Мгновение длиною в жизнь

      Байхэн умерла. В это я не хотел верить еще долго. По порядкам военного положения ее должны были просто похоронить в братском корабле без ритуала и отдельного внимания. Однако узнав о смерти нашего общего друга Цзинлю и Цзин Юань решили втайне проводить Байхэн самостоятельно отдельно.       Ее тело поместили на курьерский ялик в ожидании прибытия Цзин Юаня и Цзинлю.       В первые сутки после того боя я никак не мог найти Дань Фэна. Я смог узнать только, что он заходил в убежище выживших видьядхар с недавно переродившимися, а после в военный лагерь, чтобы узнать о числе погибших. Он старейшина. Выше него для всех этих видьядхар только покинувший их эон. Он тяжело переживал смерти своего народа, а теперь умерла и Байхэн, которую он любил не одно столетие. Я волновался о нем. Если он чувствует то же, что и я, если ему также невыносимо и сложно принять мысль о смерти Байхэн и совладать с собой, то ему нельзя быть одному.       Весь день я ходил по Чешуйчатому ущелью, расспрашивая о друге, но до меня доходили только слухи. Если честно, то мне кажется, что я все время был в движении, только для ухода от мыслей о мертвой Байхэн. Она была для меня очень многим. Если бы не она, то я не стоял бы сейчас здесь. Умер бы жалкой смертью от холода или голода на родной планете. Почему она была частью мира разрушений? Почему все вокруг так старательно делали меня созиданием, а сами были разрушением? Может, завтра я потеряю Дань Фэна, Цзин Юаня, Цзинлю, а за ними и Лофу? Что останется от меня, если все эти люди, это место сделали меня таким, какой я ныне, исчезнут? Лучше бы умер я вместо Байхэн.       Ни на что не надеясь, под конец дня я добрел до причала звездных яликов Чешуйчатого ущелья. Там было многолюдно, поэтому я не ожидал увидеть там Дань Фэна. Но он оказался именно там. Он стоял в стороне от статуи и толпы, на краю утеса и смотрел на море. На нем была до сих пор вчерашняя одежда и броня, порванные по подолу и на боку. Я подошел к нему, не зная, что и сказать. Мне самому бы хотелось услышать слова утешения, но я не знал, что бы сейчас могло меня успокоить. Такое событие не возможно примирить внутри себя.       Однако я был крайне удивлен, когда увидел на лице Дань Фэна улыбку. Она не вязалась с событиями.       — Ты… в порядке? — это звучало уже не как осторожный и заботливый вопрос, а почти как осуждение.       — Инсин, я придумал, как спасти всех. Я обшарил всю библиотеку, нашел. У меня уже давно была эта мысль, — он повернулся ко мне. Мне не нравился его взгляд, почти маниакальный. — Арканум трансмутации! Я превращу тело Байхэн в дракона, передам ей свой титул, сердце дракона!       — О чем ты говоришь? — я не понимал.       — Я смогу обмануть смерть! Если все получится с Байхэн, то мы больше не будем терять лучших из нас! Видьядхары не будут уменьшать свою численность. Это спасение для моего народа и для Лофу! Спасение для Байхэн!       — Победить смерть? — я оторопел. — Дань фэн, ты с ума сошел. Ты на корабле, на который смотрит эон Лань! Мы боремся с изобилием, Байхэн умерла, сражаясь с ним, а ты предлагаешь прибегнуть к его силе? Кроме того, ты ведь знаеешь обычаи лисьего народа. Для них смерть товарища, прощание с ним и отправление в небо — это священно. Ты предлагаешь осквернить труп нашего друга — так они это увидят.       Улыбка с лица Дань Фэна медленно сползла. Он смотрел теперь на меня с злостью и презрением, видимо, он ожидал, что я разделю его намерение, приму его иначе.       — Она же для тебя как сестра, она тебя спасла тогда, а ты теперь отчего же не можешь? — он безумец.       — Потому что я знаю ее. Она из лисьего народа, для нее смерть — это тоже часть жизни, значимая часть. Она не будет счастлива, если ты это сделаешь, — я помолчал. — К тому же она не будет счастлива, если в обмен на ее жизнь ты получишь наказание. Дань Фэн, одумайся. Ты собираешь нарушить одни из главных законов и своего народа и народа Лофу! Даже с твоим титулом такое тебе не простят. А если у тебя ничего не получится, то ты погубишь и свою жизнь, и жизнь Байхэн, а может, и еще чью!       — Я не отступлю. Я думал, что ты любишь ее, — он упрямо и зло посмотрел мне в глаза и покинул меня.       Я понял, что сам не смогу переубедить Дань Фэна. Я должен уведомить Цзин Юаня или Цзинлю, единственные, кто смог остановить его статусом или силой. Мне нельзя больше никому сообщать об этом, тогда Дань Фэн точно попадет под суд.       Я рванул к причалу, спросил, когда прибывает ялик из центра Лофу, где была Цзинлю, но до этого момента был еще час. Тогда я быстро на клочке бумаги написал несколько строк, подозвал служащего и велел передать его Цзин Юаню или Цзинлю. Я очень надеялся, что он воспримет это серьезно и выполнит просьбу. Сам же я направился туда, где находился ялик с телом Байхэн. Дань Фэну оно было нужно, значит там я его точно встречу.       Я знал, что если Дань Фэн будет драться во всю силу с желанием победить, используя и форму дракона, то шансов на победу у меня точно не будет, но у меня была цель хотя бы продержаться час до прихода Цзинлю.       Я оказался прав, Дань Фэн уже открыл ялик, когда я прибежал.       — Остановись, давай еще раз поговорим и все обдумаем до того, как ты совершишь ошибку! — было бы победой, если бы я смог или задержать или пресечь ситуацию словами.       — У меня нет на это времени. Да и к тому же я не исключаю вероятности, что ты просто решил тянуть время до прихода наших друзей. Ты хоть и безрассудный дурак, но не идиот и понимаешь, что бороться против меня у тебя не выйдет. Для этого ты слишком смертен, слишком слаб.       — Подумай о ее чувствах! — я все еще надеялся на что-то.       — Прости, Инсин. Если не хочешь мне помочь, то просто не мешай, — Дань Фэн взмахнул рукой, сила, которую я не успел увидеть, толкнула меня в грудь, перебив мне дыхание. Головой я ударился о разбитую колонну и потерял сознание.       Когда я очнулся спустя время было уже поздно. По ущелью метался монстр. Не человек, не дракон. Нечто уродливое, склизкое, страдающее. его пытались убить подоспевшие солдаты. Цзинлю стояла на краю, нацелив меч на Дань Фэна, стоявшего на коленях. он не поднимал головы. В шаге от меня был Цзин Юань. Он окаменел, смотрел на все происходящее с таким же ужасом, как и я.

***

      Вы слышали о страннике, покинувшем родину? Многие говорят, что у него было две родины и обе умерли. Он появляется на разных кораблях, планетах. Крепкий, но хмурый, красивый лицом, но никогда не поднимающий его. При нем всегда его меч, но он никогда не использует его.       Одни говорят, что он недолгоживущий, которого вырастила лисица. Другие, что его вырастили люди, для которых его жизнь была настолько короткой, что сравнима лишь с мгновением.       Всякому народу он, придя, рассказывает легенды и поет неизвестную и печальную песню одного умершего народа. Многие слышали от него истории хитрых и храбрых журавле и льве, о падающей звезде, исполнившей желание драконов, о храбром народе, выбравшем гордую смерть, о жадном прекрасном драконе, желающем продлить свет звезды, за что теперь вынужден до скончания времен не видеть света. Народ за народом, поколение за поколением узнает от юноши, мужчины, от старца о дружбе пяти совершенно разных существ, о судьбе человека, который был мгновением, который в одно мгновение лишился всего.       Никто не знает, зачем он странствует и рассказывает эти истории. Возможно, это его способ продлить мгновение.