Детство

      Сегодня пятница, последний рабочий день, после которого начнутся долгожданные выходные. По традиции, каждую пятницу (желательно), встречаются четыре дружные семьи (очень стараются) у кого-то в гостях. Почему пятница? Потому что на выходные у всех свои планы, начиная с небольшого путешествия к родителям или по магазинам и заканчивая валянием в кровати, а лучше — здоровым сном. На этой неделе очередь принимать гостей пала семье Чонгука и Тэхёна, ну и их маленькому сыну — Субину, которому уже пять лет!       Дружная компания собралась около пяти, и даже почти вся. Не хватало только Хосока (брата Чонгука) с мужем, но они заранее в чате всех предупредили, что приедут к самому ужину, так как Юте нужно в больницу с их трёхмесячным счастьем. Зато, семьи Мин и Ким в полном составе. И, наверно, каждый из гостей спросил о самочувствии омеги, раз сто, не меньше, обнял и попросил побольше отдыхать, на что и Чонгук, и Тэхён каждый раз закатывали глаза.       Все гости разбрелись по дому. Омеги отправились на кухню, чтобы приготовить ужин, альфы заняли гостиную и сразу включили футбольный матч (просто сборная Кореи играет именно сегодня), а дети убежали наверх в комнату альфочки.       Тэхён сидит в мягком кресле и пьёт горячий чай с лимоном, периодически поглаживая свой живот, а Чимин и Джин готовят ужин, отняв это занятие у друга.       — Беременные должны как можно больше отдыхать! Особенно те, что уже на седьмом месяце, — причитает Сокджин.       — Да знаю я! Субин же как-то появился на свет!       — Не ворчи, Тэ. Мы о тебе же заботимся! — мечтательно вздыхает Чимин.       — Вот именно, раз твои альфы не могут!       — О чём ты говоришь? Субину только недавно пять исполнилось.       — Вы его слишком разбаловали! Он никого ведь не слушается!       — Чонгука он всегда слушает…       — Так правильно, альфа же. Естественно отец в приоритете. Именно поэтому оба и не заботятся!       — Хорошо, что сейчас у тебя родится омежка.       — Да с чего вы взяли, что плохо-то? А? Они шикарно обо мне заботятся, оба! Ой, — омега резко подскочил и сжал чашку в руках.       — Что такое? Малыш толкнулся? Что-то болит? Что с тобой? Чонгук!       — Блять, что вы так паникуете? То не заботится, то сразу его зовёте… ММММ, — шипит младший омега, а из уст срывается болезненный стон.       — Тэ? Что? Принести чего?       Омега старается дышать через раз, жмурит глаза и сдержанно выдыхает через рот, откидывая голову назад. Всё тело напряжённо, а руки сжимают кружку до побелевших костяшек.       — Чон Чонгук! — кричит Джин, пытаясь забрать у друга стакан, пока тот не разбился.       — Да иду я, — слышится голос альфы, а после и он сам заходит на кухню. Но как только видит, что омеги окружили его мужа, сразу подлетает к нему, шипя, чтобы друзья разошлись.       — Тэ, ты чего?       — Ненавижу, — тяжело шепчет парень и как-то слишком резко выдыхает, падая головой на плечо истинного.       Чонгук обнимает и прижимает ближе к себе, целует шею, как резко чувствует, что Тэхён с силой вцепился в его плечи и часто-часто дышит.       — Что происходит? — взволнованно шепчет альфа, а омега скулит и словно пытается залезть на него.       — Папа, папочка!       На кухню забегает Субин, а за ним и дети Чимина и Джина.       — Мальчики, вы чего? — спрашивает у детей Ким, в первую очередь обращаясь к своему сыну, омежке Каю, который был самым старшим среди этого детсада (в следующем году в школу пойдёт!).       — Пап, а Субин нам телефон не отдаёт.       — Какой телефон, милый? У вас же их нет, маленький, — омега целует мальчика в макушку и смотрит на альф, помешивая рис в кастрюле, которые стоят и смотрят на родителей Субина.       — Папе плохо? — волнуется мальчик.       — На кухне жарко, солнышко, вот у папы и закружилась голова, — шепчет Чимин, а потом переводит взгляд на своего ребёнка, альфочку Ёнджуна, самого младшего, — что за телефон, Ён~и?       — Мы играли в прятки! Мы с Каем прятались, потому что была его очередь водить…       — Не показывай пальцем, кроха, это не прилично.       — Прости… И мы решили спрятаться в комнате у его родителей.       — А кто вам разрешил туда входить? — ругается Джин, — Вам сказано играть либо в детской, либо в гостиной с отцами.       — Джин-и, подожди. А дальше что, Ёнджун? — интересуется Чимин, поглядывая на Субина, что стоит и мнется с ноги на ногу, переживая за папу.       — Мы решили спрятаться в шкафу, а когда открыли дверь — упал телефон.       — И мы решили в него поиграть! Мы потыкали по кнопкам, а он не работает! — радостно кричит Кай, но получает лишь строгий взгляд папы.       — То есть мало того, что вы решили зайти в комнату, чужую комнату, куда вам никто не разрешал заходить, так ещё и вещи берёте без разрешения?!       — Потом пришёл Субин и отнял его!       — Да, он сказал, что дядя Чонгук будет ругаться, и побежал ябедничать!       — И он абсолютно прав!       — Субин-а, — позвал альфа своего сына, удерживая уже на своих бёдрах мужа, — иди ко мне, солнышко.       Мальчик сразу же подбегает к родителям, жалобно смотря на папу, у которого буквально льются слёзы из глаз, хоть он и прячет их в шею истинного.       — Дай, пожалуйста, телефон, который выпал.       — Держи.       И только когда альфочка протянул его отцу, картинка в голове Чона сложилась.       — Дети, мы с вами поговорим немного позже. А сейчас марш в комнату. Субин~а, ты молодец, сынок. Я горжусь тобой. Ты за старшего.       — А папа?       — Сейчас папе полегчает, не переживай, родной.       Альфочка несколько раз кивает и убегает в комнату, а за ним и его друзья. Чонгук сразу же нажимает на кнопку выключения, получая в ответ облегчённый выдох от мужа, который заметно расслабляется и прижимается сильнее к нему, не переставая плакать.       — Чем ты думал, Тэ? А главное — зачем?       — Что такое, Гуки? — взволнованно спрашивает Чимин.       — Ваши дети нашли пульт от… Ну… Да блин, от вибратора, ну, как пробка.       — Что?       — Естественно его так скрутило. Они же, пока тыкали по кнопкам, буквально переключали скорость… — сердится Чонгук, всё ещё обнимая плачущего мужа, — В твоём положении, Тэ, это небезопасно! Секс, блять, и то во много раз лучше! Зачем тебе вибратор, особенно сейчас?       — Чонгук, не дави ты на него. Он вон и так никакой.       — Тэ, солнце, успокойся. Всё закончилось, — нежно шепчет Чимин, массируя его шею.       — Я… Я просто… Просто хотел… А…       — Тише-тише. На вот, держи чай, попей.       Чонгук придерживает кружку своей рукой, тем самым помогая Тэхёну элементарно попить, пока руки омеги трясутся, словно у него тремор.       — Мне… Просто захотелось. Я… Я не-не-не знаю почему. Просто приспичило. Совсем чуть-чуть. На самой маленькой скорости. И ты позвал меня помочь. К-конечно я его выключил. А тут резко вошёл Субин. Вот я и кинул его в шкаф, сразу закрыл. Я… Я не думал, что…       — Тэхён~а, всё хорошо. Идите с Чонгуком разберитесь с этим. Вряд ли ты сам сможешь. А мы ужин закончим, — улыбается Чимин.       — Да, и с детьми поговорим, — ворчит Джин.       — Они не виноваты, — шепчет омега, шмыгая носом.       — Ну-ну, конечно. Идите давайте, — ещё больше сердится Джин.       — Я ног не чувствую, — шепчет парень и краснеет.       И Чонгуку ничего не остаётся, как поднять своё чудо на руки и уйти наверх.       — Это ещё ничего, — шепчет Джин, — я помню, как заставил Намджуна в музее целовать статую, как в каком-то клипе, по телевизору шёл, чтобы посмотреть, как мы выглядим со стороны.       — И как?       — Он отказался, и тогда я вручил ему камеру, чтобы он снимал, и сам пошёл целовать её. А потом скандал устроил, когда к нам подошёл охранник.       — Весело. У меня ничего такого не было…       — У тебя всё впереди.       — Не знаю. Нам с одним Ёнджуном хорошо.       — Юнги не хочет второго?       — Хочет, уже около года хочет. Поэтому когда узнал, что у Гук-и второй сын будет, обиделся на меня и недели две точно игнорил. Не при сыне, естественно. Но потом смирился.       — А ты что, не хочешь? У тебя же со здоровьем всё хорошо.       — Я ещё не готов. Будет у нас второй, но позже. Пока омеги разговаривали на кухне и дальше готовили ужин, Чонгук занёс Тэхёна в ванную и осторожно поставил на ноги рядом со стиральной машинкой, на которую омега сразу же поставил руки и облокотился, чтобы не грохнутся на кафель. Зад неприятно зудит, особенно вокруг злосчастной пробки, и ноги всё ещё ватные.       — Тэхён нагнись немного, я вытащу эту дрянь.       — Нет.       — Это ещё почему?       — Я стесняюсь…       — Прикольно. Тэ… А чего я там не видел? Я тебе больше скажу, я там всё видел, всё вытрахал, всё вылизал, заделал двух детей…       — Заткнись, Чонгук! — краснея ещё больше, шипит Тэхён.       — Стесняшка какой. Тогда сам вытаскивай.       — Не могу.       — Что, не дотянуться?       — Чонгу… — хнычет парень, садится на край ванны и закрывает лицо ладонями, обречённо вздыхая.       — Ты такой ребёнок, Тэ. А ещё хён… А ещё и папа двоих детей.       — Бомгю ещё не родился…       — Три месяца осталось.       — Вообще-то чуть больше двух с половиной…       — Малыш, мы с твоим папой очень ждём тебя. И твой старший брат ждёт. Мы тебя любим, лимончик.       Альфа нежно гладит живот омеги, целует его и прислоняется к нему лбом. Тэхён влюблённым глазами смотрит на мужа и улыбается. А Чонгук хитрый, он резко прижимается к истинному и рукой вытаскивает пробку, слегка блестящую от смазки.       — Спасибо, — шепчет Тэхён.       — Не за что, детка. Но, больше чтобы такого не было, ясно? Только секс.       — Извини…       — К счастью, всё хорошо. Идём к столу.       Дальше всё шло более чем хорошо. Омеги устроили серьёзный разговор своим детям и запретили отцам их жалеть, обещая обо всём рассказать дома, чтобы ещё больше не смущать друга. К самому ужину приехали и Хосок со своей семьёй. Юта с маленьким Тэхёном на руках всё никак не мог понять, почему дети ходят как в воду опущенные, когда они рядом с родителями, но ничего сделать не смог.       Всё собрались на заднем дворике в огромной беседке. Тэхёна усадили на мягкий диван, туда же сел и Чонгук. Сначала между ними был и Субин, но ребёнок быстро покушал, вернее, практически ничего не съел, и убежал играть на площадку.       — Чонгук, — резко начинает Джин.       — Что?       — Сейчас будем ругаться.       — Джин-хён, боже не начинай! — стонет Тэхён.       — Ты почему не заботишься о своём муже? Два альфы в доме, и никакого толку.       — Джин-хён! Они заботятся обо мне! Как помнишь, Субин вообще спас меня!       — Подожди, Тэ. Хён, это Я не забочусь о нём?       — Да, ты! Ты и ваш сын!       — И с чего это такие выводы?       — Потому что всё на Тэхёне! Он вам, бестолочам, всё готовит, дом в чистоте держит, стирает, гладит, моет, постоянно переживает за вас, бегает как белка в колесе! А вы что? Сын не слушается никого, кроме тебя, а вы оба ничего не делаете для него.       — Джин, перестань, — шипит Намджун.       Настала неловкая пауза. Чимин и Юнги молча сидят и кушают, стараясь не влезать в спор, хотя омега понимает, что его друг сейчас абсолютно не прав. Если и ругаться, то не за общим столом, а наедине. Да и ругаться не на что. Хосок с Ютой обменялись грустными взглядами, после чего альфа забрал малыша из рук мужа, позволяя ему выйти в дом за смесью для сыночка. Чонгук же растерянно смотрел на старшего, думая, как бы ответить на такие обвинения, в которых правда лишь в том, что Тэхён вечно за них переживает, а сам омега виновато смотрит вниз, на свой живот, не смея поднять глаза.       — Что, нечего сказать? — спрашивает Джин. Но его сразу затыкает Чимин:       — Джин-хён, что ты тут устроил?! Если у тебя есть вопросы к Чонгуку, так поговори ты с ним лично! Зачем ссориться при всех, тем более за столом. Ты подумал о Тэхёне? Нет. То, что у них свои отношения, а у вас с Джуном другие — это естественно! Вы ведь абсолютно разные люди! Тэхён тебе раз сто сказал, что его семья, именно ЕГО и СЕМЬЯ, хён, о нём заботится. И вообще, ты же знаешь Тэ: сколько ему не запрещай что-то делать — всё равно сделает сам! И ты думаешь, что Чонгук о нём не беспокоится? Серьёзно?! Хватит! Ты должен перед обоими извиниться. Даже не так, перед всеми нами.       