Second Chance

      Мир качается и кружится вокруг него, как штормящее море. Поначалу Сугуру кажется, что его глаза плотно завязаны, а разум застыл на грани сна и реальности. Ощущения - будто он плывет в вязкой пустоте. Воздух кажется обжигающим, каждая мышца дрожит, и, казалось бы, такая простая вещь, как вдох, дается ему с трудом.       Его пальцы слабо шевелятся на грубой ткани простыни. Он слышит шум машин где-то далеко, жужжание приборов рядом с кроватью. Сатору вздыхает, присаживаясь на стул рядом с кроватью. Его плечи расслаблены, но напряжение, скрытое в каждом движении, выдаёт пережитое.       “Ты был на грани, Сугуру”, - голос Сатору срывается, но он быстро берет себя в руки. - “Операция длилась восемь часов. Пулевые ранения... их было несколько. Врачи сомневались, что ты выживешь”.       Сугуру моргает, пытаясь осознать услышанное, но слова доходят до него, как сквозь плотный туман. Он закрывает глаза, стремясь вырваться из этого заторможенного состояния. Ему хочется что-то сказать, но силы снова покидают его.       “Юта…” - внезапно продолжает Сатору, и его лицо омрачается - “Он всё ещё в коме. Врачи... они не знают, очнется ли он”.       Каждое слово будто гвоздь вбивается в сознание Сугуру. Образы, воспоминания и звуки разбиваются в его голове, но он не может собрать их в цельную картину. Голос Сатору кажется далёким, почти нереальным. Его глаза, полные боли и надежды, дрожат, но Сугуру видит в них что-то ещё - страх потерять.       Он снова пытается заговорить, но вместо этого лишь тяжело вздыхает. Его рука едва шевелится, Сатору замечает этот жест и осторожно касается его пальцев.       “Ты справишься, Сугуру. Мы справимся”, - говорит Сатору, будто больше для самого себя, чем для него.       Туман в голове Сугуру сгущается, и его веки тяжелеют. Единственное, что он ощущает - тепло руки Сатору на своей. Это тепло становится якорем, удерживающим его на грани сознания, пока он снова проваливается в болезненную дрему.

***

      Свет в палате становится мягким, приглушённым, скользя через окно тёплыми отблесками закатного солнца. Сугуру медленно открывает глаза. Голова ещё тяжёлая, словно его угораздило плыть против течения целую вечность. Мир вокруг едва различим, но постепенно всё становится яснее. Звуки клавиатуры - быстрые, ровные - заполняют тишину.       Сатору сидит на небольшом диване, скрестив ноги, его спина слегка сутулится. Ноутбук лежит на коленях, а свет экрана освещает его сосредоточенное лицо. Он работает. Не просто убивает время, а действительно углублён во что-то важное.       Сугуру шевелится, и это движение, тихое и незначительное, сразу привлекает внимание друга. Сатору мгновенно поднимает голову, его голубые глаза вспыхивают живым интересом.       “Проснулся?” - голос звучит с ноткой облегчения, но тут же сменяется его обычным сарказмом. - “Я, наверное, должен сделать это своей фишкой, а? Сначала Юджи в больнице, теперь ты. Похоже, мне суждено работать в таких условиях”.       Сугуру улыбается, хотя улыбка выходит немного кривой. Он пытается поднять руку, но острая боль в плече заставляет его вздрогнуть и зажмуриться. Сатору мгновенно настораживается, закрывая ноутбук и садясь ближе к кровати.       “Эй, осторожнее”, - он говорит мягко, но в его голосе слышится командная нотка - “Твоё плечо прострелили. Двигаться, как раньше, ты сможешь ещё не скоро”.       Сугуру с трудом осознаёт, насколько серьёзно повреждено его тело, но он чувствует что-то другое, что-то важное. Его взгляд задерживается на лице друга, словно пытаясь что-то выискать.       “Сатору…” - его голос слаб, но в нём звучит нечто большее, чем просто вопрос. - “Что с тобой случилось?”       Сатору смотрит на него с лёгким недоумением, а затем его губы растягиваются в той знакомой, почти вызывающей улыбке.       “Сугуру, ты явно ещё не отошёл от наркоза” - Он откидывается на спинку дивана, как будто разговор исчерпан - “Хочешь сказать, я стал ещё красивее, чем раньше? Или тебе просто жаль, что я выгляжу лучше, чем ты?”       Но Сугуру не отворачивается. Его пристальный взгляд, полный непонимания и чего-то более глубокого, остаётся прикован к Сатору. Он смотрит на него с лёгкой усталостью, но в его глазах всё ещё светится настороженность. Сугуру видит этот знакомый уклончивый тон, это желание спрятаться за маской лёгкости. Но что-то внутри подсказывает ему, что за этим скрывается нечто большее, что-то, что Сатору не хочет - или не может - рассказать.       Свет в палате меркнет, солнце окончательно скрывается за горизонтом, окрашивая небо в густые оттенки фиолетового и оранжевого. Сугуру сидит, немного утонув в мягких подушках, его тело кажется чужим - слишком тяжёлым, слишком больным. Он слабо поворачивает голову к Сатору, который вновь углубился в ноутбук, будто пытаясь спрятаться за экраном.       “Давно ты здесь?” - голос Сугуру хрипловатый, будто выдавленный из его груди. Сатору поднимает взгляд, слегка вздёргивая бровь. В его глазах появляется тёплая искра, будто он ждал этого вопроса.       “Скоро будут почти сутки”, - говорит он, складывая ноутбук и оставляя его на диване. - “Тебя долго оперировали. Пришлось привлечь лучших хирургов, чтобы вытащить тебя с того света”.       Сугуру слушает, но его мысли скользят где-то за гранью сказанного. Он смотрит на лицо своего друга, слишком внимательно, изучающе, почти не отрывая глаз. Каждое движение Сатору, его мимика и слова будто звучат не так, как раньше. Он не может ухватить это чувство - словно Сатору рядом с ним, но какой-то другой.       