Друг познаётся в беде

За насыщенным утром как по заказу следовал бы крепкий полуденный сон, наполненный чудаковатыми и, порой, не имеющими никакого смысла сновидениями, сюжет которых забудется примерно в тот же самый миг, как пантера откроет глаза. Но в силу последних обстоятельств, он вынужден был пропустить свою сиесту и сконцентрировать всё своё внимание на рыжеволосой девушке, поведение и маски на лице которой сменялись за секунду – и этого времени было достаточно только лишь для того, чтобы моргнуть раз и метаморфозу в её облике не заметить вовсе. Вопреки ожиданиям Шэдоу, девушка не направилась в выделенную ей комнату и даже не пошла вслед за фавнами, которым госпожа Сибилла наказала сопроводить ледяного мага в его временные покои и проследить, чтобы он как следует отдохнул, нет – чародейка с лисьей улыбкой ушла дальше и исчезла в дверях некоей аудитории, наполненной различными музыкальными инструментами. Грациозной, даже поистине кошачьей походкой она направилась к подиуму и щёлкнула пальцами — эфирный клавишный инструмента вырос буквально из воздуха. Селеста лёгким движением руки провела по всем клавишам сразу, создав упорядоченный, но не совсем приятный на слух звук прежде, чем начать играть что-то, хоть немного напоминающее цельную мелодию. Сумеречный призрак скрылся тенью за одним из инструментов и стал дожидаться... чего-нибудь. Знака, жеста, слова – всего, что поможет ему наконец понять суть происходящего. И он надеялся увидеть это что-то в ближайшее время, потому что пропущенный полуденный сон ему ещё аукнется в самый неподходящий момент. Мальчишка силился не сомкнуть глаз – что в обличие тени было ещё сложнее – но расслышал звук шагов. — Так и знал, что это ты. — как будто услышав терзания юного хищника, к компании рыжеволосой чародейки присоединился и Север. Он больше не выглядел таким потерянным и взвинченным, скорее – смирившимся. — Столько доставала Зода, чтобы он научил тебя играть на рояле... нельзя, чтобы плоды его трудов канули в небытие. —Ха-ха, к твоему сведению: я умела играть и до того, как познакомилась с вами. — Селеста не отрывалась от клавиш, продолжала играть ненавязчивую мелодию, пускай и старалась делать это в разы тише. — Мне надо было только... отшлифовать мои умения. — Не сомневаюсь. — пожал плечами мужчина, оторвавшись от дверного проёма. Закрыв за собой громоздкую дверь, он медленными, выверенными шагами направился к подиуму, по пути изучив взглядом все представленные в аудитории инструменты. — Можно присесть? Селеста махнула рукой и банкетка, на которой она сидела, вытянулась в длину. Север буквально рухнул на эфирный предмет, безо всякой опасности, что он может треснуть и разбираться сотней осколков – должно быть, в искусстве подруги манипулировать этим необычным материалом маг не сомневался ни на йоту. Мужчина сел спиной к роялю – так, что его правое плечо было в нескольких сантиметров от правой руки девушки. Он упёрся локтями в свои колени и опустил голову, бледными пальцами сжав такие же бледные волосы. Какое-то время они провели в полной тишине – мелодии клавишных не в счёт – и не проронили меж собой ни слова. Но в тоже время, их настроения так разительно отличались друг от друга, что Шэдоу показалось куда более интересным и важным сперва внимательно изучить двух богоизбранных взглядом. Селеста Хилл излучала странного рода спокойствие и умиротворение, что отражалось и в её плавной игре и в лёгкой едва заметной улыбке, что затрагивала только уголки её губ. Девушка почти неслышно напевала тексты к той мелодии, что нашла жизнь в клавишном инструменте, и изредка останавливалась, когда решала, что песня ей наскучила и следовало бы переключиться на что-то другое. Всё её внимание было сосредоточено на рояле, хотя этого и нельзя было сказать с полной уверенностью, поскольку глаза чародейки были закрыты всё это время. В ярком контрасте с ней был Север Бореалис, за несколько часов потерявший все свои краски. Если несколько месяцев назад он был ярким солнечным лучом, что пробивался сквозь свинцовые тучи, когда появился в Алфее – он сам походил на эту свинцовую тучу. Теперь же, восседая рядом с воплощением жизни и пробуждения после тёмной ночи, он напоминал Шэдоу… пустошь. — Мне стоит вернуться домой. — признал маг тихим тоном. И Селеста, должно быть, ожидала подобного: её пальцы не замерли в воздухе и не упали на клавиши, создав какофонию звуков. Она закончила игру также плавно, как и начала. Щелчок пальцев и рояль рассыпался, сродни пеплу. Сама же чародейка немного наклонилась назад, уперевшись ладонями в край банкетки. — Ты видела, что произошло! Я мог… — Ты остановился, когда услышал мой голос. — заключила девушка с долей меланхолии в голосе и подняла ладонь так, чтобы свет лампы сверху просачивался сквозь пальцы