Псина

По правде говоря, Тилл не планировал знакомить Ивана и Хену. Это были две совершенно противоположные части его жизни и хотя Тилл понимал, что однажды они неизбежным образом пересекутся, он совершенно не ожидал, что это произойдет настолько скоро. Проблема была в том, что у сестрицы имелся запасной ключ. И, время от времени, она буквально вламывалась к нему в хату, не спросив разрешения и не принимая отказов. Перечить ей Тилл не мог. В конце концов, только благодаря Хене он получил крышу над головой. Это произошло буквально в тот же месяц, когда Иван, закончив учебу с высшими баллами, вернулся в родной город. К тому времени, он уже вовсю развивал свой бизнес, который, хоть и являлся по сути долей уже имеющегося наследия его родителей, однако большую часть времени тот справлялся в одиночку. У него было столько возможностей и все же, Иван вернулся обратно, туда, где его ждали. К Тиллу. Благодаря осознанию этой простой истины, тот невольно ослабил бдительность. Иван приезжал почти каждый раз, когда у них обоих выдавалось свободное время. Периодически он возил Тилла ужинать в места, глядя на ценники которых у того могла развиться аневризма. Иван явно привык к подобным заведениям, выглядя абсолютно непринужденно и даже не задумываясь о потраченных деньгах. Тилл же, в свою очередь постоянно ощущал на себе чужие взгляды. В своей футболке и потертых джинсах он смотрелся там мягко говоря неуместно, а уж стоило забывшись выматериться или повысить голос, на Тилла и вовсе начинали пялиться как на какую-нибудь мартышку в зоопарке. После нескольких таких посещений, он решился поговорить с Иваном. Под словом «поговорить», имелось в виду, Тилл действительно поговорил с ним, без споров и ругани. Подавив свою гордость, он честно признался в том, что чувствует себя не в своей тарелке, после чего поездки в дорогие рестораны прекратились. Вместо этого, Иван начал отдавать предпочтение более уединенным местам, или же приносить с собой еду на вынос. Оценив данный жест, Тилл в ответ провел его за собой на несколько важных для него самого концертов. По лицу Ивана было абсолютно непонятно, нравилась ли ему музыка, однако шум толпы совершенно точно вызывал у него дискомфорт. Во время возвращения домой он положил голову на колени Тилла. Поначалу тот раздраженно толкнул Ивана ногой, но, осознав, что тот не прикидывается, остаток дороги виновато гладил его лоб пальцами. К удивлению Тилла, это не остановило Ивана. Тот совершенно однозначно изъявил желание продолжать соприкасаться с тем, чем Тилл жил все эти годы. По какой-то причине, эти слова усилили и без того нежный трепет в груди Тилла, который все чаще посещал его в обществе Ивана. В следующий раз он повел Ивана в более мирное место. На выставку современных искусств. Это могло показаться неожиданным, но из них двоих именно Тилл оказался ценителем подобных вещей, в то время как Иван просто сверлил пустым взглядом картины да экспонаты. На вопрос Тилла, не скучно ли ему, Иван отвечал отрицательно. Несколько раз на выходных к ним присоединялись Мизи с Суа. Вместе они ходили на премьеры фильмов, смысла просмотра которых Тилл не всегда понимал, либо просто таскались по городу, ощущая себя все такими же детьми, как и годы назад. С тем единственным отличием, что в ту пору Тилл никогда не проводил время с Мизи — и уж тем более Суа — за пределами школы. Его чувства к розоволосой девушке со временем менялись. Тилл все еще приходил в волнение, когда Мизи уделяла ему внимание. Ее улыбка и то, как мило и непосредственно она себя вела, все еще вызывало