Тьма не разлучит нас. В окружении тьмы

Апрель 1999г. Эрвин толкнул дверь, и та открылась с жалобным протяжным скрипом. Медея сделала шаг и оказалась в длинном и мрачном коридоре. На стенах тёмные обои с выцветшими проплешинами – должно быть когда-то там висели картины. Под ногами протоптанный до дыр ковёр, а под потолком – затянутая паутиной люстра. Посреди коридора красовались тёмно-бордовые портьеры, местами поеденные молью. Ведомая любопытством, Медея потянулась тонкими пальцами к мягкому бархату, но Эрвин мягко схватил её запястье. - Не стоит, - шепнул он. - Почему? – подражая ему, прошептала девушка. - Ещё успеешь узнать, - отмахнулся Эрвин. Он зашагал по длинному коридору, и Медея, за неимением других вариантов, поспешила за мужчиной. Медея шла и прислушивалась к звукам дома. То, что она слышала, не было похоже на обычную мелодию старого дома. Скорее, на улей. Дом монотонно жужжал, будто его населяли десятки и сотни непрерывно бубнящих людей. Эрвин прошёл в самый конец коридора, где наверх убегали тёмные ступени, но Эрвин распахнул жалобно пискнувшую дверь, за которой лестница сбегала вниз. Девушка вошла в довольно большую комнату с таким низким потолком, что Эрвин едва не задевал его макушкой. Вдоль стен расположились шкафчики и ящички, разбавленные присутствием старушки-плиты, в центре – длинный узкий стол со столпившимися под ним разношёрстными табуретками. За столом сидели хмурый Кингсли Бруствер и ухмыляющийся Грозный Глаз. Перед Бруствером стояла пузатая чашка, от которой тонкой струйкой поднимался бледный пар, а перед Грюмом – видавшая виды фляжка. Мужчины явно о чём-то спорили на низких частотах, но стоило появиться Эрвину с Медеей – и они тут же замолчали. - Мы тут заждались, - с упрёком гаркнул Грюм. - Ты слишком нетерпелив, - хмыкнул в ответ Эрвин, - меня не было всего минут десять. - А мог уложиться и в пять, - огрызнулся Грюм. Его сумасшедший глаз на секунду метнулся к Эрвину, но затем снова бешено закрутился в глазнице, часто устремляясь на девушку. Эрвин в ответ лишь пожал плечами, мол, действительно, мог, но не захотел. Он вальяжной походкой подошёл к Брустверу и Грюму и уселся рядом с ними. Медея же так и осталась стоять в дверях. Ей было неуютно под частым взглядом непрерывно шевелящегося искусственного глаза, да и Бруствер тоже смотрел на неё как-то строго, испытующе. - Чего ж ты там стоишь? Присядь, поболтай с нами, - дружелюбно улыбнулся он. Медея интуитивно ощущала, что вестись на это дружелюбие не стоит. В конце концов, кошка тоже может лезть за лаской, а потом кусается и царапается, стоит только задеть мягкую шерсть. У Бруствера хоть и не было ни лап, ни хвоста, но что-то подсказывало, что отказаться от «присядь, поболтай» нельзя. Девушка пододвинула ногой ближайшую табуретку, неказистенькую, будто наскоро сколоченную, со следами облупившейся зелёной краски. Медея села на эту конструкцию на самый краешек, будто заранее готовясь бежать, как только кто-то нападёт, хоть явных признаков планирующегося нападения она разглядеть не смогла. Мужчины как-то странно переглянулись. Эрвин бросил красноречивый взгляд на пять табуреток, отделяющих его от Медеи, но промолчал. - Так, что пошло не так? – каркнул Грюм. Это было так неожиданно, что Медея вздрогнула, едва не свалившись со своей ненадёжной опоры. - Простите? – отозвалась она, взяв себя в руки. - Он спрашивает про убежище, - Эрвин одарил девушку самой подбадривающей улыбкой, на которую был способен. Наверно, она должна была успокоить расшатывающиеся сильнее и сильнее нервы девушки. - Нас нашли Пожиратели Смерти. - Это мы знаем, - Бруствер тоже улыбнулся, но его улыбка не была такой же доброжелательной, как у Эрвина. Скорее такой же каменной, как у русалки в сквере, - только вы ведь сбежали. Все