Как он мог пропустить этот момент? Когда его лучший друг стал тем, кого он больше не узнаёт? Сатору всегда был для него неподвижной осью, вокруг которой вращались их жизни. Неважно, что происходило - войны, предательства, жертвы - Сатору был постоянен. Но сейчас? Сейчас Сугуру видит что-то совсем иное.       Его глаза… В них нет прежнего Сатору. Эти глаза теперь будто скрывают за собой пустоту или, наоборот, что-то неестественно сложное, слишком многослойное для его друга. Сугуру пытается найти ответ в этих глазах, но видит лишь чужака, прячущегося за знакомыми чертами.       “Ты чего так на меня смотришь?” - неожиданно спрашивает Сатору, вырывая Сугуру из размышлений. Его тон наполовину шутливый, наполовину тревожный. - “Тебе врача позвать? Всё в порядке?”       Сугуру медлит. Его взгляд становится ещё более пристальным, но он всё же медленно качает головой.       “Я не понимаю, что с тобой”, - говорит он, чувствуя, как слова будто липнут к языку. - “Но с тобой что-то не так, Сатору”.       На мгновение Сатору замирает, его взгляд затуманивается, но уже через секунду он смеётся, откидываясь на спинку дивана. Смех звучит легко, почти естественно, но в нём нет привычной лёгкости. Он скорее напоминает попытку замять ситуацию, сменить тему.       “Вот уж не ожидал, что наркоз на тебя так подействует”, - говорит Сатору, наклоняясь чуть ближе. - “Может, ты ещё не отошёл полностью? Или это твой новый способ вывести меня из себя?”       Сугуру продолжает пристально смотреть на него. Он замечает, как Сатору пытается сменить тему - легко, умело, но слишком очевидно для тех, кто знает его достаточно долго. Сатору избегает его взгляда, едва заметно напрягается. Сугуру это видит. И понимает.       “Ты уходишь от ответа”, - тихо говорит он, и в его голосе звучит не обвинение, а какая-то странная смесь печали и разочарования. - “Ты всегда был хорош в этом. Но я знаю тебя, Сатору. Ты прячешь что-то”.       Сатору отворачивается, как бы пренебрежительно, но Сугуру успевает заметить, как его пальцы слегка сжимаются в кулак. Это напряжение, которого раньше не было, прячется в каждом его движении. Сугуру ощущает, как между ними растёт невидимая стена, которая, кажется, появилась не сейчас, а давно. Её фундамент был заложен ещё до того, как Сугуру смог это осознать.       Сугуру ничего не говорит больше. Он просто молчит, позволяя этому моменту растянуться, наблюдая за Сатору, которого, как ему казалось, он знал всю свою жизнь, но который вдруг стал незнакомцем.       В воздухе висело напряжение, тяжёлое, как предгрозовая тишина. Сугуру продолжает смотреть на Сатору, будто пытаясь прорваться через толщу чего-то чуждого, что скрывается за знакомыми чертами. Наконец, он нарушил молчание:       “Я видел такие глаза, как у тебя”, - говорит он, голос низкий и тихий, словно он боится разрушить хрупкую грань реальности. - “В своих видениях. Я не знаю, что это значит, но, чёрт, это пиздец странно”.       Сатору моргает, его лицо принимает выражение лёгкого замешательства. Он слегка прищуривается, словно пытается понять, шутит ли Сугуру или говорит серьёзно. Но Сугуру не шутит. Он неотрывно смотрит на друга, а его голос становится чуть громче, чуть твёрже:       “Ты выглядишь так же, как раньше. Но ты - не ты. Твоё поведение, твой взгляд… Чёрт, я знаю тебя всю свою грёбаную жизнь, Сатору. И я вижу, что что-то не так. Это не поведение, даже не манеры. Это глаза. Они не твои”.       Сугуру говорит это уверенно, но в его голосе слышится нотка растерянности. Он не может объяснить, откуда это ощущение, но оно не отпускает его, засев где-то глубоко внутри, словно заноза, которую нельзя вытащить.       Сатору слегка откидывается назад, его лицо остаётся спокойным, но что-то в его позе выдаёт напряжение. Он вздыхает, как человек, которого обвиняют в чём-то нелепом, и чуть наклоняет голову.       “Сугуру… Ты точно отошёл от наркоза?” - Сатору улыбается, но в его глазах появляется странная настороженность. - “Я, правда, не понимаю, о чём ты говоришь”.       Сугуру молчит. Его голова вдруг начинает пульсировать тупой болью. Он морщится, поднимает руку к вискам, пытаясь сжать их, но резкая боль в плече заставляет его зашипеть сквозь зубы. Он опускает руку обратно и просто хмурится, будто эта маленькая вспышка боли лишь подтверждает его догадки.       “Всё это… пиздец как странно”, - выдыхает он, чуть склонив голову, будто обращается к самому себе.       Сатору, видимо, замечает его боль, но вместо привычного сочувствия в его голосе звучит деликатный интерес, тщательно скрывающий что-то ещё:       “Ты говорил о видениях”, - мягко произносит он, его тон становится более серьёзным. - “Расскажи. Что ты видел?”       Вопрос заставляет Сугуру поднять взгляд. Его глаза изучают Сатору, словно пытаются найти след искренности в этом неожиданном интересе. Но вместо этого он снова натыкается на ту странную чуждость, которая теперь кажется ему слишком очевидной.       Сугуру сидел на больничной кровати, его взгляд блуждал где-то между реальностью и воспоминаниями. Он выглядел измученным, но в его глазах было что-то ещё - отголоски того, что он пережил в этом странном состоянии между жизнью и смертью. Его голос звучал низко, почти шёпотом, но каждая фраза несла в себе тяжесть, словно он вытаскивал слова из глубин своей души.       “Я не знаю, что это было”, - начал он, избегая взгляда Сатору, будто боялся увидеть что-то, что не хотел осознавать. - “Между жизнью и смертью я видел что-то... странное. Нечто, что казалось воспоминаниями, но не моими. Это были моменты, которые я не мог пережить, но чувствовал, будто был там”.       