внутри Тилла теплое чувство привязанности. Но он больше не ощущал это так интенсивно, нежели раньше. Больше не обожествлял и не испытывал желания сбежать, когда она находилась слишком близко. Иван как-то незаметно, но при этом совершенно естественно, вытеснил Мизи из его головы, заменив собой. Это было не то же самое, что он чувствовал к Ивану. Его чувства к Ивану никогда не были похожи на то, что у него было к Мизи. Он никогда не превозносил Ивана как существо, достойное безмолвного созерцания и слепого обожания. Он смотрел на него и видел множество недостатков, которые в худшие времена заставляли Тилла жалеть, что Иван вообще появился в его жизни однажды. В то же время, Тилл не мог представить никого рядом с собой помимо Ивана. Это было что-то настолько же очевидное, как построение аккордов или нерушимость циклов захода-восхода солнца. Иван был тем человеком, которому Тилл не боялся доверить свою жизнь. Он был тем, кто видел Тилла в худшие его времена и все равно оставался рядом. Когда-то Мизи была единственной причиной, по которой Тилл вставал с постели. Иван стал тем, благодаря чему он мог спать по ночам, практически не просыпаясь, а иногда и не просыпаясь вовсе. Иван был его чувством стабильности. Верой в то, что жизнь не заканчивается сугубо на сегодняшнем дне. Любить Мизи было не страшно, она никогда не являлась тем, чего Тилл мог бы внезапно лишиться. Страшно было любить Ивана, из-за которого Тилл смог познать столько вещей, о коих прежде не решался и думать. Однажды, из любопытства Тилл малодушно попытался представить, на что было бы похоже, окажись Мизи на месте Ивана. Последовавшее за этим отторжение ударило его с такой силой, что он отшатнулся, разорвав поцелуй. — Тилл?.. Что случилось? Увидев перед собой обеспокоенное лицо Ивана, Тилл вдруг почувствовал себя еще хуже. Он не мог и подумать, что будет настолько плохо. Иван пораженно выдохнул, когда Тилл вдруг сжал его в объятиях. — Я тебя не заслуживаю… — вырвалось у того дрожащим полушепотом. Тилл понимал, что тем самым только больше запутает и без того встревоженного Ивана, однако физически не мог заставить себя объясниться. Он знал, что Иван не будет злиться. Лучше бы разозлился. Тилл рассказал бы, если бы был уверен, что Иван будет злиться. Нет. Вместо этого, Иван произнес то, что окончательно его добило. — Тилл, — начал Иван медленно, будто обдумывал каждое слово. — Тилл, если не ты, кто тогда? Этого хватило, чтобы заставить Тилла позорным образом разрыдаться. Он ненавидел себя настолько сильно в этот момент. Иван ни о чем не спрашивал. Просто молча сидел рядом с Тиллом, не размыкая держащих его рук, а затем зачем-то лизнул его щеку, собирая языком слезы. — Иван… — Тилл шмыгнул носом. — Ты мерзкий… Этот чисто по-Ивановски абсурдный жест отозвался в душе Тилла привычным теплым чувством. Дышать стало легче. После этого инцидента, Тиллу сложно было посмотреть Мизи в глаза при следующей их встрече. Однако, это на удивление быстро прошло. На самом деле, когда Тилл отпустил свои уничижительные мысли и оценил ситуацию более здраво, то даже успокоился. Разве то, что одна мысль об интимном контакте с Мизи казалась ему настолько неприятной, не являлось наоборот хорошей новостью? После того как Тилл начал обращать на это внимание, то довольно быстро пришел к выводу: не похоже, чтобы Иван ревновал. С другой стороны, Суа явно не выглядела счастливой в их компании. Но даже она начала смягчаться, время от времени. Глядя на этих двух девушек, Тилл поймал себя на мысли, что даже рад тому, как в конечном итоге все сложилось.