трансгрессировали в другие убежища, а ты – нет. Ты просто пропала. - Я просто… не знаю, где другие убежища, - Медея смущённо пожала плечами. - А как же то, в скалах? – Эрвин вскинул светлые брови. Медея смутилась ещё сильнее. - Я… не подумала, - признала девушка. Её голова стыдливо опустилась, и волосы свесились, закрывая кулисами залившиеся краской щёки. Эрвин умилительно хихикнул. - Так и где ты была? – гаркнул Грюм. Его сумасшедший глаз в упор смотрел на девушку, от чего ей стало окончательно не по себе. Будто липовый глаз был лампой, которой кинополицейские тычут в лицо киноподозреваемым на допросах. - Искала того, кто поможет, - пискнула Меди. - И на поиск Финдли ушла целая неделя? – продолжал наседать Грозный глаз. - Я не сразу подумала о мистере и миссис Финдли, - оправдывалась девушка. - Ну ты тоже не перегибай. Не неделя, - вступился Эрвин, игриво стукнув пальцами по столу. - Я округлил, - отмахнулся Грозный Глаз. Такие мелочи, как точность его не волновали, - может, её Пожиратели завербовали, а она нам теперь сказки тут рассказывает. «Не подумала», «искала». Медея не на шутку испугалась. Такого поворота она не ожидала. Завербовали Пожиратели? Её? Она же для них грязнокровка! Если и среди сопротевленцев её будут считать врагом, куда же ей тогда вообще деваться? - Меня никто не вербовал, - затараторила она, чувствуя, как под веками начинают скапливаться слёзы страха и обиды, - я не знала ни про какие убежища, и трансгрессировала в Бирмингем. Была в доме матери, потом в отеле, потом в Лондоне, - Медея почти захлёбывалась словами, - я надеялась, что мистер Лериш поможет, ждала его несколько дней, но он так и не пришёл. Тогда я пришла к мистеру и миссис Финдли… - Вы чего тут устроили? – знакомый строгий голос раздался за спиной девушки. На пороге стояла мадам Помфри. Тёмное платье почти до пола, светлый фартук в разводах от всевозможных целительских зелий. Седые локоны собраны на затылке, волос к волосу. Она выглядела так, как Медея привыкла. Какой она была в больничном крыле Хогвартса. - Мы выясняем обстоятельства, Поппи, - гаркнул Грюм, но как-то вдруг тускло, без энтузиазма. - Нечего тут выяснять, - нахмурилась целительница и по-родительски обняла Медею за плечи, - до истерики ребёнка довели. Отстаньте от девочки, - мадам Помфри выставила вперёд указательный палец и строго, как умет только она и профессор МакГонагалл, посмотрела на мужчин. Грюму хотелось возразить, но Бруствер остановил его лёгким похлопыванием по плечу, позволяя целительнице увести девушку, которая теперь, чувствуя защиту и опору, быстро успокаивалась. Медея поднималась за целительницей наверх, мимо длинного мрачного коридора, мимо второго этажа, на который женщина махнула рукой, бросив хмурое «завтра». - Сегодня тебе нужно отдохнуть, - бросила она через плечо. С третьего этажа начинались площадки, на которые выходили по две двери. Возле одной такой, на четвёртом этаже, и остановилась мадам Помфри. Она впустила девушку в комнату. Медея оглядела своё новое жилище. Грязное окно, через которое едва пробивался дневной свет. Рядом, как два стража, узкие шкафы. Две двухъярусные кровати у стен. Три яруса из четырёх были явно обжиты: мятые покрывала, низенькие стопочки одежды в ногах, книжки, носки торчат из-под подушек. Под потоком слегка покачивалась трёхлампочковая люстра. Медея щёлкнула выключателем, и загорелось только две, и то жёлтым тусклым светом. - Знаю, не хоромы, но жить можно, - как-будто оправдывалась мадам Помфри. - Что вы, тут довольно мило, - улыбнулась девушка. - Ну располагайся, - вздохнула целительница и закрыла за собой дверь. Медея ещё раз осмотрелась. Кровать сразу возле двери выглядела, как нечто среднее между куском библиотеки и каморки для мётел. Верхний этаж кровати