Типы родителей «Аладдина»

В этом афинском ресторане на побережье Средиземного моря и с видом на лазурную гладь, было решено провести свадьбу Могелрата и Морганы, которые совсем недавно отметили свои шестнадцатые дни рождения — сначала Моргана, а через пару месяцев и Могелрат. Сюда, судя по заранее разосланным приглашениям, созывались не только их товарищи и их родители, но и также супруги первых, у кого они появились за эти двенадцать лет. Они оба удлинились почти вдвое и невероятно похорошели за прошедшие годы: идеально прямые черные волосы Морганы, имевшие вид удлиненного каре, разрослись до водопада, отражавшего в себе ночное небо, а Могелрат сполна унаследовал шарм и обаяние своего отца. Отец и сын смотрелись практически как ровесники — не только потому, что Мозенрат сумел отыскать источник вечной молодости, но еще и по причине того, что он не собирался отпускать усы и бороду — Мозенрат считал, что это сделает его визуально схожим с Дестаном. Будничный стиль Морганы и Могелрата в одежде мало изменился с возрастом: Моргана продолжала носить красное платье, украшенное по краям золотыми лентами, а Могелрат — костюм такого же фасона, как у его отца, только другого цвета — фиолетового, а не темно-синего. Сегодня же молодожены были гораздо более нарядно одеты по такому случаю: Моргана была облачена в пышное черное платье с элементами пурпурного и вишневого цветов, а лицо ее было закрыто длинной черной сетчатой вуалью, а голову венчала диадема, напоминавшая языки пламени, а Могелрат — в темно-фиолетовый костюм с кучей деталей, шитый золотом, с длинным плащом, отороченным редким мехом и волочившимся по земле.

****

Моргана с Могелратом с самого раннего детства были не разлей вода, но когда Моргане исполнилось двенадцать и она начала задумываться о парне, то Могелрат рассматривался ею исключительно как друг. Девчонки в подростковом возрасте редко обращали внимание на ровесников, предпочитая парней постарше, и Моргана не стала исключением. Аббас и Ваккас не интересовали ее ввиду своей заурядности, и потому она некоторое время разрывалась между симпатией к Азизи, Родиону и Вайлету, каждый из которых был старше ее на четыре года, не зная, кому же из них отдать свой насос для перекачки крови. Азизи был способен превращаться не только в хищных зверей, но и в различных чудовищ, а также был настолько хорош, что, как и его отец, шикарно умел создавать проблемы всему человечеству, да так, чтобы еще суметь на этом навариться. Родион помогал отцу конструировать механических чудовищ, способных не только максимально осложнить жизнь смертных, но и убить их ради очищения всей планеты. Вайлет, вразрез со своей ангельской внешностью, был способен с усмешкой рассуждать о том, какое оружие принесет врагу больший урон и под какую музыку его лучше будет отпеть — это Моргана краем уха подслушала еще в четыре года, в парке аттракционов. Некоторое время над жуткой постелью Морганы на стене висели три портрета: смуглый Азизи с курчавыми каштановыми волосами и голубыми глазами, очерченными сурьмой, Родион с золотистой кожей, коротко стриженными волосами шоколадного цвета, светло-карими глазами и большими круглыми очками и златокудрый и синеглазый Вайлет с анемично бледной кожей и золотыми серьгами в ушах. Будучи не в силах определиться с выбором, Моргана, становясь невидимой, шпионила за предметами своего воздыхания — то за одним, то за другим. Механикус, видя, что его отпрыск никогда не займет его место и никогда не поднимется на уровень выше ассистента — Родион мог лишь собирать, но не изобретать — давил на него, заставляя как можно скорее найти себе жену и родить ребенка — Механикус знал, что многие вещи передаются исключительно через поколение, и надеялся, что его внук в полной мере унаследует все его задатки и способности, раз уж не вышло с сыном. В ответ на это Родион ругался с отцом, заявляя, что он по уши в работе и не всегда может нормально отдохнуть, не говоря уже о том, чтобы встречаться с кем-нибудь. Именно поэтому изображение Родиона вскоре было снято — стало очевидно, что сам по себе Родион абсолютно безобиден: изобретает Механикус, а Родион лишь помогает ему, иными словами Родион — бледная тень своего отца; не под стать Моргане, которой вот уж несколько лет пугают детей на всем белом свете. К тому же, Родион работал практически круглосуточно, что осложнило бы планирование их встреч. Вайлет же пользовался популярностью среди представительниц прекрасного пола в той местности, где он жил на постоянной основе начиная с десяти лет, и на то были веские причины. — «Ты самый лучший», «Ты самый красивый», «Ты самый талантливый», «Ты самый грациозный», «Ты самый-самый», бла-бла-бла... — бурчал Вайлет, читая валентинки от кучи влюбленных девушек, которые с трудом помещались в почтовом ящике. — Одно и то же! Надоели! Даже неинтересно! — Неужели тебе не приятно, солнышко? — озадачился Рунтар. — Приятно, но все это я уже от тебя много раз слышал. Пусть придумают посвежее. Затем Моргана убрала и портрет Вайлета — выяснилось, что он хотел прикончить и отпеть лишь Анкутму и в меньшей степени — некоторых других варваров, которые также попортили его отцу немало крови, всем остальным же людям он не собирался вредить, потому что ни ему, ни его родным и близким они ничего худого не сделали. К тому же, его придется делить с огромной кучей девушек, да и сам он, как человек творческий, в поисках вдохновения менял девушек как перчатки. С Азизи Моргана провстречалась дольше всего. У них даже почти дошло дело до постели: они страстно целовались, делали друг другу массаж, но на этом все и закончилось. — Азизи, ты мне очень симпатичен, но извини, я не готова заниматься с тобой сексом до свадьбы. — Да ну... Ты тоже извини, но я не готов понести такие расходы и устраивать свадьбу ради секса. — отмахнулся Азизи, и они продолжили вести светские беседы.