тонкими лучами. — Божественный дар ещё действует на тебя. — И если тебя не будет рядом? — вопрос показался отрезвляющим, что заставило чародейку погрузиться в тишину. Она продолжала смотреть на свет сквозь свои пальцы, но и это ей вскоре наскучило. Поднявшись на ноги, Селеста начала ходить по аудитории и изучать представленные музыкальные инструменты, на некоторых из них она даже пыталась играть. — Ты знаешь, что я прав. — Возможно. — Селеста испробовала уже добрую половину всех инструментов и, не обнаружив ничего интересного, вернулась к Северу с поникшим видом. — И твоя правота раздражает. Её удар по плечу был неощутимым, тем более для богоизбранного воина, который в отличие от самой чародейки использует в бою физическую силу больше, чем магию. — Зайди к ней. — голос девушки стал заметно мягче и Север только наклонил голову набок, словно щенок, до конца не понимающий чего от него хотят. — Перед тем, как вернёшься. Зайди к снежной принцессе. — Не уверен, что она будет рада меня видеть. — горькая усмешка сорвалась с губ беловолосого, но он больше не пытался вырвать свои и без того короткие волосы. Выдохнув медленно и плавно, он сел на банкетке немного ровнее. — Она, наверное, сейчас думает, что я совсем с катушек съехал. — Она не единственная, кто так думает после сегодняшней твоей выходки. Но дело далеко не в этом. — дурная привычка чародейки закидывать интригу там, где она вовсе неуместна, начинала немного утомлять. И раздражение, должно быть, ясно читалось в глазах мага, поскольку Хилл вскоре добавила. — Поверь мне, ты не хочешь оставлять всё, как есть. Кто-то что-то не понял, кто-то что-то не рассказал – всё это приведёт только к большей разрухе. Возможно, даже разобьёт ей сердце – а это вещица хрупкая. — Ты говоришь очень уверенно. — ухмыльнулся маг невольно, но увидев улыбку снисходительную и меланхоличную на лице подруги, осёкся и потупил взгляд. — Прости, я иногда забываю, что... — Трудно помнить то, о чём все предпочитают не вспоминать. — Селеста только пожала плечами, извинения друга всерьёз не воспринимая и точно не намереваясь углубляться в причины, по которым он посчитал нужным выразить своё сочувствие. — Трудно помнить то, чего я не знаю. Но никто не останавливает меня от попыток. Во всяком случае пока. Девушка стала пропускать пряди своих длинных волос сквозь пальцы, упиваясь бархатными ощущениями, которые приносило столь простое действие. Пару раз она собирала волосы в хвост, но с громким выдохом опускала руки, позволяя огненным локонам вновь расстелиться по своим плечам. Тихонько напевая какую-то мелодию и постукивая ногтями в ритм своей мелодике, чародейка вновь погрузилась в пучину далёких мыслей. — У тебя остались ещё… — голос Севера был достаточно тихим, чтобы и Шэдоу с его острым слухом пришлось постараться, дабы расслышать этот шёпот. Даже удивительно немного, что ушедшая в себя чародейка повернулась к нему в ту же секунду с терпеливой улыбкой на лице. — Мои воспоминания? Избранная голоса изогнула изящную тонкую бровь, бросив попытки разгладить волосы и полностью обратив всё своё внимание на друга, который, казалось, с трудом пытается правильно подобрать нужные слова. И ледяной маг усмехается, проводит ладонью по своему лицу, когда понимает сколько времени у него уходит теперь даже для банального разговора. — Мне надо знать всё. — силится он объяснить напарнице своё состояние, но понимает, что выходит слабо. Собирает руки в замок и упирается в него лбом, настолько сильно, что несомненно оставит красный след. — Если я хочу попрощаться правильно, я должен... помнить всё, что произошло. Затянувшаяся тишина прерывалась только редкими постукиваниями острых ноготков по банкетке, которые сопровождали чародейку в её раздумьях. Плечи девушки затряслись в слабом, едва слышном смехе, который прекратился в ту же секунду, что заполнил аудиторию. Не бросив лишнего взгляда на друга, Селеста подняла ладонь с тремя стеклянными шариками. В них что-то двигалось, картинки сменяли одна другую, но были такими размазанными, что с высоты своего укрытия Шэдоу не мог разглядеть их. — Это последние, но будь осторожен. — оттолкнувшись от банкетки, богоизбранная голоса встала на ноги и начала измерять шагами большой зал. Гораздо позже пантера заметил, что у её движений есть стиль, невидимая линия танца, которой девушка безропотно следует, не сдвигаясь и на миллиметр. — Они могут раздавить тебя. За грациозным поворотом последовал поклон, коим артисты прощаются со зрителями с большой сцены. И девушка исчезла в длинных коридорах, оставив ледяного мага самостоятельно принимать решение. Он довольно долго сидел неподвижно, искоса взирая на оставленные стеклянные шарики с подозрением и даже недоверием, пока наконец не коснулся кончиком пальца одного из них.