был почти завален книгами. Увесистые справочники чередовались с тоненькими руководствами. На подушке лежал потрёпанный фолиант с интригующе торчащей закладкой. Медея посмотрела на название: «Артефактерика: создай свою судьбу». На нижнем ярусе лежала метла, древко которого было заботливо прикрыто цветастой тряпочкой, чтобы магический летательный аппарат не замёрз в одиночестве. Рядом к кровати прислонилась другая метла. Древко потёртое, а хвост такой растрёпанный, что было непонятно – на ней летают или подметают полы. Из-под покрывала, свисающего до самого пола, выглядывали довольно изношенные кроссовки. Этот ярус, видимо, занимал заядлый игрок в квиддич. Медея подошла к кровати у противоположной стены. На верхнем ярусе прямо в центре кровати стояла коробка с разноцветными флаконами. Медея когда-то видела такие в Косом переулке. Они зазывали покупателей с витрины магазина «Два глотка – и ты принцесса». Нижний ярус выглядел пустым и покинутым. Никаких вещей, идеально разглаженное покрывало. Эту кровать Меди и решила занять. Она вытащила из карманов деньги и сунула их под подушку, рядом положила палочку. Она посмотрела через тёмное окно, но почти ничего не увидела, только тени очертаний домов. Дверь открылась, и в комнату вошла девушка. Кудрявые волосы собраны в низкий хвост, джинсы вытянуты на коленках, в руках – раскрытая книга. Девушка была так увлечена чтением, что даже не заметила новоиспечённую соседку. Она просто вошла и села на кровать, едва не сдвигая заботливо укрытую метлу. Медея минуту наблюдала за ней, ждала, что её заметят, но не выдержала: - Привет, Гермиона. Гермиона вздрогнула, едва не выронив книгу. Её цепкие оленьи глаза вцепились в незваную гостью, колючим взглядом едва не царапая бледную кожу Медеи. Увидев Медею, она расслабилась, словно кошка, понявшая, что к ней подкрался не злобный пёс, а её собственный котёнок. - Привет, - вздохнула она, - а ты теперь с нами? – она красноречиво кивнула на кровать, подсказывая, что вопрос касается совместного проживания на одной жилплощади. - Похоже, да, - кивнула Медея. Гермиону, видимо, этот ответ устроил во всех отношениях. Она снова погрузилась в книгу, а Медея лишилась потенциального собеседника. За неимением других вариантов она легла на кровать. На крышке верхнего яруса были мелкие трещинки. Тоненькие и короткие, но их было много. От нечего делать, Медея начала их считать. Сто тридцать четыре. - Гермиона, - Меди повернулась к соседке, когда трещинки закончились, - а кто ещё здесь живёт? Гермиона оторвала глаза от книги. Долю секунды в её зрачках ещё виднелся бегущей строкой только что прочитанный текст. - Тут Джинни, - она похлопала по кровати, на которой сама сидела, - а там Вероника, твоя подруга. Медея хотела было ответить, что у них тут собралась классная компания, но Гермиона снова погрузилась в книгу.

***

Вечер наступил незаметно. Особенно в комнате, куда дневной свет почти не пробивался. Гермиона так и не вынырнула из своей книги, потому Медея устав лежать, решила устроить себе экскурсию. Она вышла из спальни и прислушалась. Ощущение повсеместного жужжания никуда не делось, хоть и не было слышно даже шагов. Да и людей она видела всего пятерых. С одним из них Медея сюда и пришла. Сначала Медея решила посмотреть, куда там мадам Помфри её не пустила. Девушка спустилась на второй этаж и приоткрыла дверь. На миг ей показалось, что она открыла дверь прямо в больничное крыло Хогвартса. За дверью оказалась большая комната с двумя рядами кроватей, заправленных белоснежными простынями. Некоторые кровати были отгорожены от остальных белыми ширмами. Между кроватями стояли тумбочки. По комнате плавали шары магического света, а между кроватями сновала мадам Помфри. Едва голова целительницы качнулась в сторону