****

На длинном столе, накрытом и сервированном для торжества, стояло огромное количество всевозможных закусок и алкоголя, но молодожены решили позволить гостям и самим себе самостоятельно выбрать основные блюда, так как публика собралась крайне разношерстная и учесть специфические вкусы каждого будет просто нереально. Нарядный и сияющий от счастья Могелрат в ожидании гостей крутился перед зеркалом, поправляя свои кудри. — Могелрат, зеркала в ресторане на свадьбе нужны не для этого, а чтобы проверить, отражаются ли в них будущая жена и теща. — заметил сыну подошедший Мозенрат. — Пап, не самая удачная шутка. — последовал ответ. — День свадьбы — это же самый счастливый день в жизни каждого человека, разве не так? — Да, так, потому что он будет гораздо лучше всех последующих дней. Тебе не кажется, что ты еще недостаточно опытен, чтобы жениться? Тебе всего шестнадцать! — Возможно, но когда, по-твоему, человек становится достаточно опытным, чтобы жениться? — Когда начинает понимать, что жениться не стоит! Ох уж этот Купидон, стреляет в кого попало... Не ему же жениться потом! Потихоньку начали стекаться приглашенные. Первым прибыл Азизи, чтобы успеть слопать как можно больше закусок, оплаченных кем-то другим. Он за прошедшие двенадцать лет мало изменился внешне: усами и бородкой пока не обзавелся и практически не вырос, оставаясь все таким же маленьким и юрким. Единственное отличие — его пышные курчавые волосы, с которыми он был похож на пушистый одуванчик, теперь были гораздо длиннее и покрывали плечи. Азизи был нарядно одет по такому случаю — золотые серьги в форме колец, красное шелковое одеяние, шитое золотом и украшенное золотыми атласными лентами по краям, и нарядные сандалии из редкой кожи; в повседневной же жизни Азизи обыкновенно носил гораздо менее приметную и более бюджетную одежду, такую же, как и его отец — тунику, сандалии и немес. Азизи пока что ходил в холостяках — отношения, бракосочетание и семейную жизнь Азизи считал самым бесполезным капиталовложением — и продолжал жить с родителями, которые заявились вместе с ним. После пожаловал Родион, высокий и статный, коротко стриженный и гладко выбритый в целях гигиены. На нем были надеты изящные очки вместо тех огромных и круглых, которые он носил практически не снимая долгие годы — это было первым, что он сменил в своем образе, как только Механикус наконец решил позволить выросшему сыну самому выбирать себе предметы гардероба, да и то только тогда, когда тот вырос из всего остального. Также туника цвета спелой хурмы, который ему никогда особенно не нравился, была заменена Родионом на тунику бирюзового цвета несколько другого фасона, к которой была добавлена накидка цвета морской волны. Его жизнь сложилась так, что он решил стать учителем, еще и подрабатывая медбратом, а в свободное от работы время помогая отцу в его мастерской и покупая на заработанные деньги запчасти, инструменты и расходные материалы. Механикус сопровождал сына один, а на его шее красовался медальон в форме сердца с изображением симпатичной девушки и гравировкой: «Римма». С тех давних пор, когда Механикус овдовел, он так и не решился вновь жениться — наследник у него имеется, а на семейную жизнь у него нет лишнего времени, которое можно потратить на изобретательство и конструирование, и лишних денег, которые можно потратить на детали и инструменты. Механикус был из тех, кто был женат на своем хобби. Много лет назад, когда Родион был еще маленьким мальчиком, Механикус обучал детей из состоятельных семей основам конструирования, чтобы заработать деньги на детали и инструменты. Одним из его учеников был невероятно талантливый парень по фамилии Миртус, тезка его сына, только старше на десять лет. Сын Механикуса очень сдружился с этим юношей, который был младшим, тринадцатым ребенком после дюжины дочек у своих родителей, и очень хотел младшего братика, которого его родители, обзаведясь наконец долгожданным наследником, не планировали. А его маленький тезка вполне соответствовал образу младшего брата, созданного старшим Родионом в мечтах. В перерывах между уроками Родион Миртус играл в саду с сынишкой своего учителя. Это продолжалось до тех пор, пока ученик не превзошел учителя, сумев сконструировать бронзовых насекомых таким образом, чтобы они могли при необходимости увеличиться или уменьшиться в тысячу раз — их можно было носить как кулон, а при необходимости увеличить, чтобы улететь. Это очень задело самолюбие Механикуса, и он отказался давать уроки. Затем пришли худощавый и долговязый златовласый юноша, увенчанный лавровым венком, и рослая дородная молодая женщина, облаченные в греческие одежды. Собравшиеся не сразу сумели определить, что это Абби и Вайлет, которые кардинально изменили свой стиль — рубашка и штаны с жилетом и сапожками. Единственное, чем эта старая одежда различалась — у Вайлета она была