***

Шэдоу сбежал из зала с музыкальными инструментами, как только завершилась первая вспышка. Мир расплывался перед глазами, ежесекундно переплетаясь с тем, что он увидел в стеклянной капле. Казалось даже, что пока левым глазом пантера видел коридоры школы и прямоугольники света от длинных окон, правым – он смотрит на тёмную комнату. Закрытую, опустошённую, холодную, единственным признаком жизни в которой были редкие всхлипы и тихий плач. Прошла секунду и воспоминание начало своё движение, судорожно ища источник этих душераздирающих звуков. Охватившие его эмоции были очень странными и запутанными – пантере казалось, что если он не уйдёт прямо сейчас, то рухнет на пол из-за головной боли. Изо всех сил зажмурившись, сумеречный призрак мотнул головой в надежде избавиться от этих сменяющих друг друга картинок – и довольно сильно впечатался в ближайший угол. Наверное, он рассёк бровь. — На сегодня хватит приключений. — даже шагая по тихому и безлюдному коридору, мальчик чувствовал, как всё ещё стоит дыбом шерсть на его загривке и как распушён от напряжения хвост. Слышал, как бурлит кровь в его жилах, и как сердце нещадно бьётся о рёбра. — И на ближайшие дни... Пантера быстро ускользнул гибкой тенью, не желая ни встречаться ни вступать в разговор с кем-либо ещё. В самый настоящий момент он хотел только добраться до комнаты, где – очень сильно хотелось бы верить – сейчас была его связанная. Желательно, одна. Без других фей. Без других стражей. Просто одна. Однако же, когда до искомой двери оставалось пройти всего пару шагов, он услышал, что надежды его тщетны: вместе с Небулой есть и другие феи и они что-то обсуждают. Что-то, что по тону беседы Шэдоу мог бы назвать серьёзным и неприятным. Но к этому заключению пантера пришёл уже после того, как прошмыгнул под дверью. — Эм, упс, я... ха, кажется, помешал? На явно незваного гостя смотрела не одна, не две и даже не три пары глаз: все старшие феи вместе с королевой-матерью и её стражем. Даже странно, что волки оставили компанию своих связанных – где они тогда? Собственное, нет разницы. Оставленный, видно, кем-то из студентов маленький цветок вырвался из своего горшка с землёй и походил скорее на плотоядного зверя с острой пастью – что-то разозлило Диану. Стёкла на окнах, выходящих на солнечную сторону комнату, были покрыты слоем витиеватого инея и даже льда, пока на подоконнике лежал снег – явный признак несогласия Авроры. Стоящая между ними Моргана явно говорила о попытке примерить двух воинствующих фей, пока Сибилла старательно избавлялась от последствий их, пока что, вербальной стычки. Одного строгого прищура трёхлапого волка было достаточно, чтобы Шэдоу начал отступать обратно к двери. И что-то, должно быть, было написано на его морде, потому что в следующий миг он услышал твёрдый голос Небулы: — Не оставите нас? — недостаточно мягко для просьбы, не слишком жёстко для приказа. Что-то среднее, но суть её слов доносило прекрасно. И спорить никто не стал. Чёрная звезда прошёл мимо, прихрамывая на единственную переднюю лапу и не сводя заинтересованного взгляда с принца пантер. Старшие феи покинули комнату, договорившись, что вернутся в ближайший час и что, если им нужно больше времени, Небула предупредит об этом. Стоило двери закрыться за ними, королева земных фей села на край кровати и обратилась к мальчику. — Иди сюда. — слова ещё не успели полностью сорваться с её губ, а пантера уже забрался на кровать и уткнулся головой в её плечо, обвил свой хвост вокруг талии волшебницы и стал хватать ртом воздух. — Дыши глубже. Со слов Небулы это казалось простым – но это было очень сложно! Шэдоу старался, как мог, но с каждой прошедшей секундой