***

Стоило ключу зашуршать в замке, Тилл мгновенно напрягся. Иван рядом с ним также прекратил нести чушь и перевел взгляд в сторону входной двери. — Думаешь, это грабители? — Уточнил он тихо, как можно более бесшумно поднявшись на ноги. — Нет… — промямлил Тилл запоздало, — это… — Проснись и пой, пиздюк! Дверь распахнулась. Хена влетела на порог, как всегда бодра и весела. За собой она, словно собаку на веревочке, без особого труда волокла ящик пива. Бухала сестрица так же естественно, как дышала. За последние лет пять, Тилл ни разу не видел ее трезвой. Как, собственно говоря, никогда и не видел в усмерть пьяной. Любой ее визит неизменно превращался в попойку, во время которой Тилл был единственным, кто терял контроль над своим телом. Заметив стоящего рядом с Тиллом незнакомца, Хена осеклась. — Э… — выдала она многозначительно, посмотрев сначала на Ивана, а затем на хозяина квартиры. — Иван, это Хена, — быстро начал Тилл, пытаясь скрыть нервозность действуя на опережение. — Я рассказывал тебе о ней раньше. Сестрица, это… — Иван. Я его… — Мы встречаемся, — перебил Тилл. — Школьный друг, — одновременно с этим закончил Иван. После этого, они замолчали. — Сестрица… — произнес Тилл обманчиво спокойно, — мы отойдем на минутку, хорошо? Мне нужно кое-что обсудить со своим… школьным другом. — Его глаз дернулся. — Наедине. — Без проблем! — Охотно отозвалась Хена. По ее лицу было видно, что она с трудом сдерживала смех, очевидно заинтригованная тем, что будет дальше. Оставив женщину в квартире одну, Тилл силой выволок Ивана за пределы подъезда. Иван не сопротивлялся, по-видимому также пытаясь угадать, к чему приведет их разговор. — Что это еще за «я его школьный друг»?! — Тилл бесцеремонно толкнул Ивана так, что тот уперся лопатками в стену. — Мы, блять, в начальных классах?! Иван удивленно уставился, не предпринимая попыток вырваться. — Я был уверен, что ты не хочешь, чтобы люди знали о нас, — признался он, даже не пытаясь пошутить. — В конце концов, из нас двоих именно ты всегда кричал, что я гей. — Нет, я не… — Тилл замолчал, неожиданно сконфузившись. Конечно, он по сей день периодически обзывал Ивана гомиком, раздражаясь, если Иван в ответ напоминал, что гомик он здесь явно не один. Однако, Тилл никогда не хотел заставить Ивана считать, что стыдится их отношений. Теперь, когда Тилл об этом задумался, то осознал одну простую вещь: они с Иваном никогда не обсуждали, кем вообще являлись между собой. В смысле… разве это не было само собой разумеющимся? Они целовались, т-трогали друг друга… Тилл покраснел. Иван был очень прилипчивым. Раньше Тиллу казалось, что это просто одна из тех его Ивановских странностей. Но теперь он знал, что тактильность Ивана к нему не была продиктована личностными тараканами. Она была продиктована огромной — нет, огромнейшей — Ивановской ебанутостью, в центре которой стоял сам Тилл. И, что самое ужасное, Тиллу это нравилось. Что автоматически делало его таким же ебанутым. Дело было еще и в том, что Тилл упорно старался избегать ярлыков. Все известные ему варианты звучали слишком слащаво, слишком приземленно. Ничего из того, что характеризовало бы то, что было у них с Иваном. Типа… называть его своим «парнем» в разговорах?.. Употреблять или выслушивать самому все эти словечки «малыш», «любимый», «зайчик»?.. Фу. Тилл вздрагивал в омерзении при одной лишь мысли об этом. — Иван. — Тилл поднял голову, впившись взглядом своих пронзительных сине-зеленых глаз в две черные дыры перед собой. — Кто я для тебя, в твоем понимании? Иван замолчал. Тилл почти физически мог видеть, как его мозг со скрипом пытается обработать информацию. — Все, — выдал Иван спустя время. — Что «все»? — Не понял Тилл, с досадой осознав, что слишком понадеялся на серьезный ответ. — Ты мое все, — пояснил Иван, будто сообщая вещь настолько очевидную, что не было ни одного человека на этой планете, кто бы не смог уяснить эту простую истину. — Ты… ты…. — Тилл начал заикаться. Руки, которыми он сжимал чужую одежду задрожали словно у алкаша. Сердце билось в ушах, когда он продолжал тупо пялится на Ивана, не в силах решить, хочет ли он его стукнуть или же впиться в его губы своими прямо посреди двора. И то, и другое возможно… Когда они вернулись обратно в помещение, губа Тилла оказалась разбита. Он слишком резко подался вперед, целуя Ивана и его дурацкий выступающий клык оказался прямо между ними. — Мы встречаемся, — сообщил Иван с максимально серьезным выражением лица. Хена, не пытаясь больше себя сдерживать, в ответ громко расхохоталась.