украшена кружевами и вышитыми цветами и птицами, вдобавок ко всему была сшита специально для него, Абби же донашивала одежду за дедом — в ней можно было спокойно бегать по лесам, не страшась испачкать или порвать, к тому же, эти вещи были очень удобными для этого. Рядом с ними важно вышагивали их родители, и было видно, что Вайлет и его мать рядом смотрятся как близнецы. Рунтар был обут в сандалии на высоченной платформе, чтобы казаться выше ростом. Сопровождал их также грек легкоатлетического телосложения, который оказался до боли знаком Механикусу и Родиону. — О, вы решили сэкономить на музыке, позвав знакомого? — поинтересовался Азизи у Могелрата. — Нет, не выйдет. — заявил Вайлет. — Я — знаменитый на всю Грецию актер, поэт, художник и музыкант, поэтому музыка моего исполнения обойдется вам гораздо, гораздо дороже. — А лиру тогда зачем притащил? — Чтобы похвастаться. Ее основа сделана из чистого золота, а ремень — из змеиной кожи. И играть я буду — мне хорошо заплатили. При виде разодетого Вайлета Родион заскрежетал зубами от зависти. В его небольшой семье все деньги тратились исключительно на инструменты, запчасти и средства гигиены, поэтому одевались отец с сыном простенько, хоть и со вкусом, а украшений же и вовсе не носили, кроме разве что дешевого памятного медальона с изображением покойной Риммы. Вайлет же, как и его отец, по переезде в Грецию сорил деньгами налево и направо, покупая себе самую дорогую и модную одежду и обувь, а также массу золотых украшений. Обут он был в модные сандалии-гладиаторы, его лавандовый хитон и пурпурный плащ явно стоили очень дорого — материя и красители были не из дешевых, так еще и Вайлет вымахал немного выше двухметровой сестры, поэтому и материи уходило немало. Вдобавок к этому, в его уши были вдеты золотые серьги с сапфирами под цвет глаз, на шее был надет золотой медальон с тем же камнем, на каждом запястье — по золотому браслету, на каждом пальце — по крупному золотому перстню. — Что-то я не помню никаких Вайлетов, а ведь я не пропускаю ни одного театрального представления, когда сопровождаю свой класс! — подозрительно сощурился Родион. — Ты всерьез думал, будто я с одиферским именем и фамилией буду покорять сцену афинского театра? Мой псевдоним — Валентин Голубикус! Все мои родственники тоже сменили имена: папа назвался Львом, мама — Виоленсией, а Абби — Астией, как только мы переехали в Афины! Явление псевдонимов было знакомо Родиону не понаслышке. Сам он, как и его родитель, носил фамилию Сириус — с типичным для Греции окончанием «ус». Механикус — это было прозвище, данное еще со времен школьной скамьи изобретательному юному греку по имени Мирон и закрепившееся за ним до сих пор. Оно нравилось его обладателю гораздо больше, чем настоящее имя, заурядное и совершенно не отражающее его креативную и нетривиальную натуру, и потому он представлялся именно так. Даже именем, выбранным им же для собственного сына, Механикус практически не пользовался, за исключением тех случаев, когда отпрыск выводил его из себя, обыкновенно называя его Рычаг. — Ах да, я припоминаю… Ты Аполлона играл, Орфея, Адониса и много кого еще… — пробормотал Родион. — Но то, что ты переехал жить в Грецию, не делает тебя греком! Ты — все такой же варвар! Ты разве не в курсе, что патлы надо подстригать, а усы — сбривать, чтобы не быть рассадником блох и вшей?! — Тебя твое рождение в Греции, представь себе, тоже не делает греком. — остроумно заметил Вайлет, который никогда не лез за словом в карман. — Ты — такой же варвар, как и все те, которые не давали житья моему папе! И это у тебя патлы, а у меня — великолепные шелковистые локоны! И в отличие от тебя, самый обыкновенный заурядный грек, я с десяти лет знаменит на всю Грецию как выдающийся артист! — Какая польза от вас, артистов? — А какая кому польза от того, что вы вместе с папашей в подвале конструируете никому не нужные машины? Мой зять, тоже Родион, пишет картины, ваяет скульптуры и конструирует полезные в быту вещи на заказ и имеет с этого огромные деньги! — Наверное, ты родителям или Родиону все нервы истрепал, что они накупили тебе все то, что на тебя сейчас надето. — резко перевел разговор в другое русло Родион. — Представь себе, я сам покупаю им некоторые предметы гардероба. Я зарабатываю больше, чем тебе снилось. Я блистаю на сцене с десяти лет, мой первый гонорар после дебютного выступления составил двенадцать золотых, а сейчас я получаю куда больше. Хоть Абби и создавала впечатление заурядной и совершенно бесталанной девчонки, она сумела проявить себя в Афинах — стала первой девушкой на Олимпийских играх и за десять лет проживания в Афинах успела принять участие уже в трех. Каждые четыре года она брала золото сразу в трех состязаниях, оставляя всех афинских силачей далеко позади — поднятии тяжестей на вес, метании ядра и молота. На ее безымянном пальце было надето