ощущал только, что всё сильнее выпускает острые когти и они, наверное, начинают рвать одежду его связанной – это плохо. Хищник попытался отпрянуть от подруги, что получалось плохо и рвано, но волшебница не позволила ему – только обняла в разы сильнее и стала слабо покачиваться. Подобные «тиски» должны были бы выбить из его лёгких остатки воздуха, но почему-то имели ровно обратный эффект. Из-за кольца её рук пантера был скован в действиях, в хаотичных движениях, порывы к которым появлялись по несколько раз в секунду. — Назови пять предметов, которые ты видишь. — мягкая команда сорвалась с её губ, застав хищника врасплох. Он смог выдавить из себя что-то среднее между хрипом и скрипом, но надеялся, что вопрос в этом звуке Небула услышала. — Доверься мне... назови пять предметов, которые ты видишь. Королева фей лишь немного ослабила хватку, позволив мальчику поднять голову немного и оглядеть часть комнаты за её плечом. Всё ещё до конца не понимая сути её просьбы, Шэдоу всё же постарался сделать то, о чём его спросят. — Эм... шкаф. — он занимал довольно большое пространство в той части стены, которую старательно изучал мальчик, потому не заменить его было довольно трудно. Не мешала даже расплывшаяся перед глазами картинка. — Стол, лампа, книги... они все на столе. Сколько ещё? — Один. — где-то между словом книги и вопросом, произнесённым тихим и ломким голосом мальчика, фея стала медленно гладить его по спине. Иногда она доходила до самого кончика его хвоста, который невольно сжимал её пальцы и не давал девушке отвести руку. Один... — Окно. — за окном тоже много чего было видно, но разглядеть это «много» было уже сложнее. — Хорошо. — похвала была простой, самой что ни на есть обычной, но почему-то творила чудеса с попытками Шэдоу вздохнуть чуть глубже, чем сейчас. — Назови четыре твоих ощущения. Ощущения? Вроде как, что он чувствует? — Слишком много. — прохрипел он на выдохе, вновь зажмурившись как можно сильнее и сжавшись в комок у плеча Небулы. — Много... — Постарайся сосредоточиться на приятных ощущениях. — новая мягкая команда не убедила пантеру успокоиться, но с закрытыми глазами он куда лучше ощущал всё, что делает его связанная. — Твои руки. — мальчик не был уверен, как назвать именно ощущение. Но королева фей не переставала гладить его спину и это было приятно. Волшебницу его ответ, наверное, устроил, потому что она медленно кивнула головой. Шэдоу засмеялся осторожно. — Твои волосы щекочут. — Что ещё? — Ты тёплая. — буквально промурчал мальчик, потеревшись головой о грудь девушки, и наконец глубоко вздохнул. — И мягкая. На сей раз засмеялась уже его связанная, но страж не нашёл в себе желания злиться на неё за это. Особенно, когда она положила голову поверх его собственной, теперь абсолютно точно окружив его только лишь своим присутствием. — Три звука, которые ты слышишь. — эта просьба была произнесена шёпотом. Быть может, она заметила, что пантера успокаивается, и не хотела нарушать его мирное состояние. Быть может, она и сама уже устала держать его вот так, потому берегла силы. — Твой голос. — звуки давались куда проще. Особенно после того, как звон в его ушах пропал. Особенно, когда он прислонился к груди феи и услышал ритмичный, медленный стук: — Твоё сердце. И моё сердце. — Хорошо. Два запаха, которые ты вдыхаешь. — постепенно ладонь с его спины переместилась на каждую из его лап по очереди, на его шею, где шерсть уже не стояла дыбом. И Шэдоу вдохнул, как можно глубже прежде, чем ответить. — Лаванда. — в этом запахе он не сомневался. Этот запах был с ним с самого рождения и всегда окутывал теплом, позволял чувствовать себя в безопасности. В какой-то момент Шэдоу начал