Wizardy

— Я подожду в коридоре, чтобы помочь тебе вернуться в комнату после, — тихо произнес Чонин, помогая Хенджину добраться до кабинета, куда ему велел прийти отец. Младший искренне не понимал, почему нельзя было поговорить в комнате Хвана, чтобы не заставлять того вставать с кровати меньше, чем через неделю после перенесенных ожогов, но тот лишь отмахнулся. Все, что оставалось Чонину — предложить другу поддержку, чтобы тот не упал где-нибудь в коридоре, не имея сил подняться самостоятельно. — Спасибо, Нинни, — ответил Хван, с трудом открывая тяжелую дверь. Он знал это выражение отца — полное осуждения и презрения к собственному отпрыску, который оказался слишком слаб духом для огненного наследника. Хенджин не был удивлен, лишь в очередной раз разочарован. — Плохо выглядишь, — вместо приветствия произнес Хван Лиён, бегло осмотрев раны сына и его коротко остриженные волосы. — Немного перестарался, — в тон ему ответил Хенджин. — Ты уже не в том возрасте, чтобы подобное легко сходило тебе с рук. — Оно и не сходит, — с невеселой улыбкой он поднял повыше ладони, покрытые рубцами и корками. — Тебя это веселит? — Немного. К сожалению, я не могу здесь долго оставаться, меня ждет врач. Так что давай ты сразу перейдешь к делу. Его отец нахмурил брови. Хенджин когда-то боялся этого так же сильно, как собственного огня, но страх со временем превратился в ненависть и боль, спрятанные глубоко в груди. — Если того, что ты сам с собой сделал — недостаточно, то я тем более не смогу на тебя повлиять. Ты никогда не станешь достойным хранителем. В ожидании Хенджина, Чонин бездумно бродил по коридорам, разглядывая знакомые картины, которыми был увешан коридор третьего этажа. Он бывал здесь не часто, потому что большинство помещений предназначались для членов Совета, а остальные пустовали. Его отец лишь пару раз приглашал сына в свой кабинет, когда тот бы еще совсем ребенком. Единственное, что помнил с тех пор наследник — это картины. Больше всего ему нравился пейзаж, висящий практически в самом конце коридора. К нему он и подошел, погружаясь в изображение туманных гор. — С чего ты вообще взял, что прав? — из-за двери неподалеку послышался приглушенный голос. Чонин отпрянул от неожиданности и оглянулся на дверь, за которой исчез Хенджин. Он подумал о том, что стоит вернуться туда, но еще один голос ответил, и любопытство опустило чашу весов в другую сторону. — Потому что это единственный возможный вариант, — второй голос, в отличие от первого, звучал спокойно и уверенно. Наследник узнал Ли Хаёля. Его собеседник, судя по голосу — Со Джунки, похоже, не был так однозначно настроен. — Ты как всегда смотришь на ситуацию трезво. Но твой сын еще слишком молод и горяч, чтобы так же просто отбросить свои чувства во имя долга. — Хочешь сказать, что он недостаточно подготовлен? — с затаенной угрозой спросил Ли. — Хочу сказать, что у него все еще бьется сердце в груди. Что, если он не притворялся? — Тем хуже было бы для него. За такую ошибку ему пришлось бы дорого заплатить. — Лишь бы нам всем не пришлось заплатить за чужие ошибки, — мрачно произнес Со. Чонин подскочил от неожиданности, услышав звук открывающейся двери. Стоило Хенджину оказаться в коридоре, он тут же оперся о стену и Ян поспешил подставить свое плечо, на время забывая о подслушанном разговоре. — Как все прошло? — спросил он, внимательно осматривая друга. — Мы решили кое-какие вопросы, так что все нормально. Я не вру, — добавил он, встретив подозрительный взгляд. — Но теперь мне хочется лечь в кровать и проспать еще сутки. — С этим я могу помочь, — усмехнулся Чонин, помогая им двоим спуститься на первый этаж без приключений. — Нет никаких новостей? — хмуро спросил Хенджин, оказавшись в постели. Чонин лишь надеялся, что его ложь прозвучит убедительно для проваливающегося в сон наследника. — Ничего, — ответил он. — Если что-то узнаем, я