И жили они долго и...

- Открывайте дверь, а не то будем стрелять! - Слышатся грубые голоса с улицы и яростные удары ручек винтовок и тяжёлых ботинок о деревянную дверь. Михаил подрывается с места, бежит ко входу и аккуратно выглядывая в расположенное рядом окно спрашивает: - Кем будете? - Открывайте, кому велено, не то стрелять будем! - Кричат в ответ, ещё яростнее колотят дверь. Испуганная мачеха вскикивает торопливо, натягивает на голову платок, поспешно прикрывая волосы, и накижывает на плечи длинную шаль из овчины, дабы скрыть ночную рубашку. Отчим аккуратно открывает дверь, приглашая незванных гостей пройти внутрь, но его грубо отталкивает тяжёлая, красная от холода рука военного. В дом заходят трое мужчин, двое из которых примерно одного возраста, молодые с раскрасневшимися щеками и восторженными минами на лицах, ещё не всему обученные, вероятно, впервые отправились на задание. Третий же выглядит как офицер, он уже староват с большими рыжими усами и острым взглядом. Он осматривается внимательно и говорит громко, низким утробным голосом: - Здесь по нашим данным находится девочка десяти лет по имени Мирослава. Приказ: срочно доставить во дворец, действующая власть желает её видеть. Сопротивление устранить! - Нет здесь никакой девочки! - Тут же кричит мачеха, выступая вперёд мужа. Почему-то ей захотелось защитить сиротку, что они приютили всего недели назад, может чуть больше, но это не важно, ведь она ещё ребёнок, которому требуется материнская защита и ласка. - Брось это жена, иначе нас всех тут постреляют. - Одёргивает её муж так, чтобы этого не услышали посторонние уши, а Мира и сама себя выдаёт, проснувшись от наступившего в небольшом домике шума. - Не бранитесь, ваше превосходительство, она лишь хотела защитить девочку! - Новая власть хочет видеть её, а не казнить. Некого здесь защищать, она уже большая. - Холодно отвечает начальник, дёргая нерно плечом и смотрит в сторону Миры, наблюдая за тем, как она торопливо слезает, как стучит босыми ногами по полу, подбегая ближе и цепляясь пальцами за его шинель. - Скажите, это господин Союз ищет меня?! Я была его служанка! Правда же, он ищет?! - Родители так и застывают в ужасе, осознавая, что приютили царскую прислугу, а офицер лишь хмурится, но сдержать ласки во взгляде не может, видя, как светятся любовью и надеждой ещё детские и наивные глазки. - Собирайтесь, юная леди. Господин СССР ждёт вас.

