Le grand pas vers le grand amour

      Первый раз их встреча происходит на одном из званых вечеров.       Сонхва не хотел идти изначально, о чём неоднократно и говорил своему мужу. Но Чонсоку было всё равно. Он снова пригрозил тем, что суд оставит ребёнка с ним, поэтому Сонхва, скрепя зубами, согласился пойти.       Они разводились уже третий год и всё никак не могли дойти до финала. Сонхва один воспитывал Хёну, практически не пересекая их с отцом. После того, как сыну исполнился год, Сонхва собрал вещи и уехал на съёмную квартиру.       Единственный плюс был в том, что Сонхва мог манипулировать Чонсоком и получать от него довольно большую ежемесячную сумму за молчание. Муж его был важной шишкой, бизнесменом и акционером. Скандалы в известных французских СМИ — последнее, чего он хотел.       Но дело в суде застопорилось. Они оба были гражданами Кореи, но общее имущество успели нажить и во Франции. Поэтому этот цирк продолжался уже такое долгое время, заставляя Сонхва терять волосы и находить сломанные ногти от нервов.       Хёну рос здоровым, но странноватым ребёнком. Он плохо говорил на корейском, предпочитая больше французский язык, а порой и вовсе смешивал в своей речи всё, что знал.       Сонхва переживал, что это очень скажется на его социализации и общении с другими детьми. Но Хёну справлялся за счёт своей активности и желания играть абсолютно во все игры мира. Этот факт, конечно, немного успокаивал, но сердце у Сонхва всё равно было не на месте.       И вот сейчас он сидел за столом с такими же замужними омегами, которые тоже пришли с детьми. Сонхва не в первый раз сталкивался с подобной практикой, поэтому почти не нервничал. Чаще всего такие люди были добрые и отзывчивые. Они обменивались опытом и давали советы, помогая присмотреть за детьми.       — У вас очаровательный мальчик, — лепечет один из французов, улыбаясь, — моя Шарлотта от него в восторге!       — Спасибо большое, — зеркалит улыбку Сонхва, — ваша дочь тоже замечательная. Они уже весь вечер играют.       — Да. К сожалению, такие вечера — единственное место, где она может побыть со своими сверстниками, — омега слишком явно начинает мрачнеть, — её отец настоял на том, чтобы она была на домашнем обучении и повсюду ходила с нянями. Других детей почти не видит… Сонхва чувствует, как внутри скручивается неприятная спираль. А ведь Чонсок говорил о чём-то подобном.       — Мне очень жаль, — Сонхва накрывает руки омеги своими, — я рад, что ей комфортно играть с Хёну. Примите мою поддержку.       Они все тут такие. На первый взгляд — счастливые мужья, воспитывающие своих детей и живущие в достатке. Красивые, улыбчивые и, несомненно, любящие собственных альф.       На деле же — уставшие, сломанные и привязанные к одному человеку и месту, не в силах уйти, чтобы не обрекать своих детей на бедную жизнь.       Сонхва делает вдох. А на выдохе удивлённо открывает глаза и смотрит вниз.       За его ногу держался какой-то незнакомый ему мальчик. Смотрел огромными глазами и что-то лепетал на удивительно хорошем корейском. Сонхва прислушался, наклонился поближе, а затем и вовсе поднял не сопротивляющегося маленького на руки.       — Ты откуда, — растеряно пролепетал Сонхва, смотря на такого же удивлённого омегу рядом с собой, — м? Как тебя зовут?       — Джунмин, — шмыгает носом мальчик, — я потерялся. Няня… Папа… Брат…       — Так, тише, — Сонхва по инерции прижимает ребёнка к себе, чтобы предотвратить рыдания на ранней стадии, — сейчас найдём. Как зовут папу? Брата?       — Минджэ братик, — Джунмин цепляется за его шею, — няня… Не знаю.       — Сейчас найдём твоего братика, — выдыхает Сонхва и встаёт из-за стола.       Долго искать не приходится. Сонхва почти сразу замечает взволнованную женщину с ребёнком на руках, которая у всех что-то спрашивала. Да и Джунмин тут же закивал, увидев знакомое лицо.       — Ох, — выдыхает с облегчением женщина, когда к ней подходит Сонхва, — Мин-и, я тебя обыскалась. Спасибо вам огромное, я уже думала к господину Киму идти…       — Не за что, — улыбается Сонхва, отдавая маленького в заботливые руки, — больше не теряйся, Джунмин-и.       — Хорошо, — лепечет мальчик, — до свидания.       — Пока-пока.       Потом Сонхва возвращается за стол, высматривая Хёну, усаживается на своё место и продолжает заниматься одним и тем же, уже слишком привычным.       Пока рядом не останавливается кто-то, загораживающий вид на Хёну. Сонхва хмурится, поднимая голову вверх, вопросительно смотря на незнакомца.       — Извините? Вы мешаете мне смотреть за сыном.       — Ой, — мужчина тут же делает шаг в сторону, — простите. Меня зовут Ким Хонджун. Я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы помогли найти Джунмина.       Взгляд Сонхва тут же меняется, когда он понимает, что перед ним стоит тот самый господин Ким. Кашлянув, омега кивает, поднимаясь.       — Ох, это вы. Да не за что, — улыбается неловко, — Джунмин-и сам ко мне подбежал, я даже не понял ничего. Хёну-я, иди ко мне, сейчас уже будем возвращаться домой. Меня зовут Пак Сонхва, да, забыл представиться.       — Очень приятно, Сонхва-щи, не ожидал встретить тут ещё одного корейца, — улыбается Хонджун, наблюдая за Хёну, — ваш сын очаровательный.       — Спасибо, — хмыкает Сонхва, поднимая Хёну на руки, — я слышу это второй раз за вечер. Хёну, поздоровайся с дядей.       Хёну что-то лепечет на своём языке, цепляясь за плечо Сонхва сильнее. Хонджун осторожно жмёт маленькую ручку, не переставая улыбаться.       — Могу узнать, — Хонджун поджимает губы, — вы муж Чонсока-щи?       Сонхва почти чувствует это напряжение в воздухе. Неприятно. Сглатывая ком в горле, он кивает, поправляя на Хёну костюм.       — Верно, — выдыхает, — а что?       — Просто, — Хонджун разводит руками в воздухе, — понадеялся, что это может быть не так.       — Понадеялись?       — Да. Вы мне понравились.       После этого Сонхва опешил настолько, что неловко попрощался и уехал, так и не сумев подобрать нужные слова.       Вторая их встреча произошла также неожиданно. Хотя в какой-то степени и ожидаемо, потому что Сонхва очень много думал обо всём случившемся позже.       Интернет помог и выдал о Хонджуне всю информацию. Дизайнер одежды, модельер и продюсер. Очень хорошо известен в узких кругах французской элиты, разведён и имеет двух детей.       Разведён. Сонхва действительно завидует.       Пересекаются они очень и очень глупо — в кофейне торгового центра, пока Сонхва решает отдохнуть вместе с Хёну от похода по магазинам. Хонджун снова подходит первый, неловко кряхтя, тем самым привлекая к себе внимание.       — Сонхва-щи, — улыбается неловко, — здравствуйте. Вот так встреча.       — О, Хонджун-щи, добрый день, — Сонхва кивает, оборачиваясь, — и правда.       — Я бы хотел извиниться за прошлый раз, — вздыхает, — всё-таки не очень красиво получилось… У меня не было мыслей как-то задеть вас или обидеть. Я просто растерялся и сказал то, что не давало мне покоя…       — Всё в порядке, — Сонхва тихо посмеивается с такой неловкости Хонджуна, — это было приятно, хотя и неожиданно.       — Тогда я рад, если вы не злитесь. И тебе привет, Хёну-я. Как дела?       Сонхва наблюдает за тем, как Хонджун присаживается на корточки, чтобы быть на одном уровне с Хёну. Внутри разливается непонятное тепло, заставляя сердце биться чаще. Даже Чонсок никогда не относился к Хёну с таким вниманием, а тут…       Хёну лепечет что-то в ответ, и Хонджун опять слушает так внимательно, будто всё понимает. Хотя Сонхва иногда сам не разбирает слова своего же ребёнка.       — Я хотел бы позволить себе дерзость, разрешите?       Хонджун говорит уверенно, но во взгляде слишком заметно волнение. Сонхва отвлекается от кормления сына, чтобы посмотреть на мужчину.       — Ну разрешаю. Вы что-то хотели?       — Да. Можно ваш профиль или номер?       Смело. Сонхва усмехается, поджимая губы. Соглашается на свой страх и риск, потому что кажется, будто он самолично даёт зелёный свет на их дальнейшее взаимодействие.       — Благодарю вас, — улыбается Хонджун, — к сожалению, мне пора ехать. Надеюсь, мы ещё увидимся. Я не помешаю, если напишу сегодня вечером?       — Не помешаете, — кивает Сонхва, — до свидания.       — До встречи.       Поцелуй в тыльную сторону ладони переворачивает всё внутри Сонхва.       Их переписки дальше напоминают что-то типа того самого неловкого, но такого желанного общения с интересным тебе человеком. Хонджун рассказывает больше о Минджэ и Джунмине. Тогда же выясняется, что они на год старше Хёну.       Сонхва даёт советы, когда Хонджун пишет, что ему совсем тяжело. Специально засиживается с ним допоздна, если дети не хотят быстро засыпать. Сам того не замечая, Сонхва слишком привязывает и привязывается.       Но у него всё ещё куча собственных проблем и дел. И всё-таки без общения с Хонджуном ему уже становится тяжело. Слишком привык, слишком ощущает спокойствие, слишком… Надеется на что-то большее.       В третий раз они случайно встречаются на улице. Сонхва поздним вечером возвращается домой, когда его неожиданно нагоняет Хонджун. И тот разговор откладывается в памяти надолго.       — Наши дети практически одногодки.       — Нет, Хонджун-щи, Хёну младше на целый год, — вздыхает Сонхва, опираясь на ограждение моста, — и как вы себе это представляете? Вот так просто взять и продолжить общаться, чтобы потом построить какие-то отношения и жить вместе? Учитывая, что Париж — наш с Хёну дом уже как четыре года.       — Да, Сонхва-щи, звучит страшно, но всё же… Я хочу увидеть, как вы сияете. А пока что получается только смотреть на то, как сильно вы грустите. Сонхва слабо улыбается и кивает, не отводя взгляд от тёмной водной глади.       — Авантюра и слишком большие риски.       — Я привык идти Ва-банк.       После этого их переписки продолжаются около месяца. Утром, днём, вечером. На работе, в магазине, дома или где-то ещё. Они всегда находят время друг на друга, чтобы морально отдохнуть и позволить себе проявить немного слабости.       Первый звонок по видеосвязи знаменуется желанием Хёну снова увидеть Хонджуна. Сонхва не решается спорить, поэтому просто надеется на согласие альфы. Конечно же, тот с радостью звонит сам.       Минджэ и Джунмин вскоре тоже становятся инициаторами их созвонов, слишком смущаясь при виде Сонхва. Джунмин вообще первое время прятался за братом, изредка выглядывая из-за плеча.       Зато с Хонджуном они перешли на «ты» и больше не «выкали» друг другу. Стало значительно проще. И в очередной раз спокойнее. От чего-то.       Четвёртая встреча произошла вынуждено. Сонхва до сих пор плохо от воспоминаний того вечера.       Они очень сильно поругались с Чонсоком, когда тот решил навестить их, а ещё напомнить, чтобы Сонхва не делал глупостей. Тогда пришлось напрячься, потому что стало очевидно — муж всё знает.       — Не забывайся, милый. Я всё ещё могу раздавить тебя одним словом. Заберу Хёну, а тебя верну в Корею к родителям. Ещё и со шлейфом статей в газетах, что ты падок на мужчин.       — Не смей говорить такие непотребства при ребёнке, — шипит Сонхва, закрывая Хёну уши и прижимая его к себе, — уходи сейчас же. Я тебя не звал. Это моя квартира, купленная на мои деньги. Если ты продолжишь меня оскорблять, то я вызову полицию, понял?       — Не кусайся, если не хватает смелости и нет зубов. Я тебя предупредил.       Кое-как уложив Хёну, Сонхва не сдержался и сорвался на слёзы. Отвечать Хонджуну в таком состоянии было максимально плохой идеей, но его просто хотелось услышать. Хотя бы немного, даже если через пиксели в телефоне.       — Хва-я, привет… Почему ты плачешь? Что произошло? Сонхва? Ты в порядке?       Хонджун слишком взволнован. Это понятно по бегающему туда-сюда взгляду и напряжённым ноткам в голосе.       — Он приезжал, — голос срывается, Сонхва пытается подавить всхлип, — он всё знает. Опять сказал, что заберёт у меня Хёну. Наверное, нам лучше больше не встречаться, прости.       Больше Сонхва не отвечал, сбросив звонок. Проплакав полночи, он никак не ожидал утром встретить на пороге Хонджуна с его сыновьями. Опухший и уставший, с больной головой и красными глазами, он с открытым ртом сидел на корточках перед Минджэ и Джунмином, рассматривая огромный букет в их руках.       — Папа сказал, что вы плакали, — робко начинает Минджэ, — не надо.       — Это вам, — осторожно подхватывает Джунмин, — цветы.       Шмыгнув носом, Сонхва обнимает их двоих, забирая букет. А сам смотрит на Хонджуна снизу вверх, который выглядел слишком серьёзно.       Больше всех встрече был рад Хёну. Он почти не слезал с колен Хонджуна, показывая и рассказывая про свои игрушки. Сонхва успел урвать себе полчаса, чтобы привести себя в порядок в ванной. А когда вернулся обратно, то так и застыл на пороге.       Хонджун посреди его гостиной в окружении детей выглядел невероятно по-домашнему и казался таким родным, что расшатанная нервная система Сонхва снова чуть не вывела его на слёзы.       — Хва-я, как ты?       — В порядке, — прокашлявшись, кивнул Сонхва, — прости, что тебе пришлось приехать. Ещё и с детьми… Голодные? Я что-нибудь приготовлю.       — Не утруждайся. Мы приехали, чтобы успокоить тебя и поддержать, да, мелкие?       Минджэ с Джунмином тут же активно закивали, а потом поочерёдно побежали к Сонхва, обнимая за ноги. Улыбнувшись и с трудом заставив себя не плакать, омега положил ладони на тёмные макушки, чтобы погладить детей.       — Спасибо, — вздыхает, — вы очень помогли.       — Мы же можем потом поговорить?       Сонхва видит этот серьёзный взгляд Хонджуна и кивает. Дураком быть не надо, чтобы понять, о чём пойдёт речь. Другой вопрос — готов ли Сонхва к этому разговору? Очевидно, что нет.       Чуть позже, когда дети спят во время дневного часа, Сонхва и Хонджун сидят на кухне, молча смотря друг на друга.       Первым тишину нарушает Хонджун.       — Ты уже позволил мне дерзость один раз.       Сонхва кивает, вспоминая тот день, когда дал Хонджуну свой номер.       — Позволь ещё раз.       Их взгляды встречаются, когда Сонхва поворачивает голову от окна обратно к Хонджуну. Молчание давит неизвестностью, заставляя напрячься обоих.       — Смотря какую.       — Я защищу тебя от него, — Хонджун поджимает губы, — разреши мне остаться рядом.       — Слишком рискованно, — Сонхва качает головой, — я умру, если он заберёт у меня Хёну.       — У меня есть хорошие адвокаты, поэтому не заберёт. Сонхва, умоляю. У меня сердце было не на месте, когда я увидел твои слёзы. Позволь мне тебе помочь.       — Но зачем тебе это?       — Я уже сказал в нашу первую встречу.       Хонджун упрямый. Сонхва понимает это, смотря на его слишком серьёзное выражение лица. И хочется продолжить спорить, перечить, отказаться от помощи, попросить не лезть и больше не возвращаться к этому разговору, но не получается.       — Это опрометчиво.       — Возможно, — соглашается Хонджун, — но с того момента ничего не изменилось. Я всё ещё хочу сделать тебя счастливым.       — Ох, — Сонхва давит смешок, — давно я не слышал таких слов.       — Главное, что я приведу их в исполнение.       Сонхва всё же посмеивается, поправляя закрученную прядку волос. И почему он только смущается, как влюблённый подросток?       Ещё через какое-то время Хонджун зовёт его на свидание, уверяя, что за детьми присмотрит няня. Сонхва сначала очень сильно переживает, а потом соглашается, когда Хёну сам изъявляет желание подольше побыть с Минджэ и Джунмином.       