Сатору напрягся, едва заметно отодвинувшись. Сугуру уловил это движение и сосредоточился на его лице.       “Я видел нас, совсем молодых. Мы сидели на ступенях какой-то школы. Ты смеялся, говорил о том, что мы сильнейшие”, - Сугуру криво усмехнулся, его голос на мгновение стал мягче. - “Ты был таким дерзким, таким уверенным”.       Сатору ничего не сказал, только молча слушал. Сугуру продолжил:       “Потом всё изменилось. Я видел кровь. Я стоял на коленях перед чьим-то телом. Ты был рядом, но твоя сила ничего не могла сделать. А потом... я был один. В темноте. Всё, что я чувствовал - это гнев. На этот мир, на людей, на саму жизнь”.       Сугуру на мгновение замолчал, закрыл глаза, словно пытаясь унять нарастающую головную боль, но больное плечо не дало ему даже этого. Он морщился, сжал зубы и тяжело выдохнул, прежде чем продолжить:       “Но самое странное потом... это был ты. Я видел тебя. Точнее, взгляд. Он был... не твоим, Сатору”.       Сатору нахмурился, явно не понимая, о чём говорит его друг. Он наклонился вперёд, внимательно глядя на Сугуру, словно пытаясь прочитать его мысли.       “Моим?” - переспросил он. - “Что ты имеешь в виду?”       Сугуру поднял взгляд, его глаза были острыми, изучающими, как будто он пытался найти подтверждение своим словам.       “Ты выглядел так же”, - медленно сказал он, - “Но в тебе было что-то другое. Твои глаза… Они были... мягче. Глубже. Я не знаю, как это объяснить, но это был не тот взгляд, который я помню”.       Сатору попытался было что-то сказать, но Сугуру его перебил:       “Ты смеёшься, отшучиваешься, пытаешься сменить тему. Я вижу это. Но я знаю тебя, Сатору. И это не ты. Не тот ты, которого я знаю. Что-то изменилось, и я хочу знать, что”.       Сатору смотрел на него, его лицо было почти бесстрастным, но в глазах мелькнуло что-то, что Сугуру уловил. Это была не растерянность и не страх. Скорее, это был взгляд человека, которого застали врасплох, но который пытался это скрыть.       “Ты точно уверен, что это не просто эффект наркоза?” - с лёгкой усмешкой спросил Сатору, но в его голосе была доля настороженности. - “Или, может быть, видения… расскажи мне о них. Что ты ещё видел?”       Сугуру пристально смотрел на него, его глаза слегка сузились. Он знал, что Сатору пытается увести разговор в сторону, сменить фокус, как всегда, но сейчас это выглядело особенно искусственно.       “Ты хочешь знать, что я видел?” - переспросил Сугуру, и его голос стал твёрже. - “Я видел, как ты изменился. И я видел, как это пугало меня”.       Он сделал паузу, а затем добавил:       “И сейчас это пугает меня ещё больше”.       Сугуру хрипло смеётся, его смех звучит так, словно он не может поверить в происходящее.       “Чёрт, Сатору, я уже ничего не понимаю. Ладно, давай проверим. Простая проверка”. - Он смотрит прямо в глаза другу, его взгляд настойчивый, почти пронзительный. - “С кем был мой первый поцелуй?”       Сатору замирает. Его лицо напрягается, словно он пытается скрыть удивление или даже растерянность. На секунду он выглядит так, будто вопрос застал его врасплох, хотя Сугуру знает - такого просто не может быть.       “Что?” - глухо отвечает Сатору, но его голос звучит так, будто он не уверен, правильно ли услышал.       “Что непонятного в моём вопросе?” - Сугуру приподнимает бровь, его тон становится жестче - “Я задал очень простой вопрос, Сатору. С кем был мой первый поцелуй?”       Сатору открывает рот, как будто собирается что-то сказать, но тут же закрывает его, мотает головой и пытается сменить тему.       “Это... это смешно, Сугуру. Какое это вообще имеет значение?”       Сугуру прищуривается, его взгляд становится ледяным, он буквально буравит друга глазами. В его голове начинают крутиться мысли, одна тревожнее другой. Сатору никогда бы не забыл такой момент. Это просто невозможно.       “Я в полном ахуе”, - наконец выдыхает Сугуру, его голос дрожит, но не от страха, а от злости и отчаяния. - “Ты не можешь этого не помнить. Это был ты. Ты. Мы с тобой были первыми друг у друга. Чёрт возьми, Сатору, что с тобой?”       Сатору резко отводит взгляд, его плечи напрягаются. Он не отвечает, и это молчание говорит громче любых слов.       Сугуру долго смотрит на него, его взгляд наполнен смесью недоверия и боли. Затем он выдыхает и качает головой, будто пытается избавиться от головокружения.       “Я нихуя не понимаю”, - тихо говорит он, и в его голосе звучит почти мольба. - “Мне кажется, я схожу с ума. Где мой лучший друг? Кто ты вообще такой? Блядь… Как такое вообще возможно?”       Сатору открывает рот, чтобы что-то сказать, но снова закрывает его. Его лицо ничего не выражает, но в глазах мелькает тень - тень сомнения или вины. Сугуру видит это и понимает: он не ошибся. Перед ним кто-то другой. Может, Сатору и выглядит, как его друг, но тот, кого Сугуру знал всю жизнь, не здесь.       Сугуру сидел неподвижно, не сводя взгляда с Сатору. Его разум метался, цепляясь за каждую крупицу логики, но всё в происходящем казалось немыслимым. Он чувствовал, как сердце начинает биться чаще, его дыхание становилось прерывистым. Всё это было слишком... странно.       Сатору вздохнул, словно наконец решил снять груз со своих плеч. Его голос был спокойным, но в нём читалась напряжённость.       “Я расскажу тебе всё, если ты пообещаешь выслушать меня. И попробовать поверить”, - сказал он.       Сугуру не отрывал глаз, его брови были нахмурены. Он медленно кивнул.       “Хорошо”, - сказал он, голос звучал твёрдо, но в нём была нотка сомнения. - “Но не обещаю, что поверю во всё”.       Сатору чуть усмехнулся, но эта усмешка была какой-то печальной.       “Тогда начнём с вопроса. Ты веришь в параллельные вселенные?”       Сугуру замер. Его глаза сузились, он несколько секунд просто смотрел на Сатору, прежде чем ответить:       “Я верю во многие вещи, Сатору. Даже в то, чего не могу объяснить. Но ты сейчас о чём?”       Сатору выдохнул и сел ближе, опираясь локтями на колени. Его лицо стало серьёзным, почти мрачным.       “Моё имя Годжо Сатору”, - начал он, - “И я погиб 24 декабря 2018 года в Синдзюку”.       Эти слова будто молотом ударили по сознанию Сугуру. Его глаза расширились, он машинально отодвинулся назад, будто пытаясь уйти от услышанного.       “Нет”, - прошептал он, качая головой. - “Остановись. Это... Это не может быть правдой”.       Сатору посмотрел на него, его глаза были исполнены странного спокойствия, но в них читалось что-то ещё. Возможно, сожаление.       “Ты спросил, кто я”, - сказал он. - “Это правда, Сугуру. Я умер. А 25 декабря 2023 года я проснулся… в этом теле”.       Сугуру просто не мог принять это. Его дыхание стало тяжелее, словно воздуха вдруг стало недостаточно. Он смотрел на Сатору, как на незнакомца, но в то же время пытался найти следы того, кого он знал.       “Ты с ума сошёл, Сатору”, - сказал он, почти крича. - “Или я… Или мы оба уже сошли с ума! Это ведь не может быть правдой!”       Сатору опустил взгляд и покачал головой.       “Но это правда”, - тихо сказал он.       Сугуру почувствовал, как что-то разрывается внутри него. Он прижался к спинке кровати, словно хотел создать дистанцию, которая помогла бы ему переварить происходящее.       “Тогда… где настоящий Сатору?” - выдавил он, его голос звучал резко, почти в отчаянии.       Сатору посмотрел ему прямо в глаза.       “Я не знаю”, - ответил он. - “Всё, что я знаю, это то, что он был здесь, а потом... я проснулся”.       Сугуру смотрел на него, не веря своим ушам. Его руки сжались в кулаки, а дыхание стало ещё более неровным. Это было невозможно. И всё же… Сатору говорил это так, будто верил в каждое своё слово.       Сугуру пристально смотрел на Сатору, будто пытался вытащить из его глаз хоть крупицу лжи, но ничего не находил. Его взгляд был напряжённым, словно он пытался пробить стену. Но глаза Сатору... они были спокойны. Честны. И от этого становилось только страшнее.       “Ты... ты не врёшь”, - хрипло выдавил Сугуру, едва веря своим словам. Он прикрыл глаза, проведя рукой по лицу - “Блядь. Если бы ты не завязал с наркотой, я бы подумал, что у тебя крыша поехала от передоза”.       Сатору спокойно задал вопрос.       “А когда я завязал с наркотой?”       Сугуру застыл. Его глаза расширились, и он уставился на Сатору, словно видел его впервые.       “На корпоративе…” - медленно произнёс он, каждое слово давалось с трудом, будто его язык не слушался - “25 декабря”.       Тишина, как толстое покрывало, легла на палату. Сугуру в полном шоке осознавал услышанное. Это не могло быть совпадением. Это... не могло быть правдой. Он провёл рукой по лицу, как будто хотел стереть реальность, но только больше убеждался в том, что происходит.       “Как... как такое возможно?” - наконец выдавил он, голос сорвался на последнем слове.       Сатору, напротив, выглядел спокойным. Его голос был тихим, но в нём звучала сталь.       “Видения, которые ты видел - это были воспоминания Сугуру Гето из моего мира”.       Сугуру медленно поднял голову. Он смотрел на Сатору, будто перед ним открылась пропасть. Его сердце стучало так громко, что он почти не слышал собственных мыслей.       “Там... Там тоже был я?” - его голос был едва слышным, но в нём была неподдельная боль.       Сатору кивнул, его лицо омрачилось, а взгляд стал отстранённым, будто он смотрел сквозь Сугуру в прошлое.       “Ты был моим лучшим другом”, - тихо сказал он. - “Тем, кто знал меня лучше всех. Но ты выбрал путь, который я не мог принять. И в конце…” - он замолчал, опустив взгляд. - “Я убил тебя”.       Сугуру застыл как статуя. Эти слова будто разорвали его изнутри. Он не мог понять, как реагировать. Гнев, боль, страх, смятение - всё смешалось в одно чувство, от которого хотелось кричать. Он только и смог выдохнуть:       “Что за ёбаная... жесть?”       Сугуру сидел, ошеломлённый словами Сатору, глядя на него так, будто тот только что объявил себя инопланетянином. Его взгляд метался от лица друга к своим дрожащим рукам, а затем снова поднимался, будто пытаясь найти хоть что-то, что могло бы вернуть его в реальность.       “Принеси мне выпить”, - выдавил он, его голос был глухим и напряжённым. - “Иначе я сейчас просто ебанусь окончательно”.       Сатору чуть наклонил голову, будто раздумывая над просьбой, а затем, усмехнувшись, ответил:       “Боюсь, тебе пока нельзя. Тебя 8 часов оперировали, так что максимум, что я могу тебе предложить - это сок”.       “Чёрт возьми”, - пробормотал Сугуру, накрывая лицо ладонью. Его плечи слабо дрожали, а голос стал тише, будто он разговаривал сам с собой - “Ты из другой вселенной. Говоришь, что там тоже был я. Сугуру Гето. И что ты умер в 2018 году. Видения... они реальны? А эти монстры? Они тоже настоящие?”       Сатору, сидящий напротив, выпрямился, его взгляд стал серьёзным.       “Подожди”, - произнёс он - “Какие монстры? Что именно ты видел?”       Сугуру медленно убрал руки от лица, его глаза смотрели в пустоту, будто воспоминания всплывали перед ним, яркие и пугающие.       “Разных”, - наконец сказал он. - “Они были уродливыми, искажёнными, будто из ночных кошмаров. И…” - он замялся, глядя на Сатору так, будто боялся озвучить свои мысли. - “Я ими управлял. Они слушались меня”.       Сатору долго молчал, обдумывая услышанное, прежде чем заговорить:       “Это были проклятья”.       Сугуру нахмурился, его взгляд стал острым.       “Проклятья?” - повторил он.       Сатору кивнул.       “Проклятья - это существа, которые рождаются из негативных эмоций людей: страха, ненависти, гнева. В моём мире это обычное дело. Шаманы - вроде меня - борются с ними, чтобы защищать людей. Но некоторые, как…” - он замялся, будто не хотел произносить имя, но всё же договорил, - “Как Сугуру Гето, использовали их в своих целях”.       Сугуру смотрел на него, словно тот говорил на чужом языке. В его голове всё громче раздавался звук трескающейся реальности. Он прижал руки к вискам, но внезапно… засмеялся. Сначала это был нервный смешок, но он быстро перешёл в истерический смех, который эхом разнёсся по комнате.       “Ты шутишь?” - выдавил Сугуру, согнувшись пополам. - “Это... это какая-то ёбаная шутка! Проклятья? Шаманы? Ты слышишь себя вообще? Это звучит как сюжет дешёвого аниме!”       Сатору не смеялся. Он молча смотрел на Сугуру, давая ему время успокоиться. Но чем дольше Сатору сохранял спокойствие, тем больше у Сугуру подкатывала волна паники.       “Это всё реально, да?” - наконец спросил он, задыхаясь от смеха, в котором звучала боль. - “Ты хочешь сказать, что весь этот бред... настоящий?”       “Да”, - твёрдо сказал Сатору, его голос звучал как удар гонга.       Смех Сугуру прекратился так же резко, как начался. Он выпрямился, смотря на Сатору так, будто пытался понять, стоит ли ему наконец поверить, или его разум уже окончательно сдался.       “Признайся, что ты меня разыгрываешь”, - прохрипел он, прищурившись, будто пытаясь найти хоть малейшую тень насмешки в лице Сатору - “Это какая-то твоя гениальная шутка, да?”       Он изучал друга, его глаза, выражение, мелкие жесты, которые могли бы выдать подвох. Но ничего. Абсолютно ничего. Взгляд Сатору оставался спокойным, его лицо серьёзным. Это была правда.       Сугуру почувствовал, как мир под ним начинает трещать. Его голос дрогнул, но он всё же задал вопрос, который не давал ему покоя:       “Что случилось с моим лучшим другом? С Годжо Сатору?”       Сатору замолчал на мгновение, его глаза потемнели, словно он мысленно возвращался в тот момент, когда всё изменилось. Затем он вздохнул, его голос прозвучал тихо, почти извиняющимся:       “Я не знаю точно. У меня есть только теории”.       Сугуру горько усмехнулся и провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть реальность, но лишь сильнее убеждался в её неизбежности.       “Ну давай”, - сказал он, пытаясь придать голосу уверенности. - “Раз уж я всё равно на грани, чтобы окончательно поехать крышей, делись своими теориями. Сейчас я готов поверить во что угодно”.       Сатору наклонился вперёд, опираясь локтями на колени, и его голос стал спокойным, почти осторожным:       “Есть три версии. Первая: его душа поменялась местами с моей и сейчас застряла где-то между мирами”.       Сугуру напрягся, его дыхание стало чуть быстрее, но он ничего не сказал. Сатору продолжил:       “Вторая: она… погибла. Полностью исчезла”.       Сугуру сглотнул, его горло пересохло, но он всё же сумел задать вопрос:       “А третья?”       Сатору поднял на него взгляд, в его глазах было странное смешение печали и неуверенности.       “Третья: его душа спит внутри этого тела. Но я её не чувствую, Сугуру. Совсем. Никак”.       Сугуру молчал, его лицо выражало смесь ужаса, растерянности и отчаяния. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но закрыл его, снова опустив взгляд. Прошло несколько секунд, прежде чем он смог выдавить:       “Как... Как такое могло случиться?”       Сатору долго молчал, подбирая слова. Затем он произнёс:       “Единственная зацепка, которая у меня есть - это развод с Юджи”.       Сугуру поднял голову, его лицо выражало полное непонимание.       “Развод?” - повторил он.       Сатору кивнул, его взгляд стал задумчивым.       “Да. Это произошло примерно в тот период. Я не знаю, связано ли это, но всё указывает на то, что это был ключевой момент. Что-то сломалось в его жизни. А затем… я проснулся”.       Сугуру потерянно смотрел в одну точку перед собой, его глаза словно видели что-то далёкое, недосягаемое. Он пытался вспомнить, восстановить в голове детали, которые могли бы объяснить, как всё дошло до этого. Его голос прозвучал глухо, будто он говорил сам с собой:       “Последний раз мы разговаривали с ним перед Рождеством…” - он нахмурился, погружаясь в воспоминания. - “Тогда кто-то слил фотографии с вечеринки. Какая-то мелкая интернет-жёлтая помойка. Сатору выглядел на них… не самым лучшим образом, а ещё туда зачем-то добавили снимки Юджи из больницы, чтобы всё выглядело драматичнее”.       Сугуру тихо выдохнул, сжав виски пальцами. Его плечо снова отозвалось болью, но он проигнорировал это.       “Помню, как он быстро подчистил всё. Просто скинул мне скриншоты, мол, дело закрыто. Тогда он ехал с Юджи на ужин с его дядей…” - Сугуру замер, его глаза расширились - “Это было 24 декабря. Видимо, тогда всё и произошло. Но как? Как могло случиться нечто подобное?”       Он поднял взгляд на Сатору, надеясь услышать хоть какие-то объяснения. Но тот лишь вздохнул, его плечи чуть опустились, будто он нёс на себе непосильный груз.       “Я не знаю, Сугуру”, - тихо ответил Сатору. - “Я здесь всего несколько месяцев. И всё это время я пытался хоть как-то наладить свою жизнь в этом мире. Особенно отношения с Юджи”.       