Звёздная гладь

Живущий жизнь её не ценит.

Умирающий же ей горит.

Утопающий в любви бессмертен.

В жажде каждый человек один.       

      — Папа, папа, вставай, мы опаздываем! — девочка прыгает вокруг спящего отца, пыхтя, пытаясь разбудить Тэхёна после ночного дежурства. Мужчина хмурится во сне, а после мычит, раскрыв глаза, когда неугомонная дочь настойчиво тянет его за руку.       — Что такое, Лина? Что случилось? — вяло уточняет, присаживаясь на постели, и трёт покрасневшие глаза. Чёрт бы побрал эти ночные смены. Даже проспав пол дня, Тэхён не может почувствовать себя хотя бы на толику ближе к определению человек.       — Звёзды! Ты обещал пойти вечером к морю, а уже темнеет! — радостно заявляет девочка, хлопая в ладони. Тэхён смотрит на неё с улыбкой, а после всё же встаёт, потрепав её тёмные пряди на голове. Дочь на это хмурится и фыркает, скрутив недовольно руки на груди. — Ну пап! При-чёс-ка! — уже в сотый раз повторяет и шагает к выходу из родительской комнаты.       — Стой, малая, а где твоя мама? — Тэхён пытается поспеть за своей дочерью, но та останавливается лишь у двери и фырчит:       — На работе, где же ей ещё быть? На моих часах ещё две полосочки до её прихода, — демонстрирует подаренные на день рождения часы, гордо тыча в заветную семёрку. Тэхён хмыкает, значит, сейчас пять часов вечера. Нужно разгуливаться, а в идеале лечь после такого сна хотя бы в двенадцатом часу ночи. Завтра вставать в семь утра, и никого не волнует, как ты так быстро перестроишься. В смену зайти всё равно нужно.       — Думаю, она устанет после работы. Как насчёт того, чтобы мы ей приготовили ужи-ин? — таинственно шепчет Тэхён, а девочка, забыв все обиды, радостно кивает и бежит на кухню.       — Папа, папа, скорее! Нам ещё звёзды смотреть! — из соседней комнаты слышатся бесконечный топот, кряхтение и лязг железных ножек стульев по плитке. Что ж, Тэхёну стоит поспешить. Он влезает в первую попавшуюся широкую футболку, следом натягивает домашние спортивки с вытянутыми коленями, завязывает шнурки на подобие узелка, чтобы не сползали. Мужчина треплет свои волосы уже на ходу, потому что дочь продолжает жалобно звать его на помощь.       — Ну что, проказница, что готовить будем?       — Пирог! Яблочный, как мама делает! — восторженно хлопает в ладоши, залезает на стул с ногами, благо её невысокий рост позволяет.       Ким Лине недавно исполнилось семь, по окончании лета она отправится в школу, а Тэхён, кажется, будет скучать по дочке ещё сильней.       — Вот это ты, конечно, чуда хочешь! — деланно возмущается, открывая кулинарную книжку жены. Что ж, не так сложно, просто сделает по рецепту.       — Папа, ну ты же у нас крутой! — Лина очаровательно дует губки, присаживаясь на стул по-нормальному.       — Я-то? Почему же? — взбивая яйца, уточняет.       — Ты полицейский! Ты самый сильный и отважный, а ещё ловишь плохих дядечек! — Лина сидит за столом и терпеливо ждёт. Однажды они с Тэхёном готовили вместе, и всё это не оценила Сумин, когда пришла в развороченную кухню. Было весело, но жене лишних хлопот подкидывать совсем уж не хочется. Она и так устаёт.       — С таким восторгом об этой профессии мне говорил только один человек... — хмыкает себе под нос, намешивая тесто по рецепту.       Когда ароматный пирог достают из духовки, облизываются оба и переглядываются.       — По кусочку или маму подождём? — уточняет Тэхён, не сомневаясь в ответе дочки ни на минуту.       — Я хочу, но так нельзя. Мы должны подождать маму! — она смотрит на часы и, пыхтя, показывает папе на циферблат голубых блестящих часов. — Меньше полосочки осталось! — гордо заявляет под ободряющую похвалу Тэхёна.       И всё-таки дочка своей непосредственностью напоминает ему его. Это странно и не поддаётся совершенно никакому анализу, но Тэхён не может перестать замечать их милые схожести. И мужчина точно уверен, что он не сходит с ума.       Особенно тяжело было первые десять лет, а после у него получилось жить дальше. Лишь тёплые воспоминания остались в памяти с лёгким привкусом пепла где-то в лёгких, рядом с тоскующим сердцем.       Но Тэхён правда любит свою семью. Он уважает и всячески балует свою красавицу-жену и души не чает в непоседливой дочке, что ну просто его копия, за исключением огромных тёмных глаз с пушистыми ресницами, которые Тэхён в своей жизни видел не раз и так жаждал увидеть снова. Увидел. От этого не стало хуже, наоборот, словно новый глоток кислорода и молчаливое обещание: «Я всегда рядом».       — Тогда ждём! Осталось пятнадцать минут, мы с тобой очень долго возились с начинкой, — Тэхён кивает в сторону горы яблочных очисток, которую уходит убирать со стола. Девочка радостно болтает ногами, сидя вплотную к столу.       — А пятнадцать минут это сколько? — она любопытно смотрит на свои поблёскивающие часы и забавно хмурится. Тэхён, закончив убирать со стола, подходит и присаживается перед ней на колени.       — Смотри, вот эта толстенькая, но короткая стрелочка, которую ты уже знаешь, — час. Вот эта длинная — это минуты, а самая быстрая и красная — это секунды. Час — это шестьдесят минут. Понятно? — дочь кивает несколько раз, внимательно следя взглядом за стрелками. Тэхён знает, что она умеет считать до ста, сам учил её, поэтому сейчас гордо наблюдает за ней.       — Вау! — восторженно пищит, когда наконец-то понимает, как эта минута выглядит и что именно в себе несёт. — До мамы у нас... раз, два, три... — она, закусив губу, сосредоточенно считает минуты. — ...четыре, пять, шесть, семь. Правильно?       — Молодец, всё верно, — хвалит Тэхён, снова потрепав ласково по голове. Девочка, окрылённая победой, даже не фырчит на этот жест отца. — Поставим чай, и она уже будет подниматься на лифте. Пойдём встречать её?       — Пойдём! — они хлопают друг другу в ладоши, и Тэхён, подмигнув, ставит чайник, что красиво загорается синей подсветкой.       Всё оставшееся время Лина сидит в ожидании, наблюдая за стрелками часов. Тэхён успевает сделать им всем чай, когда дверь открывается. Дочь срывается первой, выбегая в коридор, радостно встречая маму.       — Мама, мама, мы пирог с папой испекли! — радостно вещает, обнимая женщину за ноги.       — Вы ж мои хорошие, — ласково тянет Сумин, поглаживая голову дочери. После поднимает взгляд, находя Тэхёна. — Не устали?       — Всё в порядке. Как себя чувствуешь? — Тэхён подходит к женщине, обнимая с другой стороны от дочери. Сумин возмущается для вида, обнимая свою семью.       — Прекрасно, — отвечает, когда её отпускают, и снимает с себя лёгкое пальто. На дворе лето как-никак. — Так вкусно пахнет! — женщина находит руку своего мужа с улыбкой. Лёгкое нежное касание, после которого она уходит мыть руки.       — Лина, пойдём за стол. Мама сейчас подойдёт, — Тэхён берёт ладонь дочери в свою, проводив жену взглядом до ванной.       — Мама, мы тебя ждём! — кричит радостно Лина и, смешно подпрыгивая, уходит с отцом.       Когда вся семья собирается за столом, Сумин долго нахваливает приготовленный пирог.       — Мы с папой идём смотреть на звёзды! — заявляет Лина и быстро ретируется в свою комнату одеваться.       — Навестишь его? — спрашивает Сумин, отпивая тёплый чай. Тэхён переплетает с ней свободную ладонь и смотрит с лёгкой тоской во взгляде.       — Я давно не приходил. Лина так же сильно любит звёзды. Что мне ещё остаётся? — он хмыкает, поглаживая пальцем внутреннюю сторону ладони жены. Она улыбается, смотря на него.       — Только не долго. Ночью уже начинает холодать. А от воды сильно дует.       Тэхён встаёт из-за стола и целует жену в щёку. Женщина провожает его взглядом, тепло улыбаясь. Она знает про первую любовь мужа и их трагичную судьбу. Сумин понимает, что Тэхёну это важно.       Она всегда его понимала, кажется, даже больше, чем себя. Когда они познакомились, Тэхён уже почти смирился и смог полюбить её в ответ, слегка другой любовью, более осознанной, не такой порывистой и едкой, как первая, но оттого не менее тёплой. Они узнавали друг друга, а спустя полгода поженились. Ещё через несколько месяцев узнали о беременности. Оба были рады и ждали своего ребёнка.       Ещё в самом начале отношений Тэхён рассказал о тёплых чувствах к человеку, которого уже нет в живых. Заверил, что в его сердце есть место для новых чувств, но те, прошедшие, казалось, не покидают его уже много-много лет. Сумин приняла это и никогда не препятствовала Тэхёну общаться со своим погибшим любимым, навещать его. А потом подросла Лина, что так восхищённо смотрела на звёзды каждую ночь. С тех пор Тэхён стал ходить к морю с дочерью.       — Мам, мы пошли! — из коридора слышится радостный голос Лины, что надевает на голову лёгкую шапку по наставлению мамы и застёгивает поверх футболки кофту на молнии. Тэхён же стоит уже одетый в чёрные спортивные брюки и тёмную футболку с каким-то неброским принтом, поверх которой накинуто чёрное пальто. Сумин выходит их провожать и под недовольный фырк Тэхёна завязывает ему на шею клетчатый шарф.       — И без возражений, — предупреждает под надутую моську мужа.       — Я молчу.       — Пойдём, пап! Мам, там уже темно, мы опаздываем, — девочка тянет отца за рукав, нетерпеливо сморщив нос.       — Идите, как только замёрзнете, бегом домой! Тэ, позвони, я поставлю чайник. Буду вас греть, — она усмехается и наклоняется слегка, чтобы поцеловать дочь в лоб, а после и мужа, который немного склоняется, чтобы ей самой было удобнее.       — Позвоню. Ну всё, мы пошли, — Тэхён прячет телефон в карман вместе со связкой ключей. Сумин провожает их взглядом и закрывает за ними дверь. Возвращается на кухню, допивая на ходу чай, и всматривается в трепетно хранимую мужем картину ночного неба с холодным морем и серебристой луной посередине. А снизу послание: «Будь счастлив в любой из вариаций судеб. JK.»