Медеи, девушка поспешила закрыть дверь, чтобы строгая мадам Помфри не выставила её сама. - Как в больничном крыле, - буркнула Меди. - Так и есть, - отозвался чей-то голос за спиной. По лестнице поднимался Гарри Поттер. Осунувшийся, с короткой щетиной, но это определённо был он. Парень остановился на предпоследней ступеньке и бросил на дверь какой-то ностальгически тоскливый взгляд. - Раньше там была гостиная, но лазарет был нужнее. Мадам Помфри там всё переделала под себя, то есть как в больничном крыле Хогвартса. Там ей привычно. Мне кажется. - Ясно, - кивнула Меди, принимая теорию на веру, - а гостиная теперь где? - Да везде, - усмехнулся Гарри, поправляя очки, - народ торчит на кухне. Или на чердаке. Туда предыдущие жильцы всякий хлам стаскивали. А мы всё выкинули и стали туда книги складывать. Там теперь библиотека. Ещё есть комната для тренировок. Сразу под библиотекой, напротив комнаты, где живу я, - задумчиво проговаривал парень, - а ещё есть лаборатория на четвёртом. Там раньше спальня была, но варить зелья тоже где-то надо было, так что… Он почесал скрипучую щетину под полусмущённой улыбкой. - Кстати, добро пожаловать в наш теремок, - спохватился Гарри. - Спасибо, - хмыкнула Меди, забавляясь необычным видом Избранного, - а ты тут хорошо всё знаешь? - Да я тут, вроде как, хозяин, - он развёл руки, как скромный хозяин всего сущего, - раньше дом принадлежал Блэкам, но последний представитель фамилии умер, - в его глазах мелькнула грусть, но такая мимолётная, что легко спряталась за линзами в круглой оправе, - я – его крестник, и он всё оставил мне, ну а я – Ордену. - Наверно, сложно хозяину смотреть, как дом так переделывают, - заметила девушка, ненароком кивнув на гостиную-лазарет. - Да не то, чтобы… - протянул он, хотя по голосу было слышно: сложно, - да и я здесь не так много времени провожу. Знаешь, всякие там дела против Реддла. Медея понимающе кивнула, хотя куда там. Ей, отсиживавшейся в лазарете, этого было не понять. Она лишь надеялась, что такая мысль не пришла в голову Поттеру, а то ей стало бы совсем неловко. - Ладно. Через час будет ужин. Миссис Уизли там гремит сковородками и кастрюлями, похоже сегодня она будет кормить нас чем-то грандиозным, - Гарри выдавил из себя усталую улыбку и пошёл дальше, преодолевая ступеньки тяжёлыми шагами. Медея проводила его взглядом. Когда наверху хлопнула дверь, она опомнилась и зашагала наверх, чтобы посмотреть на чердачную библиотеку. Там, к своему удивлению, девушка встретила сестёр Патил. Они листали не привычный журнальчик о моде, а справочник по целебным травам Великобритании. Блестящие чёрные волосы обеих девушек были заплетены в толстые косы, смуглая кожа казалась почти чёрной в свете тусклой лампы. У близняшек Медея узнала, как живут обитатели дома на площади Гриммо. Вылазки, сражения, попытки шпионажа. Кофе на завтрак и пир от миссис Уизли на ужин. И бесконечная текучка. Люди приходят и уходят. Мало кто остаётся надолго. Медея слушала рассказы сестёр Патил о военной жизни и поглядывала на книги. Она думала, что будет много книг по целительству и защитной магии. Их и правда было много, но по тёмной магии было больше. Вместе девушки спустились к ужину, и Меди поняла, откуда было жужжание, которое она слышала, когда только оказалась в доме. кухня была полна людей. Сначала в свои объятия подругу заключила Вероника. Неподалёку был и её отец. А ещё Дин Томас и Симус Финниган, Джинни и Джордж Уизли, Гарри и Гермиона, Невилл Долгопупс и Эрни МакМиллан. Здесь были и угрюмый Грюм, и учтиво кивающий его карканью Эрвин, и девушка, меняющая цвет волос кивками, и как всегда уставший Люпин. Была ещё куча людей, которых Ронни посоветовала не запоминать, ведь они тут ненадолго. Да Медея и не смогла бы их всех запомнить.