обязательно расскажу. Он не хотел врать, но наследники решили, что Хенджину пока не стоит знать ни о магии, ни о той информации, которую они смогли найти. Зная Хвана, он бы не смог лежать без дела, в то время как ему стоило уделить все внимание собственному выздоровлению. Сперва, когда Сынмин предложил скрыть он него любые новости, Чонин списал это на привычную всем вражду между контрастами и даже хотел выступить против всех, согласных с этим наследников. Но когда Чан сказал, что это только пойдет Хенджину на пользу, младший задумался. Хван не заметил чужой заминки. Его глаза давно закрылись, нахмуренный лоб разгладился, а дыхание стало ровным и размеренным. Убедившись, что друг в порядке, Чонин вышел из его комнаты, но повернул вовсе не в ту сторону, в которую собирался. Ноги сами привели его к комнате Минхо. Разговор хранителей вновь вплыл в памяти и не давал покоя. Что, если он не притворялся? Своим поведением после ухода Джисона, Минхо не оставил сомнений в том, что для него это ничего не значит. Они все привыкли считать его бесчувственной ледяной статуей, резной фигурой на шахматной доске, которая делает то, что должна. Именно поэтому поверить ему было так просто. Гораздо сложнее было представить, что он способен на тепло и заботу. Но именно он, Чонин, должен был хотя бы допустить такую возможность. Ведь он видел в старшем эту доброту за всеми слоями неприступных оборонительных стен его крепости. Бесчувственный Ли Минхо готовил его любимые блюда и играл с ним зимой на улице, когда Чонину было пять, а остальные наследники не хотели и носа показать за пределы своих теплых комнат. Подняв кулак, Ян решительно постучал в дверь. — Минхо? — ответа не последовало. Спустя несколько долгих секунд он постучал снова, но дверь так никто и не открыл. Не собираясь бросать начатое, наследник прошел по школьному коридору, заглядывая в каждый класс, но все они были пусты, как и библиотека. В кухне его тоже не оказалось. Столовая встретила младшего наследника взглядом четырех пар глаз — и ни одной нужной. — Вы не видели сегодня Минхо? — взволнованно спросил Чонин, вызывая у остальных удивление вперемешку с неприязнью к одному лишь имени. — Нет, к счастью, — ответил Феликс, плотно сжав губы. — Я нигде не могу найти его. Стучал в комнату, но никто не открыл. — Зачем он тебе? — растерянно спросил Чан, заметив в голосе младшего нечто похожее на отчаяние. — Наверное, заперся в комнате и не открывает никому после моей неудачной попытки поговорить. Ему нет дела до нас. — А что, если все не так?! — воскликнул Чонин. Наследники обменялись взглядами, но ни один из них не понимал, что происходит с их младшим. — Я кое-что слышал. Он пересказал разговор, который подслушал, и по мере его рассказа, эмоции сменялись на лицах наследников, словно рисунок в калейдоскопе. — Теперь понимаете? Чан, пожалуйста, — обратился он к самому старшему. — Нам надо его найти. Я хочу еще раз с ним поговорить. — Если ты прав, — кивнул старший, — мне есть за что перед ним извиниться. Пойдем, попробуем еще раз достучаться. Все пятеро спустились на первый этаж, окружив дверь в комнату Ли. Сколько бы они не стучали, никакой реакции на это не последовало, и теперь уже у всех появилось дурное предчувствие. — Чанбин, — взволнованно позвал Чан. — Ты можешь открыть дверь? — Если дверь заперта, значит, по ту сторону нас никто не ждет, — с сомнением ответил тот. — Бога ради, Чанбин! — прошипел Феликс. — Просто сделай это уже. Встретив четыре ожидающих взгляда, он вздохнул. — Я вас предупредил, — Чанбин поднял руку и пошевелил пальцами в подзывающем жесте. В ответ на это из цели между дверью и косяком выросла тонкая гибкая веточка. Подчиняясь движению пальцев, она нырнула в замочную скважину в подобии отмычки, спустя секунду отпирая замок. Со помахал на прощание, и веточка так же легко вернулась в темное дерево, словно ее никогда и не