потрясающее золотое обручальное кольцо с рубиновой розочкой, окаймленной миниатюрными бриллиантами. Ее супругом стал тот самый Родион Миртус, невероятно обеспеченный и талантливый молодой человек, уже к двадцати годам и на момент знакомства с любовью всей своей жизни успевший прославиться как скульптор, художник, легкоатлет и изобретатель-конструктор, по совместительству бывший ученик Механикуса, умудрившийся превзойти своего учителя. Также Абби помогала своему супругу в творческой деятельности — лазала в мраморные карьеры и добывала там мраморные глыбы больше себя самой для изготовления скульптур, после чего тащила их домой на своих плечах, держала вместе тяжелые детали машин, которые Родиону предстояло соединить, поднимала ногами аппараты, когда Родиону нужно было сделать что-то под ним или заменить колесо, или выполняла другую работу, где нужно было применить силу. Затем заявился Амин Дамула с женой и сыновьями. Асаля, заметив на руке Виолы золотое обручальное кольцо с сапфирами и бриллиантами, которым ее муж заменил самодельное деревянное, тяжело вздохнула, понимая, что ей такое не светит. Ваккас внешне был практически неотличим от отца — такой же высокий, тощий, неуклюжий и носатый, зато тринадцатилетний Ахмад пошел в мать — красив лицом, коренаст, с плавными линиями лица и тела и пышными черными кудрями. Жизнь Ваккаса сложилась таким образом, что он, как и Родион, стал учителем. Так вышло, что Ваккас быстро пришел к выводу о своей неспособности выполнять даже самую простую ручную работу и потому решил усердно постигать всевозможные теоретические науки, чтобы стать учителем. Зарабатывал Ваккас неплохо — он вел практически все уроки, кроме разве что физкультуры, рисования и труда, и мог себе позволить более-менее приличную одежду вместо протертой на локтях рубашонки, шлепанцев и линялых штанцов. Половину заработка он отдавал семье, а другую половину откладывал на покупку своего жилья, чтобы обосноваться там вместе с будущей женой и детьми, когда у него появится подходящая девушка на примете. Во всяком случае, Ваккасу хотелось надеяться на то, что и ему рано или поздно повезет в любви. Ахмад, в отличие от отца и брата, обладал золотыми руками, поэтому не только выполнял львиную долю домашней работы вместо постаревшей Асали, но также пошел в подмастерья к живущему неподалеку кузнецу. Скромную выручку за подковывание лошадей и раздувание огня мехами Ахмад частично подбрасывал в кошелек старшему брату, который все детство за ним смотрел и которому Ахмад искренне хотел помочь. Ахмад уже завел себе подружку по имени Амара Мал, на которой в скором времени собирался жениться. Ваккас искренне радовался за младшего брата и мечтал, чтобы однажды и ему удалось встретить свою вторую половинку. Абис Мал пришел с женой Аминой, сыном, Харудом и младшей дочерью Амарой двенадцати лет, которая дружила с живущим неподалеку Ахмадом. Аббас, который все детство был полным, за эти годы вытянулся, похорошел и отпустил усы. Амара была полноватой и невысокой, как и ее мать, однако обещала через несколько лет превратиться в писаную красавицу, как и ее старший брат. Аббас, к великому неудовольствию отца, но к огромной радости Харуда и Амины, решил жить честно, однако тяга к драгоценностям никуда не исчезла, и потому Аббас пошел в подмастерья к золотых дел мастеру. На протяжении восьми лет он отшлифовывал камни и свое мастерство. Аббас также принимал непосредственное участие в изготовлении обручальных колец для молодоженов. А дело было так, что Мозенрат несколько лет назад отыскал редчайший алмаз и пожелал, чтобы получившиеся из него после огранки бриллианты украшали обручальные кольца его сына и снохи, и берег его специально до того самого дня, когда Могелрат заговорил о помолвке с Морганой. Однако все маститые ювелиры наотрез отказались от работы, опасаясь испортить такой дорогой камень. Единственный, кто согласился обработать камень — Абдул, золотых дел мастер из Аграбы. Получив в руки алмаз, он позвал своего помощника Аббаса и наказал ему заняться этим камнем, и Аббас тут же принялся за работу. При виде этого беспредела Мозенрат лишился дара речи, а когда наконец его обрел, то в гневе обратился к ювелиру: — Ты в своем уме? Самые лучшие ювелиры семи пустынь отказались работать с этим редчайшим и ценнейшим алмазом, а ты всучил его какому-то недоучке? — Послушай, дорогой. — неторопливо промолвил Абдул. — Все знают, что это за камень, и боятся, что не сделают из него бриллиант. А Аббас не знает, и он точно сделает, потому что умеет! Умудренный опытом старик Абдул знал, что говорит — не страшась ошибки, Аббас изготовил великолепные бриллианты. Они вышли настолько замечательными, что даже искушенный Мозенрат не сумел сдержать восхищения, рассматривая под лупой готовое изделие. Аббас также недавно женился на искусной кружевнице по имени Алиля. Алиля была худосочной девушкой с чудесными волнистыми волосами цвета ночного неба. Молодые пока что не накопили на отдельный дом и потому жили под одной крышей с Абисом, Аминой, Харудом и Амарой. Однако Алиля, всю жизнь прожившая в сиротском доме, оказалась не против — впервые в жизни у нее появилась семья или хотя бы нечто похожее.