***

      — Тэхён! Спустись вниз! — пытаясь перекричать громкую музыку, зовёт женщина, перекинув полотенце через плечо.       Тэхён недовольно встаёт из игрового кресла и спускается по крутой лестнице вниз.       — Ну что такое? — он пытается пройти сквозь плотную пелену дыма. — Ты чего тут?       — Подгорело что-то. Не понимаю пока, — женщина прихватками достаёт противень, размахивая в сторону дым.       — А меня-то зачем звала?       — Помоги сегодня соседке. Присмотреть за её сыном нужно. Её срочно на работу вызывают, а отец в командировке. Оставить его не с кем.       — А я-то здесь при чём? — непонимающе уточняет, подцепив из хрустальной вазочки сосальную конфетку. Он наскоро её разворачивает и запихивает за щёку.       — Помоги им. Они же не раз нам помогали. Ты всё равно без дела болтаешься, — женщина отскребает с противеня подобие подгоревшей выпечки, раздосадованно поджав губы. Испытание новой духовки себя не оправдало. — Может, режим ниже нужно поставить? Мощная она какая-то... — бормочет себе под нос. Тэхён опирается поясницей на гарнитур, сложив руки на груди.       — Ребёнок?       — Нет, ты что? С детьми тебя оставлять нельзя наедине. Ты же злючка, — Тэхён глаза закатывает, смакуя ягодное послевкусие на языке. — Он твой ровесник, всего на три года младше, — легко отвечает, даже не оборачиваясь.       — Зачем же такому большому мальчику нянька? — цокает недовольно.       — Уверена, что из вас двоих нянька нужна именно тебе. Двадцать лет, а ума всё нет, — она обречённо вздыхает, глянув на сына. — А ему просто помоги, посиди рядом, может, разговоритесь. Ему тяжело физическая нагрузка даётся и нужно вовремя питаться и пить какие-то там таблетки или уколы колоть. Тебе его мама всё расскажет. Он слабее тебя, поэтому не задирай его, — строго наказывает, отставляя противень в сдающемся жесте. Женщина тянется открыть окно, чтобы проветрить.       — А он что... Типа больной? — явно не настроенный наниматься сиделкой уточняет.       — Я не знаю всех деталей, но они борются с какой-то смертельной болезнью. Говорят, врачи практически не дают никаких обещаний. Риск очень велик.       — То есть ты предлагаешь мне поиграться со смертником? — уточняет скептически, изогнув бровь. Конфета во рту начинает кислить.       — Тэхён, только давай без вот этого. Он хороший парень. Ему просто не повезло.       — А мне-то как повезло нянькать его сегодня! — Тэхён разворачивается, выходя из кухни.       — Если ты откажешься, начинай искать работу, хватит сидеть у нас нахлебником. Учиться не хочешь, работать тоже. Делай, что тебе говорят хотя бы, — строго проговаривает в остановившуюся спину. Тэхён уточняет, даже не обернувшись:       — Во сколько?       — С трёх до восьми вечера. Сегодня.       Тэхён молча поднимается в свою комнату и назло матери делает музыку ещё громче, откинувшись на мягкое кресло.       — Через час же уже... — Тэхён закрывает глаза, тяжело дыша. У него сегодня были планы.       С самого детства Тэхён хочет стать полицейским, но родители против. Они настаивают, что его будущая работа должна быть безопасной и стабильной, а не эти беготни с законом. Но у Тэхёна душа лежит к этому, понимаете? Родители вот не понимают. Упорно подсовывают ему любые варианты работ, кроме той, которую он хочет. Вот Тэхён и протестует. Абсолютно по-детски, но как может. Запирается в комнате, включает громкую музыку и втайне от всех изучает законы, самооборону и всячески подтягивает свою физическую форму.       Сегодняшние планы полностью утеряны. Что ж, можно наверстать и после.       Тэхён крутится в кресле, задумчиво прикусив губу. Ему нужно побыть в зоне досягаемости всего лишь несколько часов, что не столь критично. После бросает мельком взгляд на часы. Остаётся целый час самобичевания. Парень уходит в душ, а после одевается неспешно, захватив с собой спортивную сумку через плечо и бумажник с телефоном. Вдруг договорятся мирно?       Мать провожает его на пороге, пока поправляет причёску перед зеркалом, сетуя на пригоревшую еду, а после уезжает по каким-то делам.       Тэхён обходит свой участок и стучит в соседнюю дверь. Дом довольно большой, светлый, в два этажа. Свежая отделка, красивый сад. Миленько. Дверь ему открывают второпях, а сама женщина спешно проходит мимо него, крикнув напоследок:       — Расписание приёмов на холодильнике. Еда готовая в контейнерах. Если что, спроси у Чонгука, — и скрывается в припаркованной машине. Сразу же уезжая.       Тэхён замирает на пороге. Это вот так ему смертельно больного оставили? А вдруг он тут с ним окочурится? Что вообще только что было?       — Странная семейка. Впрочем, и моя не лучше, — сам себя успокаивает, переступая порог дома. Скидывает в прихожей сумку с вещами. Сначала нужно разобраться во всём.       Он проходит в просторную комнату, выделяя для себя её как гостиную, следует дальше на кухню. На холодильнике висит листок с указаниями об обезболивающих и еде. Снизу подписано в скобочках, чтобы Тэхён кормил его хоть через силу. На это парень усмехается. Значит, у него тут капризная принцесска?       Тэхён открывает холодильник, соображая на ходу, что бы среди этих контейнеров можно съесть ему.       — Ты сразу с порога лезешь в чужой холодильник? Невежливо как-то, — Тэхён медленно оборачивается на голос, замечая парня, сидящего в инвалидной коляске. Чёрные вьющиеся волосы уложены набок, а бледное, осунувшееся лицо, словно безжизненное изваяние. Словно из воска. Единственное, что по-прежнему живо в этом парне — его горящий тёмный взгляд.       — Приехала, принцесса, — Тэхён осматривает своего подопечного, подмечая чужую красоту, которую не портит даже болезненный вид.       — Проваливай из моего дома, мне не нужна нянька, — хрипло проговаривает, откатываясь в сторону, чтобы открыть проход на выход.       — Я им так же сказал. Но ни твоя, ни моя мать мне не поверили. Вот и выходит так, что мы с тобой обязаны сосуществовать в мире и благодати эти пять часов, — Тэхён издевательски улыбается, оперевшись о холодильник плечом.       — Тогда сиди тут и не приближайся ко мне, — голос парня сходит на нет с каждым сказанным словом. Он разворачивает коляску в сторону.       — А чем ты болеешь? Это же не заразно? Мне сказала твоя мама, что ты мне всё объяснишь, — нарочито любопытно интересуется, не позволяя парню уехать от себя. Перехватывает инвалидное кресло и удерживает на месте.       — Издеваешься? — хрипит Чонгук, поднимая на него тёмный взгляд. Тэхён никогда таких глаз в своей жизни не видел. Такие большие и тёмные, что там можно утопить всё звёздное небо.       — Интересуюсь, — Тэхён слегка улыбается. Зацепил его этот Чонгук. Холодностью своей, отстраненностью, даже огрызанием. А красивый-то какой, и глаза такие глубокие, что утонуть в них не страшно.       Тэхён всегда знал, что его интересуют не только девушки в романтическом плане, но что его затронет смертельно больной парень после простого пересечения взглядов, даже не предполагал.       — Мне не нужна жалость, — отрезает резко и закашливается, сморщившись. Парень подносит ко рту ладонь, сплевывая на неё сгусток крови. Тогда-то Тэхён понимает, что это всё совершенно не шутки.       — Стой, ты правда, что ли, умираешь? — уточняет испуганно, схватив парня за плечо. Такое худое, с выпирающей косточкой даже сквозь плотную ткань ярко-жёлтой толстовки.       — Нет, прикалываюсь, — огрызается, снова заходясь кашлем. Тэхён смотрит за чужими страданиями, крепче сжимая в руке тёплую ткань. Отчего-то больно такое видеть.       — Я могу тебе помочь? — тихо спрашивает, после того как Чонгук откашливается, запрокинув голову с протяжным мычанием. Столько боли в этом звуке.       — Можешь. Не задавай мне тупых вопросов, чтобы на них не пришлось отвечать, — просит, массируя виски прямо так, пачкаясь в своей крови. Тэхён первым делом ищет раковину, а после, намочив полотенце, протирает подсыхающие разводы на лице. Присаживается рядом с коляской на пол. Чонгук смотрит на него удивлённо. Что уж таить. Сам Тэхён удивлён, никогда ещё он не был так нежен в отношении кого-то. С неохотой, но Чонгук разрешает протереть и свои ладони.       — Переигрываешь, — цокает Чонгук, но рук не убирает из захвата чужих. Тёплая мокрая ткань приятно греет кожу ладони, а чужие движения пускают по коже Чонгука разряды неизвестных ранее ощущений.       — Если бы, — тихо отвечает Тэхён и поднимается на ноги, чтобы убрать ненужную ткань. — Так что случилось?       — Думаешь, я так тебе возьму и расскажу? — фыркает, но уже менее агрессивно, более расслабленно даже.       — А хочешь что-то взамен? — уточняет, видя, как разгорается чужой взгляд азартом.       — Желание?       — Загадывай, — спокойно предлагает. Отчего-то этот парнишка его задел настолько сильно, что хочется узнать его историю.       — Я потом загадаю, — Чонгук кивает головой несколько раз, улыбаясь так мило, что сердце Тэхёна ловит приступ. — История банальная. Рак лёгких, четвёртая стадия. Спросишь, почему я не полысел? Я не собираюсь страдать последние моменты своей жизни ради мнимого спасения. Я просто живу, ну, сколько смогу. И надеюсь, что умру я не в больничной койке.       А Тэхён впервые не находится с ответом. Он просто стоит напротив сидящего Чонгука и чувствует, что все его прежние переживания бессмысленны. Он хочет было что-то сказать, но его останавливает Чонгук, проговаривая на опережение чёткое:       — Услышу в твоих словах жалость к себе, и можешь сразу идти на выход, — резко предупреждает, опустив взгляд. Тэхён же говорит совершенно иное, чем вводит в ступор опешившего парня.       — А я-то думал, что моя жизнь полная задница. А оно вон как бывает, — тихо, скорее даже для самого себя.       — У меня она вовсе не задница. Есть неприятные аспекты, конечно, но куда без них? Моя жизнь скорее быстротечная, но никак не плохая. А у тебя что?       — А у меня сущая фигня походу, — хмыкает, обходя коляску, сжимает руки на поручнях и катит Чонгука к гостиной.       — Не расскажешь?       — Отчего же не расскажу? Только не смейся. Теперь мне кажется это глупым.       — Это не может быть глупо, если оно тревожит тебя, — уверенно заявляет Чонгук, доверяясь какому-то незнакомцу. Тэхён останавливает коляску посреди гостиной, не доезжая до пушистого белого ковра на полу. Угловой светлый диван, плазма, множество полок и стеллажей. Уютно.       — Я с детства хочу стать полицейским. Родители против. А без них я не могу сделать ровным счётом ничего.       Чонгук оборачивается на него через плечо и смотрит так внимательно, что аж не по себе становится.       — Почему ты просто не идёшь к своей мечте? Если тебя не поддерживают родители, не значит, что ты не можешь добиться этого сам.       — У меня нет связей, денег, да вообще ничего нет. На желании далеко не уйдёшь.       — Если судьба, то у тебя обязательно получится. Не сдавайся, — так мягко говорит и с такой уверенностью в голосе, что Тэхён и сам невольно верит. Все препятствия меркнут на фоне такой беспочвенной веры, по сути, незнакомого человека.       — Где ты набрался таких фраз? — пытаясь свести в шутку и прикрыть слезящиеся глаза. Ну нет, Тэхён не будет плакать. Хоть и растрогало до безумия.       — Очень часто слышу. Знаешь, каждый, кто узнаёт мой диагноз, чувствует своим долгом поддержать меня. Только вот мне не сдались их поддержка или же жалость. Мне хватит любви самых близких, чтобы не отчаиваться. Большего мне не нужно.       — Если ты веришь в меня, могу ли я верить в тебя? — уточняет, рассматривая напрягшуюся спину Чонгука.       — Ты можешь верить в меня, если пообещаешь не привязываться. Не хочу, чтобы и тебе было потом больно.       — Я уже не уверен, что смогу это пообещать, — шепчет, прикрывая глаза. После разговора в глотке стоит неприятный вкус желчи. Жжёт, больно и противно. Хочется избавиться от этого чувства. — Думаю, что не смогу тебя оставить теперь. Ты же знаешь мой секрет, а я твой, — пытается отшутиться, чтобы скрыть истинные чувства.       — Я не хочу, чтобы людям было больно после моего ухода. Разве не достаточно, что боль испытываю я, умирая? Разве я не могу этим расплатиться, чтобы мои близкие не плакали по мне?       Тэхён вновь не знает, что на это ответить. Просто молчит, оставляя вопрос неотвеченным.       — Как тебя зовут? — вдруг спрашивает Чонгук и оборачивается через плечо.       — Тэхён. Ким Тэхён.       — Не хочу, чтобы и ты страдал, Тэхён, — честно заявляет, дрожащими руками обхватывая подлокотники кресла.       — Не думай об этом. Говоришь, словно совершенно нет выхода.       — Думаешь, он есть? Мне пророчат несколько месяцев боли в лучшем случае. О каком выходе ты говоришь? Уже слишком поздно, — Чонгук вздрагивает всем телом и всхлипывает. Тэхён чувствует себя так неуютно впервые в жизни. Он словно становится невольным зрителем чужой сильной слабости.       — Чонгук... — Тэхён накрывает его плечо своей рукой, слегка сжимает. — Ну тише, успокойся... — парень тянет его за руку на себя, заставляя обойти кресло, и сам приподнимается, обнимая Тэхёна, жмётся доверчиво ближе, всхлипывая в ворот чёрной зипки.       — Отсюда нет выхода, Тэхён. Нет и никогда не будет, — шепчет в самую шею, а после замирает в его руках. Тэхён пугается не на шутку, он поднимает обмякшего парня на руки и укладывает аккуратно на диван. Мысли хаотично сменяют друг друга. Тэхён бежит к холодильнику и в панике набирает экстренный номер мамы Чонгука. После нескольких гудков слышится встревоженный женский голос:       — Тэхён? Что случилось?       — Я не знаю. Он... — Тэхён прикусывает губу, не желая рассказывать матери чужую слабость. Он отчего-то уверен, что Чонгук не показывал ей своего состояния. — Он немного перенервничал, наверное, а потом потерял сознание?       — Ну тебя, Тэхён, напугал! Такое бывает. Переутомился. Когда проснётся, если будет сильно болеть, вколи ему из наборчика с красной пометкой, если терпимо, то с синей. Не забудьте поесть! Чонгуку важно периодически есть, — женщина диктует план действий, пока Тэхён втыкает в стену. То есть как нормально? У него на руках человек просто отрубился, и это считается нормой?       — Хорошо, я понял. Так и сделаю, госпожа Чон.       Тэхён сбрасывает вызов, зарываясь руками в свои тёмные волосы. Вот это он попал. Он чуть душу невесть кому здесь не отдал, а это нормальное явление такое? Немыслимо. Тэхён возвращается в гостиную и садится рядом с Чонгуком, укладывая его голову себе на колени. За необъяснимыми думами он не замечает, как начинает перебирать вьющиеся пряди парня, ласково разделяя их пальцами.       — Что же мне теперь делать со всем этим?..       Вопрос остаётся без ответа.       Тэхён следит за тихим слабым дыханием Чонгука, понимая, что так просто он его оставить не сможет. Уже не сможет. Не после того, как стал свидетелем чужих чувств в порыве истерики. Не после того, как в него вот так просто поверили и доверили свою болезнь.       Тэхён никогда не был особо эмоциональным или же эмпатичным, но его затронуло. Определённо. Так просто Чонгука он теперь не оставит. Не сможет.