***

Уже следующим утром, едва занялся рассвет, Медея была в лазарете. Она совсем чуть-чуть опередила мадам Помфри. Женщина была недовольна таким ранним визитом, но выгонять девушку не стала. Медея окунулась в привычный мир трудовых будней. Она надеялась, что сможет с головой уйти в работу, как это было внутри старого дуба, но здесь помощников оказалось куда больше. Полевые целители не на поле боя тоже пытались быть целителями. Здесь рук хватало и на уход за пациентами, и на приготовление зелий, и на заготовку ингредиентов. Но Медея всё равно старалась хвататься за всё, а вечера и ночи просиживала на чердаке с книгами. Когда Ронни спрашивала её, зачем она себя так нагружает, Медея отмахивалась и говорила, что так привыкла. Через неделю Ронни поняла, что не всё так просто, и Медее пришлось признаться, что она не может спать из-за кошмаров. Каждую ночь, стоит ей закрыть глаза, перед внутренним взором встаёт тёмная фигура с маской цвета плесени со «страхом» и «яростью» на щеках. Иногда он просто стоял и смотрел. Иногда даже здесь, на площади Гриммо. А иногда он доставал палочку и насылал Круциатус. Но совсем спать Медея перестала, когда он вдруг начал душить девушку. В жизни он никогда так не делал. По крайней мере, не с Медеей. Ронни переживала. Джинни тоже. Гермиона на правах соседки тоже могла бы, но они с Гарри постоянно куда-то пропадали, не появляясь по несколько дней. Тем временем апрель перетёк в май, и настал день, когда Медее предложили принять участие в военной вылазке. То есть, не то, чтобы предложили. Просто однажды Финниган ворвался в лазарет, где из целителей были только Медея и мадам Помфри, и нервно закричал, что в каком-то крохотном городке беснуются Пожиратели. Медея, решившая, что других целителей нет, отправилась с парнем на поле боя. И снова пули-заклинания над головой. Закалённые боями ребята отбивали вспышки проклятий и успевали посылать заклятья обратно. Сначала Медея растерялась и пропустила жёлтую вспышку, ужалившую девушку в плечо. Плечо вздулось и зажгло, но всё же Медея облегчённо выдохнула. Всего лишь Жалящее проклятье: могло быть и хуже. Жалящее отрезвило. Медея взяла себя в руки. Отбила одну вспышку, вторую. Девушка с агрессивно-красными волосами – Нимфадора Тонкс или просто Тонкс – дёрнулась и осела на землю. Прежде чем окончательно свалиться, она успела поставить щит, о который ударились сразу три проклятья. Медея поспешила на помощь. Рукав цвета хаки резко багровел, и взмахом палочки Медея просто избавилась от него. Рядом просвистела стрела заклинания, и Медея выставила новый щит, чтобы не отвлекаться. Она занялась глубоким разрезом, багровеющем на бледном плече Тонкс. Применила Очищающее и Обеззараживающее. В ответ из раны потянулись тонкие палочки с заострёнными концами и зазубринами с одной стороны. Будто под кожей Тонкс скрывался большой паук. Строго говоря, так и было. Медея раздвинула края раны, пачкая руки кровью, и увидела чёрную тушку, пушистую до омерзения. Короткая чёрная шерсть свалялась комками и влажно блестела. Лапки продолжали цепляться за ровные края разреза. Медея палочкой поддела барахтающееся тельце и вытолкнула паука. Он бухнулся рядом с девушками, сверкнул десятком глаз и рассыпался сотней свих маленьких копий. Медея представила, как паук рассыпался бы мелочью внутри Тонкс. Как они бы поплыли по венам вместе с кровью. Как часть проскочила через все четыре камеры сердца и добралась до лёгких, разрывая альвеолы, заставляя лёгкие наполняться кровью, а бедную Тонкс – кровью захлёбываться. А ведь часть пауков обязательно задержалась бы в сердце, к примеру, забиваясь в коронарные артерии, вызывая инфаркт миокарда у такой молодой Тонкс. Усмирив фантазию, Медея срастила края зияющей раны и привела Тонкс в чувства. - Тебе лучше вернуться на Гриммо, - Медея старалась перекричать шум сражения, но Тонкс только усмехнулась, вскочила на ноги, бросив дежурную отговорку, что всё в порядке, и бросилась воевать дальше. Медея удручённо покачала головой, но ей было не до переживаний. Рядом продолжали падать люди: её союзники и ни в чём не повинные маглы. На всех её рук не хватало, но она всё же была единственным целителем. Медея трансгрессировала на площадь Гриммо всего четверых раненых, и то лишь потому, что они были без сознания. Остальные же кидались в бой, не дожидаясь окончания лечения. С маглами было сложнее, хоть их попалось и немого. Их приходилось отлавливать и стирать память, даже если они не были ранены или прокляты. Этим, к счастью, занималась не Медея. Когда она вернулась в убежище на площади Гриммо, ей казалось, что бой в крохотном городке продолжался много часов, в действительности прошло всего минут двадцать. И всё же это сражение принесло много раненых и проклятых. Уже следующим утром все раненые были вылечены и отпущены. С проклятыми оказалось сложнее: за ними требовался постоянный надзор. Медея взялась бы и за это, если бы переживающая за подругу Вероника не заставила её выпить зелье Сна без сновидений. И продолжала заставлять дважды в неделю. Заставляла бы и чаще, если бы можно было. И всё же, Медея иногда упиралась, будто на её черноволосой голове проклёвывались бараньи рога, и отказывалась от заботы Ронни. Тогда к делу подключалась Джинни, и вдвоём они почти силой заливали зелье в сдавшуюся Медею. Зелье Сна без сновидений даже стало подарком Медее ко Дню рождения. От Вероники, разумеется.

