A Vicious Circle || Порочный круг

Есть в одиночестве свобода, И сладость — В вымыслах благих ───୨ৎ──── – Umbas, - голова беспокойного дракона опускается на землю, как будто он поддаётся. Довольная всадница осторожно притаптывает остатки когда-то горевшего костра. – Sȳz, Delion, sȳz. Вокруг не было ни души; тишину нарушал лишь плеск воды о песчаный берег и редкое щебетание птиц. Прохладный утренний воздух приятно щекотал лицо Рейнелисс, вызывая невольную улыбку. Скоро они будут дома. Тоска по Орлиному Гнезду царапала сердце, хотя юная валирийка и мечтала вернуться в Королевскую гавань. После нескольких лет под защитой семьи Аррен, Королевские земли уже не казались такими родными, как прежде. Ворон, неожиданно нарушивший её покой сообщением несколько дней назад, заставил её незамедлительно покинуть Долину. До пункта назначения оставалось всего несколько часов: пролететь над Дарри, обогнуть Харренхолл и пересечь границу между Речными и Королевскими землями. Можно было немного сократить путь через Солеварни и даже позволить себе там в комфорте отдохнуть, но эта перспектива не привлекала Рейнелисс. Сейчас встревоженный от первого столь длительного полета Делион мог доставить простым людям и хозяйству хлопот. – Lykirī, Delion. – всадница высвободила руку из теплой ткани перчатки и прикоснулась к мягкой, гладкой коже дракона. Благодаря тщательному уходу и вниманию Делион мог похвастаться своим идеальным внешним видом. – Нам пора. Верхом на драконе любой всадник ощущает себя свободнее, чем на земле. Ощущение полета невозможно заменить никакой пешей прогулкой. Момент восторга — это одно из лучших чувств в жизни, сродни эйфории. Полная безопасность, уверенность в себе и переполняющая радость — как будто ничто другое не может сравниться со свободным полетом вдали от человеческих забот. Хэйфорд показался вдали. До Королевской гавани оставались считанные минуты. Волнение перед встречей с матерью и братьями вызывало дрожь в руках. В последний раз Рейнелисс видела младших всего лишь через несколько дней после инцидента с "украденной" Вхагар, когда они все еще были детьми. Сомневалась, что её узнают с первого взгляда — слишком много времени прошло с тех пор. Прибытие оказалось не самым комфортным. Делион, не привыкший к ограниченному пространству, чуть не приземлился прямо на драконоблюстителей. – С возвращением домой, Ваше Высочество. Рейнелисс успокаивающе огладила шею дракона и перевела внимание на карету, уже ожидавщую её. Хотя время было позднее, солнце всё ещё не зашло полностью. Это отличалось от ранних закатов в Долине. – Мой дом далеко отсюда, сир Эррик. – Рей сняла вторую перчатку и передала обе служанке. – Приготовьте седло. Не желаю трястись в карете. Каргилл не выглядел удивленным. Небольшая часть рассказов о ней и её характере от леди Аррен успела достичь ушей слуг и разнестись по замку с различными интерпретациями, каждая из которых была далека от правды. Улица Сестёр была знакома Рейнелисс не только потому, что вела прямиком к Драконьему логову; она вспоминала момент, когда увязалась за Эйгоном, который не хотел брать её с собой добровольно — тогда она попала прямо на Шёлковую улицу и увидела всё то безобразие, что творилось там. С тех пор Рей это место не посещала. Красный замок встречал суетой и неприятным шумом, давящим на виски. Рейнелисс едва сдерживалась от желания закрыть уши руками. Западный двор никогда не отличался спокойствием из-за постоянных тренировок рыцарей и беготни оруженосцев. – Где матушка? – девушка спешилась и доверила заботы о лошади коноводу. Рыцари почтительно склоняли головы перед вернувшейся принцессой после долгих лет отсутствия. – Его Величество устраивает семейный ужин. Её Высочество готовится к нему в своих покоях,- быстро произнесла служанка с перчатками в руках.