Пока Тэхён слушает, как лучший друг его защищает, у парня невольно потекли слёзы. Чонгук сразу это замечает, поэтому притягивает омегу ближе к себе и прислоняется губами ко лбу, вытирая слёзы музыкальными пальцами.       — Тэ…       — Чонгук, прости меня, пожалуйста прости. Я не… Понимаю, почему хён так говорит.       — Я правда настолько мало времени провожу с тобой?       — Что? Нет!       — Я стал дольше находиться на работе и совершено не помогаю тебе с нашим маленьким ураганом. Мне очень жаль, детка.       — Это не правда… Вы оба хорошо обо мне заботитесь!       — Я обещаю, что исправлюсь. И буду больше бывать дома.       — Я правда со всем справляюсь. И я понимаю, что сейчас это в первую очередь из-за того, чтобы потом взять отцовский декрет на три месяца.       — Это не значит, что я должен оставлять свою семью надолго одних.       — Ты нас не оставляешь. Ты всегда рядом с нами, когда нам это нужно. Правда, Бомгю? — шепчет Тэхён, проводя рукой по животику, — Ой.       — Что такое? — Чонгук прикасается своей большой тёплой ладонью к животу и чувствует.       — Тэ? — обеспокоенно зовёт Чимин, прервав свой гневный монолог.       — Бомгю толкается! Наконец-то толкается, — улыбается омега и прячет лицо в изгибе шеи альфы.       — Папочка! — зовёт родителя Субин и пролезает под столом к ним, — Пап? Тебе снова плохо?       — Нет малыш, папе хорошо, — смеётся Чонгук, — давай свою ручку, — альфочка сразу протянул отцу ладошку, а тот её положил на живот омеги, — поздоровайся с братиком.       — Привет, Бомгю! — громко говорит Субин, а в следующую секунду его глаза расширяются, — Папа, он меня ударил!       — Нет, родной. Он с тобой поздоровался. Он толкается, да? — объясняет Тэхён.       — Да… Это значит, что он скоро родится?       — Да, Субин~а. Скоро.       — Бомгю~я проснулся, — радуется Чимин и улыбается так, что вообще перестаёт хоть что-нибудь видеть, но потом резко становится серьёзным, — можно?       — Минни, конечно! Даже не спрашивай!       Омега, сияя от счастья, тут же подскакивает и идёт ближе к другу. Субин сидит боком у папы на коленях, облокотившись на его руку, но когда подошёл старший омега — сразу соскочил с рук и отошёл немножко назад.       — Ты чего, малыш? — удивились родители вместе с Чимином.       — А же альфа, я должен уступать место омегам.       — Ах, солнышко, ты такой сладкий! Я не собираюсь садится на колени твоего папы, я же его раздавлю! — щебечет Мин и осторожно прикладывает свою маленькую ладошку к животу, сразу получая толчок.       — Как это?! Но ведь Юнги-хён не раздавлен! — все за столом засмеялись, включая Джина, а сам ребёнок стоит и в непонятках хлопает своими большими глазками.       — Он альфа, — объясняет Чимин.       — Он меньше папы.       — Субин, родной, Чимин-хён не будет садится ко мне на колени. Видишь? Просто он тоже здоровается с твоим братом.       — Субин~а! Субин~а!       — Хён!       В беседку забежали остальные дети. Субин сразу отвлёкся от папы и снова убежал играть.       Чонгук сидит довольный, как кот, и с важным видом гладит живот омеги, периодически чувствуя слабые толчки его маленького омежки. Тэхён расслабленно лежит у него в руках и словно заново привыкает к этим ощущениям. Что и понятно, всё же, пять лет прошло.       — Чонгук, Тэхён, простите меня, я действительно перегнул палку, — негромко говорит Джин, не поднимая глаз на друзей.       — Чимин-хён прав, что нужно было это делать не при всех. Но, всё же, хён, ты в чём-то прав. Я действительно мало повожу времени с семьёй.       — Рад, что ты это понимаешь…       — Джин-хён! — заводится Тэхён, но новый толчок его успокаивает.       — Прости… Я просто переживаю за тебя. За вас всех. Очень сильно. И мне так хочется, чтобы у вас всё было хорошо… Простите меня, пожалуйста. Все, простите.       — Хорошо!       — Юта, Тэхён-и не пора кушать? Блин, сколько времени, надо Кая потеплее одеть, а то заболеет, — начал тараторить себе под нос Джин, вскакивая из-за стола.       — З - забота, — шепчет Чонгук на ушко Тэхёну, на что оба смеются.