****

Вначале собравшихся принялись рассаживать за столом: во главе стола — новобрачные, с одной стороны — их товарищи, а с другой стороны сидели родители молодоженов и всех остальных приглашенных. — Добрый день, что будете заказывать? — поинтересовался подошедший через некоторое время официант. — Курицу в остром маринаде с паприкой, чесноком и тройным кайенским перцем! — выбрала Моргана. — Только она должна быть максимально жестоко убита, иначе вкус не тот! — Курицу в орехово-гранатовом соусе с большим количеством пряностей! — пожелал Могелрат. — Самое дорогое блюдо и самая большая его порция! — решил Азизи. — И графин винного уксуса с растворенной в нем горстью жемчуга! — Чуть не забыла! — хлопнула себя по лбу Моргана. — Мне такой же напиток! — Стейк из индейки максимальной прожарки, чтобы свести к минимуму риски пищевого отравления, и овощная нарезка для предотвращения процессов гниения в кишечнике. — сделал выбор Родион. Он, как и его отец, ел мясо только по праздникам, считая его очень вредным для умственной работоспособности. — Самый большой стейк с кровью, печеную утку и сырную тарелку! — заявила Абби, намереваясь и в Греции есть то, что она так любит. — А сколько у вас весят самые большие стейки? — Пять фунтов. — И это недоразумение вы называете большими стейками? Тогда мне два... Нет, три! — Опять ты меня позоришь! — сделал замечание дочери Рунтар. — Медовик, шербет и фруктовую нарезку! — заказал Вайлет. — Вот, бери пример с брата! Родион Миртус решил было заступиться за свою супругу, как та сама сделала это: — Пап, так ведь даже самки насекомых должны питаться гораздо полноценнее, чем самцы, что уж говорить о людях. Например, комары: самцы сосут цветочный нектар, а самки — кровь. — Плутарх писал, что ум и мыслительные способности тупеют от мяса. — не отступал Рунтар. — Это многое объясняет. — Ну так Плутарх был философом, которые могли целый день возлежать и беседовать, им для этого было достаточно фруктов и овощей. — заметил его зять. — А спортсменке, которая бесперебойно рожает и кормит моих детей, нужна совершенно другая диета. Затем он обратился к официанту: — Я желаю стейк из индейки, греческий салат и десерт из творога и орехов. — Мне малюсенькие слоеные пирожки с разными начинками. — сделал заказ Ваккас. Затем он добавил вполголоса: — Их гораздо проще будет есть, не рискуя уделать одежду и все вокруг. — Я хочу большой шашлык из куропатки. — заказал Ахмад. — Мне мороженое, покрытое съедобным листом золота. — заявил Аббас. — Всегда мечтал попробовать. Его жена и младшая сестра заказали по сливочному рулету. Приняв заказы у молодого поколения, официант подошел к их родителям с тем же вопросом. — Курицу и напиток такие же, как и моей дочери, только курица должна быть облита серной кислотой, а винный уксус должен быть концентрированным. — заявила Мираж. — Курицу в орехово-гранатовом соусе с большим количеством пряностей! — выбрал Мозенрат. Его сын во многом перенял не только его вкус в одежде, но и в еде. — Самое дорогое блюдо и самая большая его порция! — пожелал Нефир. — И графин винного уксуса с растворенной в нем горстью жемчуга! — Мне то же самое. — заказала Ева. — Стейк из индейки максимальной прожарки, чтобы свести к минимуму риски пищевого отравления, и овощная нарезка для предотвращения процессов гниения в кишечнике. — выбрал Механикус. — Мне и моей жене то же, что и вон тому златовласому юноше! — пожелал Рунтар. — Это наш сын, у нас с ним одинаковые вкусы! — Пирог с повидлом! — заказал Амин, для которого пирог был пределом мечтаний и кулинарной вершиной. Он очертил руками большой круг в воздухе и уточнил: — Вот такой! При этом Амин случайно задел рукой подсвечник и чуть было не опрокинул свечу, которая могла бы подпалить скатерть, благо Асаля успела подхватить отклонившуюся свечу. — Мне жареную утку и свиной окорок! — выбрал Абис Мал. Асаля и Амина заказали себе тарелки с набором деликатесов, которые они всегда хотели попробовать, но никогда не могли претворить свои мечты в реальность из-за своего более чем скромного финансового состояния. Записав на нескольких листах пожелания гостей, официант удалился, будучи в ужасе и шоке. — На столько персон, каждому разное... Как все это возможно приготовить за пару часов? В чем проблема было заранее нам сообщить об этом, хотя бы за пару дней, чтобы мы смогли купить все ингредиенты? Не дай Зевс, чего-нибудь не будет... Ох уж эти богачи, всегда сообщают о банкете в самый последний момент! — Хорошо хоть закуски и алкоголь заказали заранее... — буркнул повар.