***

Медея открыла глаза, когда чьи-то наглые руки на мгновение вдавили её в кровать, а затем отпустили, снова позволяя дышать. Перед глазами мелькнула копна огненных в свете июльского солнца волос. - Джинни, - простонала Медея. Ну, конечно. А кто ещё это мог быть? Гермиона опять куда-то смоталась с Гарри, а для Ронни это слишком топорный способ разбудить. Так могла только Джинни. - Пора вставать, - объявила рыжая, - уже даже не десять! Медея вытянула из-под одеяла руку. После вчерашнего зелья Сна без сновидений тело шевелилась неохотно, но всё же добралось до втиснутого под подушку будильника. - Всего лишь три минуты одиннадцатого, - недовольно буркнула Меди. - Но ведь не десять, - усмехнулась Джинни. Она стояла над соседкой, словно заботливая няня над спящим до полудня подопечным. - И почему ты не переедешь к Гарри? – пробурчала Медея, выбираясь из-под пленительного одеяла. Ни для кого не секрет, что Гарри и Джинни – пара. Они проводили вместе дни и ночи, когда Гарри был здесь, только вот, к сожалению, это было не так часто. - К кому мне переезжать, если его постоянно нет? – Джинни выразительно закатила глаза, - ну да ладно. Я разбудила тебя не для этого. - А для чего? – бросила Меди через плечо, заправляя кровать. - Ну, я подумала, что тебе будет интересно, - притворно скучающим голосом протянула рыжая, - Орден собрание созывает. - А повод? – спросила Медея, меняя пижаму на халат из жёсткой ткани. Ткань была вафельная, словно кухонное полотенце, и почти царапала нежную кожу. - Эрвин пришёл, и Бруствер сразу всем патронусы отправил. Симус уже приготовил всё для подслушивания. Я думала, что ты захочешь с нами, но… - Джинни расслабленно пожала плечами и уже взялась за дверную ручку, как бы намереваясь выйти, но… - Стой, - скомандовала Меди и принялась менять халат на джинсы с футболкой, - надо было с этого начинать. Не то, чтобы ребят совсем уж держали в неведении. Тем не менее, Орден делился с молодёжью новостями весьма неохотно. Через время, со скрипом, с выражением мучений на лицах. Дабы не мучить старших товарищей, ребята старались всё узнавать сами и, по возможности, тайно и из первых уст. Через минуту Медея была готова, и они с Джинни стали резво спускаться по ступенькам вниз. Не доходя до первого этажа, они наткнулись на живое препятствие. Невилл Долгопупс, Симус Финниган и Дин Томас. Симус перебирал в руках что-то телесного цвета, а Дин припал к перилам, рассматривая, что там происходит внизу. - Ну что там? – поинтересовалась Джинни. - Уже все пришли! – громким шёпотом сказал Дин и отлип от перилл. Симус, сидевший на ступенях, вскочил на ноги и сбежал вниз. Он что-то просунул под дверь и поманил ребят рукой. Ребята тоже спустились к Симусу. В его руках был телесный толстый провод, расширяющийся в руках парня. - Это удлинители ушей. Джордж с Фредом их ещё в школе изобрели, - шепнула Джинни, заметив интерес Медеи. - А ну тихо, - шикнул на Джинни Дин. Из расширенного воронкой кончика удлинителей полился голос Эрвина: - …об этом не напишут в газетах. Это детище Долохова, я уверен. Только он может руководить подобным заведением. - Да, я с тобой согласен, - пробасил кто-то в ответ. Ребята безошибочно узнали Кингсли Бруствера. - А что в этом удивительного, - тихий голос миссис Уизли, - Сопротивление для Пожирателей – бельмо на глазу. Разумеется, они будут искать более эффективные способы борьбы с нами. - Боюсь, проблема не только в этом, Молли, - строгий профессорский голос. Неужели МакГонагалл? - Так говорите прямо, в чём дело, - потребовала миссис Уизли. - Предположу, что в подопытных, - каркающий голос Грюма, - в лаборатории собираются изобретать новые