- Я предупрежу о Вашем возвращении... – Не стоит. Лучше приготовь мне ванну. Выход в платье цвета дома Арренов можно было бы считать открытым бунтом; однако другие цвета Рейнелисс даже не рассматривала, предпочитая отдать дань уважения той женщине, которая её воспитала. – Ваше Величество. Королева,- поклон и краткая пауза. Рейнира первой нарушила тишину скрипом стула. – Дочка! - объятия матери были для неё чуждыми, но так необходимыми за годы разлуки; Деймон позади остался безучастным. – Когда ты вернулась? – Матушка, Вы задушите меня,- материнские объятия были настолько крепкими, что дыхание затруднялось. – Я прибыла пару часов назад. Не хотела отвлекать Вас. Несмотря на радостное известие о возвращении Рейнелисс вечер продолжал оставаться напряженным; неловкие вопросы лишь усугубляли ситуацию. Девушка поймала взгляд Хелейны и одарила ту улыбкой. Она с детства казалась странной, но именно в этой странности и было её очарование: задумчивая и спокойная Хелейна была полной противоположностью своих братьев и сестры. Объявление о помолвках Джейса и Люка не стало сюрпризом: оба уже были достаточно взрослыми для создания семей. Речь короля невольно заставила всех чувствовать себя неловко; немощный и больной старик всё ещё внушал уважение. Первый тост за Рейнирой, последовал за ним и тост королевы; затем Джейс и Хелейна подняли свои кубки. Лёд медленно таял под звуки смеха и разговоров за столом. Казалось, семья действительно начинает становиться настоящей хотя бы на время. Осмелевший и выпивший Джекейрис пригласил свою тётю на танец. Рей позволила себе тихо рассмеяться; взгляд Эйгона говорил намного больше, чем он мог позволить себе сказать через рот. – Я не переживу, если не увижу близнецов! - смеясь заявляет девушка танцующей Хелейне с поднятым кубком. – Только ради них и проделала весь этот путь! Разговоры без опаски заполнили собой обеденный зал вместе со счастливым смехом и звоном бокалов; казалось бы ничего не может испортить вечер. Но стоило королю покинуть ужин и поросёнку появиться на столе под ехидным взглядом Люцериса — как всё пошло наперекосяк. – Хочу посвятить сей тост своим любимым племянникам! Время словно замерло. Никто не решался сделать лишний глоток воздуха. Запахло жареным и запах этот исходил далеко не от аппетитно выглядящего целого поросёнка. Золотистая корочка так и манила попробовать кусочек. Откусить так, чтобы брызнул солоноватый жир – Джейс, Люк, Джоффри.. - взгляд мужчины задевает каждого, чье имя он произносил. Впивался острыми иглами, постепенно пускал злостный яд. – Трое смелых, красивых и.. Волосы встали дыбом, как у насупившейся кошки, что погладили против шерсти. Улыбка с лиц братьев медленно пропадала, сходя на нет. Воздух пылал. Эта тонкая грань между миром и разгорающейся войной была так тонка. Один неверный шаг — падение в пропасть. «Ну давай, скажи. Позволь себе эту дерзость» – Сильных мальчиков. - Отчет до взрыва подошел к концу. Бомба замедленного действия сдетонировала, исправить ситуацию было практически невозможно. – Чуть не забыл! Рейнелисс! Тебя так давно не было с нами, что я даже забыл о твоём присутствии! Кровь кипела в жилах. Забытая принцесса ненавидела своё прозвище, данное ей народом. Оно настолько приелось, что даже на Севере использовалось как настоящий титул принцессы. Баррикада спокойствия медленно рушилась и опадала, вызволяя затаившийся в душе за годы вне дома гнев. Юная валирийка придерживает Джекейриса за плечи. Не хватало, чтобы и он ещё натворил дел, последствия которых они до смерти не разгребут. – Когда-нибудь и ты повторишь судьбу своей сильной, смелой и плодовитой матери! – Спасибо за столь тёплые слова, дорогой дядя. - Собравшийся сесть обратно за стол Эймонд остановился. Что ожидать от Рей не знал никто из присутствующих. Она так отличалась от той маленькой девочки, что всюду плелась за своими дядями и приносила игрушки в надежде