****

Как только у всех приняли заказы и начали их готовить, все собравшиеся направились на задний двор ресторана, где были установлены свадебные декорации для фотосессии. Проводил эту самую фотосессию, разумеется, Нефир, которому родители новобрачных заплатили немаленькую сумму и который также припас китайские фейерверки, приобретенные за гроши, но потребовал за салют кругленькую сумму. Он успевал не только делать кадры, но и общаться с родителями молодых, которые хотели, чтобы все было сделано в лучшем виде. — Нефир, когда будут готовы фотографии? — задался вопросом Мозенрат. — Вовремя. — был ответ. — А можно быстрее, чем вовремя? — Да, если заплатите больше, чем до фига. Но как Мозенрата, так и Мираж мало волновало то, во сколько им обойдется свадьба их наследников — они оба были твердо убеждены в том, что свадьба — это один раз и на всю жизнь, поэтому экономить на таком важном мероприятии не следует. Но не только Нефир принимал активное участие в организации свадьбы. Виола предоставила породистых белых голубей, которые принимали непосредственное участие в фотосессии. Восторженный Амин при виде огромного количества взвившихся в воздух красивых птиц вытянулся на цыпочках и разинул рот от восхищения, что сделал очень зря — пышное маховое перо одного из голубей попало прямо в его широко раскрытый рот, отчего он поперхнулся и начал неистово кашлять с выпученными от страха глазами. Асаля привычным движением обхватила мужа под грудью и рывком сжала руки, заставив злополучное перо выскочить наружу. Ожидая начало церемонии бракосочетания и своей очереди на право быть запечатленным вместе с женихом и невестой на фоне свадебных декораций, собравшиеся болтали друг с другом обо всем на свете. Азизи решил выяснить, кто кем устроился работать, и лишний раз убедился в том, что он самый хитрый среди всех. Аббас мог бы натырить массу камней и кусочков драгоценных металлов и зарабатывать куда большие деньги, чем подмастерье ювелира. Вайлету с такими длинными, тонкими и гибкими пальцами — самая дорога в карманники, а не на лире бренчать. Абби же своими пальцами могла бы разламывать замки всех возможных хранилищ, точно баранки, и на своих могучих плечах утаскивать домой их содержимое, как сделала с дворцовой кладовкой еще в подростковом возрасте. Родион и Ваккас могли бы проводить регулярные поборы среди учеников «на шторы», так еще и Родион мог бы подобным образом обдирать пациентов в больнице, где работал во вторую смену. «Я на работе любого из них смог бы заработать кучу денег» — отметил он в мыслях. Моргана, как он узнал, время от времени подрабатывает палачом и исполнителем пыток во всех королевствах семи пустынь вот уже три года, одеваясь в скрывающую лицо и тело накидку и называя себя Морбус. — Зачем тебе такая работа? — поинтересовался Азизи. — Могу устроить к себе, если ты уже готова так побираться, что не нашла более простую и прибыльную работу... — Друг, меня ты не смеши. Убери свои гроши. Я ведь это не для денег, Я ведь это для души! — был ответ. Механикус был в шоке, мало того, что встретив своего бывшего ученика, так еще и узнав, на ком тот женился. — Родион, — обратился Механикус к Миртусу, заставив рефлекторно вздрогнуть своего родного сына, — не думал, что ты до такого докатишься и женишься на варварке! — Какое Вам дело до того, кого я взял в жены, Мирон Сириус? Мы с Вами много лет назад разошлись, как в море корабли. — Не смей называть меня этим обычным плебейским именем, сопляк! Для тебя я — учитель Механикус! — Вот уже давно нет, почти пятнадцать лет, практически полжизни, я изобретаю и конструирую сам по себе. Я поднялся на уровень выше Вас, и мы с Вами могли бы продолжить сотрудничество, но Вы предпочли разругаться со мной в пух и