Сугуру вскинул бровь, его лицо стало жёстким.       “Зачем тебе это?” - в его голосе звучал укол непонимания и, возможно, лёгкой ревности.       Сатору замолчал на мгновение, будто собирался с духом, прежде чем ответить. Его взгляд был сосредоточен, но в нём мелькнула тень боли.       “В моём мире тоже был Юджи”, - начал он, его голос стал мягче, но тяжесть в нём не исчезла. - “Он был моим учеником. Между нами была разница в 13 лет. Я хотел подождать. Хотел, чтобы у него была возможность жить нормальной жизнью, прежде чем я мог бы… что-то предложить. Но… началась война. Меня запечатали. А потом я погиб”.       Сугуру не сводил с него взгляда, его лицо выражало смесь шока и недоверия.       “Ты хочешь сказать…” - начал он, но Сатору перебил:       “Я воспринимаю всё это как второй шанс. Для нас с Юджи”.       Сугуру молчал несколько секунд, переваривая услышанное, прежде чем тихо, почти шёпотом спросить:       “Ты понимаешь, что это… другой человек? Не тот Юджи. Он - не твой ученик”.       Сатору кивнул, но его взгляд был твёрдым.       “Я знаю. И всё же… я чувствую связь между их душами. Я не могу это объяснить, но я чувствую”.       Сугуру смотрел на него, а его лицо выражало одновременно ужас, горечь и щепотку жалости.       “Это безумие”, - прошептал он. - “Ты понимаешь, насколько это безумно?”       Сатору чуть улыбнулся, но его улыбка была больше печальной, чем обнадёживающей.       “Я знаю. Но в этом безумии я вижу смысл”.       Сугуру нахмурился, его глаза сузились, а губы скривились в неуверенной усмешке.       “Какая к чёрту связь между душами?” - произнёс он, стараясь не выдавать накатывающего раздражения - “Это что за эзотерический бред?”       Сатору, напротив, оставался удивительно спокойным. Его голос звучал ровно, как будто он давно приготовился к подобной реакции.       “Давай я объясню, что понял… или, точнее, что предполагаю”, - сказал он, сцепив пальцы в замок и наклонившись чуть ближе к Сугуру.       Тот кивнул, его взгляд стал сосредоточенным, но по-прежнему скептичным.       “Если верить теории”, - начал Сатору, его голос звучал медленно, словно он подбирал слова, - “То существуют параллельные вселенные. В каждой из них есть копии нас, наших душ. Это как... отпечатки, отражения. Эти души связаны между собой. Каким-то образом”.       “Связаны?” - переспросил Сугуру, слегка наклонив голову, но его тон был всё ещё критичным.       Сатору кивнул, его взгляд стал глубже, почти задумчивым.       “Связь душ - это что-то, что выходит за пределы времени, пространства и даже самих вселенных. Это... как объяснить… тонкая нить, которая соединяет определённые души, независимо от обстоятельств”.       Сугуру чуть приподнял бровь, его скептицизм усилился.       “Например?”       “Например, я и Юджи”, - ответил Сатору, и его голос стал тише, более серьёзным. - “Я чувствую эту связь. Она необъяснима, но она есть. В каком бы мире мы ни находились, наши души притягиваются друг к другу”.       Сугуру фыркнул, но не смог сдержать лёгкой ухмылки.       “Романтично”, - пробормотал он.       Сатору проигнорировал его комментарий, продолжая:       “Но что непонятно - это что случилось с душой этого... другого меня. Если душа переместилась, как и моя, то куда она делась? Она погибла? Спит? Или существует где-то между мирами? Единственная зацепка - это развод, но это невозможно…”       “Но почему?” - спросил Сугуру, задумчиво потирая подбородок.       Сатору слегка усмехнулся, но его глаза потемнели, в них блеснуло что-то мрачное. “Потому что развод - это формальный процесс”, - ответил он. - “Связь душ не зависит от юридических документов. Даже если бы они развелись, связь осталась бы. Это невозможно разорвать… если только не вмешалась какая-то сила, которую я не могу понять”.       Сугуру сидел, уставившись в пол, его взгляд блуждал в пустоте, а мысли кружились в голове, будто снежный шар только что встряхнули. Всё это казалось ему невозможным, нелепым, каким-то сюрреалистичным кошмаром, от которого он не мог проснуться.       ”Это… просто не укладывается в голове”, - выдохнул он, проведя рукой по лицу. - “Как такое вообще возможно?”       Сатору, сидящий напротив, откинулся назад, его взгляд был одновременно задумчивым и отстранённым.       “Я сам не понимаю”, - спокойно ответил он. - “Я умер. Попрощался с близкими. А потом... проснулся здесь”.       Эти слова вызвали у Сугуру новый приступ замешательства. Он смотрел на Сатору, пытаясь найти хоть какое-то объяснение, но его друг - если он вообще им был - выглядел таким же растерянным.       “И что?” - наконец спросил Сугуру. - “Ты собираешься рассказать об этом Юджи?”       Сатору фыркнул и посмотрел на него с лёгкой усмешкой.       “И как, по-твоему, это должно выглядеть?” - он развёл руками, его голос был одновременно ироничным и усталым - “Эй, Юджи, я не твой муж, но я чувствую связь между нашими душами?”       На мгновение тишину разорвал громкий смех Сугуру. Это был нервный, но всё же искренний смех, который немного разрядил тяжёлую атмосферу. Он покачал головой, всё ещё смеясь.       “Ну, если так”, - сказал он, вытирая слёзы с уголков глаз, - “Тогда уж можно было и спиритический сеанс устроить…”       Сатору слегка улыбнулся, но ничего не ответил. Сугуру, заметив его молчание, снова стал серьёзным и добавил:       “Но мне же ты рассказал”.       Сатору посмотрел на него, его взгляд был спокойным, но в нём читалась лёгкая усталость.       “Вообще-то, я не планировал этого делать”, - сказал он - “Ты сам настоял. Ты ведь не успокоился бы, пока я не расскажу”.       Сугуру усмехнулся, но в его глазах мелькнула доля сожаления.       “Если бы я знал, во что всё это выльется…” - он вздохнул, проводя рукой по волосам. - “Честно, лучше бы я не знал”.       Сугуру тяжело вздохнул, опустив голову, будто пытаясь собрать себя по частям. Он провёл здоровой рукой по лицу, словно стирая усталость, и, наконец, заговорил, его голос был глухим, но наполненным горечью и сарказмом:       “Давай подумаем. За последние два дня меня бросили, в меня стреляли, я пережил долбаную операцию, а в довесок узнал, что мой лучший друг либо ебанулся, либо поменялся телом с душой какого-то другого Годжо Сатору” - Он поднял голову и устало посмотрел на Сатору - “Вот это, конечно, удача”.       Сатору, сидящий напротив, прищурился, а потом ухмыльнулся, но в этой улыбке чувствовалась усталость, будто он слишком долго носил маску, и она начала давить.       “Если тебя это утешит”, - сказал он с лёгкой насмешкой, - “Я последние месяцы только и спрашиваю себя, какого хуя вообще происходит”.       Сугуру не выдержал, коротко фыркнул, но это был скорее нервный смешок, чем настоящий смех. Он покачал головой, словно пытаясь окончательно осознать нелепость всего происходящего.       “Ну что ж”, - пробормотал он, глядя в потолок - “Похоже, нам обоим выпал не самый удачный лотерейный билет”.       Сатору посмотрел на Сугуру, его взгляд был неожиданно серьёзным, словно он тщательно подбирал слова, прежде чем заговорить. Он глубоко вдохнул, сцепил пальцы в замок и выдохнул:       “В моём мире я не смог тебя спасти”, - начал он, и в его голосе слышались нотки сожаления. - “Не смог помочь, когда ты больше всего в этом нуждался. А здесь…” - он задержал взгляд на Сугуру, - “Я своего шанса не упущу. Это уже совсем не похоже на неудачный лотерейный билет”.       Сугуру замер, чувствуя, как слова Сатору, произнесённые с таким спокойствием, будто прошли сквозь него и оставили внутри болезненный осадок. Он отвёл взгляд, стараясь понять, как реагировать. Тишина между ними на мгновение стала почти осязаемой, прежде чем Сугуру неловко нарушил её:       “Что…” - начал он, глядя на свои руки, а затем подняв взгляд на Сатору - “Что с ним случилось? Со мной… ну, в твоём мире”.       Сатору замолчал, его взгляд потемнел, а плечи напряглись, словно он возвращался к воспоминаниям, которые предпочёл бы забыть. Он провёл рукой по волосам, затем посмотрел прямо на Сугуру. В его глазах было что-то, что Сугуру раньше видел крайне редко - боль и вина.       “Ты был моим лучшим другом”, - начал он, его голос звучал тихо, будто каждое слово давалось с трудом. - “С детства. Мы были не просто сильнейшими шаманами, мы были неразлучны. Делили всё: тренировки, победы, даже мечты. Я думал, что знаю тебя лучше, чем кого бы то ни было”.       Сугуру слушал, не перебивая. Он видел, как Сатору борется с собой, с воспоминаниями, которые не хотели всплывать на поверхность.       “Но однажды всё изменилось. Всё началось с Рико… Аманай Рико. Мы с тобой выполняли миссию, и, к сожалению, не смогли спасти девушку”, - Сатору замолчал на мгновение, его взгляд стал отстранённым. - “Рико была девочкой с особой судьбой. Её выбрали для слияния с Тэнгеном, чтобы он мог сохранить своё бессмертие. Нам с тобой поручили защищать её от врагов, которые хотели этому помешать - Сатору усмехнулся, но в его глазах не было радости. - “Мы провели несколько дней с Рико и её опекуном. Она была обычным ребёнком. Весёлой, мечтательной, она говорила о том, как хочет жить нормальной жизнью, поступить в университет, дружить, любить…”       Сугуру почувствовал, как горло сжимается, но он ничего не сказал. Сатору продолжал:       “Мы дошли до точки назначения. Места, где она должна была соединиться с Тэнгеном. Она приняла своё решение - согласилась отказаться от этого. Но…” - Сатору замолчал, его глаза потемнели. - “Но её застрелили. Прямо у тебя на глазах”.       Сугуру невольно вздрогнул.       “Это сделал убийца, которому заплатили враги. Я убил его, но это ничего не изменило. Рико была мертва, и ты… Ты стоял там, сжимая кулаки, дрожа от гнева и бессилия. Я думал, что мы справимся. Я сказал тебе, что мы пойдём дальше. Но я не понял, насколько ты был сломлен”.       Сугуру открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Сатору продолжил, не давая ему перебить.       “Ты начал задавать вопросы. Почему мы защищаем этих людей, если они сами такие же монстры, как те, с кем мы боремся? Почему мы, обладая такой силой, не можем изменить мир? Я пытался… пытался ответить, но мои ответы тебя больше не устраивали”.       Его голос дрогнул, но он быстро взял себя в руки.       “Потом был другой случай. Нанако и Мимико. Две маленькие девочки из деревни. Их родителей убили из-за слухов о том, что девочки обладают магическими силами. Их привязали к столбу, избили до полусмерти. Ты нашёл их… и уничтожил всю деревню”.       “Всю деревню?” - тихо переспросил Сугуру, его глаза были широко раскрыты.       Сатору кивнул.       “Ты тогда впервые сказал, что люди - это обезьяны, недостойные жалости. Я пытался говорить с тобой, но ты отстранился. Ты всё глубже уходил в свою идею. Я видел это, но думал, что ты справишься”. - Его голос стал тише. - “Я был слишком уверен в себе, думал, что смогу исправить всё в любой момент”.       Сугуру внимательно смотрел на него, чувствуя, как сердце сжимается.       “Ты ушёл. Ты стал собирать вокруг себя сторонников. Людей, которые верили в твои идеалы. Ты хотел создать новый мир, где бы выжили только шаманы. Где "обезьяны", как ты их называл, не существовали. Я знал, что ты делаешь. Знал, куда всё идёт. Но я всё равно не смог…” - он сжал кулаки, его голос стал хриплым. - “Не смог вовремя тебя остановить”.       Сугуру сидел неподвижно, чувствуя, как слова Сатору давят на грудь, с каждым предложением вырывая из него остатки понимания.       “Это закончилось войной. Ты собрал армию из проклятий и напал на Токио. Я был там. Мы столкнулись лицом к лицу, как враги”, - Сатору посмотрел прямо на Сугуру, и в его глазах мелькнуло нечто болезненное. - “Ты знал, что проиграешь. Но всё равно боролся до конца”.       “В конце он пришёл за Рикой” - Сатору посмотрел на Сугуру, проверяя, понимает ли тот, о ком он говорит - “Девочка, которой было всего 11 лет. Она стала самым мощным проклятием, и Сугуру хотел использовать её силу, чтобы уничтожить всех, кого считал недостойными. Мы с ним встретились тогда… в последний раз”.       Сугуру почувствовал, как что-то холодное сжало его грудь.       “Ты убил его”, - тихо сказал он, даже не спрашивая, просто утверждая.       Сатору кивнул, его лицо было мрачным.       “Но это был единственный выход” - Сатору прикрыл глаза, его голос стал почти шёпотом - “Если бы я только понял, как глубоко он упал… Если бы я не отвернулся от него, когда он нуждался во мне… Возможно, всё могло бы быть иначе”.       Сугуру прижал руку ко лбу, закрыв глаза. Всё это было слишком. Слишком много информации, слишком много эмоций. Он чувствовал, как реальность рушится под его ногами.       “Чёрт…” - прошептал он, стараясь собраться с мыслями. - “Это безумие”.       Сатору молчал, позволив ему переварить услышанное. Его взгляд стал мягче, но он ничего не говорил, просто сидел, ожидая, когда Сугуру снова посмотрит на него.       “И ты думаешь, что здесь сможешь всё исправить?” - наконец спросил Сугуру, его голос звучал глухо.       Сатору кивнул, его глаза светились странной решимостью.       “Я должен попробовать”, - тихо сказал он. - “Я больше не хочу терять тебя”.       Сугуру смотрел на него, чувствуя, как реальность, к которой он привык, трещит и ломается. Все слова, которые он хотел сказать, потеряли смысл. Он только и смог выдавить:       “Блядь…”       Сугуру молчал, переваривая услышанное. История, рассказанная Сатору, звучала как трагедия, настолько масштабная и глубокая, что ему хотелось усомниться в её реальности. Он смотрел на друга, изучал его лицо, пытаясь найти там признаки обмана, преувеличения, чего угодно, что сделало бы это менее правдоподобным. Но ничего такого не было. Сатору выглядел по-настоящему уязвимым, будто каждое слово стоило ему усилий.       “Чёрт…” - выдохнул Сугуру, сцепив пальцы и подавшись вперёд. - “Это… Это слишком. Просто слишком”.       Сатору наклонил голову, его взгляд стал задумчивым.       “Я знаю”, - тихо ответил он. - “Если бы мне кто-то рассказал такое, я бы тоже не поверил”.       Сугуру выпрямился, пытаясь взять себя в руки.       “И всё же, почему ты не рассказал мне раньше?” - его голос звучал напряжённо, почти обвиняюще. - “Ты… ты носил это в себе, и я даже не знал”.       Сатору, сидя на стуле, лениво откинулся назад и сложил руки на груди. Его взгляд, как обычно, был дерзким, но в уголках губ пряталась едва заметная улыбка.       “И что бы я тебе сказал?”- протянул он нарочито медленно. - “Привет, я Сатору из мира, где чудовища существуют? И в какую психиатрическую больницу ты бы меня отправил? С туалетом на этаже или в палате?”       Сугуру фыркнул, сделав вид, что задумался, затем выпрямился и изобразил серьёзное выражение:       “Как может великий и ужасный Годжо Сатору писать в один туалет с простыми смертными? Конечно, за санузел я бы доплатил”.       Сатору приподнял бровь, его улыбка стала шире.       “Как великодушно с твоей стороны”.       Они посмотрели друг на друга, и на мгновение всё напряжение растворилось. Их смех был громким, искренним, словно всё, что происходило, стало просто нелепой шуткой.       “Ну а если серьёзно”, - начал Сугуру, вытирая уголки глаз. - “Как ты с этим справился? Это же, ну, охуеть как странно: ты просыпаешься в теле самого большого мудака на этой планете”.       Сатору усмехнулся, но его взгляд на мгновение стал отстранённым, в нём мелькнула тень воспоминаний.       “Поверь, в моём мире я тоже был ещё тем мудаком”, - признал он, слегка ухмыльнувшись. - “Но да, пришлось балансировать на грани ужаса и шока”.       “Блядь”, - протянул Сугуру, качая головой. - “Как же дико это всё должно звучать со стороны. Мы ведь на полном серьёзе обсуждаем переселение душ и параллельные вселенные?” - Он задумался на секунду, прищурился и посмотрел на Сатору. - “Может, всё-таки пора вызывать санитаров?”       Сатору снова засмеялся, его смех был громким и заразительным. Он развёл руками, словно соглашаясь с тем, насколько нелепа их ситуация.       “Возможно”, - сказал он, едва успокаивая смех, - “Но тогда нам точно придётся выбрать палату с отдельным санузлом”.       “С тобой я жить не согласен”, - отрезал Сугуру, ухмыльнувшись.       Смех Сатору вновь разнёсся по комнате, и Сугуру не удержавшись, присоединился. Тёплая искренность момента заполнила палату, ненадолго вытеснив странности и тяжесть происходящего. Но в этот момент, когда они продолжали смеяться, они не заметили, как за дверью раздались осторожные шаги. Тот, кто стоял там, уже уходил, но, не отрываясь, слушал каждое слово их разговора. Лёгкое дыхание исчезло среди их смеха, оставив после себя лишь холодное ощущение неизвестности.