Блич: Я покажу вам Ад

Глава 108.

Под мрачным небом, усеянным клинками, вокруг раздавались крики заклинаний, и дыхание смерти легонько касалось шеи. Лицо Киёши оставалось спокойным, когда позади него из земли поднялись огромные кровавые врата с надписью «Врата Ада». Он не смотрел на тех, кто произносил заклинания, а только сказал Нэлл: «Нэлл, держись за моё плечо!» Нэлл кивнула, её маленькие руки крепко ухватились за теперь уже изменённое до неузнаваемости одеяние Киёши. Поверхность свитка слегка взволновалась, когда Киёши протянул руку, и в его ладони появился меч, словно выкованный из чернил. Смотря на нескончаемый поток атакующих его врагов, Киёши вспоминал слова старика Ямамото в тот солнечный полдень: Когда ты сталкиваешься с множеством врагов, не паникуй, наблюдай внимательно. В их нападениях всегда будут пробелы, где они будут пересекаться и мешать друг другу. Ты только должен найти эти слабые места и использовать их, чтобы прорвать своё окружение, а порой даже обратить оружие врагов против них самих. С сердцем, спокойным как вода, Киёши мгновенно обнаружил бесчисленные уязвимости в атаках противников. Слева, на два дюйма выше, один горизонтальный удар отобьёт оружие врагов, заставив их проткнуть друг друга. Справа, на три фута по диагонали, один прямой укол обезвредит одного врага и направит его атаку на другого за спиной. В мгновение ока Киёши вычислил все слабые места в атаках противников и подумал: «Атаки вас четверых не сравняться с ударами одного старика Ямамото — они полны уязвимостей!» С поворотом запястья, чернильный клинок разрезал ночное небо, поглощая серебряный свет луны. Густая кровь окрашивала песок, и лунный свет казался грязным и осквернённым, отражаясь от неё. Из десяти нападавших, один был убит Бьякураем, из четырёх напавших на него один погиб быстро, его шея была мгновенно перерезана, двое погибли от своих же клинков, а два получили серьёзные ранения. Из трёх, произносивших хадо, один был убит ударом огромной булавы Дондочакки, а два других были отброшены прочь, не успев завершить заклинание. Двое, произносивших бакудо, были обезглавлены световым мечом Пеше, но один успел завершить своё заклинание и связал Асано Киёши на мгновение. Это мгновение позволило одному из раненых врагов проткнуть живот Киёши. Кровь и ошмётки внутренностей вырвались наружу, и Киёши почувствовал, как его голова закружилась. Если бы Нэлл в последний момент не применила "суперускорение" и не оттолкнула его, проткнута была бы его голова. Но из-за её самопожертвования, на её спине появилась рана от меча другого врага. Рана была неглубокой, но достаточно серьёзной, чтобы ослабить и без того хрупкое тело Нэлл. Видя Нэлл, лежащую в луже крови, лицо Киёши исказилось в злобной гримасе, его залитое кровью лицо отражало ярость самого ада. Пеше и Дондочакка, заметив раненую Нэлл, тут же потеряли свои обычные весёлые выражения. Их лица стали мрачными, особенно огромное лицо Дондочакки, которое в таком состоянии выглядело устрашающе. С железной дубиной, покрытой кровью и мясом, он направился к двум ещё живым нападающим. Каждый его шаг оставлял кровавый след. Пеше, держа в руках синий световой меч, тихо и мрачно проговорил: «Мы поклялись, что никогда больше не позволим Нэлл пострадать! И если кто-то посмеет снова причинить ей боль, мы станем демонами, жаждущими крови, безумными псами, рвущими всех на части!» С этими словами они бросились на оставшихся врагов. Те, не собираясь умирать без боя, поднялись и, размахивая мечами, покрытыми фиолетовым ядом, приготовились к обороне. Тело Киёши было залито кровью, он осторожно держал Нэлл, и зелёный свет в его руках светился, пока он лечил её раны. Увидев, что её лицо стало немного лучше, Киёши с облегчением вздохнул. Держа Нэлл в левой руке, он правой рукой послал пылающую волну огня на одного из оставшихся в живых нападающих. «Ааа!!» Пронзительный душераздирающий крик разнёсся в ночи. Лицо Киёши, освещённое пламенем, с под этим контрастом, где тени покрывали его окровавленное лицо, напоминало древнего демона из Общества Душ. Он поднял палец в сторону последнего нападающего и произнёс холодным тоном: «Тот кто коронован именем человека, носящий маску из плоти и крови, летящий на десяти тысячах крыльев. Придет гроза и пустое вращающееся колесо разобьет свет на шесть частей! Бакудо №61 — Рикуджокоро!» С несколькими световыми лентами, полностью произнесённый Рикуджокоро полностью обездвижил последнего нападающего. Полное произнесение Рикуджокоро не только усиливало связывающие способности, но и накладывало полное подавление на тело пленника, включая движение реяцу, физическую активность и даже слегка воздействуя на его чувства. Это заклинание было лучшим средством для допроса. Киёши смотрел на нападавшего, который казался почти мертвым, и его голос был холоден, как лед: «Скажи мне, кто ты? Кто ещё пришёл с вами?» Мужчина в маске волка не произнёс ни слова, словно уже был мёртв. Киёши, не проявляя раздражения, вызвал черный длинный меч и вонзил его в ладонь нападавшего, разлетевшиеся капли крови подчеркнули холодный тон его слов: «Не хочешь говорить — не страшно, я и не ожидал, что ты заговоришь. Я просто хочу, чтобы ты умирал в мучениях. Но если ты заговоришь, я обещаю быструю смерть». Мужчина в маске волка оставался молчаливым. Киёши, с безразличным выражением лица, вонзил ещё один черный меч в другую ладонь. Кровь брызнула, и тело мужчины затряслось от боли, он застонал. Киёши остановился, приподнял его маску кончиком меча. Лицо мужчины исказилось от ужаса: «Не трогай маску! Я... аа!» Но было слишком поздно, кончик меча коснулся края маски. В тот же миг маска самовоспламенилась, обжигая лицо мужчины до неузнаваемости. Киёши, быстро используя лечебные заклинания и анестетики, снизил его страдания и продолжил: «Всё нормально. Здесь никто не узнает, что ты сказал или сделал. Ты уже проявил достаточную преданность. Но разве это справедливо? Твои товарищи умерли быстро, а тебя мучают. Если ты не скажешь, я продолжу пытки. Но если ты дашь мне информацию, я дам тебе быструю смерть...» Мужчина, испытывая невыносимую боль, услышал слова Киёши, его решимость начала колебаться. Глядя на тела своих товарищей, его сердце наполнилось ненавистью и завистью. «Почему? Почему только я страдаю так...» Чувство несправедливости всегда было сильнейшим оружием в подрыве воли.