прах! — Я тогда не собирался и сейчас не собираюсь сотрудничать с каким-то дилетантом! Я — величайший из великих гениев Греции, а ты — недоучка, который случайным образом соединил детали, получил новое свойство и начал хвастаться! — Самолюбие, самомнение и гордыня. Они всегда будут мешать Вам, учитель Механикус. — ухмыльнулся Родион. — Может быть, я и недоучка, вот только я занесен в книгу почетных граждан Греции за свои изобретения и победы на Олимпийских играх в беге, прыжках с шестом и метании диска, а также я очень хорошо обеспечен! — Раз ты такой замечательный, то почему ты взял в жены не гречанку с известной фамилией под стать себе, а неотесанную немытую варварку? По какому-то нелепому совпадению в тот момент, когда этот вопрос был задан, Вайлет, который отвечал за музыкальное сопровождение и должен был на протяжении всего торжества исполнять песни про любовь, выдал следующее: — И в жару, и в любой холод Где-то здесь Купидон ходит, С колчаном, полным стрел, ходит Мальчик Купидон. Хорошо знает он дело, У него острые стрелы, И летят, и летят стрелы В нас со всех сторон! — Я в двадцать лет хотел попутешествовать, и метнул дротик в сторону карты, чтобы выбрать страну, в которую я отправлюсь в поиске вдохновения для пейзажей. Дротик попал туда, где на карте находился Одифер. Туда я и отправился на бронзовом жуке, на котором потом увез к себе свою судьбу и ее семью. Боюсь представить, что бы было, если бы дротик попал в любое другое место. — Идиот... — пробубнил Механикус, отходя от Родиона Миртуса. — Никакой практичности, планирования...

****

Пока Нефир усердно клацал фотокамерой, запечатлевая молодоженов, Азизи не собирался стоять без дела и решил поиметь денег с остальных гостей. — Предлагаю каждому написать свое имя на листочке и опустить его в мою шляпу. — кинул клич неугомонный Азизи. — Я затем ее встряхну, а затем вытащу бумажку с именем. Чье имя выпадет, тот и будет платить за всех! — Идет! Оба Родиона, Вайлет, Абби, Аббас, Алиля, Амара, Ваккас и Ахмад так и сделали. Азизи тоже написал свое имя, но, как и следовало ожидать, не стал опускать его в шляпу, а лишь сделал вид, будто опустил. Жребий платить за всех выпал Ваккасу. — Азизи, дай-ка сюда свою шляпу. — попросил Ахмад, почуяв подвох. Выхватив у яростно сопротивляющегося Азизи головной убор и вытряхнув его содержимое на стол, Ахмад обнаружил, что бумажка с именем Азизи отсутствует среди прочих, даже не читая написанное на них — невооруженным взглядом было видно, что листочков девять, когда должно было быть десять. — Это наша свадьба, мы платим за всех вас. — успокоил Могелрат разбушевавшихся гостей. Тут всем стало ясно, что Азизи вовсе не собирался отдавать молодоженам или их родителям собранные деньги за съеденную еду и зарезервированный ресторан, а намеревался сунуть их в свой карман. Азизи превратился в муху, чтобы ускользнуть от Ахмада, взявшего его в борцовский захват и намеревавшегося спросить с него за все хорошее, а затем обернулся львом и напал на Ахмада, который, перепугавшись до смерти, принялся защищаться первым, что попалось под руку — мраморным ангелочком. Амин рванул помочь сыну, но споткнулся о камень и описал эпичный кульбит, врезавшись Азизи-льву в бок, за что был отправлен в полет по параболе мощной львиной лапой. Ваккас бросил Азизи-льву в морду камень, но Азизи-лев, перехватив его зубами на лету, выплюнул в сторону Ваккаса, который едва успел увернуться. — Если бы в драке не участвовал Азизи, он бы непременно организовал ставки! — остроумно заметил Могелрат. — Какие кадры! Какая память! — восхищался Нефир, непрерывно документируя происходящее. — Хм, я даже не думал, что на этой свадьбе так рано драка начнется. — заметил Рунтар. — Свадьба толком не началась!