⚝⚝⚝

      Когда Чонгук приходит в себя, Тэхён всё также сидит рядом и перебирает его пряди волос. Парень на секунду мешкается, а после ложится обратно, подстроившись под ласку.       — Тебе пора поесть, — шепчет Тэхён, не прекращая своё занятие.       — Я не хочу...       — Надо. Давай договоримся? — Чонгук заинтересованно поднимается с его колен. — Ты же торчишь дома всё время? Не поверю, что не хочешь выйти в свет. Может, у тебя мечта есть или что-то такое?       — Я на море хочу. Ночью. Посмотреть на звёзды, — шепчет так откровенно, словно самую страшную тайну.       — Если ты будешь есть вместе со мной хоть немного, то я буду отвозить тебя туда. Хочешь? — Чонгук неожиданно обнимает его.       — Хочу! — так радостно, что Тэхён невольно улыбается.       — Осталось уговорить твою маму, и идём есть. Теперь ты от меня не отвертишься, — нарочито грозно наказывает, но поглаживать чужую спину в объятиях продолжает. Они сидят так несколько минут, греясь друг в друге. Первым отстраняется Чонгук и взгляд опускает. Тэхён поддерживает его, пока парень пересаживается в кресло.       — Я не думаю, что она разрешит...              — Поверь мне. Я иногда бываю очень убедителен, — Тэхён подмигивает и увозит его на просторную кухню. Пока он возится с телефоном, придерживая его плечом, то пытается разобраться в контейнерах с едой.       — Тэхён? — снова взволнованный женский голос по ту сторону трубки.       — Госпожа Чон! А у Чонгука давно проблемы с приёмами пищи?       — Очень. Я мучаюсь с ним постоянно. Он совсем не понимает, что так он совершенно не помогает организму бороться. А что такое? Отказывается?       — Что, если я знаю, как заставить его есть? Пойдёте мне на уступки?       — О, Тэхён, дорогой! Ты сотворил чудо? Конечно, я сделаю всё, что в моих силах! — она радостно восклицает, пока на фоне слышатся голоса и какое-то копошение.       — Отпускайте нас с ним гулять вечером на свежий воздух под мою ответственность. Я думаю, часто буду навещать вас. И он будет есть понемногу, — Тэхён хмурится, когда тишина затягивается. После женщина всё же обречённо вздыхает.       — Ему опасно... — он прерывает её объяснения, чтобы поставить в тупик.       — А морить себя голодом не опасно?       — Опасно, но... — Тэхён снова не дослушивает оправдания, не заботясь, что женщина о нём подумает. Сейчас важнее мечта Чонгука.       — А что из этого убьёт его раньше?       — Ладно! Но строго под моим присмотром. Будешь отзваниваться каждые полчаса. Я дам вам с собой необходимые препараты, если резко станет плохо. Тебе придётся запомнить очень много всего, чтобы вы смогли выйти. И ненадолго!       — Спасибо, госпожа Чон! Мы пошли есть! До вечера, — Тэхён сбрасывает вызов и оборачивается к притихшему Чонгуку. Тот взволнованно кусает губу и голову опускает как-то совсем уж уныло.       — Не разрешила?       — Разрешила, но это будет сложно, — Тэхён вздыхает и вытаскивает несколько контейнеров. Открывает их поочерёдно. — Что будешь? Рыбу с овощами или курицу с рисом?       — Овощи, — Чонгук с помощью Тэхёна пересаживается за стол и наблюдает за маячащей туда-сюда спиной парня, что разогревает еду, а после расставляет её на столе.       — Съешь хотя бы треть. Нужно быть убедительными в глазах твоей матери, — Тэхён принимается за свою еду, довольно мыча от вкусности. — Твоя мама прекрасно готовит!       — Это я готовил, — вяло отвечает, ковыряя придирчиво нежную рыбу. Тэхён шокированно переводит на него взгляд и перестаёт жевать.       — Ты?       — А что? Это тебя так удивляет? Представляешь, я могу ходить самостоятельно, просто быстро устаю, могу готовить, могу рисовать, петь. Много чего могу. Просто немного раньше утомляюсь.       — Ты умеешь рисовать и петь?       — Пою я не очень. Хотя и рисую тоже посредственно, — хмыкает, всё же накалывая овощи в сливочном соусе на вилку. Он тщательно пережевывает под тяжёлым взглядом Тэхёна и гулко сглатывает.       — Покажешь? — тихо уточняет, продолжая есть свою еду. — Готовишь ты божественно!       — Не хочу позориться. Там не на что смотреть.       — Теперь мне ещё больше хочется посмотреть. Я не верю, что всё настолько плохо. Это же искусство, оно априори не может быть позорным. Даже самая непонятная корявина для кого-то представляет наивысшую ценность.       — Ну спасибо, что уж тут скажешь. Корявина, значит?       — Вот пока не покажешь, будет корявиной! Ешь давай, я слежу,— бурчит Тэхён, и Чонгук, напыжившись, съедает ещё порцию еды.       Всё ради моря и звёзд. А с недавних пор и времяпровождения с Тэхёном. Он же будет с ним рядом, да?