мурчать, продолжая тереться головой о плечо подруги, но до сих пор она не останавливала его. — Сладкий чай. Должно быть, Сибиллы. Только она может пить настолько сладкий чай, что уже от одного запаха можно было понять, сколько мёда добавили в травяной отвар. — Одна добрая мысль о тебе. — Всего одна? — спросил он с привычной язвительностью в тоне, которую по ощущениям своим не использовал уже несколько дней. — Да, одна, Шэдоу. — понукала его фея беззлобно, легонько сжимая длинный хвост. — Я знаю, что у тебя большой выбор. — Хм… — пантера находил всё более манящей идею просто закрыть глаза и утопать в мягких прикосновениях королевы, от которых едва ощутимые уколы электричества проходили по всего его телу. — Я твой главный королевский советник. — Это всё? — очевидно, его связанная меньше всего ожидала услышать этот вариант. — Ты сказала выбрать. — хмыкнул пантера. И ему не нужно было смотреть, чтобы во всех красках представлять, как волшебница закатывает глаза на такую ремарку. Однако же теперь, когда воздух свободно поступал в его лёгкие, в ушах не звенело, а кровь не бурлила в венах громче, чем самый высокий водопад, Шэдоу позволил себе отпрянуть от плеча подруги совсем немного и взглянуть на неё. — Что… ты только что сделала? — Это называется заземлением. — Небула не прекращала гладить его и первые несколько секунд поднимала и опускала ладонь в такт своему дыханию, которое пантера невольно повторял. — Помогает успокоиться при… в общем-то неважно. — Откуда ты это знаешь? — само понятие он слышал и даже видел, как другие пытаются успокоить себя. Но чаще наблюдал, как сжимаются в клубок и закрывают морду хвостом, чтобы успокоиться. То, что сделала Небула – для него в новинку. — Это… тоже неважно, Шэдоу. — мальчик приметил этот странный блеск в глазах королевы. Он видел его всего пару раз, когда волшебница просыпалась в холодному поту посреди ночи, дыша рвано и часто, в следующий миг они обычно тянулся к нему и притягивала к своей груди. Действие для пантеры всегда оставалось непонятным, порой он даже не открывал глаза, когда ощущал на себе кольцо её рук. Но теперь, кажется, он представляет... важность этих удушающих объятий. — Расскажешь мне, что произошло? Он уже успел позабыть... — Я больше не буду подслушивать чужие разговоры. — выдал он на одном дыхании, не сводя пристального взгляда с лица подруги. Наверное, это одна из причин, по которой он смог увидеть недоумение, отразившееся в лёгком изгибе брови и чуть приоткрытых губах. — И подсматривать тоже не буду. — Шэдоу, о чём ты говоришь? — недоумение так явно проступало в голосе королевы фей, что пантера невольно чувствовал себя виноватым в то, что вводит подругу в такой ступор. Однако же, ни её тона ни немого вопроса во взгляде не было достаточно, чтобы хоть как-то замедлить рой мыслей в голове мальчишки. — Я же не хотел вмешиваться! Я-я только хотел посмотреть, в чём там дело и уйти, честное слово, я... — когда в последний раз он говорил с такой скоростью? Порой казалось, что слова вырываются сами собой, пропуская этап осмысления. — Я не был готов к омутам! Я даже не понял, что это они, пока... — Шэдоу, стоп! — тёплые ладони обхватили его морду, буквально вынудив замереть и остановить взгляд на лице девушки. Небула скривилась едва заметно, когда пантера от неожиданного вмешательства выпустил когти, которые, наверняка, порвали её кофту. Возможно, он даже оставил царапины на её плечах. — Расскажи по порядку: что произошло? Долго и старательно сумеречный призрак воссоздавал для своей связанной недавние события. Изредка останавливаясь, чтобы вспомнить точные реплики, интонации и мимику, которую показали ему богоизбранные. Пантера не был