****

Однако всем участникам потасовки пришлось немедленно ее прекратить, так как началась церемония бракосочетания, и вновь пройти в здание ресторана, где уже был накрыт стол для банкета. — Могелрат, согласен ли ты взять в жены Моргану, дочь великой и ужасной Мираж? — Согласен! — А ты, Моргана, согласна выйти замуж за Могелрата, наследника престола Черных Песков? — Нет, я тут просто так в фате и платье пришла постоять! Конечно, согласна! Могелрат и Моргана надели друг другу на пальцы обручальные кольца и страстно поцеловались под крики всеобщего ликования и звон бокалов. Когда пришла пора бросать букет невесты в толпу незамужних девчат, Моргана столкнулась с проблемой — мало того, что толпы этих самых незамужних девчат и близко не наблюдалось, более того, малочисленные представительницы прекрасного пола из приглашенных, Абби и Алиля, были замужем, а единственной незамужней была Амара — соревноваться в поимке букета ей будет не с кем. Но традиция есть традиция, полагалось бросить. В конце концов, пусть те девушки и женщины, которые устроили для нее поистине шикарную свадьбу, утешат себя обманчивой надеждой на то, что они вскоре вступят в брак. Раскрутив букет, Моргана с силой метнула его, да так, что ее броску позавидовал бы первоклассный волейболист. Взмыв под самый потолок, пышный букет несколько раз повернулся вокруг своей оси, осыпав приглашенных лепестками, а затем приземлился, точно намагниченный, прямо в руки остолбеневшей Мираж. Та, не ожидав такого поворота, несколько секунд в оцепенении таращилась на букет, а после поспешно отбросила его прочь, точно он был какой-то заразный — не букет цветов, а букет особо опасных заболеваний. Но упрямый букет, взлетев под самый потолок, срикошетил от угла и вновь вернулся к Мираж. Мираж, смачно выругавшись, подошла к окну и выбросила букет прочь, однако резкий порыв ветра подхватил его и вдул назад в окно, снова в руки Мираж. Мираж, тяжело дыша от злобы, решила сжечь злополучный букет от пламени изящной свечи в золотом подсвечнике, но капли воды, упав с лепестков, мигом затушили свечи. — Быстро упавшее поднятым не считается! — выпалила Мираж, кинув букет в руки Амаре. Затем началась самая веселая часть торжества — застолье. Все поднимали тосты за молодых, вино, шампанское и винный уксус с растворенным жемчугом лились рекой. — Холостяк — это тот мужчина, которому посчастливилось не найти себе жену! — остроумно заметил Азизи. Нефир и Азизи тем временем, выпив и достигнув нужной кондиции, принялись петь: — Деньги — зло, так все говорят, Кругом говорят, и стар, и млад, Деньги — зло, они говорят. Готов поспорить я! Деньги правят миром всем, Да, миром всем, да, миром всем, Этот дивный, чудный звон, Всего прекрасней он! Деньги не пахнут — знаю я! Уверен точно я, что Их чудный, дивный перезвон Любого сведет с ума: И драхма, и динар, И даже медный грош, И горстка серебра, И шекель, и талант, И золотой — один, другой, Звенят, играют под рукой. Деньги вертят шар земной И летом, и зимой! Если будешь ты богат — в этой жизни король! Не придется познать ни расстройство, ни боль, Все проблемы твои слуги тут же решат, В жизни нет у тебя ни забот, ни преград. Коль в любви не повезет и подружка сбежит, Если будешь ты богат, можешь лакомств купить, В вине горе потопить, все сначала начать, И на шикарной яхте плыть! Ах! Захворал иль другая напасть? Не беда! Что угодно оплатишь вообще без труда, Ты лишь только пожирней кошелек приготовь — И купить сумеешь дружбу и любовь! Деньги правят миром всем, Да, миром всем, да, миром всем, Деньги могут всех спасти От нищеты! Если беден ты и нет у тебя ни гроша, Мерзнет тело твое и страдает душа, Прохудились сапоги, третий день ты не ел, А очаг твой остыл и ты окоченел... «С милым рай в шалаше» — говорят все вокруг. Это лишь только ложь, мне поверь, милый друг. Вот внезапно «тук-тук» слышно в ваше окно. Кто там? Голод! Ах, голод! И любовь сбежит навек! Деньги правят миром всем, Да, миром всем, да, миром всем, Деньги правят миром всем, А вовсе не любовь! Деньги не пахнут — знаю я, Уверен в этом точно я. Но я для всех злодей, Жадюга, прохиндей! Азизи настолько перебрал, что принялся приставать к Мираж с интересным вопросом: — Мираж, Вы бы могли мне помочь завести сына, наследника? Очень надо... — Я даже не думала, что эффект от пойманного букета невесты проявится так быстро и мощно... — опешила Мираж. Она в этот момент была в настолько сильном шоке, что даже не уничтожила наглеца. — Да я не об этом. Я же знаю, что Вы сами создали себе дочь Моргану без супруга. Я тоже так хочу, это помогло бы мне сэкономить немало денег. — Это платная информация, и стоит немалых денег. — с ехидной усмешкой сложила руки на груди Мираж, решив использовать на Азизи его же оружие. — Зачем Вам вообще мои деньги? — прищурился Азизи. — Вы ведь богиня и можете создать себе все, что пожелаете! Вы даже дочь себе создали! — Чтобы над тобой поиздеваться, ни для чего больше.