Глок и Волшебная палочка

***19*** Думать, что Зимний был только лишь послушной куклой, мог только очень недалекий человек. На самом деле, Зимний был очень себе на уме. Изворотливый, хитрый, продуманный, но ровно до того момента, как ему зачитывали коды или обнуляли, потом начинать восстановление когнитивных функций нужно было заново. Но коды зачитывали крайне редко и только в экстренных случаях, а обнуления… С этим Зимний боролся как мог. Дело в том, что обнулять его можно было только тогда, когда он был в сознании. А последние несколько раз его укладывали в крио до упора обколотым транками. Поэтому на этот раз он вышел из крио хоть и слабым, с отвратительным самочувствием, тошнотой и дикой головной болью, но зато почти нормальным и опять же почти при памяти. Да, ценой сохранения себя от обнулений были десятки чужих жизней, но Призрака уже давно не волновали «сопутствующие потери», тем более, что смертный приговор им подписал не он, а те, кто ставил эксперименты и над самим Зимним, и над теми группами, что приставляли к нему. Их ломало, корежило, они и так практически умирали, так что… Можно сказать, что он делал им одолжение. Вообще, с некоторых пор сохранить остатки памяти для Зимнего стало приоритетной задачей. Он точно знал, что если потеряет те крохи, что все еще сохранились, то умрет. Нет, тело его вполне останется живым и функциональным, но его не будет. Останется именно Призрак, а терять то немногое, что делало его человеком, он не желал категорически. Поэтому нет, никаких сожалений. Новая команда, которой его отдали, насторожила. Они ощущались другими, совершенно не похожими на предыдущие. В прошлые разы у него складывалось впечатление, что ему подсовывали калек, даже не калек, а «Франкенштейнов», которые вот-вот разойдутся по швам. А эти ощущались цельными. Странно. Зимний терпеливо сидел на стуле, теплая вода текла на него из душа, а командир, не обращая внимания на то, что и сам вымок до нитки, аккуратно разбирал его волосы. — Подстричься не хочешь? — спросил он, легонько дернув за волосы. — Нет, — ответил Зимний. — Значит, терпи, — командир расчёсывал пальцами намыленные волосы. Странный он. Обычно все действовали по регламенту — вода под напором, дай бог, если хотя бы теплая, приказы и равнодушие. Словно он не человек, словно он не заслуживает хотя бы минимального человеческого отношения. Но на этот раз уже многое пошло по-другому, как будто им всем не все равно, не только командиру. В душевую вошел Эдди, который принес комплект одежды для их новенького, но, увидев, что Рамлоу стоит весь мокрый, пошел за сухой одеждой и для него. Заморачиваться не стал и выбрал простую спортивку, тоже занеся ее в душевую. В душе они проторчали почти два часа, потому что протез Зимнего оказался жутко грязным, и Брок, который терпеть не мог бардак на работе, отмывал его специальными щеточками, о которых рассказал Гюнтер и второй халат. Заебался, конечно, зато у Зимнего перестало клинить пластины. — А теперь жрать, — скомандовал Рамлоу, сменив мокрую одежду на сухую и проследив, чтобы Зимний правильно оделся. Кто его знает, что там осталось в замороженных мозгах? Может, он трусы от носков не отличит. — Только сначала узнаем, что тебе можно, а что нельзя. Можно оказалось блевотного вида и вкуса кашицу — смесь из бактерий и прочей полезной хуерги. Перемороженный организм Зимнего следовало восстановить до нормы. — Долго его кормить этим? — спросил Рамлоу у Гюнтера. — Сутки, потом постепенно можно переходить на обыкновенный рацион, только без фанатизма. Аллергий у Призрака нет, только порции больше, чем стандартный паек. Могу я теперь идти? Рамлоу встал напротив