⚝⚝⚝

      К вечеру приходит мама Чонгука и, увидев сытого сына с едва заметным румянцем, диву даётся. Это Тэхён на него так влияет?       — Тэхён, нам нужно поговорить, — зовёт женщина, громко цокая по полу каблуками. Её красный костюм с приталенным пиджаком красиво сидит по фигуре, утончённые черты лица с небольшими возрастными морщинками и накрашенные красноватым бальзамом губы прибавляют образу строгости. Она заводит его на второй этаж в свою комнату.       — Как ты это сделал?       — Что именно? — уточняет парень, поведя плечом. Как-то неуютненько в чужой комнате, очевидно, супружеской.       — Как ты заставил его поесть?       — Секрет фирмы. У нас пари, поэтому... Объясните мне, что я должен знать, и мы пойдём гулять.       — Он быстро устаёт, — она напряжённо закусывает губу, рассматривая снисходительную улыбку Тэхёна.       — Я уже знаю.       — Ладно. Дам вам обезболивающие, если станет плохо, и несколько батончиков, если захотите перекусить. Желательно дать их ему... — она смотрит на настенные часы, — через несколько часов. Сколько раз он ел сегодня?       — Вместе со мной три раза, но не очень много.       — Чудеса... Ты наше чудо, Тэхён! Приходи к нам почаще...       — Не сомневайтесь, госпожа Чон. Мы с Чонгуком вроде как подружились. Я буду приходить почаще. Буду вам помогать, — он улыбается, рассматривая такую эмоциональную мать.       — Спасибо тебе, — она в порыве эмоций его обнимает. Тепло так и непривычно. Тэхён даже теряется, а после обнимает невесомо в ответ.       Видимо, он с семейством Чон сблизится очень быстро.       Когда они спускаются, мама Чонгука складывает им всё необходимое в небольшой рюкзак. Тэхён вешает его на кресло и под обеспокоенный взгляд женщины выкатывает коляску Чонгука из дома. Благо почти всё сейчас забетонировано и дороги не вызывают затруднения движения. Тэхён вдыхает свежий вечерний воздух и катит Чонгука по освещённой улочке в сторону пляжа. Сам Тэхён бывал там редко, никогда не видел красоты в подобном отдыхе. Кажется, его мнение вскоре поменяется.       — Я не верю, что это происходит взаправду, — тихо делится Чонгук, рассматривая окрестности. Тэхён слегка улыбается ему.       — Что ты едешь гулять или что со мной?       — Всё и сразу. Я правда увижу море? — он так мечтательно вздыхает и смотрит в тёмное небо, словно это для него что-то да значит.       — А почему это так тебя удивляет?       — Раньше, ну, до всего этого, я очень любил сбегать на пляж вечером и смотреть за горизонт. Теперь это напоминает мне то беззаботное детство. Звёзды же, они, знаешь, всё помнят. Помнят меня маленьким, запомнят и то, какой я сейчас. А я просто хочу, чтобы меня кто-нибудь помнил, даже после того, как я умру.       — Я буду помнить тебя. Хорошо?       — А зачем это тебе? — Чонгук на него оборачивается через плечо, но сразу же отворачивается обратно. Взгляд Тэхёна не выдерживает, такой уверенный.       — Потому что я теперь тебя уже забыть не смогу. Мы связаны, помнишь? Мы храним тайны друг друга, а ещё я должен тебе желание. Разве не повод?       — Тогда запомни меня не как больного и немощного, а как человека, что любил ночной пляж и звёздное небо, хорошо? Как человека, что любил рисовать и смотреть на морские волны. Не запоминай меня слабым, Тэхён.       — Ты самый сильный человек, которого я знаю, Чонгук. Ты даже не осознаешь в полной мере, насколько ты сильный, — шепчет, сворачивая в сторону пляжа. Дальше нужно идти ногами, коляска не проедет. Тэхён прикрепляет её крепежом к какой-то железке возле дороги, забирает рюкзак и помогает Чонгуку залезть себе на спину. Очень лёгкий. Тэхён поудобнее подхватывает его под бёдрами и делает первый шаг навстречу чужой мечте. Утопает в рыхлом песке и снова шагает. Чонгук крепко держится за его шею и носом утыкается в тёплый капюшон.       — Спасибо, — тихо-тихо на самом выдохе.       — За что благодаришь?       — Мы знакомы меньше десяти часов, а ты так много сделал для меня. Я просто благодарен. Ты придёшь завтра? — Тэхён притормаживает, обдумывая чужой вопрос, а после снова продолжает путь.       — Я уже заверил твою маму, что буду приходить часто. Она не против, — Тэхён хмыкает. Водная гладь приятно переливается под бликами луны. Тэхён аккуратно усаживает Чонгука на пляж, вытаскивая из рюкзака батончик. Он протягивает его парню, который без пререканий принимает угощение.       — Тогда я буду ждать, — обещание пропадает в тишине волшебного момента. Они сидят бок о бок. Чонгук смотрит с детским восторгом на небо, покрытое пеленой звёзд, на серебряную луну и синеву морскую. Он зарывается пальцами в рыхлый влажный песок, наслаждаясь моментом.       — Знаешь, я давно не выходил из дома. Я могу, но мама боится за меня. Всегда старается оставлять под присмотром. Я чувствую себя бесполезным от этого, — Чонгук улыбается уголком губ грустно и поворачивается к Тэхёну. В свете лунном его лицо кажется ещё более прозрачным, едва осязаемым. Тэхён, поддаваясь моменту, переплетает их пальцы, добровольно пачкаясь в песке. Чонгук улыбается. Так звучит молчаливая поддержка со словами я рядом.       — Ты не бесполезный. Ты самый невероятный, Чонгук. Я даже рад, что меня сегодня заслали именно в ваш дом. Я счастлив, что знаю такого человека, как ты.       Правду же говорят, что порой случайный незнакомец может стать кем-то близким?       Чонгук уверен, что такое бывает. Тэхён же уверен, что ничего прекрасней этих бездонных глаз с тонкой поволокой звёзд он никогда в жизни не видел.       Вернув Чонгука распереживавшейся госпоже Чон лишь в начале одиннадцатого, Тэхён с радостной улыбкой на губах заворачивает к себе домой. Пробирается в свою комнату, скинув сумку под кровать за ненадобностью. Мама даже не позвонила ему за полдня, забив на него, что не впервой, собственно. Тэхён уже и не обижается даже. Он быстро принимает душ и ложится спать. Перед глазами всё ещё стоят чужие тёмные, что вобрали в себя его душу без остатка. Так и пришедшее осознание заставляет его резко проснуться из полудрёма и подскочить на месте.       Он в Чонгука, что ли, влюбился? Так просто и с первого взгляда? Быть не может. Это глупо и так не свойственно Тэхёну. Он просто заинтересовался, просто хочет узнать его поближе. Это никакая не влюблённость! Только вот сердце несогласно трепещет в груди от одной лишь мысли о завтрашней скорой встрече.

