The price of fate

Трупы лежали хаотично. Некоторые казались брошенными, как сломанные игрушки, их конечности выгнуты под неестественными углами. Другие застыли в полузащите, словно пытались отразить последний удар. Кровь стекала с тел на пол тонкими, медленными ручейками, образуя густые багровые лужи. Осколки стекла, разбросанные по всей комнате, сияли в свете тусклых ламп, отражая мерцающие отблески ужаса и смерти. Они словно были глазами, холодно наблюдающими за разворачивающимся хаосом.  Никто не осмеливался говорить. Шёпот шагов, скрип подошв на мокром полу, хруст осколков под ногами — эти звуки разрывали вязкую тишину, как нож. Казалось, что сама сцена сдавливает грудь, парализуя разум. Когда двери резко распахнулись, словно поддавшись грубой силе, зал будто встрепенулся. Гулкие шаги вошедших и грохот выстрелов вверх разрезали тишину, как раскат грома. Все, кто ещё мог стоять, рефлекторно подняли руки, их тела напряжённые, застывшие в позах покорности. Кружочки метнулись на свою сторону, как испуганные птицы, инстинктивно сбиваясь в стайку. Они двигались быстро и бесшумно, их лица выражали смесь страха и облегчения. Никто из них не хотел оставаться на чужой стороне баррикады, где кровь ещё не остыла. Персонал приступил к проверке тел. Их движения были механическими, почти отрешёнными, как у людей, для которых смерть - обыденная часть работы. Подходя к каждому телу, они молча наклонялись, быстро проверяли пульс, а затем перемещались дальше. Иногда они сдвигали голову или руку, чтобы убедиться, что никакого движения нет. Если пульс не находился, тело забирали - яркая розовая лента на черном гробу, словно подарок. Порой их действия выглядели абсурдно: даже трупы с явными признаками гибели, таким как перерезанная шея, всё равно проверялись. Это было похоже на ритуал, бесстрастный и холодный, но при этом неизбежный. Однако именно эта тщательность сыграла решающую роль. Когда один из рабочих наклонился над членом команды 456-го, тот вдруг схватил его за руку. Движение было неожиданным, почти сверхъестественно быстрым. Рабочий не издал никакого звука, он продолжал работать абсолютно молча, когда нападавший заломал его руку. Оружие упало на пол с глухим стуком, моментально перекрыв шокированную тишину. Буквально через считаное мгновение завязалась драка. Команда 456-го действовала как единое целое. Их атаки были яростными, но в каждой была просчитанная точность. Один отвлекал, другой заходил с фланга, третий забирал оружие. Каждый знал своё место и цель. Они пытались победить, они сражались, ради выигрыша и выживания. Солдаты, напротив, двигались выверенно, как механизмы. Их удары были мощными, а защитные действия напоминали тренированные рефлексы. Но противнику удалось воспользоваться их главной слабостью- отсутствием импровизации. Участники игры сражались грязно: броски стекла в лицо, удары в пах, молниеносные захваты. Это не была драка на равных — это было выживание. В центре всего хаоса стоял лидер команды 456-го. Его лицо заляпано кровью, дыхание тяжёлое, но он двигался, как человек, для которого цель оправдывает любые средства. Его крик перекрыл шум: — Эти игры закончатся. Мы сейчас уничтожим это место! Казалось, его слова должны были вдохновить остальных, но они прозвучали, как обречённый вызов. Пак недовольно цокнула услышав речь 456-того. —Может и его убить? —Предложила Су, будто то, что произошла недавно только возбудило её внутреннюю убийцу. — Я надеюсь, это сделают за нас. —Намекнул Нам-Гю на остальных солдат находящихся на всей территории, огромного здания. Последний не нужный для них солдат рухнул на холодную плитку. Остался один – заложник, судя по всему главный, квадрат.  Десяток человек бродили с автоматами в руках, попутно объясняя что-то остальным. Они серьезно собираются напасть. Дюжина автоматов, пара магазинов и два пистолета собрались в кучу на чей то кофте.  456-тый стоял напротив заложника, объясняя свои правила, на что тот лишь смотрел на него, не прокинув ни слова.  На вид их команда была не сильная. Мужчины, под пятьдесят, растерянные парни помладше, открыто не понимающие, что будут делать. Они идут на верную смерть.  —Посмотрим, что из этого выйдет. — Она вернулась на свое место.  Нам-Гю сел рядом с Пак, опёрся спиной о стену и тяжело вздохнул. Его взгляд медленно скользил по сцене перед ними, словно пытаясь запечатлеть каждый момент. Те, кто готовился напасть, выглядели жалко. Их глаза горели смесью отчаяния и слабой надежды, но тела выдавали нерешительность.