Если бы

Аделинда ворвалась в кабинет без стука. Выглядела она по-настоящему обеспокоенной — узкие ладони теребили тряпку, которой она несколькими мгновениями ранее натирала столешницы. Впрочем, взгляд её проницательных глаз оставался, как и всегда, твердым. — Дилюк, Рэйзор сбежал. Рагнвиндр тяжело вздохнул и потёр лицо руками. За неделю до нового года волчонок уж очень настойчиво попросился в лес. При других обстоятельствах хозяин Винокурни отпустил бы его с легким сердцем, но именно в этот день за окном страшно выла вьюга, а снег будто сошёл с вершин гор Драконьего Хребта и толстым, тяжелым одеялом накрыл весь Мондштадт. В такую погоду ребенку на улице делать было нечего. Но Рэйзор с ним категорически не согласился. — В лесу опасно, волки замерзнут, — он супился, хмурил брови и глядел с недовольством исподлобья. — Рэйзор должен помогать. — Рэйзор никому ничего не должен, — Дилюк оставался непреклонным. — Волки как-нибудь справятся без участия сопливых. Волчонок понял, что спорить с Дилюком бесполезно, громко зафырчал себе под нос и скрылся в своей комнате, напоследок от души хлопнув дверью. «Подростки», — подумал тогда Рагнвиндр, закатив глаза. Он даже не предполагал, что мальчик настолько упрям, что решится на побег вопреки запретам взрослых.