Гюнтера, посмотрел ему в глаза и сказал: — Иди. Но если что-то пойдет не так, и я пойму, что это произошло по твоей вине… — Я всё написал правильно! Сами не напортачьте, — Гюнтер и правда написал довольно точную и подробную инструкцию. Зимний окончательно пришел в себя только к вечеру. У него наконец-то перестала болеть голова, скручивать в судорогах желудок и ломить кости. Новый командир не отказывал ему ни в чем. Обычно его контролировали в количестве еды, воды и прочем, вплоть до походов в туалет, проверяя его послушание, но не в этот раз. Когда он впервые подошел к командиру и сказал, что хочет пить, тот посмотрел на него с таким удивлением, что казалось, будто он никак не может вникнуть в суть вопроса. — Что? — Я хочу пить. Можно? — ответил Зимний, отслеживая реакцию на свой вопрос. У него было несколько таких вопросов и действий-ловушек, по которым он составлял свое мнение о людях. — Зачем ты у меня спрашиваешь? Или тебе нужно что-то особенное? — Вода, — мотнул головой Зимний. — Кипячёная, теплая, минеральная? — Вода, — упрямо повторил он. — Ну так иди и пей, — Рамлоу никак не мог понять суть вопроса. Воды валом, они не посреди пустыни, где есть лимит, так в чем, блядь, дело! Зимний кивнул, заправил за ухо чистые волосы и пошел на кухню, провожаемый недоуменным взглядом, и вернулся через пару мгновений с большим стаканом воды, который, усевшись в угол, поставил с собой рядом, изредка отпивая из него и следя за новой командой. Те переговаривались о каких-то незначительных вещах, шутили и чувствовались не просто командой, а дружной семьей. — Так, — поднялся со своего места командир, — хватит прохлаждаться. Поднимайте свои ленивые жопы и в зал. Нужно сделать хотя бы разминку сегодня. Рамлоу напрягала непрерывная слежка за ними, словно они участвовали в том идиотском шоу «Большой Брат». Камеры были понатыканы буквально везде. Ни поговорить, ни расслабиться. Именно поэтому он решил занять всех в спортзале, чтобы сбросить напряжение, буквально витавшее в воздухе. — Ты пойдешь с нами в зал? — спросил он у Зимнего, давая возможность самому решить, но тот мотнул головой отрицательно и буркнул про то, что еще не полностью восстановился. — Тогда отдыхай и, если что, приходи, — кивнул Рамлоу и погнал отряд на выход. — Шевелите жопами, девочки, пора растрясти жирок. За что был тут же послан по десятку адресов. Всё это сопровождалось шуточками, подъебами и дружным ржачем. Зимнему нравилось то, что он видел и чувствовал. Эта группа не вызывала отторжения у него, наоборот, хотелось иметь право так же быть в этом круге. Самое интересное, что Зимний так же, как и Рамлоу, ненавидел слежку, а взгляды чувствовал даже через камеры, они, как черви, копошащиеся в ране, бесили до невозможности, от них не просто хотелось избавиться, а нестерпимо. Но, в отличие от того же Рамлоу, Зимний был в достаточной степени отморожен, чтобы разобраться с ними своими методами. Пока группа тренировалась в зале, Зимний просто разбивал камеры, благо делал он это не в первый раз, и с разборками к нему никто никогда не являлся. Камеры, микрофоны и прочая шпионская техника была уничтожена суперсолдатом за каких-то пятнадцать минут. Он еще раз обошел все помещения и, не найдя больше ничего подозрительного, пошел очищать от камер спортзал. Зимний подошел к приоткрытой двери и посмотрел в щелку на то, как занимаются бойцы новой группы, и, если быть честным, охуел. Нет, они не делали ничего сверхъестественного, не бегали со скоростью автомобиля, не поднимали запредельные веса, все в рамках обычных человеческих возможностей, но… Зимний наметанным взглядом тут же заметил, что никто не напрягается, не