Окна в весну

Анна растянулась на земле в полный рост и блаженно потянулась. Весенние травинки приятно щекотали её кожу, и она зажмурилась от удовольствия. Где-то рядом пристроился Зак. Судя по звукам, он готовил всё для обработки одуванчиков. Анна приоткрыла глаза и, слегка запрокинув голову, глянула на него. Она не ошиблась: он действительно раскладывал на земле рядом с собой цветы, чтобы отделить корни. Выглядел он крайне серьёзно и сосредоточенно, как всегда бывало, когда он чем-то занимался, и она чуть улыбнулась. Ей Захотелось понаблюдать за ним, и потому она придвинулась поближе. Благо, Зак был слишком увлечён делом, поэтому не заметил её. Как только он закончил со всеми приготовлениями, то приступил к работе. Сперва он взял один одуванчик, повертел его в руках, оценивающе осматривая, и лишь после этого начал отделять корень от стебля. Делал он это при помощи специальных ножниц, купленных именно для этих целей. Анна заворожённо следила за каждым его движением. За тем, как ловко он подцеплял новый цветок, как отряхивал его от земли, как быстро, но осторожно срезал корень, а потом прятал его в сумку. Она совсем не могла отвести от него взгляд. Во время работы он всегда казался ей ещё красивее, чем обычно. Она и сама не могла объяснить, почему. Возможно, дело в том, как он моментально менялся, когда занимался растениями. А, быть может, в чём-то другом. Анна не знала точно и, если честно, не хотела разбираться. Она просто наслаждалась, наблюдая за его выверенными, почти хирургически точными движениями. Так незаметно пролетело время. Анна настолько увлеклась любованием Заком, что напрочь позабыла обо всём на свете. Даже о том, что пришла она сюда, чтобы помочь ему набрать одуванчиков и потом сделать из них отвар. Ей и самой хотелось попробовать сварить его, и потому она с радостью согласилась, когда он предложил ей. А теперь это не имело для неё никакого значения. Одуванчики, отвар, грязная одежда и начавшее замерзать от долгого лежания на земле тело — всё это потеряло для неё какой-либо смысл. Важен был только Зак Эванс, который сейчас ловко разбирался с цветами. И так могло бы продолжаться ещё очень и очень долго. если бы не внезапно подувший ветер. Он неожиданно неприятно прошёлся по коже, и Анна вздрогнула, зябко поёжившись. Вмиг стало как-то прохладно, и она наконец поднялась с земли. Приняла сидячее положение, отряхнула с куртки и юбки прилипшие травинки и грязь и обхватила себя руками. Кажется, она слишком долго так лежала. Теперь тяжело было снова согреться. И это заметил Зак, который всё-таки отвлёкся от одуванчиков, чтобы передохнуть. — Что, замёрзла, златовласка? — поинтересовался он, потягиваясь. На его руках, одежде и даже щеке осталась земля, и это показалось Анне несколько забавным. Всё-таки Зак Эванс не был бы собой, если бы весь не испачкался в чём-нибудь. Мысль об этом отозвалась приятным теплом в груди, но тело оттого не согрелось, и потому она коротко кивнула. — Угу. Есть немного, — она неловко улыбнулась и отвела взгляд. Тут она немного слукавила: замёрзла она, судя по ощущениям, совсем не «немного». Но беспокоить его не хотелось, поэтому она не стала об этом говорить. Зак тяжело вздохнул и потёр переносицу, заклеенную пластырем, как всегда делал, когда о чём-то думал. Где-то с минуту он ещё так посидел, а потом ему в голову, похоже, пришла какая-то идея. Он подвинулся ближе к ней, снял с себя куртку и накинул ей на плечи. Анна от такого его жеста смутилась, явно не ожидавшая, что он так сделает, но всё же закуталась в куртку потеплее. От неё пахло сигаретами, одеколоном и одуванчиками. Это был приятный запах, и потому она зарылась носом в воротник, вдыхая его. — Вот так. Теперь теплее? — заботливо поинтересовался Зак, убрав с её лица выбившуюся светлую прядь. От его прикосновения по коже побежали мурашки, а внизу живота будто запорхали бабочки. — Угу, намного. Спасибо, Зак, — она кивнула и ещё сильнее закуталась в куртку. Теперь ей действительно стало ещё теплее, но далеко не из-за этого. Из грудной клетки по всему телу лавой разливалось счастье от того, что Зак Эванс вот так позаботился о ней, и это согревало её гораздо лучше, чем любая одежда.