И, возможно, Сонхва слишком сильно переживает по этому поводу и придаёт этой встрече такое значение, но от чего-то хочется… Чтобы всё изменилось; чтобы почувствовать, наконец, свободу; чтобы узнать, что такое любовь.       Сонхва кажется, что Хонджун может это сделать. Может показать и рассказать, защитить и помочь. И Сонхва хочет довериться.       Поэтому немного переживает, пока подбирает одежду. В этом ему помогает Хёну, который вместе перекапывает вещи на кровати.       — М-м-м? Хочешь, чтобы я надел берет?       — Да!       Хёну натягивает головной убор на себя, смеясь, пока Сонхва с широкой улыбкой делает несколько фото. Долго не думает, а сразу отправляет Хонджуну с подписью «помогает мне собираться ;)».       — Хорошо, папа подумает про берет, спасибо, — Сонхва целует сына в щёку, — ты тоже подумай, какие игрушки возьмёшь в гости к Джунмин-и и Минджэ-я.       Сын тут же уносится в свою комнату, крича что-то непонятное, а Сонхва продолжает терроризировать открытый настежь шкаф. В итоге где-то за полчаса формируется окончательный образ, а ещё за оставшуюся половину — макияж и причёска.       Хонджун, 17:27       Я подъехал       Жду вас       Вы, 17:28       Готовься, игрушек целый пакет))       Спускаемся       Хонджун, 17:28       Понял :)       Сонхва в последний раз смотрит на себя в зеркало, поправляется и перехватывает Хёну за руку, выходя в подъезд. Тонкий шлейф цветочных духов тянется за ними, создавая некую дорожку.       Восхищённый взгляд Хонджуна вгоняет в краску, поэтому Сонхва спешит взять себя в руки, помогая усадить сына в машину. И пока Хёну радостно рассказывает о своём дне Хонджуну, омега старается ровно дышать и не смущаться.       — Кстати, Хёну-я, — зовёт Хонджун, — мои мелкие подготовили для тебя подарок. Мне ничего не сказали, поэтому это сюрприз.       — Какой подарок? — Вздыхает Сонхва: Хонджун-а…       — Они сами попросили, — пожимает плечами Хонджун, — не переживай об этом.       Как только дети оказываются под присмотром надёжной няни, которую Сонхва несколько раз благодарит и обещает щедро оплатить её труды — они снова садятся в машину и едут к назначенному времени в ресторан.       — Я знал, что ты красивый, но не думал, что можешь быть таким ещё больше, — лепечет Хонджун и перехватывает руку Сонхва своей, — тебе очень идёт этот образ.       — Смущаешь меня весь вечер, — улыбается Сонхва, но ладонь не высвобождает, — ты, между прочим, тоже очень хорошо выглядишь. Думаю, мы даже немного сочетаемся.       — Тогда все точно будут видеть в нас пару, — довольно тянет Хонджун, — о большем я не мог и мечтать.       Сонхва качает головой, цокая языком, отворачивается к окну и поджимает губы, стараясь не засмеяться. Так хорошо и тепло на душе от чужих комплиментов. Разве такое бывает?       Чонсок говорил только что-то базовое и примитивное, повторяясь по несколько раз. А Хонджун подбирает слова и не пренебрегает приятностями, заставляя сердце Сонхва каждый раз трепетать.       — Прошу, — Хонджун подаёт руку, когда они приезжают, — хочу потом тебя сфотографировать. Ты невероятный.       — Можешь начинать прямо сейчас, — кивает Сонхва, закрывая за собой дверь машины, — так уж и быть, побуду твоей моделью.       — А моей парой?       Они встречаются взглядами, и Сонхва понимает, что пропадает безвозвратно. Тонет, совершенно тонет, его тянет ко дну, ещё глубже, прямо туда, где поселился Хонджун. В самом укромном углу своей души Сонхва находит именно этого мужчину.       Между ними будто что-то витает в воздухе. Такое непонятное, но тёплое и эфемерное, не материальное, но ощутимое. И каждый, кто проходит мимо, это чувствует. На них оборачиваются и смотрят, удивлённо шепчутся, кивая головами.       А Сонхва только вдыхает полной грудью, делает шаг ближе и позволяет Хонджуну обнять его за талию.       — Я всё ещё замужем, — вздыхает Сонхва, поджимая губы.       — Но сердце твоё ему не принадлежит, — Хонджун смотрит прямо в глаза.       — Ты прав, — кивает, — потому что за такое короткое время его забрал ты.       Хонджун улыбается, а у Сонхва это самое сердце замирает так сильно, что он жмётся к альфе в крепкие объятия, закрывая глаза. И пускай все смотрят. Сейчас важны только они. И то, что Сонхва скажет дальше:       — Прости, что со мной придётся повозиться. К сожалению, я мало что могу сделать, потому что ты и сам знаешь, кем является мой муж. Я рад, что сейчас имею достаточно денег, чтобы не зависеть от него финансово. Это существенно облегчает наше с Хёну положение. Но он всё ещё может испортить нам жизнь, и я этого боюсь. Самое главное для меня — Хёну и его безопасность, ты должен это понимать.       Сонхва выдыхает. Короткий перерыв, чтобы передохнуть, пока Хонджун со всей серьёзностью его слушает.       — Но я бы очень хотел, чтобы у нас что-нибудь получилось. Ты выглядишь, как надёжный мужчина, добрый и хороший. Звучит немного по-детски, но правду говорят, что именно дети лучше всех всё понимают в людях, правда?       — Правда, — вторит Хонджун с лёгкой улыбкой, — я готов ждать сколько нужно, Хва-я, главное не прогоняй меня. Вы с Хёну нас очаровали, мелкие тоже постоянно о тебе говорят. Да, у нас с тобой весьма неудачный любовный опыт, но что нам мешает попробовать ещё раз, но уже друг с другом?       — Ничего, — кивает Сонхва, — надеюсь, что у нас всё получится.       — Мы приложим все усилия.       — С языка снял.       Они тихо посмеиваются, переплетая пальцы рук и направляясь к ресторану. Сонхва не замечает, когда Хонджун начинает его снимать, делая пару фотографий на пробу. Смущение быстро уступает место интересу, после чего Сонхва неосознанно начинает позировать.       — Это выглядит замечательно, но давай попробуем сделать естественные фото, — кивает Хонджун, просматривая получившиеся снимки, — не обращай на фотоаппарат внимание. Просто будь собой.       И Сонхва отпускает себя.       Ходит по улице, стуча каблуками на ботинках, улыбается, переговаривается с Хонджуном и просто наслаждается вечером. Погода благоволит: розовое небо над головами очаровывает. В глазах Сонхва появляются звёзды, когда он смотрит вверх.       А после — несколько бокалов вина, вкусная еда, тихие смешки и множество разговоров на отвлечённые темы.       Хонджун ухаживает: подливает алкоголь, двигает тарелки поближе, протягивает салфетки и так внимательно смотрит и слушает, что у Сонхва желание поцеловаться растёт с каждым таким действием всё больше и больше.       Они обсуждают всё и ничего одновременно. Углубляются в прошлое, доходят до самых мелких деталей, раскрываясь друг перед другом ещё больше. Сонхва кажется, что интимнее момента между ними ещё не было. Потому что он рассказывает о своей беременности и как было тяжело без поддержки от тогда ещё любимого человека.       И когда в здании сидеть надоедает, Хонджун снова тянет Сонхва на улицу, чтобы проветрить голову и ещё пофотографироваться.       Лёгкий ветер, яркие звёзды на небе, опустившееся солнце за горизонт, Сонхва, улыбающийся в камеру, и Хонджун — полностью очарованный.       Когда их губы переплетаются в медленном танце, слышится щелчок кнопки. Сонхва удивлённо отстраняется, смотря на то, как Хонджун включает последний сделанный снимок.       — Это будет мой самый любимый, — выдыхает альфа с улыбкой, — после того, как мы сфотографируемся вместе с детьми.       Сонхва широко раскрывает глаза и судорожно вздыхает. Вино горит в пищеводе и глотке, а губы приятно покалывает после поцелуя. Он улыбается, шмыгая носом, осторожно поправляет прядку на лбу и кивает:       — Мы сделаем ещё сотню таких, но уже не здесь. Я хочу вернуться с тобой в Корею.       — Вернёмся.       Их очередной поцелуй увидит только Эйфелева башня, и от любопытных глаз спрячет тоже она.