поиграть. – Может.. Выпьем? Мы же так давно не виделись. Рейнира кладёт руку поверх ладони дочери. Смотрит так умоляюще и головой качает. Останавливаться уже, однако, было поздно. Оскорбленная Рейнелисс не была готова мириться с открытым оскорблением своей семьи. Её честь была задета. Надменную улыбку с чужого лица хотелось стереть. Размазать мужское эго и смешать с грязью, чтобы не осталось и мысли снова открыть свой рот. Кубок постепенно наполняется вином. Эймонд смотрит с настороженностью, готовый к самозащите. Обида и желание мести в девичьей груди разрастается прямо пропорционально льющейся рубиновой жидкости. – Когда-нибудь и Вы станете первым, дорогой дядя, - Рей поднесла кубок к губам, но пить не пила, Пара секунд на раздумия и легкая, наигранно наивная девичья улыбка коснулась её губ. Занесла пуку над головой мужчины. Алкоголь крупными каплями стекал на пол с чужих волос, оставляя после себя лёгкий виноградный шлейф, – А сейчас ты лишь тень своего брата. Ругань посыпалась со всех сторон. Каждый пытался перекричать друг друга и хоть как-то сгладить ситуацию, что уже давно вышла из-под контроля. Стоило Эймонду сделать шаг в сторону нахалки, как её увели за спину. Названный отец предотвратил дальнейший раздор с таким невозмутимым видом, словно делал подобное каждый день. Зал постепенно опустел, оставляя после себя вереницу недосказанности. В Старых Богов здесь никто не верил. Безымянные и безликие Боги Севера не прижились на Юге. У них нет ни храмов, ни священнослужителей, а священные тексты заменяет набор народных суеверий. Им следуют в богорощах, где растут священные чардрева. Кора и древесина их бела, а листва и сок — тёмно-алые, подобно крови. Может, это она и была. На стволах самых старых и крупных чардрев, сердце-древ, зачастую были вырезаны человеческие лица, так похожие на настоящие. В детстве Рейнелисс до ужаса боялась посещать богорощу даже в сопровождении матери. Жуткая, давящая своей покинутостью атмосфера выворачивала всю напыщенную смелость наизнанку, не оставляя ничего, кроме липкого, противного страха. Он оседал леденящей трухой на кончиках пальцев и не позволял разогнать по венам кровь. Лишь сейчас, спустя года, трусость отступила. Некогда внушающие ужас лица Старых Богов больше не казались такими уж живыми и опасными. Это были всего лишь последствия фантазий последователей, что верили будто деревья прислушаются к их мольбам и просьбам. Перелистывая страницы под шелест листвы, Рей позволяет себе зевнуть. Всё-таки выбранные для изучения труды мейстера Миккеллиона нельзя было назвать литературой для развлечения. Написанная на высоком валирийском «Аллея» не хотела так просто поддаваться, поэтому девушка перечитывала одну и ту же строку по несколько раз. – Говорю я всё же лучше, чем читаю. - подытожила Рейнелисс, закрывая злосчастную книгу с громким хлопком. Вчерашний вечер мог запросто забрать себе главную награду в битве за звание самого худшего и одновременно лучшего за всю историю семьи Таргариенов. Рейнира отправила младших детей домой на Драконий камень сразу же по окончании семейного ужина, но с Рей этого сделать не получилось. Старшая дочь предпочла остаться и предаться воспоминаниям, дав матери обещание, что присоединится к ним не позже, чем через неделю. Нехотя, но Рейнира дала своё согласие на такой порыв дочери остаться в Королевской гавани еще на какое-то время. Становилось теплее. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь густую крону деревьев, падая золотыми крапинками на лицо. Хотелось остаться здесь подольше. Отдохнуть от непривычных семейных распрей, колючих и ядовитых взглядов в свою сторону. В Долине к ней относились иначе. Леди Аррен видела в маленькой Рейнелисс свою собственную дочь и в первую очередь — ребёнка. Здесь главную роль играло отнюдь не их дальнее родство. Оставшись без родителей рядом Рей первое время очень скучала. Плакала, отказывалась от пищи, много истерила и ругалась доступными для того её возраста словами. Леди Джейн Аррен всё прекрасно понимала и никогда не пыталась намеренно заменить девочке мать. Лишь приглядывала и старалась передать собственные, полученные за её огромный опыт, знания. Её любовь к разного рода утехам с мужчинами, а чаще всего с женщинами, к счастью обошла Рейнелисс стороной. Защитница Долины умело скрывала свои слабости, чтобы не навредить хрупкой подкорке сознания ребенка. Нельзя было сказать, что юная валирийка совсем ничего не понимала. Но знание чужих секретов даёт преимущество, которое лучше всего использовать в нужный момент. «Притворись дурочкой, но будь во всеоружии» Пора уже было возвращаться. Лейла, приставленная на время личная служанка, могла поднять переполох, не застань она принцессу рано утром в её собственной постели. Нужно было лишь отнести книгу на место, а после со спокойным сердцем подняться к себе. Покидая богорощу девушка с досадой цокает языком. Всё-таки она засиделась и провела здесь слишком много времени. Во дворе уже собирались сонные мужчины, коим не терпелось схватиться за меч да начать им размахивать. Как-то раз и она попросилась научиться хотя бы держать его в руках. Кристон Коль тогда чуть не получил сердечный удар от такой просьбы девочки, так еще и принцессы. Едва ли он мог себе такое даже представить. Предвзятое отношение Коля чувствовалось чуть ли не физически. – Доброе утро, Ваше Высочество! Попытка проскользнуть мимо тренировочной площадки незамеченной обернулась полным провалом. Рейнелисс дежурно улыбнулась приветствующим её рыцарям. Настрой совершенно не располагал к добродушным беседам. Увы, по утрам принцесса предпочитала одиночество чьей-либо компании. И всё же подошла ближе, чтобы не показаться незаинтересованной невежей. Встретить здесь Эймонда не было чем-то удивительным. Эта часть замка была его излюбленной за возможность преуспеть за старшим братом, стать лучше него и показать, что он таким на самом деле и является. За эти годы всё осталось неизменным. Эйгона интересовали только выпивка и девушки, а Эймонд всё ещё пытался доказать, что он лучше, чем уже есть. Изменилось только отношение к ней самой. Некогда обожаемый Рейнелисс дядя Эймонд, бывший для неё примером, и вечно веселый Эйгон, за которым можно было увязаться хвостиком и специально действовать на нервы, видели перед собой уже не ребёнка. Дочь шлюхи с Драконьего камня стала потенциальным врагом как только перешагнула порог Красного замка. И совсем не важно, что в этой немой до вчерашнего вечера войне Рей изначально не собиралась принимать участие. – Разве Вы не покинули Королевскую гавань? Так понравилось у нас?.. – Да-да! Когда возвращаетесь в Долину?.. – Какая Долина, дубина? Её Высочество теперь будет жить на Драконьем камне!.. – Правда? Не вернется домой?.. – О каком доме вы говорите, олухи? Здесь Её Высочеству подберут муженька и отправят куда-нибудь.. В голове Рейнелисс промелькнула мысль о том, что пора бы проверить слух. Она подозревала, уважения здесь как принцесса не получит и кусочка. Но не думала, однако, что всё настолько плохо и даже печально. Матери или хотя бы братьев рядом не было, чтобы закрыть рты расшумевшимся. Виски запульсировали противной ноющей болью из-за окружающего галдежа. «Не поможешь, да?» — девушка подняла глаза, встретившись взглядом с довольным от развернувшейся сцены дядей. Вопрос больше был риторическим. Конечно же он не поможет. Когда ещё этот мужчина пропустит момент унижения плода порочной связи своей сестры, так еще и опозорившей его при всех девчонки? Дом. Одно слово, а как много в нём заложено смысла. Для кого-то лишь постройка, куда можно вернуться после трудового дня, опуститься на мягкую перину и предаться миру грёз. Позволить своему телу отдохнуть