***

Вопреки опасениям Тилла, уже спустя полтора часа Иван увлеченно слушал рассказ сестрицы о том, как она впервые оказалась в СИЗО. Его было настолько легко впечатлить. О том, что это автоматически делало Тилла не менее впечатлительным человеком, тот предпочел попросту не задумываться. Он сидел, лениво отхлебывая из своей бутылки, и наблюдал за их диалогом, стараясь не пропускать моменты, когда расспросы Хены касаемо их личной жизни переходили границы дозволенного. Проблема была не сколько в вопросах, сколько в том, до чего прямо на них отвечал Иван, очевидно не видя в этом ничего неуместного. Как оказалось позже, искренность Ивана была меньшим из тех зол, что поджидали Тилла в тот день. — С-сестрица… — Голос Тилла невольно скакнул вверх, став неестественно высоким. — Зачем ты дала ему это?.. — Я предложила — он согласился, — Хена пожала плечами, не осознавая, что именно она натворила. — А что не так? Не по-компанейски, если только мы вдвоем будем пить. Он отошел буквально на пару минут. Чертовых пару минут, просто отошел поссать, а когда вернулся, в руках у Ивана каким-то образом оказалась ополовиненная бутылка пива. Этот идиот что, выпил ее залпом?.. Тилл не был ханжой, он не собирался запрещать Ивану пить, если тот захочет. Дело было не в этом. Дело было в том, что Иван… не употреблял алкоголь. Совсем. Тилл точно знал, потому как уже подшучивал над ним, спрашивая, наливают ли мамочка с папочкой сок ему в бокал по праздникам, на что Иван с абсолютно серьезным видом ответил утвердительно. Он мог быть таким тугодумом порой. Лицо Ивана осталось привычно непроницаемым. Однако, несвойственный лихорадочный румянец вызвал у Тилла неожиданный всплеск тревоги. — Иван… — Взяв его лицо в свои ладони, Тилл наклонился ближе. — Как ты себя чувствуешь? Тот моргнул, сфокусировал взгляд на старательно вглядывавшемся в его глаза Тилле и неожиданно просиял. — Vse otlichno! — Выпалил он, чем укрепил подозрения Тилла в том, что все было совсем не «otlichno». — На каком языке он сейчас болтал? — С удивлением поинтересовалась Хена, наблюдая за их диалогом. — На русском, — пояснил Тилл, ущипнув Ивана за и без того алую щеку, на что тот отреагировал невнятным протестующим звуком. — Пытается убедить меня, что с ним все хорошо. — С каких пор малыш Тилли стал знатоком иностранных языков? — Не называй меня так при нем… — Тилл нахмурил брови, меньше всего желая подать Ивану новый повод для издевательств. — О, не переживай, герой-любовник, — понимающе усмехнулась Хена. — Вряд ли он вообще разобрал, что именно я сейчас произнесла. Даже если было и так, Тилл очень на это надеялся.