***

Дилюк устало оперся рукой на ствол дерева и накрыл лицо ладонью. Ветер болюче хлестал его по щекам, швырялся снежинками, наощупь больше похожими на острые льдинки. Ноги едва ли не по колено утопали в вязких сугробах. От холода начали коченеть пальцы, голова наливалась тяжестью. Он бродил по лесу около четырех часов, периодически выкрикивая имя волчонка, но поиски не давали никаких результатов. Вдруг совсем неподалеку захрустел снег под чужими подошвами, затрещали ветки — Дилюк вскинулся и, прищурившись, вгляделся в нестройные ряды деревьев. — Рэйзор? Среди сосен показался едва различимый силуэт. Рагнвиндр намертво вцепился в него взглядом, боясь упустить, и ринулся вперед. — Рэйзор! Он перешёл на бег, но тут же споткнулся об изгнившую корягу, коварно спрятанную под сугробом, и едва не свалился лицом в снег. От падения его удержали чужие руки. — Сам-то не убейся, — проворчал над ухом знакомый голос. Дилюк выпрямился, глотнул морозного воздуха, отчего в носу противно защипало, и уставился на своего спасителя. — Ты что тут забыл? Кэйа невесело усмехнулся и сунул покрасневшие ладони в карманы служебного пальто, которое едва ли подходило ему по размеру. — Гулял, представляешь? Погодка — чудо, — он шмыгнул заложенным носом и посерьезнел. — Аделинда направила в Орден телеграмму на мое имя, попросила помочь с поисками. Знает же, что ты, гордый индюк, скорее в ледышку превратишься, чем обратишься к кому-то за помощью, — Дилюк хотел было вставить что-то язвительное, но Кэйа пригвоздил его к месту неожиданно суровым взглядом. — Давай не будем тратить время на препирания. Я уже прочесал зону близ побережья, а ты, полагаю, — часть леса с выходом на Винокурню, поэтому сейчас движемся вглубь, — Дилюк снова распахнул губы и набрал в легкие побольше воздуха, но Альберих не дал ему вставить ни слова. — Нет, мы не будем разделяться. Я не собираюсь потом искать еще и тебя. Омежья сущность восторженно зарокотала. Дилюк давно не видел его… таким. Собранным, сдержанным, готовым взять на себя шефство и вести вперед. Стоило признать: если таким Кэйа представал перед юными рыцарями, неудивительно, что те его безгранично уважали. Спорить Дилюк передумал. В полном молчании они продолжили поиски. Говорить не хотелось: ветер свистел в ушах, заглушая сторонние звуки, дыхание сбивалось от усталости, губы немели. Рагнвиндр то и дело вглядывался в темь, надеясь увидеть средь деревьев хотя бы одну живую душу, смотрел под ноги, чтобы ненароком не проглядеть цепочку чужих шагов — человеческих или волчьих. Спустя еще час напрасных поисков к усталости прибавилось острое беспокойство, свернувшееся в животе колючим клубком. А еще чувство вины: Дилюк корил себя за беспечность. Все-таки он мог догадаться, что при всей своей импульсивности и обостренном чувстве ответственности Рэйзор способен на необдуманные поступки. Дилюк должен был отнестись к мальчику с большим пониманием и вниманием. Что ж, все-таки он безнадёжен в отношении всего, что косвенно или напрямую касается детей. Если с Рэйзором что-то случится, едва ли он сможет себе это простить. Поток мрачных мыслей прервал голос Кэйи. — Я, кажется, понял, где стоит поискать, — собственная догадка его взбудоражила. Он развернулся в противоположную сторону и сквозь сугробы бросился вперед. Дилюку пришлось приложить усилия, чтобы не отстать. Они выбрались на заснеженную поляну, и Рагнвиндру открылся вид на внушительных размеров валун с углублением посередине. Сердце тревожной птицей забилось в горле. В маленькой, тесной пещерке горел костер. Мужчины подобрались поближе и заглянули внутрь. Там, на промороженной земле, свалившись в кучу, спали волки. Учуяв присутствие посторонних, один из них поднял морду и принюхался, но быстро потерял к гостям интерес. От них не пахло опасностью. Рэйзор дремал, зарывшись в куртку и облокотившись на лохматый бок старой волчицы. На Дилюка нахлынуло пьянящее облегчение. С тяжелым вздохом он присел рядом с костром и стянул с рук промокшие от снега перчатки. Кэйа привалился рядом. Какое-то время они молчали. Тишина нарушалась лишь треском сухих веток в костре. — Знаешь, почему я вспомнил про это место? — Альберих заговорил тихо, чтобы не потревожить сон мальчика и его пушистых друзей. Дилюк сел к нему в пол-оборота и вопросительно склонил голову вбок. — Мы с тобой здесь когда-то от дождя прятались. Помнишь? Дилюк поджал губы и кивнул. В тот день погода действительно застала их врасплох, и вместо запланированной охоты на кабанов они несколько часов проторчали здесь, спасаясь от скуки разговорами и… поцелуями. Даже нацарапали свои инициалы на неровной стене ради забавы. Ну и в честь крепкой любви, разумеется. Вечной, непоколебимой, несгибаемой. Ха. Дилюк огляделся и нашёл взглядом кривоватое сердечко с буквами К. и Д., выцветшее, побледневшее — прямо как их чувства друг к другу. Они помолчали еще немного. — Спасибо. Кэйа пожал плечами. — Главное, что Рэйзор в порядке. Тишина вновь поглотила пространство расщелины. Им нечего было друг другу сказать. Больше никто из них не пытался заполнить молчание звучанием своего голоса. И оба не знали, что должны при этом чувствовать. Когда-то это было комфортно — молчать вместе. Когда-то им и не нужно было лишних слов. Дилюк вздохнул, непослушными пальцами стянул с волос ленту. Рыжие кудри растрепались, выбились из прически. Нужно было затянуть хвост на макушке потуже. Только вот руки ощущались не своими; пальцы покалывало от холода, сгибать-разгибать их выходило с трудом. — Давай помогу, — Кэйа вытянул ленту из хлипкой хватки окоченевших пальцев, коснулся волос. — Сильно замерз? — Нормально, — нехотя ответил Дилюк и прикрыл глаза. Он не любил чувствовать себя слабым. — Мог бы одеться потеплее. — Времени не было. Альберих разделил пряди на три части и принялся плести косу. Дилюк, не зная, куда деться, неловко рассматривал свои бледные ладони. — Что думаешь дальше делать? — Кэйа упорно отказывался хранить молчание. Рагнвиндр в ответ неопределенно пожал плечами. — Рэйзору лучше переждать зиму на Винокурне. Он лишь ребенок, который взял на себя слишком многое. Обсохнем, передохнем, и я отнесу его домой. — Ты прав. — Не то чтобы я нуждался в одобрении своих действий. — Архонты, Дилюк, прекращай быть таким вредным, — тихий смех кавалериста прокатился по пещере. Рэйзор дрогнул, перевернулся набок и засопел еще слаще. Оставалось лишь догадываться, какой путь волчонок проделал за прошедшие часы. Губы Дилюка тронула слабая улыбка. Он дождался, когда Кэйа завяжет косу лентой, и вновь повернулся к нему лицом. — Уже поздно. Я попрошу Аделинду подготовить комнату для тебя. Оставайся на ночь. — С чего бы такое гостеприимство? — Альберих вскинул густую темную бровь. — Форма благодарности. Заодно поможешь донести Рэйзора. — Ты расчетливее, чем я предполагал, — Кэйа нарочито весело сверкнул неприкрытым глазом. На самом деле, он пытался скрыть за улыбкой собственную неуверенность, и Дилюк это понимал. Он слишком хорошо изучил его за годы, прожитые вместе. Только вот он не знал, что делать с этим знанием. Спустя короткую паузу Кэйа добавил: — Так уж и быть, помогу еще чуть-чуть. Ордо заинтересован в бескорыстной помощи всем жителям региона. В ответ Дилюк только поморщился. Когда метель снаружи утихла, а силы восстановились, они вновь собрались в путь. Кэйа поднял крепко спящего волчонка на руки, и волки нисколько не воспрепятствовали этому. Старая волчица благодарно боднула его носом, а затем поднялась на лапы, подошла к Дилюку и слабо куснула его за ногу. Мол, подойди к воспитанию мальчишки ответственнее. Дорога до Винокурни далась им легко: они знали дорогу, и взбешенный ветер больше не хлестал им в лица. Аделинда распорядилась уложить Рэйзора в кровать, а сама принялась суетиться над запоздалым ужином. Комната для Кэйи к их возвращению была уже готова. Женщина, воспитывающая их, как родных сыновей, не позволила бы Альбериху и шагу ступить за порог — «В такую-то темень и холод!». Мнение Дилюка в данном случае не учитывалось, хотя он изначально не был против. Ужинали они в уже привычном молчании, а когда Рагнвиндр уже собрался вернуться в свою спальню и благополучно уснуть, Кэйа окликнул главную горничную. — Ади, принеси Мастеру Дилюку пару-тройку теплых одеял, пожалуйста, — и пояснил уже тише, глядя Рагнвиндру прямо в глаза: — Ты до сих пор дрожишь от холода. Укройся сегодня потеплее. Не хочу, чтобы ты заболел. Дилюк сухо поблагодарил за заботу, хотя от этих слов его сердце в очередной раз за этот непростой день подкатило к горлу. Кэйа не должен был… Не должен был так о нём переживать. Кэйа не имел на это никакого права. А Дилюк этого просто не заслуживал.