было. Стоило немного приоткрыть дверь, как из комнаты потянуло холодом. Наследники поежились, ожидая увидеть открытое окно и пустое помещение, но то, что они увидели на самом деле, заставило их в ужасе замереть на пороге. Окно было закрыто. На нем, словно в крепкий зимний мороз, змеился хитрый ледяной узор. Плотный слой льда покрывал всю оконную раму, расползаясь от нее по стенам почти до самого пола. На полу покрывалом лежал мягкий и пушистый слой снега, доходящий почти до щиколотки. На нем не было и следа, словно тот, кто жил в этой комнате, не появлялся здесь пару дней или же летал по воздуху. Стол и другие поверхности так же были покрыты снегом. В комнате словно воцарилась настоящая зима, и единственным местом, до которого она не добралась, была кровать. От взгляда на которую, кровь стыла в жилах гораздо сильнее, чем от низкой температуры. На застеленном покрывале лежал Минхо. Его кожа стала бледной, и казалась почти прозрачной в полутьме. Он лежал на спине, вытянув руки и ноги прямо, словно игрушечный солдатик. Одежда — та же, в которой Чан видел его накануне вечером, из-за чего закрадывалась мысль, что Ли оставался здесь с тех самых пор. Точно ледяная статуя. — М-минхо? — тихий голос Чонина дрожал, но он быстрее всех справился с ужасом и шагнул в холодные объятья комнаты. — Э-эй, что с тобой? — Черт, — выругались одновременно Чан и Феликс, следуя за ним. Кожа на ощупь была такой же холодной, какой Бан ее запомнил. Она обжигала кожу, но не так сильно, как жгло изнутри чувство вины. — Прости, что я так поздно, — прошептал он едва слышно. — Ну и зачем вы все сюда явились? — практически не размыкая губ прошелестел Минхо, заставляя наследников отпрянуть. — Господи, ты живой, — испуганно выдохнул где-то сзади Сынмин. — Черт, тебе срочно надо согреться, — засуетился Чан. — Бесполезно, — приоткрыв глаза, Минхо указал ими на камин в другом конце комнаты. Резвое пламя, которое, очевидно горело в нем раньше, так и замерло в одном положении. — Мы попросим Хенджина… — начал было Чонин и осекся. Они не смогут этого сделать. — Я не думаю, что это помогло бы, — Чан положил руку ему на плечо. — Это магия. Своенравная сука, — выругался он, заставляя остальных выпучить глаза. Легкая, едва заметная усмешка, тронула губы Ли. — Почему ты сразу не сказал нам? — покачал головой Сынмин. — Мы все винили тебя, а ты не дал нам даже шанса подумать иначе. Зачем? — Бесполезно… — вновь выдохнул Минхо, закрывая глаза. — Эй-эй, не спи, — сжал его руку Чан. — Минхо, очнись, тебе нельзя отключаться. — Я не умру… — выдавил он, — пока что. — Мы обязательно что-нибудь придумаем, — вытер непрошенную слезинку Чонин. — Просто подожди, ладно? Минхо слабо кивнул, после чего больше не двигался. Проглотив подступающий приступ паники, Чан подошел к нему вплотную и поднес тыльную сторону ладони к губам. Дыхание было слабым и медленным, но убедившись, что оно есть, наследник смог ненадолго выдохнуть с облегчением. Беспокойство не исчезло, оно словно назойливая муха, сошедшая с ума, билось о стенки черепа и мешало думать. Им нужен был план. По-настоящему хороший план, как достучаться до Джисона. Той ночью никто из наследников не спал. Они собрались в комнате Чана, чтобы удобнее было время от времени проверять состояние Минхо. Он больше не приходил в себя, но они верили в его слова о смерти. Хотели верить. Хоть комната и была просторной, для пяти человек в ней было довольно тесно. Чонин, сидя на кровати, прижался вплотную к Чану в поисках поддержки. Сынмин и Чанбин заняли кресла, а Феликс сел прямо на стол, не заботясь о своих не подобающих наследнику манерах. — Мы должны просто пойти и рассказать ему правду, — настаивал он. — Если судить по вашим рассказам, это ничего не принесет. Он не станет вас слушать в таком состоянии, — спорил с ним Чанбин. — Нужно использовать его слабость, чтобы сперва привлечь внимание. — Вот мы и