Мать

      Мэри вернулась в магазин к шести часам вечера. Взглянув на часы, подумала, что Эрик придёт ещё не скоро, а значит, она может быстренько взглянуть на книгу. Тогда к ночи она уже накидает варианты, как от неё избавиться.       Пройдя за свой рабочий стол в углу магазина, Мэри поставила сумку на него и осторожно достала толстый фолиант. Коже стало тепло, как будто она поднесла руки слишком близко к костру или лампе, однако терпеть можно было. Тепло не обжигало, а скорее согревало. Однако Мэри знала, что это обманчивое ощущение. Наверняка стоит открыть этот том, как он начнёт обжигать.       Мэри принялась осматривать книгу. Твёрдая обложка, довольно приятная на ощупь. Хорошо сохранилась. Мэри повертела книгу — с трудом, потому что она была довольно большой и увесистой. Страницы были чёрные, словно обгоревшие. У Мэри появилось очень нехорошее предположение, которое возникло у неё ещё в кафе, но которое она отодвинула подальше, не желая думать об этом. Она вернулась к осмотру обложки. На ней не было ничего написано. Только по краям было нарисовано яркое пламя, а в центре был какой-то странный нарост. Прикоснувшись к нему, Мэри ощутила немного противное скольжение. Это был воск.       Она положила книгу и взяла в руку нож для бумаги. Осторожно, чтобы ничего не повредить, просунув его между страниц, Мэри аккуратно приоткрыла книгу.       В то же мгновение книга зашипела и начала тлеть. Страницы стали сворачиваться, чернея. От неожиданности Мэри отшатнулась, и нож выпал из её рук. Книга захлопнулась, и всё прекратилось. Мэри сжала зубы, давя в себе ярость. Гертруда, сволочь, наверняка знала, что книга может воспламеняться, но не предупредила. Удушила бы. — Мама, ты вернулась!       Вздрогнув, Мэри обернулась. Джерри почти кубарем скатился по лестнице и подлетел к ней так быстро, что она едва успела поймать его. — Джерард, я же говорила тебе не бегать по лестнице, — строго сказала Мэри, поправляя рубашку сына. — Прости, мам, — пробормотал Джерри и тут же, ловко вывернувшись из её рук, кинулся к столу. — Ух-ты! Новая книга!       Мэри еле успела схватить сына за воротник прежде, чем он успел взять книгу в руки. — Не трогай, Джерард!       Малыш повернулся к ней, и на глазах у него появились слёзы. Мэри несколько смягчилась. — Эта книга… — она замялась, придумывая ложь. — Она очень старая, Джерри. Её лучше не трогать лишний раз. — Но она не выглядит старой, — надулся Джерри. — У неё старые страницы, — выкрутилась Мэри. — Не трогай её.       Сын надулся и отвернулся. Мэри нахмурилась. — Я не слышу ответа. Не трогай её, ты меня понял? — Понял, — буркнул Джерри.       Мэри вздохнула и повернулась к книге. У неё была целая полка с подобными книгами Лайтнера, которые она никак не могла уничтожить — не могла придумать способ. Шкаф особенно не выделялся, стоял в углу магазина, и на нём не было никаких обозначений, которые могли бы привлечь покупателей. Эрик не особенно интересовался магазином, целиком и полностью отдав его в распоряжение жены, а Джерри строго-настрого было запрещено даже касаться фолиантов с тех полок — правда, под предлогом того, что они очень старые, и того, что на стремянку ему лазить опасно. Надо сказать, его они и не особенно интересовали. Поэтому никому не приходило в голову туда лезть. Книги Лайтнера были в безопасности и не угрожали никому. И Мэри, взяв новый фолиант, направилась к тому шкафу. Даже не заметила, что Джерри, оставшийся у стола, внимательно следил за ней.       Мэри ногой подвинула небольшую стремянку и поднялась по ней, ставя книгу на верхнюю полку. Со стороны казалось, что это просто старые фолианты. Книги все были разными — большие и маленькие, толстые и тонкие, в ярких и в чёрных обложках — и поэтому никому, кто увидел бы их случайно, не пришло в голову, что они могут быть написаны одним человеком. А между тем все они были книгами Лайтнера. Мэри поставила новую рядом с остальными и спустилась вниз.       