешанные в теневых делах, исчезнут с политической сцены. Каждый из них будет разобран на детали так же быстро, как их досье попадёт в руки журналистов”.       Он перевёл взгляд на Наою, который сидел с побледневшим лицом:       “Во-вторых, все ваши деловые партнёры - те, кто ещё на что-то надеется, - узнают, что Зенины больше не способны защитить даже свои собственные интересы. И не мне придётся их убеждать. Они сами побегут от вас, чтобы спасти свои активы”.       Наоя открыл было рот, но Сатору смерил его ледяным взглядом, и тот тут же замолчал.       “В-третьих, я знаю все ваши слабости”. - Сатору сделал паузу, чтобы его слова улеглись в сознании собравшихся - “Все ваши сделки, ваши связи и ваши тайны. Вы привыкли править, как будто за вами стоит что-то большее, чем просто страх. Но времена изменились. Ваше имя больше ничего не значит”.       Наобито, который до этого сидел молча, скрестил руки на груди и спросил хриплым голосом:       “Ты угрожаешь уничтожить многовековую систему?”       Сатору кивнул, его лицо оставалось бесстрастным.       “Да. Я не боюсь вашей "системы". Я давно понял, что её можно разрушить и построить новую. Более справедливую, без вашего гнилого влияния.       Тоджи шагнул вперёд и выплюнул с ядовитой усмешкой:       “Ты хоть понимаешь, что, если начнётся война, ты первый попадёшь под удар?”       Сатору фыркнул, его глаза блеснули холодным светом.       “Попробуй, Тоджи”. - Он выпрямился, не сводя с него глаз. - “Дай мне повод. Но предупреждаю: я не промахнусь”.       Воздух в комнате стал настолько густым от напряжения, что казалось, будто его можно потрогать руками.       “Если вы откажетесь от условий”, - продолжил Сатору, обращаясь ко всем, - “Каждый ваш шаг будет сопровождаться моими ударами. Не будет ни одного безопасного дня. Я заберу все ваши сделки, ваших союзников и вашу уверенность в будущем. И когда ваш клан поймёт, что его больше никто не боится…” - он усмехнулся уголком губ, - “Вы начнёте бояться меня”.       Наступила мёртвая тишина. Зенины будто онемели. Даже Наоя, который всегда был первым, кто открывал рот, стоял бледный и молчаливый. Это требование прозвучало, словно удар по всему их престижу, многовековому наследию и гордости.       Наобито откашлялся, явно пытаясь справиться с нервами.       “Ты же понимаешь, что твои условия…” - Он сделал паузу и бросил косой взгляд на старейшин. - “Могут разрушить репутацию всего нашего клана”.       Сатору скрестил руки на груди и холодно улыбнулся:       “Нет, Наобито. То, что вы сделали, уже разрушило вашу репутацию. Мои требования - это шанс сохранить хоть что-то”.       Наобито выдохнул, и в этом выдохе читалась горечь. Старейшины молчали, будто понимая, что клан действительно загнан в угол.       Саичи медленно пододвинулся ближе и произнёс спокойно, но твёрдо:       “Слушайте Сатору. Потому что на его месте я бы предложил куда менее щадящие условия”.       Наобито провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть с себя усталость и напряжение, затем медленно посмотрел на Сатору:       “Тогда… сделка заключена”, - сказал он сдержанно.       В тишине раздался ровный, спокойный голос одного из старейшин клана Годжо - высокий мужчина в очках с заострёнными чертами лица.       “В таком случае давайте подпишем всё сразу”. - Он чуть поправил очки и вынул из папки несколько пустых бланков - “Я юрист и могу подготовить соглашение прямо сейчас”.       По залу прошёл лёгкий ропот. Старейшины Зенинов обменялись напряжёнными взглядами, но никто не возразил. Бумаги начали заполняться, ритуально медленно, с каждым штрихом будто окончательно запечатывая судьбу всех участников этой встречи.       Сатору и Тоджи стояли напротив друг друга, и ни один из них не сводил глаз с оппонента. Это было молчаливое противостояние, где взгляды говорили больше, чем слова. Ненависть. Презрение. Горечь. Всё смешалось и кипело в этой невидимой схватке.       Но в какой-то момент Сатору резко перевёл взгляд на Мегуми. Парень сидел чуть в стороне, напряжённый, будто каждая клетка его тела была на взводе.       “Юджи всё знает”, - спокойно сказал Сатору, но его голос звучал так, будто он отбрасывал нож прямо перед Мегуми - “И будь уверен, что у него много накопившихся вопросов”.       Мегуми вздрогнул, его лицо на мгновение стало более бледным, а плечи напряглись ещё сильнее. Он медленно поднял взгляд на Сатору, но ничего не сказал - будто понимал, что любые оправдания сейчас бесполезны.       Сатору медленно выдохнул и добавил с холодной прямотой:       “И да… тебе бы тоже досталось за всё это. Но я дал Юджи обещание”. - Он сделал паузу, обвёл взглядом старейшин и снова посмотрел на Мегуми - “И я всегда держу слово”.       Мегуми опустил голову, его губы дрогнули, но он сохранил молчание.       Тоджи стиснул зубы так сильно, что на скулах вздулись жилы, но вынужден был промолчать. Наобито бросил ему предупреждающий взгляд, явно понимая, что любой лишний всплеск эмоций может разрушить хрупкое перемирие.       Юрист из клана Годжо спокойно поставил последнюю точку на документе и поднял голову:       “Всё готово. Теперь - ваши печати”.       Зенины смотрели на бумаги, словно те были приговором. Тишина стала ещё более тяжёлой, пока первый из старейшин Зенин не склонился к соглашению и не поставил печать медленно и неохотно.