расскажем ему о состоянии Минхо! — Джисон зол на него. Он может отказать в помощи и ему, и нам. — Ты недооцениваешь его чувства! Мы все видели, как сильно он привязался к Минхо. Слишком сильно, чтобы позволить ему умереть. — А ты недооцениваешь его обиду. Чем глубже прорастают корни привязанности, тем глубже раны остаются, если их вырвать. — Плевать, если вы не хотите даже попытаться, я сам пойду к нему. Подвезешь? — обратился он к Чану. Чанбин всем своим видом показывал, что он в этой самоубийственной затее участвовать не собирается. На лице Чонина застыло беспокойное выражение, а Сынмин и Чан смотрели на Феликса с одинаковым сомнением. — Конечно, но ты точно уверен?.. — Да, — перебил его Феликс. — До тех пор, пока кто-то не предложит решение получше, я уверен, что это — самое верное. Утром следующего дня Чан припарковал машину за несколько кварталов от нужного дома, который выглядел в точности так, как они оба запомнили. Феликс еще по пути предупредил, что пойдет к Джисону один. Он не хотел, чтобы кто-то вмешивался в их с Ханом разговор, но так же не хотел подвергать Чана опасности, если что-то все-таки пойдет не так. Это был план Феликса, и он был достаточно в нем уверен, чтобы пойти самому, но не настолько, чтобы позволить еще кому-то. К счастью, Бан не стал спорить, оставшись в машине. Добравшись до дома пешком, Ли осторожно постучал в дверь, терпеливо дожидаясь ответа. — Что ты здесь делаешь? — спросил открывший Джисон. Странно было видеть его темные волосы и глаза, но в остальном он выглядел так же, как и до того злополучного дня, когда состоялось заседание Совета и все пошло к черту. Легкая улыбка играла на его губах, брови изогнулись в искреннем удивлении, а глаза слегка прищурились из-за яркого дневного света. Словно никакие мрачные события его и не касались. Феликс, увидевший в нем своего друга, позволил себе надеяться. — Мы давно не виделись, и я волновался, поэтому захотел прийти. Ты не против? — Конечно, проходи, — Джисон шире распахнул дверь, и сам отошел в сторону, пропуская гостя. В уже знакомой Феликсу гостиной они сели в кресла, стоящие напротив, чтобы было удобнее разговаривать. — Как видишь, у меня все в порядке. Чего не скажешь о вас, да? — Ты прав, — несмотря на острый укол от того, как Джисон произнес последнюю фразу, Феликс решил рассказать ему правду. — У нас много проблем. И много пострадавших, в том числе среди наследников. Он рассказал ему про Хенджина и Чонина, на что Джисон удивленно ахнул, качая головой. Он постоянно задавал вопросы и уточнял подробности случившегося. Воодушевленный тем, как открыт к нему друг, Феликс наконец подобрался к самой важной части своего рассказа. — Минхо умирает? — воскликнул Хан. — Я должен ему помочь! С неприятным чувством Феликс смотрел, как парень вскакивает со своего места, хватаясь за голову. Так откровенно неискренне, что на наследника накатила тошнота. — Такой реакции ты ждал от меня, Ликси? — качая головой, усмехнулся Джисон. — Вы действительно верите в меня, я польщен. — Я надеялся, что мы остались хоть немного дороги тебе, — без нажима произнес Феликс. — Иначе, зачем ты пустил меня в дом? — Было интересно, что за историю ты попытаешься мне скормить. Но, на будущее, советую проявить больше фантазии. — Я не вру тебе. Если ты пойдешь со мной, то увидишь все своими глазами. — Нет, спасибо, — покачал головой Джисон. — Я уже однажды пошел. Не уверен, что во второй раз получится сбежать так просто. А вот тебе уже пора, и пока я в хорошем настроении, не заставляй гнать силой. Он любезно проводил Феликса к выходу, захлопнув дверь прежде, чем парень успел сказать еще хоть слово. Вернувшись в гостиную, Джисон насторожился. Что-то изменилось буквально за несколько секунд, он чувствовал это подсознательно, но не мог понять, пока взгляд не зацепился за открытое окно и книгу, которой до этого не было на кофейном столике.