⚝⚝⚝

      За прошедшую неделю парни безумно сблизились. Тэхён приходил в обед и оставался до их ночной прогулки. Госпожа Чон встречала его каждый раз, как собственного сына. Чонгук научил Тэхёна готовить несколько самых простых блюд, и теперь они могли делать это вместе. Тэхён даже один раз напросился в комнату парня, на что ему мягко, но отказали. Тэхён был счастлив рядом с Чонгуком, а тот рядом с ним. Они словно нашли друг в друге частички себя, давно утерянные, но оттого не менее ценные. Чонгук искренне восхищался рассказами о полицейских и мечтах Тэхёна о будущем, а после отмалчивался, если его вскользь самого спрашивали об этом. Впрочем, все неприятные темы старались обходить стороной, со временем это стало получаться. Чонгук с Тэхёном очень сильно сблизились. Проводили как можно больше времени в компании друг друга и каждый вечер неизменно выбрались на пляж.       Тэхён осознал, что он бесповоротно и по уши в Чонгуке.       Сейчас он наблюдает, как парень молча ест свой перекус. Цвет лица Чонгука стал более живым от получаемого кислорода и питательных веществ. Худощавость скрывают привычные худи, но что-то изменилось в самом Чонгуке. Его глаза стали ещё ярче, словно насыщенней. Словно что-то тайно подпитывает его, несмотря на истощённое состояние организма. Тэхён часто ловит на себе взгляды парня и лишь улыбается на них в ответ. Госпожа Чон с Чонгуком вчера были на обследовании. Сегодня на все расспросы парень упрямо молчит.       — За что ты со мной так?       — Ты о чём? — тихо спрашивает, оторвав взгляд от своей тарелки.       — Что сказал врач? — обеспокоенно спрашивает, но вновь получает в ответ лишь тишину. — Чонгук, ну что ты как маленький?       — Я, кажется, люблю тебя, Тэхён, — на одном дыхании, так и не поднимая глаз.       — Очень смешно. Не уводи тему, — серьёзно просит Тэхён, восприняв это как простую уловку, чтобы уйти от разговора. Не может же он нравиться Чонгуку?       — Я серьёзно. Ты нравишься мне. И я не хочу говорить тебе его слова. Ты расстроишься, — Чонгук через силу ест ещё несколько ложек и оставляет наполовину полную тарелку.       — Чонгук, скажи мне правду, — просит с замиранием дыхания.       — Я тебе в чувствах признался, а ты весь момент портишь. Не чувствуешь того же, да? — вяло спрашивает Чонгук.       — Ты мне очень нравишься, до звёзд перед глазами, до тахикардии и дурацких подрагивающих пальцев. Но, чёрт возьми, Чонгук, скажи мне правду о своём самочувствии.       — Полтора месяца.       — Что именно? — уточняет, откидывая самые плохие предположения.       — Мне осталось жить, предположительно, полтора месяца, Тэхён. И я полный эгоист, раз прошу тебя о таком...       — Всё, что угодно, — уверенное в ответ.       — Будь со мной это время. Я знаю, что не могу просить о подобном. Но в тебе я нуждаюсь больше, чем в море и звёздах. В тебе я нуждаюсь постоянно.       — Я всегда буду рядом. Тебе не нужно просить меня о таком!       — Но всё же, когда придёт время, отпусти меня. Не хочу, чтобы ты мучился, когда я уйду. Ты должен будешь жить своей жизнью. Хорошо?       — Я... — Тэхён не находится с ответом. Как это продолжать жить без Чонгука?       — Пообещай, что продолжишь жить без меня, Тэхён.       — Я не могу... — сокращённое в ответ после долгого молчания. «Я не могу без тебя прожить и дня».       — Это моё желание. Ты должен будешь жить дальше. Я лишь прошу помнить меня. Спустя этот месяц тебе придётся идти дальше без меня, но ты ни в коем случае не должен останавливаться, понял?       Тэхён не отвечает, сцепив руки в замок на столе. Он тяжело дышит, пытаясь улыбаться, но так погано внутри. Почему уйти должен будет именно Чонгук? Почему так рано?       Распрощавшись с обедом, гнетущая атмосфера никуда не девается.       — Мы теперь пара? — уточняет Чонгук, заинтересованно вглядываясь в глаза отстранённого Тэхёна.       — А ты хочешь?       — Конечно! Разве ты нет?       — Очень хочу, — Тэхён перехватывает холодную ладонь парня и целует в костяшки. Тот хихикает, словно и не ему пророчат скорую смерть.       — Тогда теперь мы вместе. Поможешь мне подняться наверх? — просит, пересаживаясь с дивана на кресло. Тэхён молча поднимает его на руки, придерживая за спину и под коленями, пока парень крепко обхватывает его шею. Тэхён привычно доносит его наверх и останавливается у входа в чужую комнату. — Почему остановился?       — Потому что ты не разрешаешь мне войти? — уточняет, слегка нахмурившись. Ох уж и не нравится Чонгуку его кислая рожа. Он творит свою лучшую жизнь, а этот вредина всё настроение портит.       — Ты же мой парень. Заходи, — разрешает Чонгук, и его вносят в светлую комнату. Первое, что бросается в глаза, — это мягкая кровать, застеленная поверх постельного пушистым лиловым пледом. Тэхён оглядывается вокруг. На стенах в множествах рамок различного размера весят картины. В углу комнаты мольберт, на столе куча красок и чего-то ещё непонятного. Тэхён смотрит на картины Чонгука, испустив восхищённый вдох.       — Вот уж точно не кривулька... Ты такой талант, Чонгук!       — Я просто рисую, что приходит в голову. Не больше. Ты опусти меня лучше, а то спину ещё надорвёшь, — Чонгук проводит ладонью по крепким напряжённым предплечьям.       — Если бы. Ты же как перышко. Мне совсем не тяжело. К тому же физическая нагрузка для меня лишь на пользу.       — Я хочу показать тебе кое-что, — Чонгук просит посадить его на кровать и сесть самому. Тэхён подчиняется. Чонгук же резво вскакивает на свои ноги и принимается искать что-то в ящиках. Он находит плетёный браслет, видно, ручной работы. Фенечка выполнена в коричнево-бежевых тонах, смотрится очень красиво и аккуратно. Чонгук протягивает её Тэхёну.       — Пусть это останется у тебя до того момента, пока ты не сможешь меня отпустить. А как отпустишь, оставь её на нашем месте. Я заберу её, — сбивчиво говорит Чонгук. Тэхён смотрит в его тёмные глаза и тонет, тонет, тонет, сжимая фенечку в ладони. — И запомни: я всегда буду рядом. Буду приглядывать за тобой оттуда и гордиться, каким же ты сильным стал. Я верю, что ты станешь самым лучшим полицейским. А потом буду нянчиться с твоим детьми и оберегать их. Назовёшь девочку Лина? Мне всегда нравилось это имя, хотел назвать так свою дочь, но как-то не получилось. А если будет сын... Реши вместе с женой, хорошо? Я всегда буду рядом, Тэхён, ты только не забывай меня.       — Тебя невозможно забыть, Чонгук, — хрипло шепчет на грани, чтобы сорваться на плач. Нельзя. Чонгуку ещё хуже. Тэхён должен быть поддержкой, опорой. Бесполезно разрыдаться можно и дома.       — Я тебя тоже никогда не забуду, — Чонгук улыбается и сам целует Тэхёна, слегка пошатываясь от мышечной слабости. Тэхён его удерживает, прижимает к себе ближе и целует, целует, целует, пока в лёгких не кончается воздух. А после снова и снова, чтобы навсегда запомнить вкус любимых губ.

⚝⚝⚝

      Чем больше проходило дней, тем радостней становился Чонгук, а Тэхён всё чаще был угрюмым. Госпожа Чон знала про их отношения и лишь грустно смотрела вслед угасающему Тэхёну. Время летит слишком быстро и беспощадно.       Чонгук снова затащил Тэхёна в свою комнату и на этот раз показывает ему свой скетчбук. Среди множества пёстрых красок одна особенно мрачная бросается в глаза. На ней Тэхён и заостряет своё внимание.       — Это же...       — Я вижу свою смерть так, — он разворачивает блокнот к лицу собеседника и слегка улыбается. Тэхён перехватывает его тонкое запястье, сжимая больше положенного, но аккуратно, не больно, пока рассматривает свой искажённый образ, словно под призмой.       — Но это же я?..       — Поэтому и умирать не страшно, — Чонгук кивает напоследок слишком уверенно, так, как смертельно больной себе никогда не позволяет. — Я рад, что познакомился с тобой, даже если на такой короткий срок.       Тэхён не может отвести взгляда от своего мутного силуэта среди мерцающих звёзд. А он уверен, что это именно они.       — Ты уже всё решил, да?       — Я не хочу умирать дома. Хочу там, где я буду свободным. И я хочу увидеть тебя перед смертью.       Тэхён притягивает осторожно парня ближе к себе и обнимает, утыкаясь ему носом в шею. Целует ласково и путает волосы.       — Я не смогу без тебя.       — Придётся. К сожалению, нам досталось слишком мало времени друг для друга, — Чонгук целует его мягко, не напористо, передавая через поцелуй всю свою любовь.       — Я не готов...       — К этому не бывают готовыми. Это просто есть. Мне будет легче уйти, если я буду уверен, что ты где-то здесь будешь счастлив.       Тэхён лишь крепче сжимает Чонгука в своих объятиях, жмурит глаза и сдерживает себя от очередного желания всхлипнуть.       — Я рядом, Тэхён. Всегда рядом, — шепчет и целует в кончик носа, как всегда любил делать.