проклятья, но не друг на друге же их будут испытывать. - Верно, - снова Эрвин, - подопытными у них будут маглорождённые и маглы. Недовольный и даже местами испуганный рокот прорвался в удлинитель ушей. - Нужно помешать им, - голос незнакомый, но очень решительный. - И как же? – осадил предыдущий голос Грюм, - мы и так едва на плаву держимся. У нас почти нет сил на контратаку. А там будут стянуты сливки сливок. Реддл – псих, но не дурак. Знает, что нам такой расклад не понравится, так что примет меры. - И что ты предлагаешь, Грозный Глаз? Просто бросить их всех? Я так не могу! Я готов и жизнь отдать! Я не такой трус, как ты! – горячился голос незнакомца. - Ах ты, щенок!.. – горячился в ответ Грозный Глас. - Ну-ну, Аластор, - снова бас Бруствера, - мальчик просо чересчур темпераментный. - Но ведь надо же что-то делать! – ещё один темпераментный голос, только на этот раз женский. Из удлинителей полилась какофония возгласов и противоречивых восклицаний, из которой никак не получалось вычленить отдельных фраз. А потом звук и вовсе пропал. - Вот же зараза, - Невилл с досадой стукнул себя по коленке, - кажись, кто-то наступил на удлинитель. - Ладно, народ, расходимся, а то нас ещё и поймают, - сказал Симус и бросил конец удлинителя. «И откуда Эрвин знает про новую лабораторию Пожирателей, если о ней даже в газетах не напишут?» - думала Медея, поднимаясь на этаж лазарета. На сегодня у неё запланирована операция. Парню, который не так давно лишился руки, срочно требовался протез. Создать магический протез – дело весьма непростое. Раньше этим занималась Имельда Бурдворд, добившаяся невероятных успехов в этом деле, но с тех пор, как она пропала, мастеров-протезников у Сопротивления не осталось. Зато осталась Медея, успевшая многому научиться у Имельды. Одним из полезных навыков, который Меди успела перенять от наставницы-целительницы, оказалось умение мастерить протезы. Так как члены Сопротивления лишались конечностей с ужасающей регулярностью – одним отсекало руки и ноги на поле боя, другим их отрезали целители, спасая от проклятий, - Медея стала просто незаменимой. Ей даже выделили отдельную каморку. И даже пытались отстранить от вылазок в качестве полевого целителя, от чего Медея тут же устроила скандал, защищая своё право подставляться под смертельные проклятья. Полученный при этом адреналин – самый верный способ лишиться сна и не лицезреть маску цвета плесени. Прилаживая потоки магии к нервным окончаниям обрубка парня, Медея размышляла о том, где же Орден берёт информацию. Неужели среди Пожирателей Смерти есть шпион? Да это же невозможно! Они же всегда такие жестокие и уверенные в своей правоте! В голову невольно забрались воспоминания о том, как когда-то в больничном крыле любимой школы Медея задумалась о том, что Снегг не очень предан реддловскому режиму. Когда протез был наконец прилажен, отрегулирована сила, проверена чувствительность, довольный пациент выбежал из коморки, спеша протестировать свою новую конечность. Дверь за ним не успела закрыться, а на пороге уже стоял новый визитёр. Не услышав щелчка закрывающейся двери, Медея подняла голову и увидела довольно ухмыляющуюся физиономию Эрвина. Ямочки на его щеках выразительно подчёркивали именно ухмылку, а не безобидную улыбочку. - Ты что, караулил под дверью? – спросила девушка, запихивая в ящик маленькие металлические инструменты. - Не хотел тебе мешать, - хмыкнул Эрвин и, сделав два широких шага, уселся на стул, предназначенный для пациентов. Чаще всего. Он что-то положил туда, где только что располагались металлические палочки с острыми или широкими концами. Медея увидела спутанные провода телесного цвета. Удлинители