рвет жилы, словно работают вполсилы, если не в четверть. С ленцой и на расслабоне. Это было крайне интересно. А потом он немного сместился и увидел ринг, на котором командир и тот второй — Джек, который был с ними в душе, отрабатывали удары. И опять же, все не то что понарошку, а как-то играючи. Укороченные удары, без вложенной в них силы, да и скорость не такая, какая могла бы быть. Баловство. Это Зимнего тоже заинтересовало, но вопросы он задавать был не привыкший, поэтому толкнул двери и пошел завершать начатое под наступившую оглушающую тишину и общее охуение бойцов. Камеры в спортзале были установлены высоко. Так просто их было не достать, поэтому Зимний, прихватив со штанги блин-десятку, снайперски сшибал камеры из-под потолка, разбивая их вдребезги и оставляя вмятины на штукатурке. — Ебанулся? — командир подошел к нему и спросил так, словно Зимний был одним из его бойцов — знакомым, привычным и безопасным. — Ненавижу камеры, — пожал плечами Зимний, повесил блин обратно и пошел к беговой дорожке. Он свое дело сделал, а с последствиями пусть разбирается кто-нибудь другой. — Ну вот охренеть теперь, — выдохнул Брок и, вытерев лицо и шею поданным Орсо полотенцем, пошел разбираться с тем, что натворил этот отмороженный ушлепок. Хотя… Камеры за один день не поставят, а, судя по разрушительной мощи Зимнего, его не заебет повторить процедуру и с новыми, поэтому появилась нехилая такая возможность остаться без постоянного надзора и контроля. Дежурный офицер уже ждал его буквально за дверями, но внутрь не входил от греха подальше. Буйный нрав Призрака был известен каждому на этой базе, поэтому не было желающих сталкиваться с ним лично. Обычно, отдав его отряду, вернее, отряд ему, все самоустранялись, не желая быть замешанными ни в чем, что мог сотворить Призрак. Стоило Броку выйти, как офицер накинулся на него с претензиями, но тут же был послан. — Мне похуй, — совсем не по уставному ответил Рамлоу. — Призраку не нравятся камеры. Если тебя что-то не устраивает, то добро пожаловать. Можешь высказать все свое недовольство ему в лицо. — Если с ним что-то случится, то отвечать будете все лично перед мистером Пирсом. — Мы-то ответим, а вот ты, если его разозлишь и мы его не удержим, то… — Завтра вам поставят новые камеры, — сказал дежурный, развернулся на каблуках и ушел, печатая шаг, чтобы тут же вернуться с телефоном. — С вами желает говорить мистер Пирс. — Лейтенант Рамлоу, — голос Пирса был чуточку взволнован. — У вас всё в порядке? Когда ему доложили, что Призрак в очередной раз начал ломать камеры, то Пирс уже и не рассчитывал услышать голос лейтенанта Рамлоу. В те разы, когда Призрак вырубал камеры, от команды спустя небольшое время никого в живых не оставалось. — Абсолютно, сэр, — ответил Брок. — Призрак? — Адекватный. Ест. Пьет. Занимается спортом. — Агрессия? — Не проявлял. — Так как камер нет, то и прийти к вам на помощь в случае эксцесса будет некому. Брок едва сдержался, чтобы не заржать. Будто к ним на помощь вообще кто-нибудь собирался. — Мы понимаем, сэр. — Призрак как-то объяснил свои действия? — Ему не понравилась слежка, сэр, — ответил Брок. — Что ж, так тому и быть. Будете без камер, постарайтесь не умереть, ваша группа и сам Призрак очень важны. — Так точно, господин министр. — Готовьтесь, я хочу увидеть ваше взаимодействие завтра на полигоне. — Есть, сэр. Брок отдал телефон и пошел к своим, нужно было посоветоваться. Показывать Пирсу и иже с ним всё, на что они способны, — глупость. Да и Зимнего надо было попробовать придержать, если он, конечно, договороспособный. А чуть позже можно и Мари было позвонить, успокоить ее, да и самому успокоиться.