⚝⚝⚝

      На последних неделях обозначенного срока Тэхён не выдерживает и селится в комнате Чонгука. Греет его, вечно мёрзнущего, ночью, слушает всякие душевные истории и не может выпустить его из своих объятий полноценно, всегда находится где-то рядом. Время не щадит. Чонгук становится ещё бледнее, весь изнеможённый и высушенный, едва может передвигать конечностями, но продолжает неизменно улыбаться маме с Тэхёном. Показывает всем, что он не боится смерти.       Только вот это не было правдой. Он боялся терять то, что у него было сейчас. Боялся оставлять Тэхёна одного. Каждый раз он улыбался, ломая себя изнутри.       Люди, что громче всех смеются, больше всех нуждаются в помощи.       В конце последней недели кровью харкаться Чонгук сбегал регулярно, умывался и снова улыбался своим близким. Чтобы они запомнили его такого. Весёлого, доброго и улыбчивого. Было больно. Словно ломало изнутри. Может, так и было на сам деле. Адские боли не давали спать и есть. Приходилось делать это через силу. Тэхён вечно был рядом, и Чонгуку так хотелось выплакаться ему и просто побыть хоть немного слабыми, как в первый день их знакомства. Чонгук же видел этот тоскующий взгляд своего парня. От него становилось тошно. Он заставляет Тэхёна проходить через всё это, нянчиться с собой, хоть тот никогда и не жаловался.       Чонгуку начали сниться кошмары с запахом горелой плоти, где что-то тёмное тянуло его с собой под землю. Чонгук понял, что его время подошло к концу. Во рту постоянно стоял привкус крови. Чонгук нарисовал последнюю свою картину, подписав внизу послание для Тэхёна. Надеясь, что тот догадается её забрать. Хочется всё же оставить что-то о себе на память.       Чонгук сидит на своём мягком пледе в комнате и нервно дёргает свой чёрно-серый парный браслет. Тэхён свой не снимает, и Чонгук до конца не будет. Всё существо парня вопит, что сегодня ему придётся уйти. Чонгук лишь хочет успеть сбежать к морю.       Рядом напряжённо сидит Тэхён, переплетая с ним руки. Тоже что-то чувствует, но молчит.       — Я хочу сегодня раньше пойти на море. Не хочу опоздать, — просит, слегка сжимая руку в захвате. Тэхён напрягается слишком заметно, но лишь кивает. — Ты можешь рассказать мне всё. Я же вижу, что это тебя тревожит.       — Я не хочу, чтобы ты переживал из-за таких мелочей. Может, хочешь чего-нибудь? Из еды там или что-то ещё?       — Я хочу тебя, — не раздумывая.       — Но нельзя, вдруг тебе станет плохо...       — Тэхён, я, скорее всего, не доживу до завтра. Предлагаешь мне умереть девственником?       — И что ты предлагаешь? — Тэхён сдаётся. Он никогда не мог противиться своему любимому.       — Мама работает, дом полностью в нашем распоряжении. У меня под кроватью в небольшой коробочке смазка и презервативы, а из последних желаний лишь любить тебя настолько сильно, как смогу, — Чонгук кусает Тэхёна за губу, оттягивает её слегка, а после заваливается на постель в виде звездочки. — Извини, я не смогу сильно активничать, но прошу, запомни, что люблю я тебя не меньше, — Чонгук расставляет ноги шире, ожидая дальнейших действий Тэхёна.       — Если тебе станет плохо, мы сразу же остановимся. Не молчи о своём состоянии.       — Хорошо-хорошо. Действуй, Тэхён, — просит Чонгук.       Тэхён достаёт из-под кровати смазку и презервативы. Тюбик оказывается не совсем полным. Тэхён хмыкает. Ладно, это ожидаемо. Чонгук нетерпеливо ёрзает на лиловом ворсе, что выглядит слишком мило для такого сексуального взгляда. Тэхён припадает к его губам поцелуем. Пускается ниже к шее, вылизывая кадык. Чонгук в его руках такой хрупкий и отзывчивый, что Тэхён вкладывает максимальное количество нежности в каждое своё касание. Он помогает снять одежду Чонгуку, после раздевается и сам. Когда они нагие сплетаются в поцелуе, Тэхён уточняет:       — Уверен?       — Если ты не сделаешь этого, это придётся сделать мне, — нетерпеливо комментирует чужую медлительность.       Тэхён растирает смазку между пальцев, согревая. Он смотрит в глаза Чонгука, свои личные чёрные дыры, что засасываю без шанса на спасение. Целует, отвлекая от проникновения первого пальца, который легко проскальзывает внутрь. Под непонимающий взгляд Тэхёна Чонгук слегка усмехается.       — Кажется, на секс сейчас разводят тебя, — безобидно посмеивается, чувствуя, как второй палец без труда входит до упора. Чонгук выгибается, когда Тэхён попадает по заветной точке внутри, массируя. — Ладно-ладно, не кипятись, — Чонгук всё смеётся, чувствуя, как внутри его растягивают уже сразу три пальца. Глаза закатываются, когда Тэхён входит резко по основание. Чонгук стонет, пока чувствует лёгкое головокружение. Тэхён надрачивает парню в такт своих движений, а после, наклонившись, проводит языком от кромки паховых волос до груди. Цепляет набухший сосок губами под сдавленный стон. Чонгуку настолько хорошо, что и дурно. — Не тяни, а то я кончу, — предупреждает, улыбаясь довольно от звука разрывания упаковки презерватива.       Тэхён раскатывает латекс по своему возбуждённому члену, нависает над парнем, вглядываясь в глаза. Кроме пелены страсти ничего не видит и поэтому плавно пристраивается к чужой промежности пахом.       — Не передумал?       — Боже, Тэхён, если ты сейчас не... — воздух выбивает из лёгких вместе с плавным толчком по основание. Тэхён замирает, давая привыкнуть, пока Чонгук под ним старается дышать урывками. Не больно, нет. Просто ощущения непривычные. Лёгкие жжёт от вздохов и стонов, но Чонгук не обращает на это внимание. После нетерпеливого кивка Тэхён начинает медленно двигаться, раскачиваясь и растягивая. Эластичные стенки плотно сжимают орган, заставляя Тэхёна тихо прошипеть.       — Двигайся, ну же! — нетерпеливо просит, и Тэхён начинает ускоряться, с оттяжкой. Чонгук смывает свои щиколотки на чужой талии, глаза прикрывает блаженно и совершено не замечает, как начинает задыхаться в крови. Тэхён резко выходит и приподнимает Чонгука, чтобы тот смог откашляться. Лиловый плед покрывается багровым. Крови много, Тэхён теряется и не знает, что делать.       — Чонгук, Чонгук! — кричит, пытаясь растормошить парня, и тот лишь спустя десять минут надрывного кашля хватается за голову.       — Надо же было такой момент испортить, — разочарованно шепчет. — Мы опаздываем такими темпами. Прости, что напугал.       — Что это вообще такое было? Почему приступ длился так долго?       — Они постепенно становятся всё дольше и дольше. У меня мало времени.       — Почему ты не сказал мне?.. — растерянно уточняет, не понимая, как реагировать на всё это.       — Не хотел, чтобы вы с мамой волновались. Но ты всё равно увидел, — Чонгук прикусывает губу, он смотрит на начавшее спадать возбуждение и трясёт головой. — Не такой должен был быть наш первый раз. Хотел, чтобы ты запомнил его как нечто романтичное, а не из жанров ужаса.       — Глупенький, как ты вообще можешь сейчас думать об этом?       — Может, продолжим? — с надеждой в голосе.       — Прости, но после такого испуга у меня не встанет, — врёт. Встанет на Чонгука в любую ситуацию, если постараться. Просто не хочет усугублять. Он хочет быть с Чонгуком наибольшее возможное количество времени.       — Вот оно как... А я-то думал, на меня в любое время встанет. Думаешь, я не замечал, как ты утром сбегал от меня в душ? — беззлобно подшучивает. Тэхён улыбается ему. Они приводят себя в порядок, решая, что такой первый раз — тоже своего рода опыт. Главное, что вместе. Чонгук надевает свою любимую ярко-жёлтую худи и просит Тэхёна поторапливаться. Оставляет маме письмо на столе и уезжает с Тэхёном, прощаясь с привычной жизнью, родным домом и папой, которого он так и не успеет увидеть. Добираются молча, наслаждаясь тишиной. Чонгук по обычаю смотрит в небо, Тэхён же на него.       — Я люблю тебя, — шепчет Чонгук в шею Тэхёна, когда тот подтягивает его к себе на спину. Крепко-крепко держится. Боится отпустить. — Я могу быть честным?       Тэхён угукает, сосредоточенно вышагивая по песку.       — Мне чертовски страшно, хоть я и понимаю, что это неизбежно. Я не хочу напрягать вас или же делать ещё более грустными. Но это оказалось очень утомительно, делать вид, что всё хорошо. Прости, что говорю это. Особенно сейчас. Хочется довериться тебе. В последний раз. Всегда хотелось. Я тебя правда люблю. Никогда не думал, что после нескольких встреч стану так скучать по человеку. Жаль, что у нас так мало времени. Я уверен, что смог бы хорошо любить тебя, — последняя фраза звучит где-то в воротник толстовки, но Тэхён отчётливо слышит всё. Он аккуратно ссаживает Чонгука на песок, позволяя любоваться морем и собой. В последний раз.       — Я безумно люблю тебя и не знаю, что мне нужно будет делать в этом огромном мире без тебя. Не уверен, что смогу справиться, — так же искренне делится Тэхён. Чонгук улыбается, мягко переплетая их ладони. Он смотрит на Тэхёна, выбирая его своим любимым звёздам.       — Ты справишься, я уверен. Поступишь в свою полицейскую академию и будешь ловить злых дядечек. Я уверен, тебе уготовано лучшее будущее. Спасибо, что разделил моё со мной.       — Вдруг у нас ещё есть время... — Чонгук резко отворачивается, вглядывается в ночную гладь.       — Как думаешь, почему на бескрайнем небе такое множество звёзд? Мама по секрету рассказывала мне в детстве, что их зажёг когда-то давно добрый волшебник, чтобы путники могли разобрать дорогу в ночи. А чтобы им не был одиноко, создал им подружку, Луну. Ребёнком мне очень нравилась эта история. Сейчас же я понимаю, как это всё бессмысленно. Но всё ещё ценно для меня, — Тэхён с трудом переводит взгляд на небосвод. Красота этих огоньков меркнет на фоне любимого.       — Я верю во всякого рода чудеса. Почему же это бессмысленно?       — Потому что это сказка, Тэхён, — Чонгук улыбается.       — А во что ты веришь?       — В свои чувства. Абсолютно и полностью погряз в тебе. И никогда не смогу выбраться. А я даже и не хочу, — шепчет сокровенно в самые губы и целует лёгким касанием.       — Моё сердце сжимается, когда я представляю, что тебя может не стать. Так сильно тебя люблю, что воспринимаю звезды лишь в отражении твоих глаз.       Чонгук смотрит на него с лёгким прищуром и целует вновь и вновь, пока не мычит от боли в один из них. Тэхён его за руку держит, позволяет сжимать до боли свою. Чонгук начинает задыхаться в крови, кашляет, кашляет, кашляет. Пачкает жёлтый цвет багровым.       — Я люблю тебя. Не забывай меня и будь счастлив, — между хрипами просит и затихает. Тэхён смотрит на руку, что выпадает из его ладони и взвывает в голос, оттягивая волосы на голове. Он кричит на несправедливость, на мир, море и даже эти чёртовы звёзды, что без конкретного человека — просто соринки на небе. Тэхён прижимает к себе остывающее тело Чонгука, понимая, что теперь ему предстоит жить дальше без него. Тэхён снимает браслет с руки Чонгука и надевает на себя, рядом со вторым. Он плачет в голос, срывается, кидает в море попавшие под руку камни.       — Не могу! Не могу! Не могу! — рычит, пиная песок во все стороны. Тело Чонгука всё ещё лежит неподвижно. — Не могу без тебя... Не могу... — обессиленно падает на колени, плачет в рукав кофты, плачет, смотря на всё ещё бесчувственное море и звёзды. — Не могу... — шепчет в бреду, обнимая своего любимого. На телефон звонят, что Тэхён понимает не с первого раза. Открывает слипшиеся от слёз глаза, отвечая не глядя.       — Тэхён, почему... — её прерывает бессвязное бормотание.       — Я не могу... — шепчет в отчаянии, пытаясь согреть Чонгука своим теплом, разделить на двоих.       — Тэхён, послушай. Скажи мне, где вы. Что с Чонгуком? — взволнованно спрашивает мать.       — Я не могу без него... — по кругу миллионы раз, пока имеет возможность говорить.       — Чонгук... Нет... — Госпожа Чон сбрасывает. Видимо, всё поняла сама.       Тэхёну это не важно. Важно лишь, чтобы это как можно быстрее закончилось. Чтобы Чонгук разбудил его ласковым касанием до волос или же посмеялся над ним по-доброму, как только он умеет. Чтобы показал новую картину и обязательно рассказал свои эмоции при её написании. Хочется приготовить вместе ужин под его ворчание о криворукости своего парня. Хочется его обнять и поцеловать. Но в реальности Тэхён лишь прижимает к себе испачканное в песке и крови тело.       Когда их находит мама Чонгука, начинает светать. Она бежит босиком сквозь весь пляж в длинном светлом платье, пачкая подол. Она плачет вместе с Тэхёном, пытаясь хоть как-то уменьшить душевную боль.       И всё-таки Чонгуку лучше не знать, как долго плакали по нему самые близкие люди.