знаком с ними также хорошо, как волки – но даже он понимал, что вели они себя довольно странно. Даже для самих себя. И, возможно, ему стоит обсудить это с рыжими хищниками прежде, чем приходить к каким-либо выводам. Однако же, прямо сейчас кандидатура Небулы его вполне себе устраивает. — А потом он открыл омут и я увидел часть его воспоминаний. — объяснял Шэдоу методично, примечая, что брови Небулы хмурятся всё сильнее с каждым сказанным словом. Особенно сейчас, когда он был особенно близко к причинам своей... паники? — Из-за этого меня и поглотило. Омуты так защищаются от чужаков. Защищают чувства и эмоции того, для кого хранят их. Бывшая фея войны молчала довольно долго по меркам пантеры. С её опущенным на колени взором Шэдоу примечал мелкую дрожь ресниц от того, как хаотично бегали её зрачки из стороны в сторону – как она пыталась разложить по полочкам услышанное. Но будто бы отказывалась верить в правдивость истории. — И что ты увидел? — вопрос вполне ожидаемый и всё же. — Я не думаю, что могу об этом рассказать. — мальчик невольно прижал к голове уши и сполз с колен подруги на кровать. Полностью успокоившись, он теперь упорно избегал зоркого взора королевы и бурил дыру где-то в потолке. — Это было очень личное. Ну реально личное. Что-то мелькнуло во взгляде волшебницы. Что-то, что Шэдоу мог бы описать как язвительное недоверие и даже усмешку. И он мог бы обидеться на подобное, если бы Небула не пожала плечами в следующий же миг: — Уж ладно. — отказалась она от своего любопытства с завидной лёгкостью, природу которой мальчик понял довольно скоро. — Аврора вряд ли обрадуется, если узнает об этом. — Ты её боишься? — сумеречный призрак не смог сдержать издёвки в голосе и в ухмылке, такой широкой, что были видны все его блестящие клыки. — Никогда бы не подумал. — Я не хочу предавать её доверия, Шэдоу. — девушка щёлкнула своего стража в ту секунду, что он решил закатить глаза на неподдельную искренность и серьёзность в её голосе. — Добиться её расположения было трудно. После такого – это будет невозможно. — Ну, ты дольше с ней знакома. — причин спорить с доводами подруги у пантеры не было. К тому же, это избавляло его от необходимости раскрывать чужие тайны и личные отношения. — Тебе лучше знать. — Но даже то, что ты рассказал, беспокоит меня. — протянула вдруг королева тоном меланхоличным и задумчивым, заправив за ухо упавшую прядь волос. — Ты точно уверен, что он уйдёт? — Я бы сказал, что ледышка был довольно серьёзен. И Хилл не пыталась его переубедить. — А сама она уходить не планирует? — мальчишка выгнул бровь невольно, услышав в голосе связанной чистую, ничем не прикрытую... враждебность, что ли. — Она ведь пришла помогать ему, разве нет? Если Север уйдёт, разве она не пойдёт с ним? Второй принц пантер довольно долго изучал волшебницу взглядом, пока не выдал с долей ехидства: — Тебя так цепляет, что она липла к Дику? — Шэдоу шутил. Честно и искренне шутил, но даже не думал увидеть тень осознания и тревоги во взгляде королевы. — Ты же не серьёзно.... — Я не поэтому испытываю к ней неприязнь. — подумав с секунду, девушка добавила голосом на несколько тонов тише. — Не только поэтому. — Ага, как скажешь. Сумеречный призрак не нашёл в себе сил дразнить фею и дальше, хотя бы в определённой мере испытывал такое желание. Он прекрасно понимал, что его связанная не заслужила таких провокаций – особенно после того, как помогла ему вынуть голову откуда-то из русла горной реки и выбраться обратно на берег. Тем не менее, моральная дилемма его разрешена так и не была, потому, быть может, будет правильным дождаться отбытия белого волка. А уж после этого можно и помучить трёх рыжих братьев.

