Псина

Все время, что Иван приходил в себя после наркоза, Тилл не отходил от него ни на шаг. Когда Иван наконец очнулся и увидел рядом с собой Тилла, то мгновенно расплылся в счастливой улыбке, что-то сбивчиво забормотав на русском. — Иван… я тебя не понимаю… — Тилл безуспешно попытался донести это до мужчины, но тот продолжил произносить отрывистые рокочущие фразы, сжимая руку Тилла все еще слабыми пальцами. Это было одной из тех вещей, которые совершенно не укладывалась в голове Тилла даже спустя годы. По собственным заверениям Ивана, он практически не помнил родного языка. Однако, в определенные моменты, в нем словно щелкал переключатель. В виду этой его особенности, Тилл несколько раз пытался выучить русский, однако его хватило лишь на несколько отдельных слов и фраз. В основном, честно говоря, это был русский мат. Иван смеялся в голос, когда Тилл делился с ним своими языковыми познаниями и, хотя Тилл ни за что не признался бы вслух, это каждый раз делало его день немного лучше. Когда Тиллу позвонили из больницы, он сразу предположил худшее. Работа Ивана всегда была связана с определенными рисками, не говоря уже о том, что будучи наследником одной из самой богатой семьи в стране, он так или иначе становился ходячей мишенью. Его могли застрелить. Он мог попасть в аварию. Его могли застрелить и он мог попасть в аварию. Колено Тилла нервно подпрыгивало всю поездку до отделения, куда доставили Ивана. Подробностей ему не сообщили. Все, что Тилл смог вынести из короткого телефонного разговора, — Иван был жив. Пока еще жив. Перебрав с десяток вариантов самых наименее благоприятных исходов, Тилл оказался совершенно не готов к реальному диагнозу, который сообщил ему врач по прибытию. Аппендицит. Ебаный аппендицит. Какова была вероятность, что из всех идиотов, именно его идиот войдет в эти 10% населения, которым повезло схлопотать воспаление? — Ты чертов неудачник, — с нежностью сообщил Тилл, пока Иван продолжал цепляться за него. — Из-за тебя мне пришлось отменить этот сраный концерт, к которому я готовился полгода. — Тилл поправил одеяло, продолжая говорить мягким голосом. — Я потерял бабок больше, чем мог бы заработать. Как только ты поправишься, я отвезу тебя домой и вскрою, тупорылый ты обмудок. — Ты пугаешь медсестер. Услышав тихий холодный голос Суа за спиной, Тилл мгновенно перестал лепетать и понизил голос до привычного тембра. — Ты долго, — заявил он хмуро, развернувшись к ней и ссутулившись на стуле. — Я написал вам с Мизи часов шесть назад. Привет, Мизи, — добавил он более дружелюбно, обратив внимание на копну коротких розовых волос, видневшуюся у Суа за спиной. Даже спустя месяцы, Тилл все никак не мог смириться с тем, что она обрезала свои длинные прекрасные локоны. — Привет, Тилл, — Мизи, улыбнувшись, вышла вперед. — Как он? — Спросила она с беспокойством, глядя на Ивана, который явно не особо осознавал, что именно здесь происходит и зачем они все столпились возле его кровати. — Мне сказали, операция прошла успешно, — ответил Тилл, заставив Мизи облегченно выдохнуть. Ему также сказали, что риск возникновения осложнений достаточно невелик, но Тилл по-прежнему не мог успокоиться. Он то бросался поправлять одеяло, которым Иван и без того был достаточно укрыт, то ловил себя на том, что снова и снова гладил его спутанные волосы, то начинал бормотать какие-то глупости, о которых Суа наверняка со злорадным удовлетворением сообщит Ивану позже. — Стоило проверять чат после того, как ты вывалил на нас эту информацию. Мы не могли попасть к нему, пока Ивана не перевели сюда из реанимации. — Суа смотрела на Тилла так, будто он и был первостепенным виновником госпитализации ее друга детства. — Вопрос в другом, почему туда пустили тебя? — Привилегии ближайшего родственника. — Тилл пожал плечами. — Именно для таких случаев мы и зарегистрировали брак. — П-подожди, вы с Иваном женаты?! — Мизи сорвалась на писк, забыв, что должна сохранять тишину. С другой стороны, Суа тоже выглядела пораженной. — Че это за реакция? — Тилл нахмурился еще сильнее. — Ну да, мы расписались лет 7 назад. Это что, какое-то грандиозное событие? — Ты же всегда говорил, что тебе не нужны все эти «бабские штуки», — уточнила Суа, даже без привычного раздражения в голосе. — Мне и не нужны, — Тилл презрительно хмыкнул. — Если не заметила, это не я бухой упал в фонтан в свадебном платье, потащив за собой Мизи. — На самом деле, я первая споткнулась… — Мизи неловко попыталась вставить слово, но Тилл сделал вид, что не услышал. — Как я уже сказал, это было сделано только ради экстренных случаев, — повторил он снова. — Как это вообще получилось? — Не вытерпела Мизи, подсев к Тиллу поближе. Тот неуверенно покосился на Ивана, который теперь наполовину дремал, периодически медленно моргая.

