You need to love yourself

      Когда Гето Сугуру пришел в ярость и убил десятки людей, Нанами не мог сказать, что он был удивлен.       Гето был нестабилен в течение месяцев, с тех самых пор, как произошла ужасная миссия с сосудом Звёздной плазмы. Не то чтобы у Годжо дела шли намного лучше, но, по крайней мере, Нанами был бы немного больше удивлен, если бы именно Сатору совершил серию убийств.       Честно говоря, Нанами не знал, как относиться к тому, что сделал Гето. Что он точно знал, так это то, что его беспокоила реакция Годжо. Эти двое были практически неразлучны за то время, что знали друг друга, или, по крайней мере, судя по тому, что видел Нанами.       Излишне говорить, что Сатору был опустошен этой новостью.       Поздно вечером в день исчезновения Гето Нанами услышал слабый плач, доносившийся из комнаты через коридор от него. Он привык слышать хаос или что там еще вытворяли влюбленные, расчесывающие волосы или хихикающие Годжо и его сосед.       Плакать, однако, было для него в новинку.       Нанами на секунду задумался. Очевидно, Годжо был не в порядке. Но захочет ли он помощи? Нанами не был так уверен. С другой стороны, это был Сатору, который пришел посмотреть, все ли с ним в порядке после...       ...После смерти Хайбары.       Нанами собирался отплатить тем же.       Он встал с кровати, на которой лежал, и медленно и тихо прошел по коридору к комнате Годжо в общежитии. Потребовалось несколько минут ожидания, прежде чем Нанами набрался смелости осторожно постучать в дверь.       Тихий плач на мгновение прекратился.       - Эй, Годжо? - Нанами говорил тихо. Он не хотел, чтобы их слышал кто-то еще - это был разговор только для него и Годжо.       - Годжо, это Нанами. Можно мне войти? - Нанами прислушался и услышал тихие шаги по земле, прежде чем дверная ручка повернулась и дверь открылась перед Сатору.       Сатору выглядел ужасно.       Его не закрытые очками глаза были красными и опухшими от наспех вытертых слез, не говоря уже о мешках под глазами. Он был бледен, и черты его лица были немного заострены, его высокая фигура казалась слишком маленькой.       Он не был похож на Сатору Годжо, обладателя Шести Глаз и Безконечной техники, сильнейшего чародея из ныне живущих.       Нет, он выглядел как ребенок, который кого-то потерял.       Нанами понял, что они слишком долго стояли у двери. Они никогда не были особенно близки, не так, как Гето и Ю, но Нанами был знакома с Годжо лучше, чем кто-либо из живущих одноклассников.       - Э-эм… Я услышал тебя с другого конца коридора. Я пришел посмотреть, может быть, я могу что-нибудь сделать?       Это было неловко. Нанами почувствовал, что переступил черту. Хотел бы Годжо, чтобы он был здесь? Он заерзал, его пальцы переплелись друг с другом.       Сатору посмотрел на Нанами таким пронзительным взглядом, что Нанами захотелось обнять Годжо прямо в дверях — несмотря на то, что они оба обычно избегали физического контакта, за одним исключением.       Затем Годжо опустил взгляд на пол, развернулся и жестом пригласил Нанами войти. Он не сказал ни слова, но его действия говорили сами за себя.       Нанами последовал за Годжо в комнату, и старшекурсник сел на кровать, подтянув колени к груди и сдерживая новые рыдания. Нанами взял с тумбочки Сатору нетронутую бутылку с водой и открыл её.       — У тебя, наверное, обезвоживание, — просто сказал Нанами. — Почему бы тебе не сделать несколько глотков? — мягко спросил он. Обычно Нанами не был хорош в таких делах, но он постарался.       По своему опыту общения с Ю он знал, что молчание говорит о многом и что тема подавленного состояния Сатору была общей. Годжо не нужно было ничего говорить.       