Команда 456-го пыталась организоваться, но каждый их жест, каждая попытка скоординировать действия выглядела топорно. Мужчины постарше нервно поправляли одежду, будто готовились к важному выступлению, а не к сражению. Молодёжь металась от одного к другому, хватая оружие с вороха, брошенного на грязную кофту. Один из парней пытался зарядить автомат, но руки дрожали настолько сильно, что магазин чуть не упал на пол. —Посмотри на них, —с насмешкой в голосе произнесла Пак, наблюдая за этой суматохой. - Че за хрень? Они даже оружие держать не умеют. — Даже если план есть, — сухо ответил Нам-Гю, глядя, как 456-й продолжает говорить что-то заложнику в форме квадрата. — Все равно сдохнут. Заложник, окружённый участниками, молчал, даже не пытаясь сопротивляться. Его лицо оставалось непроницаемым, как будто происходящее его не касалось. Ни угрозы, ни оружие, направленное прямо ему в голову, не поколебали его хладнокровия. — Что он говорит? - спросила Пак, кивая на 456-го. — Да все то же, — ответил Нам-Гю, махнув рукой. — Что игры кончатся, что мы все выйдем отсюда, что справедливость восторжествует. Слышали  херову кучу раз. Его слова прозвучали устало, почти цинично. Он провёл рукой по лицу, стирая пот, смешанный с кровью. 456-й всё ещё стоял напротив квадрата. Его лицо было напряжённым, голос - громким, но дрожащим. — Мы выживем! Мы уничтожим это место и докажем, что мы сильнее! — Его слова, казалось, предназначались больше для тех, кто стоял за ним, чем для квадрата. Несколько участников сзади закивали, пытаясь изобразить уверенность, но их тела говорили об обратном. —Завались уже! — Выкрикнул Гю теряв терпение выслушивать это в очередной раз, но его проигнорировали.  Один из них, высокий худой мужчина с глубокими синяками под глазами, сделал шаг вперёд, сжимая автомат. — Давайте просто начнём, - пробормотал он. Его голос был напряженным, почти сломанным. — Мы либо умрём здесь, либо попытаемся. Его слова заставили остальных замолчать. Казалось, все одновременно поняли, что выбора у них действительно нет. Подняв из набор, они выбежали, скрываясь за дверью, которая несколько раз выводила из в те игры. Осталось несколько десятков человек, которые не начинали свои речи, все сидели в непонятном ожидании конца затеи. Пара сидела не отличаясь от других.   —Думаю, теперь можем, расслабиться. — Начал Нам-Гю, достав из кармана, знакомый им обоим крест.  —Почему бы и нет. — Она повернулась к нему, ожидая своей «порции». Заметив сколько осталось таблеток, она удивилась, все это они истратили за какие-то четыре дня.  Знакомый вкус расплылся по языку и нырнул внутрь организма, заставляя мир играть теми яркими красками, что и карусель на вчерашней игре. Все уже не казалось напряженным, люди казались непонятными и немного размытыми. Это все смесь наркотика с пережитым.  Где-то на верху послышались заглушенные выстрелы автоматов, которые обозначили начало войны, между недоумками и этого места.  —Что-то началось. —Парень похлопал в ладоши, как будто ребенок, который увидел начало цирка.  Девушка посмеялась его действиям, поднимая голову наверх, будто стараясь сквозь потолок найти этих людей.  —Меня кажется перестала брать одна таблетка. — Начала Су, намекая на то, чтобы парень дал ей больше. Хотя этого ей было вполне достаточно.  — Тут немного осталось… — Гю опять достал крест, начиная пересчитывать таблетки. —Как раз на половину. Думаю, надо хорошенько отвлечься от всей этой хуеты?   Девушка подняла уголок губы и её глаза заблестели, как только до ушей долетело предложение парня. Она быстро закивала, поддерживая затею.  —Только пошли в туалет, если застукают здесь, может влететь. — Рассудила Пак, потянув его за руку в уже знакомую комнату.  Здесь было ещё тише чем в зале, где никто не прокинул ни слова, после ухода «бесстрашных». Грязная, по треснутая раковина привлекла внимание Су и она радостно, попрыгала в её направлении усаживаясь. Ноги свисали и она как маленькая девочка, начала шевелить ими назад вперед, как на качеле, стараясь раскататься ещё выше.  — И так.. — Парень с щелчком открыл крест, вынимая половину Джи и протягивая ей, небольшую жменю таблеток. — Твое и мое.  Нам-Гю пересыпал их себе на руку, откидывая аксессуар куда то в сторону. Гю подошел ближе  к девушке, усаживая напротив на пол, облокачиваясь на розовую дверь кабинки.   —Погнали! — Она подняла руку, в которой красовались разноцветные таблетки, так будто это бокал и сейчас она скажет тост.  —Погнали. — Он выдохнул и закинул все сразу в рот.  Они почувствовали новый приход. Более яркий, более крепкий и интересный. Вкус оставался тем же, но стал в тысячу раз выражение.  Двери стали выше и кажется, сменились с розового на красный, или что-то в этом роде.  Пак медленно стянулась с раковины, перелазя ближе к парню. Тело шло само по себе и привело её на его колени. Она коснулась его губ, оттягивая нижнюю, играя с ним. Он притянул её к себе, доказывая, что играть с ним не получаеться. Губы привыкшие к его сухим, жадно начали покусывать и без того сильно обветренные. Поцелуй переходил с нежного на грубый. С мягкого, подросткового на взрослый и ужасно горячий, переходить в большее, сейчас они не могли. Закончив, чтобы вернуть дыхание в норму она спустилась с него, сев рядом и положив свою руку на его ладонь.  Сначала они оба почувствовали облегчение, которое исходило от наркотика. Оно разлилось по их телам, словно волна тепла, окутывая каждый нерв. Джи-Су закрыла глаза и облокотилась на прохладную стену, её лицо расслабилось. Парень чувствовал её прикосновение, но оно было ужасно палящим, как будто огонь прошелся по его руке. Синяк, оставшийся на лице, после первой драки, начал снова ныть, но вещество опять  затупило эту боль. Глаза бегали, желая остановиться на чем то одном, но кажется, это было не возможным.  — Боже... как хорошо... — прошептала она. Зрачки значительно уменьшились, что у неё, что у него. Они были меньше нормы, как у кошки, когда она становилась сильно злой.  Нам-Гю тоже откинул голову назад, его дыхание стало ровным. — Это как... как будто все... все исчезло... —его голос был слабым, но на его лице появилась слабая улыбка. Прошло несколько минут, они сидели неподвижно, пытаясь увидеть или услышать, что-то новое для обоих и они это нашли, тепло превратилось в нечто большее. Их сердца начали биться быстрее, но они этого не заметили или просто не  уделяли сильного внимания. Весь мир вокруг становился всё становилось размытым, даже ровно стоящие предметы плыли, а потом ослепительный свет прошелся по глазам, сузив зрачки в маленькие точки.  - Нам-Гю... что-то... не так... — её голос был еле слышен. Она схватилась за грудь, пытаясь вдохнуть воздух, но не могла. Он открыл глаза, но все перед ним плыло. Он пытался дотянуться до неё, но его руки были словно ватные. — Джи... я здесь... — хрипел он, но его дыхание становилось всё тяжелее. Каждая секунда казалась вечностью. Их тела начали подводить их. Они смотрели друг на друга, но не могли сказать ни слова. Только их руки, переплетённые на холодном кафеле, оставались последним, что их связывало. — Я... я не хотела... — прошептала она, её голос был едва слышен. Она предположила, что сейчас происходит, но изо всех сил, пыталась убедить себя, что это не так. — Я люблю тебя… — Хрипящим голосом она произнесла это, впервые за их недолгие отношения.  Нам-Гю попытался ответить, но вместо слов из его губ вырвался хриплый звук, еле как напоминающий «я люблю тебя».  Все таки, он имел в себе романтический стержень. Он не мог сказать обычное «я тоже» — оно ничего не значит. Это глупое поддакивание, которое не имеет никакого отношения к чувствам, а особенно в данный момент, это казалось, самым подходящим и нужным . Последнее, что почувствовала Джи-Су, было лёгкое прикосновение его холодных пальцев и и смотрела она только в его бездонные, карие глаза. Последнее, что увидел Нам-Гю, — её лицо, бледное, но всё ещё прекрасное. Когда их нашли, они лежали рядом, сжав руки. Казалось, будто они уснули, но на их лицах застыла боль. На руках появились фиолетово-желтые синяки, а вены показались ещё более видными.  Они не хотели умирать. Они просто хотели на мгновение почувствовать себя живыми. Их смерть осталась незамеченной для мира за пределами острова, никто и не вспомнил про них.  Битва продолжалась. Мир был жесток, и у него не было времени скорбеть по тем, кто уже не мог сопротивляться. Последнее, что сказали про них, так это:  «Выбывшие игроки: 123,124.» — Механический голос разлетелся по залу, но ни в чьих глазах не читалось сожаление, а лишь радость, ведь за них им перепадет ещё два миллиона.  Жалкие два миллиона вон, за их точно такие же жалкие жизни.