***

Пещеры на первых этажах Тартара становились тем тише, чем больше времени проводила в них первородная демонесса. Но мир теней и призрачных силуэтов, хранившихся в этих стенах не затихал ни на минуту – и превращался в целую арену распрей и битв в те мгновения, когда сосуды воскрешённых детей отправлялись на покой. — Теперь мы потеряли Андреас. — скрипел клыками высокий силуэт, острыми когтями царапая крепкие туманные стены, что не давали ему покинуть лабиринты теней. — Но должен признаться, я удивлён... — Ты сохранил в себе умение удивляться миру? — спросил кто-то из теней, не придавая тону своего голоса особой злобы, но явно намереваясь поддеть. — Ты не слишком стар для этого, Хафрес? Названный демон только скривился, в словесную перепалку вступать не желая. Новость о гибели сестры всё ещё билась в его голове беспомощным зверем, посаженным и забытым в проржавевшей клетке. Потому он и вздрогнул от сильного удара по несуществующей земле, от которой туманные силуэты рассеялись, будто разбитые порывом ветра, и затихли. Эмоций своих особо не проявляя, высокий демон покосился в сторону брата. — Что тебя удивило? — терпеливый тон приземлённой груды камней в обычной ситуации раздражал длинноного, но в редкие моменты приносил успокоение. Моменты, вроде этого. — Та девчонка... — едва различимый шёпот сорвался с уст тени. — Она придала Андреас очень мягкой и безмятежной казни. — И что именно удивляет тебя в её милосердии? — Я помню много битв, которые мы прошли. Помню силу и упорство нашего противника, но милосердие? — едва не сплюнул высокий силуэт, не веря собственным словам. — Наш враг изменился за эти столетия. — Наш враг умер всё те же столетия назад, брат. — голос, походивший на сход лавины или оползень, громыхал в ушах Хафреса хлеще всякого рога войны. Но прямо сейчас вызывал грустную, меланхоличную улыбку. — Эти чародеи нам не враги. — Пиршества и празднества в Шан-Джагане сделали тебя мягким, Мальтус. — голос вязкий, словно болотная топь, зазывающий, словно свист охотника, сопровождался шорохом туманной земли, что путалась в чешуе на животе и хвосте хозяина. — Любой представитель новой расы – наш враг. Они не станут спрашивать о намерениях демона прежде, чем обнажить свой меч. — Ты слишком долго спал, Вайн. — парировал Мальтус, с места своего не двигаясь и взора в сторону пришедшего брата не поднимая. — И ты был на тех же пиршествах, что и я. Туманный силуэт с широким капюшоном и острой мордой, горящими бледными глазами по форме миндаля, занявшими место по обе стороны гладкого носа. Гибким длинным языком, дрожащим сродни погремушке на хвосте змеи, Вайн сопровождал каждое своё слово, вынуждая длинноного демона кривить нос брезгливо и отводить взор в сторону стен. — Я был в их главе и сражался с другими воинами. — резал он воздух лапами со скрюченными когтями, открыто выражая своё негодование. — Ты скрывался в углу, догоняясь любым попавшимся под руку ликёром. — Я не виноват, что тебе не подливали. — от смеха каменного демона сотрясались стены. Будь они в пещерах Тартара, на их головы уже посыпался бы потолок. — Ты доставлял слишком много проблем своей воинственностью, брат. Змеиный шёпот был единственным предупреждением. Рывок, последовавший после, был нацелен на глотку демона, но острые когти не нашли своей цели. — Привыкай к новым правилам, брат. — ухмыльнулся длинноногий демон, наблюдая, как беспомощно барахтается в цепях вечный воин. С остервенением он плевался ядом в сторону каменного собрата и прыскал руками, пытаясь задеть его хоть кончиком когтя, но потуги его были тщетны. — Чем больше ты хочешь навредить ему, тем сильнее будут цепи. Вайн сопротивлялся и боролся с цепями ещё несколько мгновений, пока не выдохнул медленно и не опустил ладони. Проклятые оковы смирение его почувствовав, ослабли и вернули демону свободу передвижений. Шипя недовольно, новопришедший силуэт потирал запястья и разминал шею, свой устрашающий капюшон опустив. Собратьев своих взглядом презрительным окинув, демон поплёлся в глубину лабиринта. — Болтайте меньше. — выдал он напоследок, даже не повернувшись. — Тени шепчутся, будто бы среди нас ходит погибель. Со взглядом, что не поднимался выше собственного носа, Вайн и не мог заметить, как изредка моргает пара синих огней, наблюдающая за ними лучше всякой охотничьей гончей. Не мог заметить, как множество хвостов следует за этими огнями. И как владелец их, своего присутствия не скрывая, существует в этих тенях. Скрипит зубами от нетерпения и дышит им в спину. Как легко он покидает лабиринты туманов по своему желанию и следит за демонами Тартара. И как одного его движения было достаточно, чтобы узник глубоких пещер упал замертво.