физически, чтобы продолжить гробить своё здоровье за сущие копейки. А кто-то считает своим домом то место, где он чувствует себя в безопасности. Куда можно прийти, разрыдаться от безысходности и получить такую необходимую поддержку и заботу близкого сердцу. Но настоящий дом всегда там, где ты свой. – Я польщена, что вы рады принимать меня у себя дома. - споры утихли, стоило валирийке заговорить. – Это ведь так непросто, когда член могущественной династии возвращается из долгого путешествия и начинает вести себя как хозяин на своей территории. Мужчины неловко переглянулись. Разговорившись, они и забыли, что Рейнелисс всё ещё была здесь, слышала каждое их слово и реплику. Тихие и неловкие извинения не могли загладить вину рыцарей, поклявшийся защищать ценой собственной жизни членов правящей семьи. Поведение противоречило данной некогда клятве. Но едва ли они раскаивались на самом деле. Многие из них даже никогда не видели Рей до вчерашнего дня. Пусть она и была из рода Таргариен, но всё же оставалась женщиной, а значит и уважение заслужить ей было непросто. Почти невозможно.  Если ты не родилась с членом между ног, то в глазах мужчин становишься разменной монетой, которую как кинь - так она и ляжет. – Может стоит попросить вас провести меня по коридорам Красного замка? Вдруг я не найду гостевую комнату и потеряюсь? Не получившие нужной реакции от девушки молодые люди стали постепенно расходиться, не желая отхватить очередную порцию сарказма тираду. Вдалеке показалась Лейла. Она спешила, спотыкалась на ходу и паникующе размахивала руками, наконец завидев принцессу. – Ваше Высочество! О Семеро, Вы так меня напугали, так напугали! Я стучалась, стучалась, никто не отзывался! Как же так, почему не отдыхаете, ещё совсем рано! - Рейнелисс хихикнула. Лейла была той ещё болтушкой и тарахтела похуже старой кареты. Как и предполагалось, не найдя принцессу в своих покоях служанка переполошилась и невесть что успела себе надумать. – Это что за тяжесть? Прошу, отдайте мне, Вам же тяжело! – Да, Рейнелисс, отдай книгу. Груз этих знаний слишком.. - Рей слышала усмешку в голосе мужчины. Он даже не пытался скрыть своей надменности и пренебрежения по отношению к племяннице. – ..велик для тебя. «Вот бы тебя можно было удушить. Пару раз приложить для надежности об каменную кладку головой и заставить откусить свой собственный поганый язык, чтобы больше не смог плеваться ядом как придворная девка.» – Тогда может отнесёте её сами? Раз уж она так тяжела для меня, то что можно говорить о Лейле? Девочка сломается от подобной ноши. Встрепенувшись, служанка попыталась что-то сказать, но была остановлена легким жестом ладони. Ей не стоило лезть в эту плохо прикрытую за заботой семейную войну. Эймонд и Рейнелисс были готовы кинуться друг на друга, вцепиться зубами в шею, дабы перегрызть сонную артерию, а после скинуть тело проигравшего голодным бойцовским псам, люду на потеху. «И как я могла равняться на тебя в детстве? Почему обожала и защищала от нападок Эйгона? Раньше ты улыбался рядом со мной, а сейчас видишь одну только угрозу. Не на такого Эймонда мне хотелось стать похожей.» – Ты забываешься.. – Нет, это Вы забываетесь, Ваше Высочество. - девушка прервала дядю. Гордо вздернула подбородок, едко впилась глазами в чужую фигуру. Она выйдет победительницей из этой словесной перепалки, иного быть не могло. – Я не из тех простушек с Шёлковой улицы, к которым Вы привыкли. Со мной так разговаривать не позволительно даже для человека Вашего статуса. Тренирующиеся рыцари навострили уши. Всем было интересно, чем же закончится конфликт между двумя членами одной семьи. Они конечно делали вид, словно совсем незаинтересованы, но уж больно близко подошли. – К тому же.. Чем так задето мужское эго принца, что он пытается унизить девушку? Самоутверждение? Ах, как же низко Вы пали, Ваше