***

      Тэхён присаживается на влажный берег моря, помогая уместиться рядом с собой дочери. Морской воздух щекочет нос.       Лина восторженно смотрит в тёмное небо. Тэхён же неизменно не интересуется им, наблюдает за дочерью. Мужчина перебирает нервно фенечки, сделанные Чонгуком. Лина поворачивается в его сторону и счастливо указывает вдаль на тёмный небосвод.       — Пап, а почему на небе так много звёзд? Кто-то же их зажёг, правда? — спрашивает так задумчиво, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Тэхён улыбается своим самым ценным воспоминаниям. Когда-то Чонгук спросил у него нечто похожее.       — Один дорогой мне человек рассказывал сказку, где звёзды зажёг очень добрый волшебник, чтобы путники не терялись в пути. После, чтобы им не было скучно, он создал им подругу, Луну, которая освещала землю от тьмы, — ведаёт, словно самую большую тайну. Убеждаюсь в который раз, что Чонгук был прав. Он всегда будет рядом.       — Ты разве веришь в сказки? — уточняет осторожно, заглядывая в глаза отца.       — Верю, Лина. И ты тоже верь, хорошо?       — Хорошо! Я люблю тебя, пап!       — И я тебя люблю, моя Звёздочка, — шепчет, целуя в макушку. — Пора домой, — спустя полчаса Тэхён понимается с места, подначивая дочку на игру: — Кто первый до того флажка, тот получает мороженое! — Тэхён убегает медленно, позволяя дочери себя догнать, а после хватает её на руки под громкий визг. Мороженое будут есть все, вне зависимости от результатов, и Сумин тоже купят. Тэхён убегает с дочерью на плечах под радостный смех.       На песке остаются лежать два парных браслета. Спустя семнадцать лет Тэхён Чонгука отпускает, выполнив своё обещание.       Но помнить будет, пожалуй, всегда.