Она вернулась к столу, решив, что, раз уж Джерри тут, да и Эрик скоро придёт, она может заняться реставрированием того издания Шекспира. Сын обнаружился рядом, уже тянулся к ножу для бумаги, и Мэри с раздражением слегка хлопнула его по руке. — Не трогай, Джерард.       Джерри обиженно прижал руку к груди и посмотрел на неё. Мэри вздохнула, давя в себе раздражение. Голова всё ещё гудела, и не было похоже, что она вообще собирается проходить. Она знала, что ей надо просто поспать, просто переждать это, однако легче от этого не становилось. — Ты все уроки сделал? — суховато спросила Мэри, начиная вновь заниматься книгой. — Да, — обиженным тоном ответил Джерри.       Мэри честно хотела поговорить с сыном, но у неё просто не осталось сил. Она была уставшая, голодная и в то же время испытывавшая сильную тошноту от любой мысли о еде. У неё болела голова так, словно сейчас была готова разорваться. Ей ужасно хотелось просто лечь и отключиться. Поэтому у Мэри просто не хватило сил в сотый раз завести с сыном разговор о том, что нельзя ничего трогать у неё на столе.       Она с головой ушла в работу. Восстановление иллюстрации в книге требовало большой концентрации, и Мэри не могла позволить себе отвлекаться. Она осторожно подбирала краску и, следя за тем, чтобы не повредить страницы, наносила её плавными и очень аккуратными движениями. Процесс был немного напряжённым, но всё равно успокаивающим.       И именно в этот момент Мэри поняла, что что-то не так. Краем глаза она увидела, что Джерри куда-то ушёл. Возможно, он просто отправился к себе, но материнский инстинкт, который, как ни странно, у Мэри всё-таки был, подсказывал ей, что не всё так просто.       Она дорисовала каплю крови и выпрямилась, ища глазами сына. Посмотрев вокруг, Мэри вдруг отчетливо поняла, где его искать, и на лбу у неё выступил холодный пот. Молясь Богу, чтобы это оказалось неправдой, она двинулась в сторону стеллажа с книгами Лайтнера. Завернув за очередной шкаф с книгами, Мэри застыла. Сердце у неё стукнуло и остановилось.       Джерри стоял на стремянке и, опираясь о полку ниже, отчаянно тянулся к той самой книге. С трудом дотягиваясь до книги, слегка цепляя корешок, он стремился достать её. И книга уже опасно нависла над краем, готовясь упасть и раскрыться. — Джерри, не смей!       Мэри отмерла и буквально подлетела к ребёнку. Она подхватила сына, стащив его с лестницы и уронив её, и от неожиданности упала сама, прижав Джерри к груди. Лестница, задев книгу, с грохотом упала на пол. Книга упала рядом с ней и раскрылась, моментально вспыхнув ярким оранжевым пламенем. — Мама! — вскрикнул Джерри в её руках.       Он не видел, что происходило за его спиной, и Мэри прижала его к себе, чтобы он не вздумал обернуться. Потянувшись, она ногой захлопнула книгу. Адский фолиант гореть перестал, однако огонь перекинулся на её туфли. — Чёрт!       Она инстинктивно потянулась и принялась хлопать по своим туфлям, пытаясь потушить пламя. По счастью, ей это удалось. Туфли оказались безнадёжно испорчены, а рука моментально заболела: Мэри получила ожог. Но по крайней мере пламя погасло.       Устало сев с ребёнком на руках прямо на пол, Мэри на миг прикрыла глаза. Джерри в её объятиях всхлипнул, и она моментально вспомнила, с чего всё началось. Откуда-то из глубины поднялся гнев, и Мэри, даже толком не отдавая себе отчёта в том, что она делает, как следует шлёпнула сына пониже спины. — Ай! — Я говорила тебе, чтобы ты не приближался к книгам?! Говорила или нет?! — Мэри отвесила Джерри ещё несколько сильных шлепков. — Отвечай! — Ай! Говорила! — Джерри задёргался, пытаясь выбраться. — Ой, мамочка! Пожалуйста, хватит! — Тогда почему ты полез?! Я ведь сто раз говорила, чтобы ты ничего не трогал там! Это опасно! Ты чем думал, когда лез за книгой?!       