***

      Въезжают на двор Зимнего дворца они через полтора часа. В некоторых местах дворец повреждён сильно, в некоторых не очень, но в основном не утерял своего первоизданного вида, до сих пор сражая своей красотой и угнетая своим величием. Мирослава застывает, не в силах сделать даже шаг в сторону входа, беспокойными глазами выискивая окна, в которых горит свет. Воспоминания вдруг обрушиваются на неё бурным потоком ледяной воды, сознание охватывает чувство неуверенности и страха. А в самом деле, зачем она ему? А вдруг он хочет убить её? Но за что? Она бы продолжала терзаться этими вопросами, так и стоя в двадцати шагах напротив массивного крыльца, если бы не тяжёлая рука офицера, что легла на плечо и подтолкнула вперёд. - СССР уже ждёт. Быстрее. - Мира кивает робко и делает шаг. Затем другой. Сердце рушится осколками вниз, как только огромная дверь дворца открывается, из неё выходит какой-то мужчина в чёрном гражданском пальто, а следом за ним выходит он, Союз. В тёмно-зелёной шинели с нашитым на воротнике мехом, в тёплой шапке-ушанке, уши которой были убраны вверх и закреплены на затылке. Пересекая правый глаз на его лице всё тот же неизменный рисункок серпа и молота, с которым господин был ещё с самого рождения. - Товарищ СССР, мы привели девчонку! - Окликает его офицер, подталкивая девчушку следовать дальше впереди него, но она не хочет двигаться с места, упирается и словно заворожённая смотрит на его безэмоциональное лицо, обращённое в ту же секунду в их сторону. - Да-да, не держи её! - Отмахивается он и вновь обращается к стоящему рядом собеседнику. Они продолжают что-то обсуждать, но из их разговора ничего не слышно, только некий гудящий звук двух поочерёдно разрывающих тишину голосов. Мирослава переминается с ноги на ногу, чувствуя как начинает подмерзать, а тишину рядом с ней нарушают мужчины, что привели её сюда. Они отходят чуть в бок, скрепя сапогами по искрящемуся снегу, закуривают и начинают свой диалог, который она слышит более отчётливо, различая слова, но не смотрит ни в одну сторону, ни в другую, склонив вниз голову и обняв плечи руками с покрасневшими от мороза пальцами, которые уже начинают болеть и покалывать. Она шмыгает носом, краем глаза смотрит на дворцовую площадь, тускло освещённую по периметру благодаря фонарным столбам, потом вдруг вскидывает голову, но, ипугавшись, что совершила это без позволения, вновь опускает настолько низко, что мышцы начинают ныть. - Союз, позволь, царскую власть мы свергли, но ведь то Временное Правительство, что организовал ваш брат крайне ненадёжно, как я считаю. Нужно срочно устанавливать власть полноценную и постоянную, пока это не вылилось во что-нибудь масштабное и опасное, вроде гражданской войны! - РСФСР играет в царя, в то время как наши солдаты продолжают погибать в бессмысленной войне с Германской империей не имея нормального руководства, а люди в столице и за её пределами голодают. - СССР хмурится и кривит губы, складывая руки с надетыми на них тёплыми перчатками в замок и слегка шевелит пальцами, опускает голову, ненадолго задумавшись. - Я прекрасно понимаю, к чему это может привести. И если не народ, то я начну следующий переворот. - Он вскидывает искрящийся взгляд на собеседника, улыбается ещё шире, давая понять, что у него уже есть свои планы и идеи, что следует пока оставить всё как есть, чтобы подготовить почву к своим следующим шагам. И человек в чёрном гражданском пальто понимает его по одному взгляду светящихся ярко-голубых глаз, а затем, откланявшись, спешит уйти, проходит мимо девочки, даже не взглянув на неё, прямиком к стоящим в стороне солдатам и офицеру. - Уходим. На сегодня наши дела закончены. - Бросает он небрежно и они вчетвером спешат покинуть территорию, постепенно удаляясь под недоумённый взгляд Мирославы на них. Её бросают одну на морозе на произвол судьбы? Нет, стоп, а где же Союз?! - Сильно замёрзла? - Она не заметила, как он приблизился к ней, хотя отчётливо слышала шаги. Вскинув голову вверх, она натыкается глазами прямо на его доброжелательную улыбку, дёргает уголком губ, желая сначала улыбнуться в ответ, но быстро передумав. - Революция прошла, да? - Революция? - Мужчина удивлённо поднимает брови, молчит недолго, но затем смягчается и кладёт ладонь на её голову и ласково поглаживает по пуховому платку. - Да, прошла. Она была совсем недолгой, так что я бы назвал её небольшим переворотом, но думаю твоя идея хорошая. - Я так рада! - Мирослава вдруг снова оживляется, прыгает на месте, словно зайчишка и поверить не может своим ушам. Наконец страшное событие, которое планировал господин со старшим братом закончилось и теперь всё хорошо! - Ты теперь новый царь, да? - Ты наверное сильно замёрзла. - Союз хмурится и переводит тему, опускается перед ней на колени, становясь примерно на одном уровне с её лицом. Сняв с рук перчатки он одевает их на её маленькие ладошки, предпринимая попытку таким образом их согреть, а девочка чувствует, как через эту вещь ей передаётся это тепло. Она восхищённо смотрит на господина, вздрагивает всем телом, словно очнулась от некоего сна и вдруг крепко обнимает мужчину, прижимаясь носом к груди. Теперь она чувствует тепло его тела, грубую ткань шинели и запах табака. И эти ощущения становятся знаменованием их встречи. Значением того, что он вернулся, восстановив тот образ великолепного друга.