Высочество. Лицо Эймонда перекосило от вспыхнувшей злости. Только что его публично унизили перед всеми. Снова. Это он низко пал? Да в какой момент эта девка стала так много себе позволять? А Рейнелисс только получала невообразимое удовольствие от того, как задетое мужское достоинство отражалось яростью на чужом лице. Как он сдерживал себя, чтобы прилюдно не бросится на неё и не разорвать на мелкие кусочки, лишь бы собственное «Я» было отомщено. – Принцесса.. Её Величество хотела позвать Вас на завтрак после того, как закончите утренние процедуры.. - Вовремя опомнившись, Лейла смогла предотвратить возможно ставшую бы легендарной драку дяди и племянницы. – Придётся её огорчить. Делион не привык так долго оставаться без моего внимания, поэтому я отправлюсь в Драконье логово. - Рей наконец передает девушке «Аллею». – Приготовь мне ванну и вещи поудобнее. – Но Её Величество!.. - Одного короткого взгляда было достаточно, чтобы Лейла сдалась. – И как Вы без сопровождения, Ваше Высочество? А если что-то случится в городе? Вдруг на Вас нападут?! Ох, принцесса!.. – Оставь это. И не забудь про перчатки. *** – Gōntan ao ozmijiō issa?*  - Рей даже не поздоровалась с поприветствовавшими её драконоблюстителями. Крылатый компаньон интересовал валирийку в сотню, а то и в тысячу раз больше, чем всё вместе взятое окружение. Дракон воодушевленно взмахнул крыльями как только завидел всадницу. Надеялся на воздушную прогулку, которой в этот раз не суждено было случиться. *– Соскучился по мне? – Нет, мой мальчик, придётся тебе еще немного потерпеть. - Делион словно понял, что хотела сказать ему Рейнелисс. Протестующе замотал массивной головой под недовольный рокот, оскалился. – Назад, - Драконоблюстители собирались подойти ближе, чтобы самостоятельно успокоить дракона, но отступили. Поглядывали с опаской, готовые в любой момент всё же помочь. – Этот красавчик меня не тронет. Прикосновения к шелковистой коже постепенно успокаивали бунтарскую натуру Делиона. Его характер был чем-то между детским и подростковым. Неспокойный, вечно активный. Ранее он не покидал Долину, потому и показывал своё недовольство замкнутым, совсем ему незнакомым помещением. Всадница нежно огладила драконью шею и позволила себе улыбнуться. Связь всадника с его драконом была сродне связи матери с её ребенком. Они дополняли и не могли существовать вдали друг от друга. Слишком долгая разлука казалась для обоих невыносимой пыткой. Одна только мысль о потере Делиона приводила Рей в неописуемый ужас. – Вы его слишком залюбили. – Сир Эррик. - Не оборачиваясь говорит девушка. Всё-таки одну её никто не хотел отпускать, потому и отправили Каргилла следом, чтоб присмотрел. – Невозможно не любить того, кто вырос на твоих руках. – Даже отказали Её Величеству. Она может счесть это за оскорбление. – Её Величество вольна думать, что захочет. Можете передать ей мои слова. - Ладоней снова касается мягкая ткань перчаток. Принцесса в последний раз проводит рукой по коже Делиона и оставляет его, следуя за мужчиной. – Хочу посетить рынок. – Боюсь, не выйдет. - Как будто предотвращая последующие вопросы Эррик продолжает, остановившись у лошади. – Народ у нас скверный. Обчистят карманы, а Вы этого даже не заметите. – Жизнь у них скверная. От того и воруют. - Принцесса седлает кобылу и тянет поводья в сторону. Так просто сдаваться она не собиралась, но и самостоятельно двигаться в сторону рынка было достаточно опасно. Времени будет ещё предостаточно, чтобы сделать это в следующий раз. – Тогда возвращаемся. Завтрак я пропустила добровольно, но вот остаться без обеда.. Больше всего интересовала валирийку не пища, а близнецы. Стоило бы самой пригласить Хелейну и детей на совместную трапезу. После вчерашнего конфликта она так и не показала малышей, ведь разбежались каждый по своим норам очень быстро, да и выпила тётя слишком