Мэри продолжала с силой шлёпать ребенка одной рукой, другой прижимая его к себе. Раньше она никогда этим не занималась, но теперь она была просто слишком разгневана, чтобы спустить это Джерри с рук. Ведь она не раз говорила ему, чтобы он не лазил на эти полки, чтобы не трогал старые книги! Неужели так трудно было просто послушаться её?! — Почему ты всё время делаешь всё наперекор?! — продолжала Мэри, сильно шлёпая ребёнка. — Почему?! Не смей больше лазить на эти полки, тебе ясно?! Не смей!       Джерри уже даже не просил её закончить, просто всхлипывал и рыдал, пытаясь выбраться. Но Мэри не собиралась отпускать его так просто. Пусть лучше Джерри выдержит хорошую порку, чем потом погибнет по собственной глупости.       Она шлёпала его сильно, резко, иногда даже оставляя руку на месте шлепка, чтобы ощущение осталось подольше. Джерри тоненько вскрикивал всякий раз, когда Мэри отвешивала ему очередной шлепок, и не переставал дёргаться, стремясь выбраться. Однако она не отпускала его, продолжала шлёпать, выплескивая свой гнев. Обожжённая рука пульсировала болью, и Мэри, с трудом прижимая ребёнка к себе и удерживая его в нужном для наказания положении, боялась даже посмотреть на неё. Она лишь слегка отвела ладонь, чтобы не поранить её ещё больше, и продолжила шлёпать сына. — Что здесь происходит?!       Мэри замерла с поднятой рукой и посмотрела наверх. Перед ней стоял Эрик с портфелем в руках. Он смотрел на сцену перед ним со смесью страха и полного непонимания.       Воспользовавшись заминкой матери, Джерри тут же вырвался у неё из рук и кинулся к отцу, плача. Буквально влетев в Эрика, он крепко обхватил его своими маленькими ручками и заплакал с новой силой. — Папа, мама меня отшлёпала! — Тише-тише, Джерри, — Эрик наклонился, обнимая сына и стремясь успокоить его. — Что случилось? — Я хотел посмотреть книгу, которую мама принесла! — плача, принялся пояснять Джерри. — А мама схватила меня и принялась шлёпать! Это нечестно! — Тшш… Всё хорошо, — Эрик обнял сына посильнее, погладил его по спине и посмотрел на Мэри. Взгляд его был так суров, что она невольно сжалась. — Джерри, скажи, а мама говорила тебе, чтобы ты не трогал эти книги? — Говорила, — обиженно всхлипнул Джерри. — Но я ведь только посмотреть хотел! — Джерри, сынок, если мама сказала эти книги не трогать, значит, не нужно было их трогать, — проговорил спокойно Эрик. — Давай мы договоримся, что больше ты не будешь лазить сюда. И вообще никуда. — Угу… — Джерри всхлипнул. — Мне больно, папа.       Мэри прижала обожжённую руку к груди, чувствуя что-то странное и неприятное в груди. Эрик взглянул на неё и, слегка покачав головой, вернулся к Джерри. От этого ей стало только хуже, но она не показала этого. Голова пульсировала от боли, и почему-то дрожало всё тело. Мэри отчего-то никак не могла прекратить эту дрожь. — Я знаю, сынок, — Эрик осторожно погладил сына по голове и поцеловал его в макушку. — Давай ты сейчас пойдёшь и поиграешь в комнате, хорошо? А за ужином мы с тобой откроем мороженое. Как тебе план? — Мороженое… — Джерри очевидно задумался. — Хорошо! — Давай, беги, малыш, — Эрик отстранился и ласково улыбнулся сыну.       Джерри улыбнулся ему в ответ, потом взглянул на Мэри, надулся и убежал, так ничего ей не сказав. Мэри сжала губы, чтобы не выдать своих эмоций. Она и сама не до конца понимала, что чувствовала. Знала только, что ей очень и очень плохо.       Эрик осторожно подошёл к ней и опустился рядом с ней. Его глаза смотрели на неё с обычной нежностью, но и с какой-то странной ноткой строгости, и Мэри отчего-то отчётливо ощутила их разницу в возрасте. — Покажи мне свою руку, — мягко попросил Эрик.       Она молча протянула ему обожжённую ладонь. Осмотрев её, муж вздохнул: — Её стоит обработать мазью и забинтовать. Пойдём к нам, там всё сделаем. — А магазин? — слабым голосом спросила Мэри. — Я потом тут приберусь. Сначала надо обработать тебе руку, — Эрик внезапно посмотрел на неё очень серьёзно. — Заодно ты мне расскажешь, как в нашем магазине оказалась книга Лайтнера.