ушей, изобретённые когда-то близнецами Уизли. - Я не буду оправдываться, - заявила Медея, а секундой позже решила, что лучшая защита – это нападение, - вы сами виноваты, что нам приходится подслушивать. Если бы вы нормально нам всё рассказывали, нам бы не пришлось так изгаляться. Раз уж вы нам так не доверяете… - Да не в недоверии дело, - перебил её мужчина усталым вздохом. Эрвин потёр лицо обеими руками, будто умывался ледяной водой, задержал пальцы на глазах. Когда он отнял руки, Медея впервые за уже долгое время посмотрела на Эрвина внимательным взглядом. Симпатичное лицо по-прежнему было симпатичным, и всё же впалые щёки и ярко-фиолетовые круги под глазами смазывали впечатление. Интересно, как давно Эрвин отдыхал? Просто сидел и ничего не делал или спал без намерения через минуту вскочить на ноги… - А в чём же тогда? – со вздохом Медея решила повременить с нападением. - Если я скажу, ты всё равно продолжишь считать, что мы вам не доверяем, - Эрвин грустно усмехнулся и замолчал. Он сидел, уставившись на удлинители ушей перед девушкой. Медея сгребла их в надежде, что Эрвин продолжит говорить, лишившись своего зрительного якоря, но нет. Он продолжил молчать, глядя на пустоту столешницы из тёмного дерева. Медея решила взять инициативу разговора на себя: - Когда Пожиратели пришли к власти, в Хогвартсе начался ад. И, знаешь, я не выдержала. Мне нужна была передышка. Я не придумала ничего лучше и нахлебалась разных зелий. Тех, которые одновременно принимать нельзя. Ну и проявилась побочка. Эрвин вскинул светлые брови в удивлённой насмешке. - Я это специально, разумеется, - пояснила Медея, - чтобы попасть в больничное крыло. Мадам Помфри соврала, что у меня драконья оспа. Я провела на больничной койке месяц, а потом пришёл Снегг. Он же зельевар и, я уверена, сразу понял, что никакая у меня не оспа. Но он позволил мне провести в спокойствии целый месяц. Всем известно, что Реддл считает Снегга своим самым преданным сторонником, но… я тогда подумала, а так ли это? Пока Медея говорила, она внимательно следила за лицом Эрвина: не дрогнет ли какая мимическая мышца при упоминании Снегга, но лицо мужчины словно окаменело. А стоило девушке замолчать, он откинулся на спинку стула с таким же непроницаемым выражением. - И что ты хочешь этим сказать? – спросил Эрвин. Медея в его голосе услышала задиристый вызов. Девушка почувствовала что-то странное. Будто что-то холодное коснулось её лба. Это не было похоже на кавардак, который устраивал в её голове Вейзи, или на то давление, будто в голове стало больше содержимого, как с Малфоем. И всё же Медея была уверена: Эрвин пытается проникнуть в её сознание. «Невербальная беспалочковая легилименция! Просто с ума сойти!» В голове всплыл текст из маленькой потрёпанной книжки, которую она сожгла в гостиной Когтеврана. Повинуясь четвёртому шагу, Медея быстро представила, как в сознании возникают толстые стены, дерево дверей превращается в металл и обзаводится тяжёлыми замками. Хрупкое сознание превратилось в непреступную крепость. Холод становился настойчивее. Бился о стены, пытаясь их проломить. Медея морщилась: ощущения были неприятными, но вполне терпимыми. - Я лишь хочу спросить, есть ли у Ордена шпионы в рядах сторонников Реддла? И ещё я думаю, что вполне смогу сохранить ваши тайны, - раздувая своё самодовольство, Медея вытолкнула щупалец холода из своего сознания. - Ну, хорошо, - сдался Эрвин, - ладно. Да, у нас есть шпион среди Пожирателей. И да, это Северус. Но, - он предупредительно выставил вперёд палец, - я клянусь, Аддамс, если эта информация утечёт из твоей головы и дойдёт по Реддла и его шавок, я лично тебе голову оторву.