много. Настолько много, что покидала обеденный зал слегка пошатываясь. Сердце колотилось, как птица в клетке, крыльями бьясь о прутья ребер. Каждая минута казалась вечностью, каждый звук – предвестником приближающегося момента. В воздухе витал аромат предвкушения, сладкий и терпкий, как виноградная лоза, обещающая скорый урожай. Мысли кружились, как мотыльки вокруг лампы, не находя покоя. Каждая клетка тела трепетала в ожидании, как струна, готовая вот-вот зазвучать. Нетерпение переполняло, как переполненный кувшин, готовый вот-вот перелиться. Руки дрожали, а пальцы нервно теребили края одежды, словно пытаясь найти опору в этом вихре эмоций. Ещё немного и Рейнелисс окажется в покоях Хелейны. Её тётя была как весенний ветер, что нежно треплет волосы, шепчет о предстоящей весне и уносит прочь все тревоги. Она была воплощением тепла, уюта и спокойствия, в её объятиях ещё в детстве Рей находила приют не только от холода, но и от всех душевных бурь. Хелейна умела слушать, не осуждая. В глазах юной валирийки она сияла нежностью, а её голос звучал как самая красивая мелодия. – Хелейна! - воскликнула Рейнелисс, стоило ей только оказаться в покоях своей тёти. Тёплые объятия заменили приветствие. – И где же малыши? Прямо сейчас я готова их расцеловать с ног до головы! Улыбка, как тонкий лед на поверхности ледяного озера, скользнула по губам Хелейны. Она была хрупкой, почти незаметной, но под ней скрывалась бездна тоски. Как лунный свет, пробивающийся сквозь темные облака, она осветила на мгновение грустные глаза, но затем снова скрылась в тени. – Последствия прячутся в тени. - Словно в пустоту говорит девушка, пока игла, тонкая и острая, как птичий клюв, скользит по глади ткани, оставляя за собой изящный след. – Что, прости? - Брови, прежде весело вздернутые, теперь сдвинулись, образуя над переносицей глубокую складку. Рейнелисс понятия не имела, что имела в виду продолжившая спокойно вышивать тётя. – Джейхейрис и Джейхейра в детской, я попрошу привести их. - Нить, тонкая и послушная, скользнула в ушко, оставляя за собой аккуратный, завершающий узелок. – Почему тебя не было на завтраке? – Я неважно себя чувствовала. Кстати, что это у тебя? - Её уход от ответа был подобен танцу на лезвии бритвы – он балансировал на грани правды и лжи, не позволяя ни одной из них одержать верх. Говорить истинную причину Рей не собиралась. Девушка протягивает ткань прямо в руки Рейнелисс. Нежные оттенки жёлтого и кремового плавно перетекают друг в друга, как расплавленный сыр, растекающийся по горячей тарелке. Каждая деталь передаёт настроение: мелкие точки и пятнышки, вышитые в контурах, напоминают о том, как на поверхности сыра появляются характерные неровности и трещинки. А в углах, словно ароматные травы, вышиты зелёные веточки, добавляющие свежести и контраста. – Это.. Сыр? - Чтобы не обидеть трудившуюся над этой работой Хелейну, племянница мягко улыбается и возвращает полотно обратно. – Красиво вышло. Какое-то время девушки провели в тишине. Рейнелисс не знала, как правильно подступиться к тёте. Тем для разговора у них было не особо много. За годы вдали друг от друга изменилось слишком много вещей, что раньше связывали их между собой. Неловкую атмосферу разбавила служанка, что привела сонных близнецов в покои их матери. Брат и сестра не спешили подходить. Завидев незнакомую девушку в покоях Хелейны, они неловко переминались с ноги на ногу, не зная: стоит ли им подходить или нет. Их большие глаза смотрели на Рейнелисс с настороженностью, словно каждый её звук и движение могли скрывать опасность. Они казались такими хрупкими и беззащитными. И всё же, в их молчании было что-то таинственное и притягательное. Они казались не просто тихими, скорее умиротворенными, как будто нашли гармонию внутри самих себя, которую окружающие могли только предполагать, но никогда полностью понять.