Нанами просто нужно было быть рядом — если не для того, чтобы помочь, то хотя бы для того, чтобы Годжо знал, что он может чувствовать.       Годжо дрожащими руками взял бутылку с водой из протянутой руки Нанами и выпил добрую четверть бутылки. Нанами удовлетворённо взял бутылку у Годжо и поставил её обратно на тумбочку.       Нанами не хотел переступать границы дозволенного, но он осторожно сел на кровать рядом с Сатору. Он собирался помочь, чего бы ни хотел Годзе. Сатору понадобилась его помощь.       Нанами успокаивающе положила руку на спину второкурсника, и это, казалось, прорвало плотину. Это простое прикосновение вызвало реакцию, в результате которой Годжо высвободился из своего клубка конечностей, и вместо этого Сатору рухнул на Нанами.       Нанами слегка вздрогнул от прикосновения старшего мальчика к своему плечу, но после того, как он пришел в себя, Нанами заключила Годжо в неловкие объятия.       Нанами понял, что Сатору плачет, в тот момент, когда его плечи начали подниматься. За этим последовали резкие рыдания и содрогания всего тела. Нанами никогда бы не признался, что этого было достаточно, чтобы ему тоже захотелось плакать.       - Эй, эй,… все в порядке ... - Нанами неловко похлопал Годжо по спине и повернулась так, что Сатору оказался аккуратно прижат к груди младшего. Парень быстро взял другую руку Нанами и крепко сжал ее.       - Мне так жаль, Н-Нанами ... - Годжо задохнулся, это были его первые слова за вечер, шокирующие для болтуна, которым он был.       - Эй, ничего подобного, Годзе, - ответил Нанами. Он подумал секунду, прежде чем добавить: - Тебе позволено чувствовать.       Они остались вдвоем, Годжо всхлипывал в грудь Нанами, пока Годжо не подавился резким всхлипом и не выдавил: - .... Думаю, меня стошнит, Нанамин...       Нанами вздохнул и потер спину Сатору, когда его вырвало только желчью в крошечное мусорное ведро.       Нанами сделал то же самое в ночь после смерти Хайбары. Сатору был там. Сатору был тем, кто потирал спину, когда рыдал, и горе было таким сильным, что желчь подступала к горлу.       Сатору не жаловался, даже после того, как его одежда была заляпана рвотой Нанами. Сатору не заскулил, даже после того, как Нанами в отчаянии накричал на него. Сатору не был суров с ним, даже когда Нанами вырвался и оттолкнул его.       Сатору не бросил его.       Он не хотел покидать Сатору.       Как только Годжо закончил, он прислонился спиной к Нанами, который осторожно поставил мусорное ведро обратно. Годжо икнул и тихо застонал. Он держался рукой за живот.       - У тебя болит живот? - Спросил Нанами. Сатору кивнул. Нанами вспомнил, что чувствовал то же самое той ночью, его тошнило от горя и гнева.       - На, выпей еще воды. - Нанами вложил открытую бутылку с водой обратно в руку Годжо, и её старшеклассник медленно выпил. Нанами забрал ее обратно, когда закончил, и положил обратно.       - С-спасибо, - заикаясь, выдавил Годзе, яростно вытирая глаза. - Извини за это ...       Нанами прищелкнул языком.       - О чем ты сожалеешь? - Он спросил.       С другой стороны, подумал он. Я ведь тоже извинился, не так ли?       Годжо не ответил ему. Нерешительно он еще сильнее прижался к Нанами, рука все еще обнимала его за талию, глаза были полуприкрыты от изнеможения.       - Я ненавижу его”, - вместо этого сказал Сатору. Нанами опустил глаза. Он провел пальцами по всей длине руки Годжо.       - Все в порядке, - сказал он. - Злиться - это нормально.       - Все в порядке, Нанами, - сказал ему Сатору после смерти Хайбары. Роли поменялись местами, и Нанами плакал и дрожал, пока Годжо неловко утешал его.       - Ты не непобедим, - сказал ему Годжо. - Тебе позволено чувствовать.