Второй шанс Драконов (The Dragons Second Chance)

***

      Марис не ожидала, что она почувствует себя такой свободной, когда наконец примет себя. Она даже не осознавала, что отрицала эту часть себя, но теперь, когда она была там, она не могла больше ее отрицать. И она не могла отрицать, что испытывает сильное влечение к леди Ройс. За последнюю неделю она не раз видела эту женщину в замке, и каждый раз это вызывало в ней прилив сил. Она не могла не смотреть на нее. Так продолжалось неделю, пока леди Рея не собралась в столицу. Чтобы выступить в качестве свидетеля против Эдрика.       Марис все время находила время, чтобы поговорить с Реей, но получалось это довольно неловко, пока в конце концов леди Рея не отозвала ее в сторону незадолго до того, как она должна была уйти. Марис нервничала и надеялась, что разговор пройдет хорошо, но не тут-то было.       — Не то чтобы я не была польщена, миледи. Просто я не вижу в вас ничего, кроме ребенка. Я желаю вам добра и хорошего будущего, но это все, что я готова дать, — решительно заявила она.       Девушка была потрясена, она думала, что намекает тонко, и, не дождавшись, когда она уйдет леди Рея, поскакала в Чаеячий город.

***

      Прошло несколько дней, прежде чем она поняла и стала уважать ее за эти слова. По крайней мере, она не вела ее за собой, она была прямой и убила ее надежды прежде, чем они успели стать неуправляемыми. И это отвлекло ее от воспоминаний о нападении. Она рассказала о случившемся Лейне, и подруга утешила ее. Все дамы почувствовали облегчение от того, что последние несколько дней их пребывания здесь прошли без драмы.       Леди Джейн и Рейнира встречались, обсуждая вопрос о строительстве зданий общего пользования в городе, в то время как ее леди занимались тренировками или проводили время друг с другом. После нападения Марис каждая из девушек начала ежедневно тренироваться, и это стало для них проверкой. Серенна отнеслась к этому, как утка к воде.       Марис не тренировалась из-за ребра, но как только она сможет, то вернется к остальным девушкам. Она думала, что того, чему она уже научилась, будет достаточно, чтобы защитить ее, но если бы леди Рея не успела, она не хотела бы даже думать об этом. Она твердо решила никогда не думать об этом больше.       Какая-то часть ее сознания понимала, что сейчас он, скорее всего, добирается до Чаячьего города, а там его посадят на корабль, где он попадет прямо в руки ее отца. Она испытывала болезненное удовлетворение, думая о том, через что ее отец заставит пройти этого человека.       Она знала, что родители не успокоятся, пока не увидят ее, но письмо, написанное ее рукой, пойдет им на пользу. Она понимала, что отец должен быть на взводе, но мать наверняка беспокоилась. Мать всегда беспокоилась за своих дочерей и была крайне осторожна, когда позволяла ей или Кассандре выезжать за пределы Штормового предела.

***

      Эленда Баратеон была хорошей матерью и хорошей женой, но она также была женщиной, которая боялась мира и знала реалии жизни женщины. Мужчины этого мира не всегда были добры к маленьким девочкам, и она ограждала своих дочерей от этого, насколько это было возможно. Она никогда бы не позволила им узнать, откуда она это знает. Она никогда не расскажет им, что видела, как насиловали ее старшую сестру, как ее саму чуть не похитили, пока стражники не нашли их и не спасли. Если бы не это нападение, репутация ее сестры была бы испорчена, она подверглась нападению, а потом мир наказал ее за это. Она не сделала ничего плохого, но мужчины смотрели на нее с отвращением. Она наблюдала за тем, как ее сестра увядает под этим давлением.       Ее сестра перерезала себе вены, когда Эленде было 16 лет. Она была единственной, кто нашел ее, поскольку после нападения они были стали еще ближе друг к другу. Она закричала от ужаса, когда увидела сестру окровавленной и холодной на ее кровати. После этого, видя горе и одновременно облегчение родителей по поводу смерти их дочери, она сломалась и это никогда нельзя исправить.       Поэтому, когда она родила свою первую дочь, в ней проснулся защитный инстинкт, неистовое желание не позволить своей девочке познать боль, которую может познать женщина в этом мире. С рождением каждой дочери это чувство только усиливалось поэтому, когда муж сообщил ей о нападении на Марис, она прижала к груди младенца и прижала к себе младшую дочь, стараясь не позволить панике охватить ее.       Она не могла обнять дочь и убедиться, что с ней все в порядке, поэтому она обнимала других детей и успокаивала себя, пока снова не сможет обнять свою дочь. Единственное облегчение, которое она испытала, — это осознание того, что ее дочь выжила после нападения.       Но через полторы недели она испытала гораздо более мрачное облегчение, когда увидела человека, посмевшего напасть на ее дочь. Он был судим и приговорен к смерти.       Ее муж был достаточно любезен, чтобы включить ее в свою месть, и она с удовольствием слушала крики, которые издавал мужчина, когда ее муж отрезал ему член. Тот самый член, которым он хотел осквернить ее дочь. Рану прижгли клеймором, который затем снова бросили в огонь. Он лежал на земле и скулил от боли, сжимая в руках свои недостающие части тела, а ее муж заставлял его смотреть, на то как его член и яйца ест одна из гончих замка. Он выглядел и звучал жалко, когда его заставляли смотреть.       Когда муж закончил, она не почувствовала удовлетворения, которого ждала. Она просто смотрела на него с жаждой крови, к счастью, у нее было все, что должно было ее удовлетворить. Повернувшись к мужу, она тепло улыбнулась ему, и он усмехнулся: в его глазах появился кровавый блеск, ведь он мстил за их дочь.       — Любовь моя, не передашь ли ты его мне, я бы хотела кое-что сделать, прежде чем мы его убьем, — мрачно сказала она, подойдя к стене, на которой лежали орудия пыток.       Она никогда раньше не была в этой части Черных камер, это место было весьма изобретательно, она была уверена, что сам Мейгор любил эти камеры. Женщина взяла со стены кочергу с длинным острием и положила его в огонь рядом с тем, который использовался для клеймения и прижигания отбросов. Она делала это не только для своей дочери, но и для сестры. Она делала это ради каждой женщины, которая попадала в ад под властью этого человека. Пусть он почувствует, что сделал с другими. Пусть он узнает, что такое настоящая боль.       Когда раскаленная кочерга окрасилась в красный цвет, она услышала хныканье мужчины позади нее.       — Вам лучше поторопиться, он долго не проживет, — сказал Боррус, наблюдая за тем, как лужа крови становится все больше.       Эленда вытащила кочергу из огня:       — Все в порядке, я должна подождать всего минуту, — холодно сказала она, повернувшись к человеку, который пытался изнасиловать ее дочь и, если верить письму ее дочери, изнасиловал бесчисленное множество других. Она посмотрела на жалкое существо, лежащее на земле, и воткнула раскаленную кочергу в его задницу, отчего он издал такой громкий крик, что его услышала вся королевская рать. Она оставила кочергу внутри и позволила ей сжечь его изнутри, после чего отпустила ее, вытерла руки о юбку и повернулась к мужу:       — Я закончила, — просто сказала она.       Боррус кивнул, в его глазах горел огонь, когда он смотрел, как его жена небрежно ушла из камеры. Он еще немного послушал крики, затем взял меч и отрубил мерзавцу голову, после чего последовал за женой. Никогда в жизни он не испытывал к ней такого влечения.