***

      Мэри осторожно провела рукой по бинтам. Эрик закрыл аптечку и повернулся к ней. Взгляд его обещал долгий разговор, и Мэри мысленно содрогнулась. Она, честно говоря, не представляла, как должна выкручиваться. Соврать, что она не знала, что это за книга и какую опасность она представляет, не получится: Джерри уже рассказал отцу, что мама запретила ему приближаться к этим фолиантам, следовательно, она сознательно держала там опасные книги. А что ещё сказать? За правду Эрик просто убьёт её. — Ну? — наконец проговорил Эрик. — Что? — чуть резче, чем она хотела, ответила Мэри. — Откуда у нас в магазине книги Лайтнера, да ещё и там, где Джерри мог их достать? — суховато спросил муж. — Так… Так получилось, — Мэри отвела глаза.       Она не могла, просто не могла сказать, что это Гертруда приносила эти книги; что она уничтожала их по приказу Гертруды; что она порой искала их, чтобы относить Гертруде для исследования. Потому что только в таком случае Гертруда обещала не подвергать Эрика опасности, не брать его с собой в командировки. Не использовать его в своих грязных играх с Сущностями. — Как так получилось? — надавил Эрик. — Просто получилось! — огрызнулась Мэри. — Мне было интересно! — Интересно? — переспросил муж таким тоном, что она только огромным усилием воли не сжалась. — Мэри, ты подвергла нашего сына опасности, потому что тебе было интересно?       Мэри беспомощно посмотрела в сторону окна, не желая рассказывать обо всём. Голова по-прежнему болела просто ужасно, буквально разрывалась, и Мэри чувствовала себя разбитой и уставшей. Ей хотелось просто лечь в постель и уснуть. Возможно, перед этим даже немного поплакать, но это при условии, что Эрика не будет рядом. Он не должен видеть её слёзы. — Мэри…       Она ничего не ответила, по-прежнему глядя в окно. Эрик подошёл к ней и опустился на корточки рядом с ней, осторожно взял её здоровую руку. Мэри посмотрела на его ладонь, избегая смотреть ему в глаза. Она вдруг поняла, что её руки по-прежнему отчего-то дрожат. — Мэри, что происходит? — мягко спросил Эрик.       Лишь теперь она осознала, что её губы тоже дрожат, как будто она вот-вот заплачет. Вероятно, именно это заставило Эрика смягчиться. Он ведь ещё ни разу не видел, чтобы она плакала. — Я…       Мэри вспомнила, как увидела Джерри на лестнице. Вспомнила, как рассердилась на него. Вспомнила, как наказала его так строго, что сын теперь совершенно не хотел с ней разговаривать. И у неё вдруг вырвалось: — Я так испугалась!       Это восклицание вышло слишком громким, и Эрик слегка отшатнулся от неожиданности. Мэри внезапно ощутила на своих щеках слёзы и, вырвав руку из руки мужа, закрыла лицо. — Я так за него испугалась! — воскликнула она. — Когда я увидела, что он там, что он вот-вот возьмёт ту книгу, мне показалось, я сейчас умру от страха!       