***

Тревога закралась в душу Тилла уже тогда, когда Иван ничего не написал в его обычное время. Будь это кто-либо еще, вероятнее всего, Тилл даже не обратил бы внимания. Но это был Иван. Он всегда звонил или писал ежедневно. Даже если какой-нибудь пустяк, дурацкую мелочь. Стоило Тиллу включить телефон, хотя бы одно-два сообщений или пропущенных звонков да высвечивалось. Но в тот день, Иван был на удивление молчалив. Тилл колебался. Написать первым? Но что? Спрашивать, не случилось ли чего тупо из-за того, что Иван один раз нарушил их привычный распорядок, было как-то по-идиотски. — Хочешь сказать, ты впал в панику только из-за того, что Иван отвлекся и не написал тебе в типичное для него время? — Прервала его рассказ Суа, закатив глаза. — Не перебивай! — Огрызнулся Тилл. — Ты не понимаешь. Это Иван! Он всегда писал! С этим утверждением мало кто мог поспорить. Иван связался бы с Тиллом даже если бы разразилось извержение вулкана, и сам Иван стоял бы при этом в самом эпицентре. — Ну… Я запаниковал не сразу, — признался Тилл неохотно. — На самом деле, спустя сутки я сам набрал ему. Иван не снял трубку ни после первого, ни после двадцатого звонка, когда Тилл уже откровенно говоря разрывался между тем, чтобы сорваться обзванивать близлежащие морги, и тем, чтобы найти Ивана и высказать все, что он о нем думает. У Тилла был запасной ключ от квартиры Ивана. Прежде, тот уже несколько раз поднимал вопрос переезда, но Тилл каждый раз отказывал, не желая ничего слушать. Ему все еще решительно не нравилась идея зависеть от чужого источника дохода, пусть даже человека, которого он безоговорочно любил. — Когда я его нашел, он был… не в очень хорошем состоянии, — выдавил Тилл, не желая посвящать их в подробности того, как обнаружил Ивана рухнувшим в коридоре между спальней и ванной комнатой. Как, так и не сумев дозваться, набирал номер скорой непослушными пальцами, неспособный даже объяснить оператору ситуацию по причине того, что его не было рядом в тот момент, когда это произошло. Тилл всегда ненавидел больницы. Прежде он думал, что худшими моментами в его жизни было, когда он оказывался внутри палаты. В тот день он понял, что гораздо более худшим было оставаться снаружи, не имея ни малейшего понятия, в каком состоянии находился Иван. Позже Тилл признавал, он немного… перенервничал. Возможно, кричать на женщину в регистратуре, обзывая ее тупой сукой, в то время как охранник тащил его в сторону выхода было не самым мудрым его решением. К Ивану его пустили только через два дня, после того, как Тилл не выдержав, позвонил его родителям. Ему было все равно, он был готов унижаться, если придется, лишь бы иметь возможность оказаться рядом. Большая часть медперсонала была настроена к Тиллу явно недоброжелательно, но к этому ему было не привыкать. Он был готов убить за одну лишь слабую улыбку, которой Иван его наградил, когда тот вошел в его палату. — «Пищевое отравление»?! Какого хера, Иван?! — Всего за пару мгновений, Тилл перешел от огромного облегчения, сопровождаемого желанием сжать Ивана в своих руках, к гневной вспышке, с желанием сжать его еще сильнее, так, чтобы придушить этого ублюдка к хуям. — Ты мог хотя бы сообщить мне, что тебе плохо, я бы приехал!.. Кто вообще вырубается посреди прихожей, из-за того, что пару дней назад траванулся несвежей молочкой?! — Я не думал, что дойдет до такого. Не злись, Тилл, я умираю, — попытался пожаловаться Иван, за что едва не получил в лоб. В тот же день, как Ивана выписали из больницы, Тилл собрал свои вещи и переехал к нему. — Мы расписались через несколько недель. Для…ну… перестраховки, — Тилл отвел взгляд. — Как видишь, это окупилось. — Готова поспорить, Иван был на седьмом небе от счастья, — саркастично заметила Суа. — Так и было, — не стал спорить Тилл, все еще держа за руку своего спящего супруга.