***

За окном стемнело. Чиркнув спичкой, Хена закурила, попутно пытаясь разговорить Тилла, выудив из него больше подробностей знакомства с Иваном. Тот, даже будучи слегка навеселе, упрямо не велся, жевал закуски, время от времени поглядывая на Ивана, чья голова покоилась теперь у Тилла на плече. Он наполовину дремал, иногда приподнимаясь, чтобы вставить что-то невпопад. Он был таким несправедливо милым и забавным, что Тиллу приходилось разрываться между чувством недовольства и благодарностью перед Хеной, за то, что она позволила ему это увидеть. На самом деле, будь они наедине, Тилл бы уже давно начал снимать, попутно сам бомбардируя партнера идиотскими вопросами. — Мда… — Хена присвистнула. — Впервые вижу, чтобы кто-то в его возрасте так улетал от пива. Иван в ответ пробормотал что-то неразборчивое про возраст, полеты и почему-то альбатросов, название которых между прочим выговорил безупречно. Слушая это, Тилл страдальчески вздохнул. — Иван, — попросил он мягко. — Пожалуйста, выпей воды. Связи тот явно не уловил, однако послушно забулькал водой из бутылки, что ему попытались впихнуть в руки. Тилл стер рукавом побежавшую по его подбородку струйку. — Боже… — в голосе Хены прозвучало нескрываемое удивление, — ты такой ласковый, жутко даже! — Заткнись… — отозвался Тилл недовольно, — ты сама виновата в том, что напоила его. — Я не заливала алкоголь ему в глотку насильно, сам согласился, — возразила та. — Чего ты так всполошился? Проспится и будет как новенький. Тилл не мог объяснить, с чего вдруг начал суетиться. В конце концов, сам он впервые попробовал алкоголь лет в 14 и ничего, не помер в итоге. Максимум проблевался несколько раз. — Да хер его знает, — буркнул Тилл, попытавшись скрыть смущение. Иван в этот момент гордо продемонстрировал ему почти пустую бутылку. — Молодец, — похвалил Тилл, покровительственно похлопав его по боку. — Пойдем. Уложим тебя спать. — Нт!.. — Возразил тот, повиснув на Тилле и едва не опрокинув при этом, чем вызвал очередной приступ смеха у Хены. — Тилл… Тилл Тилл Тилл… — Забормотал Иван, потираясь о чужой нос своим, — мой Тилл… — Я здесь, придурошный, успокойся… — Щеки Тилла порозовели. Он попытался оттолкнуть Ивана, но тот оказался сильнее даже находясь в состоянии нестояния. — Вы такие потешные ребятки. Мне следует заходить почаще, когда Иван у тебя в гостях, — заявила сестрица, после того как отсмеявшись помогла таки дотащить Ивана до кровати. — Он и так по жизни слабоумный, а теперь по твоей милости я вынужден буду всю ночь иметь дело с этим ребенком-переростком! — Гневно выкрикнул Тилл, как только ему удалось спихнуть тяжесть со своих плеч, наполовину уложив, наполовину уронив Ивана на жесткий матрац. — Айай, малыш Тилли, — усмехнувшись, Хена демонстративно погрозила ему пальцем. — Нехорошо домогаться к людям, когда те пьяны. — Я… — Тилл возмущенно вспыхнул. — Д-да я не!.. Я не собирался!.. — Тилл, — прервала его Хена неожиданно ровным голосом. Уловив изменения в ее поведении, Тилл послушно замолчал. — Просто чтобы ты знал. Мне все равно, с кем ты там ебешься, с девками или же с мужиками. Но ты уверен, что у тебя все в порядке? Тилл посмотрел на Ивана. Его обычно аккуратно причесанные черные волосы разметались по простыне. Тилл готов был поспорить, что ни один коллега по работе ни разу не видел Ивана таким, каким тот позволял себе быть в его обществе. «Такой придурок…» — пронеслось в голове Тилла умиленно. — Да, — не колеблясь произнес он вслух, неосознанно смягчив взгляд. — Уверен. Ставшее было серьезным лицо Хены спустя секунду снова расплылось в легкомысленной улыбке. — Ну, тогда мне не о чем переживать! — Она отсалютовала недопитой бутылкой. — Развлекайтесь, голубки! Когда дверь за ней с грохотом закрылась, Тилл вновь перевел взгляд на спящее лицо Ивана. Тот дрых, раскинувшись на всю кровать и уже успев пустить слюну на пододеяльник. — Развлекаться… — Пробормотал Тилл со вздохом.