Лишь теперь Мэри осознала, что весь её гнев и всё желание отчитать Джерри, это жестокое наказание взялись именно оттуда. Из ужасного страха за сына. Она ведь знала, на что способны книги Лайтнера. — Я просто на секунду отвлеклась, просто на секунду! И, Господи, я знала, что эта книга опасная и что её нельзя открывать, но я была уверена, что Джерри не полезет туда! Столько раз ему говорила, чтобы ничего там не трогал! — Мэри прижала руки к лицу, стремясь прекратить рыдать. Но у неё никак не получалось взять эмоции под контроль. — Я так испугалась, что с ним что-то случится! — Тише, Мэри, тише, — Эрик аккуратно поймал её руку, отодвинув её от её лица, и сжал в своей. — Всё хорошо, с Джерри ничего не случилось. — Но могло! — всхлипнула Мэри. — Господи, я бы никогда в жизни себе не простила, если бы с Джерри что-то случилось! А всё из-за меня! — Мэри, а почему ты принесла в магазин книгу Лайтнера? — мягко спросил Эрик.       И может быть потому что он спросил мягким тоном, нисколько не укоряя её и не виня ни в чём, Мэри сломалась. — Из-за Гертруды! — воскликнула она. — Гертруды? Гертруды Робинсон? — удивился её муж. — Моей начальницы?       Мэри кивнула и, вновь вырвав руку, опять закрыла лицо. Ей было невыносимо рассказывать мужу об этом, но она уже слишком долго держала всё в себе. — Мы с ней договорились: ты никуда не поедешь, если я…! — она задохнулась от эмоций. — Мэри, я ничего не понимаю. Успокойся, пожалуйста, и расскажи всё, — Эрик ласково погладил её по колену. — Что связывает тебя с Гертрудой?       Мэри взглянула на него сквозь слёзы. Такое родное лицо… Сколько бы она не лгала себе, говоря, что она независимая женщина, которая способна на что угодно, в глубине души она всегда знала: она ничего не смогла бы, не будь у неё Эрика. Без Эрика она была бы ужасным человеком. Он менял её, заставлял открывать стороны, о которых она сама не знала. И она испытывала к нему ту трепетную любовь, какую женщина может испытывать к мужчине, без которого она легко прожила бы, но с которым становилась лучше. — Год спустя. Это началось год спустя после рождения Джерри. Гертруда пришла ко мне в магазин купить книгу Лайтнера. Потом сказала, что собирается взять тебя в командировку. Но я… Я ведь не дура, Эрик. Я слышала её разговор с Эммой, когда ещё была в институте. Я знаю, что на таких командировках может произойти. И я сказала, что никуда тебя не пущу. А Гертруда… Она в ответ предложила мне сделку: я нахожу для неё книги Лайтнера и либо избавляюсь от них, либо сначала отдаю ей на изучение, а потом избавляюсь. А она не трогает тебя. И Джерри.       Мэри видела, как вытягивалось лицо Эрика с каждым её словом. Он молча выслушал её, потом вновь взял её руку и нежно поцеловал костяшки пальцев. От этого простого жеста в груди у Мэри что-то сильно сжалось, и она опять заплакала, на этот раз тихо и молча. — Почему же ты несла всё это одна все эти годы? — тихо спросил Эрик. — Я боялась тебе рассказать. Боялась, что ты… обидишься. — Мэри… — её муж чуть грустно улыбнулся ей. — В отличие от некоторых я принимаю помощь. Мы с тобой в браке уже почти десять лет. И за эти десять лет ты так и не научилась полагаться на меня? — Прости, — выдохнула Мэри. — Всё в порядке. Но просто знай, — Эрик снова нежно поцеловал её пальцы, — я всегда буду с тобой. Что бы ни случилось. И ты можешь полагаться на меня точно так же, как я полагаюсь на тебя. Ты не обязана справляться со всем одна.       Мэри кивнула, не в силах выразить словами всё, что чувствовала. Эрик поднялся и обнял её крепко, хотя и очень осторожно, чтобы не задеть её обожжённую руку. Мэри прижалась к его груди, вдыхая знакомый запах пыльных страниц и чернил. — Что мы будем делать с Гертрудой? — спросила она тихо и ощутила огромное тепло в груди от этого простого «мы». — Пока не знаю, но мы что-нибудь придумаем, — ответил Эрик, целуя её в волосы. — Всё будет хорошо, Мэри. — Ну разумеется! — не удержалась от скептического фырканья Мэри.       Вопреки своим жёстким словам, она прильнула к нему и крепко зажмурилась. Голова по-прежнему раскалывалась, но ей всё равно было чуточку легче. Эрик в ответ чуть тихо усмехнулся и слегка наклонился к ней. — Ты сегодня особенно не в духе. Что-то ещё случилось? — Голова болит, — пробормотала Мэри. — Действительно голова или другое? — Другое, — призналась она.       Эрик слегка покачал её, чуть мягко улыбнувшись. Мэри в ответ обняла его, по-прежнему сидя на стуле. Ей было противно от самой себя, её буквально выворачивало, что ей нужна была эта нежность. Она должна была быть сильнее этого. Но не получалось. — Я сделаю тебе грелку на ночь, хорошо? — Спасибо, — прошептала она.       И пока они обнимались на тесной кухне под светом одинокой лампочки, Мэри подумала, что, может быть, ей всё же стоит научиться полагаться на своего мужа. Не пытаться справиться со всем самой, а научиться принимать его помощь.

***

      Мэри проснулась от громкого шёпота. Первое, что она поняла, — это то, что грелка остыла. Второе, что она осознала, — это то, что Эрик спит рядом. Третье — что Джерри не спит, а стоит возле их кровати и зовёт её громким шёпотом. — Мама! Мама! — Что такое, Джерри? — Мэри сразу же села, взволнованно посмотрев на сына.       Они помирились за ужином, когда Мэри объяснила Джерри, что ужасно испугалась за него и поэтому так отреагировала. Эрик немного отчитал ребёнка, говоря, что он должен слушаться мать. Потом Джерри попало за то, что их обоих вызывают в школу, что, в общем, не слишком расстроило сына. Он просто выслушал их, а потом посмотрел на них счастливыми глазами и сказал: «Мы наконец-то проведём время вместе!». Эрик рассмеялся каким-то грустным смехом и погладил Джерри по голове. Мэри хотела было напомнить, что вызов в школу — это всё-таки не повод для радости, даже если они проведут время вместе, но у неё не хватило духу сказать об этом радостному ребёнку. А уж когда на столе появилось мороженое, сын и вовсе забыл о всяких наставлениях. Мэри хотела было высказать Эрику всё, что она думала о его подходах к воспитанию ребёнка, однако, видя абсолютно счастливое лицо сына, просто не смогла.       И вот теперь Джерри стоял возле их постели и взволновано звал её. Почему? Кошмар приснился? Или что похуже случилось? А что, если он всё-таки решил достать ту книгу и спалил магазин? Но горелым не пахло, вроде… — Мам, я тут вспомнил… — Джерри застенчиво потёр носик, прекрасно зная, что перед таким невинным лицом не устоит даже мать. — О чём? — упавшим голосом спросила Мэри. Она уже поняла, что грядёт что-то нехорошее. — Мне надо к завтрашнему дню сделать композицию «Осень» из природных материалов… — выдал Джерри.       Мэри закрыла глаза и без сил упала на подушку. — Дерьмо… — Ага, — согласился Джерри. — Вы чего там ругаетесь? — раздался сонный голос Эрика. Они всё-таки разбудили его. — Джерри надо к завтрашнему дню сделать композицию «Осень» из природных материалов, — поведала Мэри, глядя усталыми глазами в потолок. — Дерьмо, — выдохнул Эрик. — Мама тоже так сказала!